Брюнет подошел ближе:
— Ты сделаешь так, как я сказал, — прошипел он и ухмыльнулся. Только сейчас она заметила, что его некогда карие глаза приобрели еще более темный оттенок. Они были практически черными.
— Серебров, ты не смеешь отдавать мне приказы! — почти что закричав, возразила Алина и, немного помедлив, добавила, — Я вольна делать то, что захочу.
— Посмотрим, как ты будешь сопротивляться моей воле. Ты еще пожалеешь о том, что встала на моем пути, — с этими словами брюнет еще раз окинул девушку испепеляющим взглядом, ухмыльнулся и пошел по направлению к двери. Она его порядком разозлила, он едва сдерживался, чтобы не ударить ее. Ему оставалось только открыть дверь…
— Серебров. Паша, — Он был поражен. Она впервые назвала его по имени за несколько лет. Но брюнет ничем не выдал своих эмоций, даже не обернулся, только застыл на месте, а рука его по-прежнему находилась на дверной ручке.
— Прости, — не то с сожалением, не то с отчаянием произнесла Алина. — Но этого делать я не буду. И твои прочие приказы исполнять я не намерена. Всё изменилось.
Именно приказы, потому что просить он просто не умел. Может, со стороны они и казались просьбами, но таковыми не являлись.
— Алина, — сухо отчеканил брюнет, — бесполезно сопротивляться. Всё уже решено, — и с этими словами он вышел из кабинета.
А девушка так и осталась стоять около кресел для гостей, смотря уже на закрытую дверь. Ее буквально разрывало от гнева, жалости к самой себе, нежных чувств к Сереброву. Алина никак не могла понять что, в сущности, он хочет от нее. Все его слова всегда были с двояким смыслом. Подойдя к бару, она взяла бутылку любимого вина с довольно терпким вкусом, налила бокал и села на мягкий диван небесного цвета.
— Забыть то, что он сделал?— прошептала, усмехнувшись, девушка. — Невозможно, — а это уже было сказано чуть громче, но с глубоким вздохом. У нее крутилась одна мысль: «что же делать? Как выйти из этой ситуации с победой?» Она не могла позволить себе плакать, все-таки он не стоит ее слез.
— Противный, наглый, мерзкий мужлан! — Выкрикнула она со злобой. — Ненавижу тебя всеми фибрами своей души! Почему ты не оставишь меня в покое? Почему?— Всё выкрикивала и выкрикивала девушка. И тут впервые за долгие месяцы потекли слезы. Нет, Алина не плакала, просто текли слезы, текли и текли. А она всё тише и тише спрашивала не знамо у кого, наверное, у самого Господа Бога, почему всё так случилось.
Воспоминания захватили ее. Вспышки прошлого заставляли заново переживать все печали и радости. В целом ее настроение описать невозможно. Для его описания не подходит ни одно существующее ныне слово.
Первым ее воспоминанием было расставание с Алексом в конце третьего курса.
В коридоре на пятом этаже у окна в западном крыле замка стояли двое — юноша и девушка. Ее темно-коричневые волосы отливали бронзой в последних лучах солнца, его лицо напоминало день и ночь: левая сторона была еще залита темно-оранжевым светом солнца, другая же — была скрыта в сумраке глухого коридора. С виду можно было подумать, что они о чем-то разговаривают, со стороны невозможно было понять, что между ними происходило.
— Алекс, как ты не понимаешь, корабль идет ко дну! Уже ничего нельзя сделать! — В ее голосе сквозила досада, огорчение, злость. В нем было очень много смешанных чувств.
— Алина, солнышко, любимая моя, я не смогу без тебя, ты мне очень нужна, — с мольбой в голосе прошептал, похожий на день и ночь, молодой человек.
— Извини, давай останемся только друзьями, — зелено-карие глаза уже застилала влажная пелена, из-за которой почти ничего разобрать было нельзя. Она устала, устала от его ухода от проблем, ей не нужны были отношения, где она чувствовала себя мамочкой.
