Наступило утро.
Первые тени, длинные, извиваясь, ползут от надвигающегося светила, будто торопясь скрыться в шелестящих водах сонного моря...
Мир наполняется звуками, минуту назад дремавшими. Мир вздрагивает и просыпается. Еще день. Новый день. Шелест, шепот, скрип заполняют пространство, как змеи раскручиваясь и выползая из ночных нор. Утро, радостно потягиваясь и встряхиваясь, переливается всеми цветами радуги, изливаясь красками импрессионизма, бросает вызов буднично озабоченному дню. Краткий миг между ночным ожиданием и суетой дня, миг, наполненный радостным восторгом пробуждения и надеждами нового. Миг юности, не верящий, что всё яркое затирается занудством дня, как свежеотчеканенная монета затирается миллионами рук, превращаясь в банальный кружок металла.
Розово-желтые оттенки меркнут. Всё вокруг приобретает выцветший и блеклый цвет: море - мгновенье, назад игравшее всеми оттенками зелени, преображается в грязное и серое; небо - потеряв свою бездонность, уплощается до листа, раскрашенного акварелью, с едва прописанным огрызком Луны; воздух - потеряв свою свежесть, кричит "шанелями" и "диорами", пудрой и кашлем выхлопных труб. Мир вопит надеждами, рвущимися в Начало. Еще один день - день борьбы. Он расправляет плечи, убирая пестроту утра и остужая восторг, грозя столкновением с претензией ближнего на место под поднимающимся всё выше и выше светилом…
Я принял решение, но и решение не избавляет от необходимости бороться. Бессонная ночь, измотав, не ослабила желания. Тесен круг и плотны звенья. Цепь, ко-ванная не нами, но из нас, ползет из бесконечности в бесконечность, как швартовые укрытого корабля висят над нечто, связывая в целое то, что цело своей целостностью и раз-но разностью. Туман и вечность скрадывают противоречия. Любовь и ненависть выгорают как дневное солнце, превращаясь в равенство уравнений и выверенных слов. Утренние слова, порхавшие бабочками, оседают, теряя теплоту и доверительность. И только звенья, лишенные своих особенностей, становятся единым целым - цепью. Цепью из бесконечности в бесконечность, где миг как вечность и вечность – миг, где вскрик не слышен и протяжён, где время воет вьюгой.
Бешено вращаются плицы парохода, загребая воздух и воду - одна, вторая, третья: вращение превращает их в колесо, мчащееся в неизведанное. Еще один день, вторгающийся в Святая Святых моей души и требующий беспристрастности. Липкий воздух, обволакивающий меня, не питает легкие. Ветер, поднимая пыль, осыпает ею тело, обесцвечивая, маскируя до разбросанных вокруг валунов.
Я взираю в начало нового дня, они - в начало, написанное по старому сценарию. Еще один день, как близнец тысячи ему подобных, ушедших или ждущих своей очереди. Ожидание из коктейля Веры и Надежды. Веры в чудо, которое вымерло еще до моего рождения. Надежды - что всё еще обойдется, что "Книга Жизни", не прочитанная мною до конца, ещё сулит мне прекрасные и светлые дни. Но Надежда зыбка, как зыбок песок у меня под ногами. Ещё один день…