Чуть сползшее одеяло открывало грудь непонятно откуда взявшемуся в комнате сквозняку. Стало заметно холоднее, а в ушах появился едва слышный мелодичный звон. Сквозь веки пробивался синеватый отсвет. Мдааа… выспаться мне сегодня явно не судьба… Я тряхнул головой и сел на кровати, подтягивая одеяло повыше. У окна, за развевающимися занавесками, висела в воздухе полупрозрачная фигура, в ореоле того самого бирюзового сияния, затмевавшего даже светившую существу в спину луну.
- Кто вы? – губы начали предательски подрагивать, может быть от холода, но скорее всего от лёгкого страха, пока ещё сильно разбавленного любопытством, - Как вы сюда попали? Что вы хотите? - прошептал я. Но видение тут же исчезло. Сначала мне подумалось, что я спугнул «его», но потом понял, что после вчерашнего вечера и не такое привидится. Погуляли знатно! Вроде бы даже что-то курили… Неудивительно, что мерещится всякая хрень. Пить меньше надо. Вот и радуйся теперь дивному утречку.
Сушняк долбит, а потом ещё весь день ходить с опухшей головой наперевес. Благо до утра ещё пара часов, я взглянул на часы – пять утра, а выходить мне к семи. Быть может, ещё успею поправить здоровье. Я сунул ноги в сланцы с противными массажными пупырышками, тихонечко матерясь, как и каждый раз, когда, одевая их, вспоминал, что опять забыл купить новые, и двинулся на кухню в поисках влаги.
Попутно отметив взглядом брошенную в углу куртку и валяющиеся кое-как ботинки возле шкафа, я вошёл на кухню. Кухня как кухня. Моя. Квартира мне досталась в наследство от родителей года три назад, когда они погибли в автокатастрофе. Каждый раз, бросая взгляд на фото, я вздыхал. Отец улыбается, положив правую руку на плечо мне, а левой обняв мать за талию, мама что-то кричит мне, а я смеюсь, радуясь хорошей погоде, выезду на природу и весёлой жизни. Давно это было, я только-только поступил в институт. А через два года родителей не стало. Отец возвращался домой, заехал за мамой... Как мне потом сказали, то ли бракованная деталь, то ли что-то спонтанно разболталось, я уже и не помню. В общем, отец на справился с управлением и вылетел на встречку. Лоб в лоб с каким-то лихачом. Единственное, чем я тогда утешался, были мысли о том, что они хотя бы не мучались, и что я поступил на бюджет. После этого приходилось совмещать учёбу с работой, да и дядя помогал. Папин брат очень сильно горевал, и после того, как я закончил учёбу, и он посчитал, что я в состоянии справиться и сам, уехал в Москву. Якобы так ему было легче. Сейчас звонит иногда… Всё-таки мне очень не хватает родителей. Я отвёл взгляд от фото, висящего на дверце холодильника.
Холодильник, плита, раковина, шкафчик, стол, на столе графин. То, что надо! Я подхватил его, но весёлого плеска внутри не услышал. Воды там не было. Я повернулся к рабочей столешнице, но в окошечке электрочайника жидкости тоже не наблюдалось. Лень было вчера налить, идиот… Костеря себя за непредусмотрительность, я открыл кран и надолго присосался к струе тёплой, пахнущей хлоркой воды. Меня замутило, на вкус вода была ужасной, зато пришла некоторая ясность сознания. Неплохо бы умыться.
Прошлёпав в ванную, я первым делом посмотрелся в зеркало: глаза красные, веки опухшие, щетина… Красавец! В зеркальном шкафчике над умывальником зубная щётка и паста, плюс разные средства гигиены, которыми сегодня, пожалуй, можно и пренебречь. Достав щётку, я закрыл шкафчик и вздрогнул от неожиданности: в отражении за моей спиной висела в воздухе привидевшаяся мне у окна призрачная фигура. Обернувшись так быстро, словно собирался поставить рекорд, я убедился, что в ванной был только я. Никого больше. Лёгкие ходили ходуном. «Молодец, ничего не скажешь. Ты ещё обделайся от испуга. Но вот надоедливые глюки – это не есть хорошо». С этими безрадостными мыслями я дочистил зубы и вышел из ванной.
