Подала бабка Антонида деревенскому дурачку Толику куски хлеба солью посыпанные, сама перекрестилась, Толика перекрестила. Посмотрела на небо Антонида - небо ясное. Солнышко светит. И такая вдруг святость на грешную душу нашла. Вздохнула Антонида, улыбнулась, на солнышко сощурилась. Подумала:
"Если сегодня помру - буду в рай проситься".
Зашла в дом, семь поклонов отбила иконе Господа Вседержителя. Поела постного супу, попила водички. На скоромное даже не взглянула. "Буду пост держать,- решила.- А на следующей неделе пойду, исповедуюсь".
И такие благостные мысли нашли на бабку, что хоть сейчас райские врата перед ней открывай.
Ходит по двору Антонида и молитвы шепчет. Шепчет-шепчет и вдруг подумает, что у соседки по случаю воскресенья брага готова... Ох, прости Господи, вот так не захочется, а подумается.
Зашла в дом, лампадку зажгла перед иконой. Решила весь день молиться и три раза по семь поклонов отбить. А завтра идти в церковь, исповедоваться. Вдруг вспомнила, что забыла вчера у соседки глубокую тарелку, из нее так удобно постный суп хлебать. Будто ураганным ветром сдуло Антониду из дома. Быстро бежала она до соседки.
Пришла - там уже общество. Сидят, воскресенье отмечают. Антонида присоединилась.
Соседка перекрестилась, вздохнула, и брагу, настоянную на пшенице, на стол поставила.
- Ох, грешная жизнь, мы и не виноватые.
- Ох, в следующем месяце пойду к Батюшке, исповедуюсь.
- Ох, не грешить - так и не жить на белом свете.
Собрались старушки в великий пост, брагу пили, соленым салом закусывали, да пирогами с творогом, да пирогами с грибами солеными, да пирогами с яйцом вареным, рубленным и луком зеленым. Про молодость вспоминали, про умерших мужей, царство им небесное, новости деревенские обсуждали. После песни протяжные пели и частушки бесстыжие. Так смеялись, что слезы утирали уголками черных вдовьих платков.
Только темным вечером стали расходиться, но во дворе, у погреба снова встретились, соседка угощала всех квасом свекольным, солеными огурцами и подавала попробовать домашнего, на костянке настоянного вина. Хвалили его старушки. И по домам пошли.
Шла бабка Антонида, навеселе. Руки все прихлопывают, ноженьки притоптывают. Остановилась, частушку прокричала. Длинную слезу вытерла, пошла дальше.
Зашла на крыльцо, села на верхнюю ступеньку.
Посмотрела Антонида на небо. Посмотрела на звездное. Зевнула широко, сладко.
- Ох, и стерва я, несусветная...
Уснула бабка Антонида на крыльце, до утра храпела.