Высокий юноша, на полторы головы выше той самой любимой своей девушки, не мог поверить в то, что сейчас происходит. Он так боялся этих слов, предложение дружбы — это конец всем его надеждам, больше их нет. Ему ничего не оставалось делать, как тихо-тихо прошептать:
— Если… Если ты этого хочешь, то я согласен. А может не всё еще потеряно? — в его глазах сквозила боль, боль расставания, которая передавалась ей, которая раздирала ее душу, выворачивала наизнанку, мысли начинали путаться, ее захватили сомнения, но она знала, что должна уйти. Опустив голову, будто набираясь мужества, она вдруг подняла глаза и выпалила скороговоркой:
— Ты прекрасно знаешь, что ничего изменить нельзя! Я устала. Ты это понимаешь? Лучшие друзья — это самое большее, что я могу тебе предложить. Ты мне очень-очень дорог. Я не хочу тебя терять. Алекс, ты в этом году заканчиваешь академию, а я остаюсь тут. Да, я должна закончить магистратуру, хочу пойти в университет, выучиться, чтобы в будущем заняться преподаванием астрологии. У нас разные пути. Ты меня понимаешь?
— Да, — и он заключил ее в дружеских объятиях.
Из-за угла за этой сценой наблюдал один человек. Это был Павел. Он в точности не знал, что там происходило: было далеко до них и разговора не было слышно, лица их были частично скрыты полумраком вечернего коридора. Закусив губу, юноша посмотрел себе под ноги, пытаясь понять то, что сейчас он видел.
— Я бы не сказал, что это объятия влюбленных друг в друга. Но это и не объятия расставания. По крайней мере, это я увидел, — тихонько размышлял Паша.
Увидев, что Алина с Алексом направляются к нему, он спрятался в темной нише за гобеленом с изображением на лесной опушке двух лосей.
— Уф, не заметили, — выйдя из тайника, с облегчением прошептал юноша. — И это я, Павел Серебров, прячусь от какой-то парочки. От Алины и ее дружка! Я позор самому себе!!! — с досадой воскликнул он.
— Ну что ж, мне предстоит выяснить, что же между ними сейчас произошло. Но это точно сенсация, — ухмыльнулся Паша. Оглядевшись в коридоре, он не заметил ни одной живой души:
— Проклятье! Я их потерял, а надо было проследить, куда они направились. Давай, Паша, думай, куда они могли уйти, — медленно идя, поворачивая по коридорам, скорее на автомате, чем, осознавая то, что делает, юноша дошел до выхода с этажа.
Еще одно воспоминание того же дня проплыло перед мысленным взором Алины.
В одной из комнат женского общежития сидела у окна за письменным столом русоволосая девушка, когда услышала открываемую дверь спальни. В дверях стояла ее лучшая подруга Алина с каким-то отчужденным взглядом.
— Лин, что с тобой? — решилась задать вопрос сидящая за столом подруга.
В спальне стояли две деревянных кровати с удобными матрасами и большой письменный стол для двоих, стоящий у окна. Рядом находились платяной шкаф цвета красного дерева с большим, в рост человека, зеркалом и, как и сам стол, книжный шкаф с учебной литературой. На одну из кроватей и села вошедшая девушка.
— Поссорилась с Алексом? Да ничего, помиритесь, не в первый же раз, — проговорила Алиса, приобняв подругу за плечи.
— Нет, мы расстались, Лис…
— Как? Как он посмел уйти от тебя? Ты же такая, добрая, ласковая, нежная. Ты же сокровище просто! — Алиса уже металась по комнате.
— Лис, это я, я виновата.
— Ты ни в чем не виновата, Лин, слышишь? Ни в чем! Да и…
— Мы расстались! — прервала ее излияния Алина. — По обоюдному согласию, — Алиса так и осела на свою кровать, стоявшую напротив первой.