Постепенно я начал приходить в себя. Ещё ни разу на моей памяти не было такого мерзкого утра. Интересно, какой меня ожидает вечер! Приведя себя в порядок, я откромсал от батона колбасы несколько кругляшей, быстренько смастрячил бутерброды и налил себе чая. Завтрак так себе, но, если не хочу проторчать добрых полчаса в пробке, то времени осталось только на это. Поев, я отправился на работу.
Офис, в котором я второй год протираю штаны, находится практически в центре города. Если всё пойдёт как надо, то к сроку я буду на работе. Заметно похудевший со вчерашнего дня кошелёк предвещал нудную поездку в автобусе. На такси особо не разбежишься…
Остановка не пустовала: всё таки Самара довольно-таки большой город, и даже до рассвета на работу добираешься пусть в негустой, но всё же толпе ранних пташек, хотя на дороге было ещё относительно тихо, всё-таки спальный район - это нормально. За пять минут проехало только три машины: дребезжащая «Волга» с заспанным водителем-абреком, скорее всего, на рынок спешит, к открытию; серебристая иномарка – то ли «Тойота», то ли «Мазда» - я не очень силён в марках и моделях – явно железный конь какого-нибудь крутого менеджера, начальника офисного планктона; и в хлам тонированная «десятка», сотрясающая воздух басами даже из-за поднятых стёкол, водитель которой, видимо, ещё не ложился, а, погуляв похлеще меня, нарезал круги по району, тащась от собственной крутизны.
Закон подлости работал исправно. Как только я закурил, словно бы из под земли на остановке появился автобус нужного мне маршрута. Мысленно посетовав на несовершенство мира, я затянулся поглубже, выкинул окурок и прыгнул в закрывающиеся двери. В пачке осталось только две штуки – надо купить новую.
Даже в столь ранний час автобус был уже почти забит битком. Клонируют этих пассажиров, что ли… Хорошо, наверно, тем, кто живёт возле конечных остановок – транспорт всегда пустой, садись не хочу. А вот пенсионером нынче быть не очень удобно. Место уступят дай бог после третьего пинка, а то ещё и послать могут… Я достал из кармана транспортную карту. Интересный проект запустили муниципалы. Электронные платежи за проезд. И в карманах за мелочью рыться не надо, и дешевле обходится. Знай только счёт пополняй и катайся на здоровье. Студентам и школьникам вообще халява – больше чем вдвое дешевле, чем платёж наличными. Мне же скидка только в два рубля, но всё же лучше чем ничего. Говорят, проект завалили – хотели сначала именные карты выпускать, зарегистрированные специально, но потом вроде бы средств не хватило. Может, разворовали, может, урезали проект, а может просто чего-то недоглядели, не осилили или договориться с кем надо не смогли. Народ толкался, шумел, оплачивал проезд, заходил и выходил из автобуса. Город сейчас представлялся мне единым организмом, частички которого находятся в постоянном движении. И сейчас этот организм просыпался, заструились потоки машин по венам дорог, люди-клетки заспешили на свои рабочие места, задумался в областной думе мозг, зашелестели листьями лёгкие, борясь со смогом курящихся заводов, и где-то внутри этого организма я, маленький человечек, даже не представляющий себе, что направляется он сейчас вниз по пищеварительной системе, медленно, но верно приближаясь к тому, чем оканчивается эта система. Кстати, я, неверно, забыл представиться. Зовут меня Андрей Александрович Токарев. Два года назад я закончил седьмой факультет Самарского Государственного Аэрокосмического Университета по специальности Экономика и Управление: Менеджмент Организации. Фактически сирота, но статус этот приобрёл в достаточно зрелом возрасте и был вполне в состоянии о себе позаботиться. Холост, и даже девушки нет. Очков не ношу, строен, подвижен и симпатичен, хотя это и моё субъективное мнение. Пожалуй, скажу ещё, что характер у меня очень противоречивый, много чего во мне намешано, и на этому остановлюсь, так как больше вам пока знать явно ни к чему, да и вряд ли интересно.
