Это первое письмо. Написано оно бессонной ночью, со вздохами и слезами. А ранним утром, Варенька на цыпочках прокралась в бабушкину комнату, к божничке. За икону Господа засунула листочек.
Открыла бабушка глаза: розовая рубашка с кружавчиками, распущенные русые волосы, заплаканные глаза, босые ноги - мелькнули и исчезли.
Легла Варя в постель, закрылась одеялом с головой. Лежала. Вдруг вскочила, побежала к божничке письмо забрать. А бабка уж сидит, зевает, голову расчесывает гребешком.
- Что, Варварушка с позаранку? Забыла что?
- Нет,- ответила Варвара и убежала в свою комнату.
Лежит листок за иконой мокрый, весь в слезах:
"Господи, мне шестнадцатый год, зовут меня Варварой. Забери меня к себе. Миленький мой, забери. Я просто несчастная дура. Не хочу жить. Убью себя - осудишь. Забери меня..."
Смотрит Господь с иконы ласково.
Пошла Варя, корову подоила, проводила ее с овцами в стадо. Пришла домой. Ходит по избе, слоняется, на икону боится взглянуть.
Бабушка заворчала:
- Во сколько пришла с танцев? Под утро. Мать с отцом уехали, так теперь можно гулять целыми ночами? Смотри, девка, догуляешься.
- Нет, бабушка, он на меня и не смотрит.
- Незрячий что ли? Чередой хорошо промывать...
- Ну что ты...- сердится Варя, отворачивается от бабушки.
- Не то что-то сказала? А ты его забудь, другого, еще лучше найдешь.
Фыркнула Варя, надула губки, в окно стала смотреть.
- Вот напасть-то на нашу голову...
Прядет бабушка овечью шерсть, вздыхает.
- Варенька, пошла бы ты спать, а то ночь-то проплакала.
Пошла Варя, легла. Закрыла глаза и уснула. А бабка открыла сундук, нашла желтую тетрадку и молитвы перечитывала, искала нужную. Крупным почерком, синими чернилами написаны те молитвы. Нашла что искала. Подошла к Варе, перекрестила и зашептала:
- На Сиянской горе. На Ангельской земле. Там стоял монастырь. В том монастыре Ангелы поют. К рабе Божьей на помощь идут.
Опять листает тетрадочку, шепчет:
- ... Замкни врагам моим: губы, зубы. Чтоб рта не раскрывали...
- Господи, Спаси, Сохрани мою внучку, рабу Божию Варвару.
- Иисус Христос в головах. Ангелы по бокам. Мать Божия в ногах. Спаси и Сохрани.
Спит Варвара глубоко и спокойно. Пошла бабушка, села на стульчик с пряхой, снова стала прясть. Вздыхает и шепчет:
- Вечером опять Варя побежит на танцы в клуб. Ишь, тот и не глядит даже.
Второе письмо написано ранним утром.
Смотрела Варя в круглое зеркальце. Улыбалась. Когда вторые петухи пропели, побежала она в бабушкину комнату, письмо за икону засунула. Посмотрела в нарисованные глаза Иисуса Варя. Еще посмотрела, засмеялась и крепко в губы поцеловала.
Убежала взволнованная. Легла в постель, и так ей ласково было. Лежит за иконой ее письмо к Господу. Каждое слово светится радостью.
"Господи, милый мой, родной. Я жить хочу сильно-пресильно. Любить хочу, замуж выйти, детей родить, сначала мальчика, потом девочку. Ребенка хочу, Иисусе. Господи, хочу, чтобы муж был хороший, добрый, чтобы не пил. Чтобы любил меня и ребенка нашего. В доме нашем Твоя икона будет стоять в самом светлом месте. Все будут смотреть, радоваться, что Ты с нами."
Проснулась бабушка, заворчала на внучку, что дверь та не закрыла, когда пришла. Открыта дверь настежь. Заходи, кто хочешь и бери что хочешь. Еще ворчала, что неизвестно во сколько внучка пришла, поди что и под утро. И сон ей приснился нехороший, будто гонятся, гонятся за ней три бандита с ножами, а она убегает. Но вот уж некуда бежать ей. Хотела взлететь, замахала руками, замахала. Но не может взлететь. Разбойники уже рядом, с ножами... - Проснулась.
- Вот так и живешь, неизвестно что завтра будет.
Встала Варя с кровати, пошла корову подоила, выгнала в стадо, вместе с овцами. Потом сидела книжку читала. Посмотрела на часы, слишком медленно время идет, скорей бы вечер, в клуб бы пойти. Легла в постель, заснула. Бабушка ушла посидеть на завалинку на улицу.