— А…
— Мы остались друзьями, надеюсь, лучшими друзьями. Это самое большее, что я могу ему предложить, — встав, она подошла к зеркалу. — И он согласен. Понимаешь? У меня! У меня теперь есть очень хороший друг! — прокричала Алина и закружилась по комнате с мечтательным выражением лица.
— Лин, ау, Лин, ты меня слышишь? — Но ее подруга практически ничего не слышала, она уже летала где-то в облаках, а на лице застыла радостная улыбка. — Алина! — Девушка остановилась, — Я не понимаю, только что ты была как в воду опущенная, а сейчас уже совсем другое настроение. Кстати, хороший ли он друг — это надо еще проверить.
— Хм… Да, пожалуй ты права. Но у меня сейчас нет никакого повода о чем-то беспокоиться. Он хороший человек, мой друг. Ты моя самая лучшая в мире подруга. Представить страшно, что было бы, если б ты сюда не поступила.
Они еще весь вечер обсуждали их дружбу, вспоминали встречи, яркие моменты их жизни в академии, которую Алиса заканчивала в следующем году. Ей совсем не хотелось идти дальше в магистратуру, всё что нужно, она уже получила. Теперь Алиса собиралась поступать на второе высшее, на уголовное право. А ее подруга наоборот, захотела закончить магистратуру академии и одновременно пойти на второе высшее, астрология, в педагогическом университете им. Агриппы. Так что их пути расходились уже через год.
— Лис, ты будешь мне писать? Мы еще встретимся?
— Конечно! Как ты могла подумать что то другое! Только нам вместе учиться еще целый год. Вот увидишь, мы не только встретимся, а будем идти по жизни вместе, и ты, дорогая моя, будешь крестной моим детям, — с хитрецой в глазах заявила Алиса. — Согласна?
— О! Ты меня удивила… — Немного поразмыслив, добавила, — посмотрим, надо сперва закончить учебу.
И из комнаты снова послышался звонкий смех двух лучших подружек.
Воспоминание следующего дня ее прошлого отразилось болью на лице девушки.
Алина Падерина торопилась в библиотеку, чтобы взять одну очень занятную книжку до начала пары. Она была одна, без своей спутницы-подруги Алисы Шапошниковой, и не заметила, что за ней наблюдали. За ней шел юноша на год старше, с четвертого курса. Им был Павел Серебров. Он решил, что остановит ее сразу же, как она выйдет из библиотеки. А пока что юноша решил подождать ее недалеко от выхода у метровой горгульи на постаменте.
По счастливой случайности, не прошло и пяти минут, как Алина Падерина вышла из библиотеки. Не успела она сделать и десяти шагов в сторону лестницы, как ее кто—то схватил за левый локоть. Резко развернувшись, девушка увидела остановившего столь внезапно ее юношу.
— Серебров, что ты себе позволяешь? Отпусти немедленно, пока я не закричала! — вспыхнула девушка, пытаясь вырвать руку из его цепкой хватки.
— Тихо, Падерина. Не кипятись. Давай отойдем в сторонку.
— Отпусти меня! — Она не оставляла попытки вырваться из его цепкой руки. — Мне больно! — Вскричала девушка, а ему ничего не оставалось, как ослабить хватку.
— Алина, давай отойдем, надо поговорить, — приглушенным голосом заговорил парень. В ответ он только услышал многозначительное хмыканье и "у тебя есть две минуты".
Они завернули за угол в менее оживленный коридор. На лице Павла читалась неуверенность, неуверенность в своих действиях, хотя всего лишь полминуты назад там, перед библиотекой, все было совсем иначе. Но его глаза также были полны силы, энергии, которой бы хватило для того, чтобы свернуть горы. Они прожигали насквозь, они поглощали, засасывали в себя. Смотря в эти карие глаза, трудно было оставаться спокойной, но этой хрупкой девушке удавалось, хотя бы внешне, оставаться хладнокровной, неприступной. А ее сердце замирало от его прикосновений, взгляда, такого теплого и холодного одновременно. Но это было раньше. Чуть более года назад все изменилось. На смену предыдущим ощущениям пришло спокойствие, невозмутимость, даже некоторая холодность и отстраненность. Но сейчас это перемешивалось с недовольством, непониманием того, зачем она здесь.