Наконец в окошке показалось нужное мне здание, я и вышел из автобуса. Кивнув охраннику на входе, я поднялся на лифте, поправил пиджак и вошёл в свой офис. Дежурно поздоровавшись с коллегами, я уселся за свой стол. Теперь мне предстояло в течение восьми часов перебирать горы документации и иногда по ситуации выслушивать претензии моего конченого идиота-начальника. Работа скорее ручная, чем умственная, поэтому времени поразмышлять у меня навалом.
Не скажу, что не люблю свою работу, просто с самого начала не заладились отношения с начальством. Директор давно хотел пристроить на моё место своего сына и гнобил меня, выбивая уход по собственному желанию. Его тоже можно понять, русский менталитет и всё такое, но я упорно держался за своё место всё это время и уходить ни в какую не хотел. Пусть будет тяжело, но искать новую работу хочется куда меньше! Через два часа копания в бумагах я решил-таки прерваться. Курилка на втором этаже – офис на четвёртом. Топать в другое крыло здания и вниз по лестнице, хотя это ближе, чем спускаться до входа, да и не факт ещё, что охрана разрешит там покурить. Через пять минут я стоял в жутко загаженной, облицованной некогда белым кафелем комнате, курил и тоскливо смотрел на последнюю сигарету в пачке.
Дверь приоткрылась и заглянул Коля, парень из нашего отдела, на год старше меня, всегда безупречно одетый, при галстуке.
- Андрей, тебя шеф к себе вызывает! Срочно. Наверно, опять пропесочивать будет…
Он не договорил. Замолк на полуфразе. Я не видел в этот момент своего лица, но то, что произошло вслед за этим, говорит за себя куда лучше, чем выражение физиономии. До сих пор не могу понять, началось ли всё с этого или гораздо раньше… В общем… кровь бросилась мне в лицо, зубы сжались, на лбу вздулись вены. В голове вспышкой проскочило: «Как же ты достал! Дьявол тебя забери, чёртов урод!» Порывом ветра распахнуло окно, и сигарету снесло из моих пальцев, дверь перед Колиным носом захлопнулась, чуть не слетев с петель. Стены дрожали, а лампочка над моей головой, мигнув несколько раз, брызнула осколками. В голове, стихая, пульсировала боль, перед глазами расплывались, медленно исчезая, красные пятна. Я постоял, опершись о стену, стряхнул осколки лампочки с головы и плеч и, докурив последнюю сигарету, направился к кабинету начальника.
Возле его двери толпились сотрудники, слышался плач секретарши, кто-то орал в телефонную трубку, вызывая «скорую». Я наткнулся на испуганный взгляд Коли. Он моргнул и поделился:
- У Сергеича инфаркт. Сильный. «Скорую» вон вызывают, – он отвернулся и стал смотреть вглубь толпы.
Я же почувствовал, как меня прошибает холодный пот, и поспешил ретироваться к своему столу, не привлекая внимания. Там я на автомате, уже ни о чём не думая, принялся за работу, и время полетело быстрее. Лишь однажды я отвлёкся, чтобы глянуть в окно, как Сергеича увозят на «скорой». Машина с мигалкой уехала, и я снова погрузился в работу, уже ни на что не отвлекаясь.
Я не помнил, как добрался домой, лишь закрыв за собой дверь, я начал осознавать, что случилось что-то ненормальное. У шефа инфаркт? Отродясь у него не было проблем с сердцем: его сибирскому здоровью можно было только позавидовать. А ведь, что самое ужасное, я на тот момент и правда желал ему зла… Неужели это связано? Я слышал, что мысли иногда облекаются в материальную форму… Не могу я поверить, что это случилось. Мало похоже на правду, да и жутковато, если честно. Не по себе.
Я переоделся в домашнее, поставил портфель в коридоре и понял, что абсолютно не знаю, чем бы заняться. Беспокойство не отпускало. Я походил кругами по комнате, присел на диван, включил телевизор, выключил. Вряд ли инфаркт шефа связан с моим всплеском злости. Окно распахнулось от ветра, а лампочка лопнула – от скачка напряжения или перепада температуры… Злился же я раньше – и ничего! Мне вспомнилась призрачная фигура у окна, и я засомневался, что логичное объяснение обязательно правильное. И хотя, скорее всего, никто не свяжет этот инцидент со мной, я уже не могу быть уверен, что в этом случае он не ошибётся.
