Мадьянка была всегда. Старожилы из самых древних, говорят, что когда они прикочевали на остров-гора, она уже была здесь в цветастых, линялых штанах под юбкой, украшенная своими старыми серебряными браслетами с истёртыми серебряными кольцами на руках, которые, как утверждает народная молва, были отлиты самими духами из лучшего серебра, ещё во времена сотворения мира. Откуда она появилась, какого рода-жуза и в каком году, какого века родилась - гадают и по сей день.
Два года уже минуло, с того дня, как душа её покинула этот мир, но дух её незримо витает над посёлком в воспоминаниях старых и молодых жителей этой местности. И выглядела она всегда одинаково, что в 50 году прошлого века, что в начале этого. Злые языки, утверждают, что духи лишили её разума наполовину, из зависти, за её былую девичью красу ещё в конце позапрошлого века и с тех пор она, ругаясь русским матом, своим полубеззубым ртом, на каждого второго встречного, влачила свой крест по жизни, укрывшись в тёплом полубезумии своего внутреннего мира.
Тёща моя прикочевала с Вологодской области, ещё в 1964 году, сберегаясь от бескормицы холодной северной земли. По приезде на новую Родину, пожив совсем чуть-чуть обласканная чужим солнцем, и не напившись вдоволь южного тепла, схоронила мужа, , надорвавшего жизненную силу во время войны, и с тремя детьми на руках мал, мала, меньше и с огромным животом на сносях косила всю осень сохранившуюся вдоль пересохших проточек полусухую траву, для прокорма стельной коровёнки.
В середине зимы, в самый лютый мороз, свалилась в родовой горячке и родила четвёртого при свече в саманной избушке на окраине села. Роды приняла соседка, поднаторевшая в таких делах. Утром же, как только солнце встало над плоскими крышами домов, за окном раздался сердитый русский мат, отгоняющий дворнягу, и Мадьянка, шамкая своим беззубым ртом в парах мороза, ввалилась в комнату, и поставив литровую банку парного молока на стол, молча повернулась и ушла. Жена до сих пор вспоминает, как ласкал слух, тот беззлобный мат, по утрам гнавший уже привыкшую собачонку прочь.
А весной коровёнка удачно отелилась, перезимовав на том, накошенном ураком по затянувшейся осени, сене и жизнь продолжилась уже в теплоте весеннего солнца, напоенная уже своим молоком.