Алина выжидающе посмотрела в глаза этому неуверенному юноше? Она сама себе удивилась, охарактеризовав его состояние.
— Но этого просто не может быть! — подумала девушка. — Павел Серебров, столь заметная личность в академии и самый популярный парень среди девчонок с первого по третий курс, а то и по шестой, стал неуверенным, да еще и с девушкой?! Время идет, — последнюю фразу она сказала вслух. И именно эта фраза вывела его из раздумий по поводу того, как все же начать разговор. По правде сказать, этот разговор не входил в его планы, Павел хотел узнать правду другим путем, но что-то пошло не так.
— Падерина, — наконец начал он, — Алина, — парень посмотрел в ее глаза, — от тебя ушел Кравцов?
Его вопрос поразил девушку. "Откуда он знает, что мы расстались?" — пролетело в ее голове.
— Что? Да как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Моя личная жизнь тебя не касается! — со злобой в голосе воскликнула девушка. — Он ушел, я ушла или мы просто разошлись тебя не должно волновать.
Паша не ожидал такого ответа. Да, он заметил за последний год, как ее отношение поменялось к нему. Но началось все еще раньше: с той самой осени, когда он ушел от Марины.
— Значит, все-таки расстались.
— Это не твое дело, Серебров, — в ее голосе чувствовался ледяной холод, заставляющий душу сжиматься в клубок. — Твое время истекло, — с этими словами она повернулась на каблуках и спешно устремилась в конец коридора к лестницам, чтобы успеть на пару, хотя бы попытаться успеть. Но до пары ли ей сейчас? У Алины в голове крутился только один вопрос: что ему от нее нужно. А Павел смотрел ей вслед, не зная что ему делать: надеяться на счастье или же нет.
Следующее воспоминание, первый курс академии, заставило ее беззвучно закричать от боли, хоть оно уже практически стерлось из памяти.
Стоял погожий день. В перерыве между парами Алина нашла Павла. За эти несколько часов она очень по нему соскучилась. Подойдя к обычному месту встречи с ним во внутреннем дворе замка возле третьего столба, она не поверила своим глазам. Шагах в ста от нее Паша, ее любимый Паша, мило ворковал с черноволосой Мариной, студенткой с его потока. При виде этой сцены у нее поднялся ком в горле, сердце на несколько секунд замерло. Девушка поняла, что ее обманывали, играли с ней. Пятясь, она прошла пару метров, а потом повернулась назад к входу и убежала, не оборачиваясь.
— Алина постой, — голос остановил девушку, шедшую к озеру. Но она даже не обернулась. Прошел месяц с тех пор, как она увидела Пашу и Марину вместе. Юноша в считанные секунды поравнялся с ней.
— Лина, солнышко. Ты стала для меня родным человеком и, не смотря ни на что, им и останешься. Ты для меня очень дорога. Я не хочу тебя терять.
— Родным? Ты так в этом уверен? — горько хмыкнула девушка.
— Да, — на лице Павла читалась паника. Он должен был восстановить их отношения, хотя бы дружеские.
— А Марина?
— Марина… — Серебров замолчал. Спустя полминуты он смог сформулировать фразу, которой можно было поверить. — Марина всего лишь однокурсница и очень хорошая знакомая. То, что многие думают о нас — это неправда.
— Хотелось бы тебе верить… — девушка обошла его и направилась назад к замку, нужно было как можно быстрее уйти от него, иначе она поверит его словам.