Я встал, помассировал виски и прошёл на кухню, умылся из крана и открыл холодильник. Поставил в микроволновку тарелку с ужином: пара котлет и позавчерашнее картофельное пюре. Пока импортная печь весело жужжала, перемигиваясь огоньками, я открыл шкафчик и достал оттуда бутылку коньяка. Руки подтрясывались, не от алкоголизма, что вы! просто от нервов, и поэтому стаканом утруждаться я не стал, отпив чуть не треть из горла. Вернув пузатую бутыль на место, я подхватил телефонную трубку, сигареты (не забыл купить курева по дороге), зажигалку и вышел на балкон, притворив за собой дверь. Прикурив, я набрал номер зам. директора нашей фирмы.
В трубке щёлкнуло и послышался густой мужской бас:
- Алло?
- Валерий Максимович?
- Да.
- Здравствуйте, это Андрей, архивщик. Я спросить хотел, как там Семён Сергеевич… - спокойнее, голос дрожит. Вдруг ещё подумает что…
- Спохватились… Умер он. До больницы не доехал. Час назад позвонили только.
Пальцы свело судорогой, и сигарета упала вниз. На кухне запищала микроволновка, сообщая, что ужин готов. А я закрыл глаза, и мои мысли понеслись вдаль. Перед глазами встал кабинет начальника: вот он хватается за сердце и, хрипя, оседает на пол. К нему бегут люди, приезжает «скорая», его кладут на носилки… И вот уже машина с мигалкой мчится, объезжая пробки, а на экране аппарата в этот момент выпрямляется линия сердцебиения моего ненавистного шефа, ставя точку в его жизни, отнятой – я уже почти не сомневался – мной.
- …Андрей! Андрей! Почему вы молчите?
- А… Нет, ничего, просто немного потрясён.
- С вами всё в порядке? Я до вас уже минуту как докричаться не могу, думал, связь барахлит.
- Нет, я в норме.
- За место рабочее беспокоитесь?
- Можно и так сказать.
- Не бойтесь. Мы всё уладим, не пропадём, - он усмехнулся, и я поспешил распрощаться.
Вот так вот… Ситуёвина. Я наскоро проглотил ужин и начал собираться на улицу.
***
Мне нужно было проветриться – голова гудела. Я надел куртку, закрыл дверь и вызвал лифт. Кнопки уже не пластиковые – металлические, что сразу отсекло малолетним вандалам возможность расплавить их зажигалкой, хотя и оставило массу других. Чтобы нажать кнопку первого этажа, мне пришлось ключами счистить с неё жвачку. Стены лифта были традиционно исписаны в хулиганско-обезьяньей манере. Наскальная живопись… Ей богу! Авторы этих произведений недалеко ушли.
В лифте попахивало мочой, и поэтому я улыбнулся, увидев на стене единственную, пусть старую, избитую, но актуальную и с умом применённую фразу: «Пожалуйста, не писайте в лифте – мы же не катаемся на ваших унитазах!» Россия, значит… Биотуалеты в домах вверх-вниз ездят… Пачку сигарет я оставил дома, дежурно сунув одну сигарету за ухо.
Спустившись вниз, я распахнул тяжёлую железную дверь в вышел не улицу: уже стемнело, светили фонари. Я прикрыл глаза, в лицо дул ночной бриз, прохладный и пахнущий бензином. «Господи, до чего же приятно!» Я всем своим существом чувствовал, как город облегчённо вздыхает с наступлением ночи, в предвкушении блаженного покоя в течение примерно шести часов. Пожалуй, пройдусь пару кварталов, вернусь домой и лягу спать, и, надеюсь, этот неприятный эпизод останется лишь мутным пятном в моей биографии.