Тихо в доме, тикают часы. Улыбается Варя во сне. Ласково смотрит Господь с иконы. Так прошел день. Варя проснулась, бабушка пришла с улицы, рассказывает:
- Сидят Маховы на лавочке. Она толстая, он худой. Сама ничего не делает, а дед в работниках. Сидит она и зевает, широко, сладко, до слез. Как зевнет, он ей палец в рот и затолкает. Она сначала смеялась, потом обозлилась, да как его толкнет. Дед и полетел с завалинки кубарем. Здоровая старуха. Скорей бы помер,- говорит.- Я бы к дочке уехала. А он ей: ты быстрей помрешь, я еще поживу. Недавно, говорят, схватил ее, и душить начал. Еле отбилась. Видно, хотел ее жизни лишить, да, на молоденькой жениться.
Бабушка рассказывает, а Варя смеется. Собирается она в клуб на танцы. Разогрела парафин в бигудях, закрутила пряди волос. Раскрутила, причесалась. Кудрявая. Смотрит в зеркало на себя, насмотреться не может.
Бабушка сидела, с веретена в клубок пряжу сматывала. Смотрела на внучку и улыбалась. Потом в свою комнату ушла. Села на кровати и стала волосы свои редкие и седые гребешком расчесывать, в косички заплетать. А косички на веревочки и вокруг головы. На голову светлый платок и пошла в комнату.
Стоит Варя около трюмо, надевает джинсовые брюки. Надела, посмотрела в зеркало. Вроде бы ничего. Сняла брюки, надела юбку. Складки на колени опускаются. Тайна какая-то есть в юбке. А какая тайна в брюках? - Сплошные брюки.
Закружилась по комнате Варя, заметались складочки вокруг стройных ножек.
- Ба-буш-ка,- сказала Варя.
- Есть хочешь?- Спросила бабушка, и пошла, накрывать на стол. Вареная баранина, холодец, молоко, хлеб, сдоба. Вкусно.
- Любовь-любовью, а кушать хочется. Ешь Варенька, а то в животе урчать будет. Женихи будут рядом, стыдно, поди.
Убежала Варя в клуб. Вечер темным стал. Ложилась бабушка, ноги скипидаром мазала, чтобы не болели. Растирала. Дух пошел по всей избе. Дверь не закрыла на засов, придет полуночница. Легла на спину и захрапела. Сны снились несуразные.
Третье письмо было длинное и тоскливое. Написала его Варя в полночь, зевала, глаза терла. Пошла в бабушкину комнату, засунула письмо за икону. Бабушка храпела. Легла в постель Варя и заснула. Утром проснулась, пошла корову доить, в стадо выгонять. После пришла, снова легла в постель. Бабушка ноги тройным одеколоном мазала, ворчала. На улице шел дождь, было скучно, тоскливо, часы тикали. Спать не хотелось Варе и вставать из постели было лень. Так целый день и пролежала. Смотрит в потолок и третье письмо к Богу вспоминает.
"Господи, хорошо тебе на нас сверху смотреть. Мне бы так. А моя жизнь такая растоскливая. Никто меня не любит. Пришла я в клуб, нарядилась, волновалась. Посмотрела, а он с другой танцует, меня не замечает совсем. Подружки надо мной смеются. Дуры, радуются, хоть их не выбрал, зато меня бросил. Я повернулась и побежала из клуба домой. По дороге сережки сняла, в карман положила, и кольцо и бусы. Для кого они теперь? Господи, я б тебя полюбила, так ты с иконушки не сойдешь. Не поцелуешь. Как же тебя любить? Я от любви хочу ребеночка родить.
Господи, я ж все понимаю, ты стараешься нас связать с жизнью, родителями, любимыми, детьми и так жить заставляешь. Да у нас уже и такой любви нет. Сидят только на лавочках старики со старухами, зевают да ссорятся. Так и я буду жить. Тебе, наверное, это все смешно. И жить не хочется. И бабушку жалко, кто за ней будет ухаживать на старости лет."
Встала Варя только к вечеру. Встретила из стада корову с овцами. Управилась. Ужинали с бабушкой.
- Что ж ты в клуб не пойдешь?
- Нет, не охота.
- Дверь тогда не забудь закрыть на засов.
Пили чай.
- Баба, ты, когда замуж выходила, очень любила деда?
- Робела я перед ним, здоровый был мужчина.
Наелись, и спать легли, бабушка с внучкой.
- Добрых людей Господь всех забрал, а худые живут и живут, смерти на них нет. Такая и я,- сказала бабушка.
Натерла она ноги одеколоном. Только легла, уже и захрапела. А Варя долго лежала с открытыми глазами. О чем думала? Бог ее знает. К полуночи заснула.
На следующее утро была суббота - бабья работа. Бабушка уборку затеяла. Варя помогала. Протирала бабушка пыль в своей комнате, добралась и до божнички. Из-за иконы три листочка вытащила. Прибежала Варя, выхватила листочки - беленькие они, чистые, ни словечка не написано, только желтые разводы от слез.
- Господи, я же писала синими чернилами,- прошептала Варя.
- Я же писала синими чернилами!- закричала Варя, бросила листочки и убежала в свою комнату. А бабушка с разинутым ртом стояла. Потом не спеша собрала все листочки с пола и, рядом со святой водой в бутылочке, за иконушку и положила.