И это воспоминание у нее поплыло перед глазами, превращаясь в секундную сцену стычки с Мариной. В глазах Алины читались одновременно и пустота, и грусть, но в тоже время и безразличие к своей судьбе, к родным и друзьям, ко всему миру. И это было правдой. Ей казалось, что она одинока и никому не нужна. Вокруг люди, но одна, словно цветок посреди камней. По щеке скатилась слезинка, упав в чуть отпитый бокал красного вина. Будто капля дождя упала с листа дерева в зеркальную гладь озера. Но Алина не обратила на это никакого внимания, находясь в своих мыслях, и сделала еще один глоток из бокала. В ее душе была пустота и железные цепи одиночества. Но надо было избавиться от них и от воспоминаний того прошлого.
Сначала очень медленно с большим трудом давались ей счастливые воспоминания о днях дружбы с Жаннеттой, с Алисой, Александром, о днях проведенных вместе с ним, о ревности и злобе Павла. Жаннетта была ее лучшей подругой с последнего класса школы. Они не были одноклассницами, просто жили неподалеку. И по воле случая встретились, сдружились. Хоть и поступили в разные вузы, но по-прежнему оставались подругами. Жанна здорово облегчала Алине борьбу с самой собой, потихоньку вытаскивала ее из этой трясины под названием «зависимость от Паши», из которой та самостоятельно выбраться уже не могла…
Сцены из прошлого начали мелькать с удивительной быстротой, возвращая силы и желание жить.
— Вот увидишь, ты избавишься от своей зависимости! — Уверенно воскликнула Жаннетта и приобняла свою подругу. Это было незадолго до ее внезапной смерти на втором курсе…
— С Алексом поссорилась? Помиритесь, не грусти, — Алиса всегда возвращала ей веру в себя. Ссоры с Алексом у Алины ближе к концу 3 курса становились частым явлением…
— Я люблю тебя, Линочка, — в глазах Алекса было столько нежности и ласки, что можно было в ней утонуть.
Пустота и одиночество начали постепенно отступать.
Алина после учебы весело о чем-то болтала с Алисой и Алексом. Случайно ее взгляд скользнул по одной из колонн, и она увидела Пашу Сереброва. Его загорелое лицо с красивыми карими глазами, чуть прикрытыми длинными пушистыми ресницами, было обрамлено темными, как смоль, волосами до плеч. Они были его гордостью. Все девушки высшей школы заглядывались на него и не только из-за его шикарных волос. Всё было в нем прекрасно: и хорошо сложенный стан, и лицо сердцевидной формы, и его такие притягательные карие глаза, и одежда.
В глазах юноши застыла грусть. Подошла черноволосая девушка с такими же черными глазами, привлекая его внимание, но он всё смотрел на весело болтающую троицу. И только когда встретился с глазами Алины, тут же отвернулся, будто и не смотрел на них.
Очередное воспоминание, об утренней встрече на четвертом курсе, погрузило ее в безмятежное спокойствие.
Ночью прошел снег, и теперь всё было покрыто пушистым белым покрывалом. Алина шла на занятия одна: Алисе нездоровилось, поэтому решила пойти попозже. Кто—то схватил девушку за плечо, что заставило ту оглянуться. За ее спиной стоял Паша. Вопреки всем ожиданиям ее сердце не забилось сильней, ничего не осталось от прежних ощущений. Спокойствие, легкое удивление от такой встречи.
— Алина, — но голос, его голос всё снова перевернул, не сильно, лишь слегка. Появилось волнение, и отголоски старой боли, с которой она почти справилась.
— Я сегодня не смогу встретиться с Костей. Передай ему, что он сможет найти меня после трёх в Красном котле.
Костя это их общий знакомый, ровесник девушки.
— Хорошо, — опешив, ответила Алина. Паша кивнул и пошел к выходу с территории академии.
Сколько она так сидела с бокалом вина, изредка отпивая из него, с отрешенным взглядом, с красными глазами, полными слез, она не знала. Но в душе было спокойствие, а от прежней боли и пустоты не осталось и следа. Только небо уже окрасилось в медный цвет, а кое-где появились серые тучки, возвещавшие о том, что ночью прольется дождь.