Я зашагал вперёд. Людей на улице было уже не так много, и ощущение толпы пропало: дышалось легче. Я прикрыл глаза и постарался не думать о том, что случилось, а просто наслаждаться движением, ветром и прохладой – не получилось. А когда, открыв глаза, я обнаружил, что прошёл два квартала, у меня пропало ещё и ощущение реальности. Ни разу не споткнулся! Не задел ни обо что! И это на наших-то дорогах! Я решил проверить…
Закрыв глаза, я пошёл быстрее и поймал себя на мысли, что на каждом шагу я словно знал заранее, что надо сделать на следующем. Я знал: на пути лужа – надо обойти, идёт человек – надо посторониться, бордюр – перешагнуть, а уж повернуть за угол или остановиться у дороги – и подавно. И я обходил, перешагивал, сторонился, поворачивал и останавливался. Это было очень забавно и интригующе, и я увлёкся – перешёл на бег. Я бежал вперёд, идеально чувствуя направление. Я видел с закрытыми глазами! Дот тех пор, пока я на кого-то не налетел…
Снова открыв глаза, я увидел перед собой двух мужиков крайне неприятной наружности. Небритые, безвкусно одетые, а запах перегара резал ноздри за метр. Такие, наверно, отбирают кошельки и мобильники у поздних гуляк. Один из них, который был в странного вида кепочке (которая сейчас валялась у его ног), матерясь, поднимался с земли (ну да, именно его я и сшиб).
- Ты чё, парень? Берега попутал?
В его голосе отчётливо читалась угроза, а второй, в олимпийке с белыми полосками на рукавах и чёрных туфлях с загнутыми носами, сжал кулаки и злорадно усмехнулся, явно предчувствуя потеху, и мне стало страшно. Мастером спорта по боевым искусствам я никогда не был, да и вообще за свою жизнь дрался мало, предпочитая урегулировать конфликты мирно.
В голове закрутился поток полубессознательных инстинктивных мыслей: «Нет… Отойдите от меня! Я вам не нужен. Идите своей дорогой! Всё в порядке»
Я отшатнулся, когда первый занёс руку для удара, но вдруг лица мужиков разгладились, приобретя чуть удивлённое, но обычное спокойно-ленивое выражение.
- Эээ… Ладно, парень, повезло тебе… - с недоумением косясь на свою руку сказал первый и похлопал меня по плечу. Второй в это время, похоже, уже совсем забыл, что они только что собирались меня отметелить… И, заметив сигарету у меня за ухом, осведомился:
- Кстати, братишка, у тебя закурить найдётся?
- Последняя, - ответил я, досадливо пожимая плечами.
- Ну, нет, так и нет, - они опять недоумённо переглянулись, также синхронно пожав плечами, и потопали дальше. А я ещё долго смотрел им вслед, тщетно пытаясь унять дрожь в коленях, снова не понимая, отчего она: от страха ли или от удивления… Всё же внутренне я возликовал. Что бы со мной ни происходило, я научился извлекать из этого выгоду. Пусть неосознанно, но пользу это приносит. Я повернулся в сторону дома, но всю дорогу меня не оставляло ощущение чьего-то внимательного взгляда, сверлившего меня в районе лопаток. Призрачная фигура плавно летела вслед за мной, тая в воздухе каждый раз, как я нервно оборачивался.
Домой я пришёл в одиннадцатом часу. Делать ничего не хотелось, поэтому я принял душ и завалился спать. Заснул быстро, но всю ночь снилась какая-то ерунда:
Я иду по какому-то ночному парку. Вокруг никого, только голые серые деревья, наполовину скрытые во тьме, тянут ко мне свои корявые руки-ветки, пытаясь ухватить меня за одежду и утащить во мрак. Мёртвые, но не безжизненные. В этой кромешной темноте слышен только шорох опавших листьев, ползающих по земле в поисках добычи. Кажется, что всё здесь живёт своей жизнью, чуждой, непонятной мне и потому пугающей. Но самое страшное – воздух здесь пропитан смертью. Обволакивающе-липкий могильный холод, от которого волосы на руках встают дыбом…
Я определённо не хочу здесь находиться, но я чувствую, что надо идти вперёд: цель близка. Я иду по пустым аллеям мимо деревьев-мертвецов и осторожно перешагиваю через крадущиеся под ногами сухие листья. Начинаю узнавать это место – ботанический сад. Бывал я здесь раньше, но ни за что бы не подумал, что ночью здесь так мрачно. Пройдя через весь сад, я вышел к озеру. Похоже, то, что мне нужно, находится здесь, но я ничего не вижу. Вглядываясь в тёмные камыши, я ощутил чью-то руку на своём плече. Волосы на голове зашевелились от ужаса, и я стал тихонько поворачиваться назад, лицом к неизвестности.
Сзади меня стоял мой покойный шеф! Он был бледен и покрыт трупными пятнами.
- Впусти нас… - прохрипел он. Я не мог пошевелиться, а он смотрел на меня немигающими стеклянными глазами и повторял:
- Впусти нас…
Сзади послышался плеск воды, я резко повернулся и увидел: по пояс в воде стоят те самые двое, которых я отвадил сегодня вечером. Утопленники! Разбухшие конечности, покрытые тиной тела, они издавали булькающие звуки, пытаясь повторить за шефом своё заклинание:
- Впусти нас…
Я проснулся в холодном поту. Комнату заливала светом заметно похудевшая луна. Окно было открыто, занавески развевались, но в этот раз в комнате было пусто. Бред какой-то... Однако мой вчерашний ночной гость, похоже, решил на сегодня оставить меня в покое.
Что мне сразу не понравилось – это включённый телевизор. И хотя я точно помнил, что выключал его, он работал, показывая почему-то помехи. Я нашарил на тумбочке пульт, щёлкнул кнопкой (и фиг бы с ним – не хочу мистики), сунул ноги в тапочки и, в очередной раз проклиная массажные шипы и собственную забывчивость, подцепив сигареты, прошёл на балкон.
Тихая ночь, уже часа три. Дымок поднимается вверх, переливаясь в лунном свете, и тает в бездонном тёмно-синем небе. СО стороны дороги доносятся редкие звуки моторов; вот вспыхнула и исчезла пульсирующим звоном милицейская сирена. Я услышал шорох внизу и опустил взгляд: по двору пробегала стая бродячих собак. Одна из них остановилась, повела носом и, блеснув глазами, посмотрела на меня. Я затянулся и выдохнул дым – собака оскалилась и зарычала. Я глянул на неё, и вдруг ясно увидел её эмоции и ощущения: «Чужак. Далеко, но опасен. Пахнет смертью. Тревога. Агрессия. Страх.»
Я сузил глаза, сжал зубы и сконцентрировался на собаке – она заскулила, упала на землю. Её забила крупная дрожь. «Больно! Хватит! Убежать! Спрятаться! Не могу!» - мозг животного разрывался от нервных импульсов, - «Тело не слушается! Больно!» Я расслабился, и собака, припадая на все четыре лапы, подскочила и поспешила ретироваться в ряды гаражей.
Я тряхнул головой, докурил сигарету и бросил вниз. Меня замутило, виски сдавило, и я оперся о подоконник, прикрыв глаза. Но передохнуть не вышло – мысли понеслись вдаль. Наверно, это называется астральным путешествием - я словно парил над спящим городом, видел его как на ладони: вот автостанция «Аврора», а вон там, правее, железнодорожный вокзал, набережная Полевого спуска, и Волга, чернее ночи, несёт свои тягучие воды, плещет волнами, омывая берега под уставшей Самарой. Насладиться видом я не успел – меня неудержимо повлекло вниз, к тёмному пятну Ботанического сада. Туда, откуда я не успел вырваться в своём сне. Но теперь я практически был уверен, что не сплю.
Астральная сущность позволила мне спланировать на аллею, не разбившись об её бетонные плиты. Хорошо, но одно напрягает: как вернуться обратно на балкон – я не знаю… Вокруг всё шелестело, дышало, скрипело, деревья качали ветвями. Прежней жути не ощущалось, но под сердцем неприятно кололо от ощущения неясной тревоги, близкой опасности и неправильности происходящего. За спиной раздался скрип, я резко обернулся, но чернильный мрак закрывал обзор в метре от меня. Я пошёл быстрее, но через пару десятков шагов шорох и скрип повторились. Я замер на месте и прислушался: тишина, лишь шелест листвы. Меня передёрнуло от мысли, что звуки эти мало напоминают человеческие шаги, и, что ещё хуже, второй раз звук раздался ближе.
Я сошёл с аллеи, прошёл по неприметной тропинке и спрятался за деревом, пытаясь скрыться с глаз преследователя. Осторожно выглянув из-за ствола, я вцепился пальцами в кору и в ужасе затаил дыхание: деревья по обе стороны тропы зашевелились… Могучие корни взрывали землю и змеились по земле, скрипя сухими стволами, древние гиганты вырывались из земляного плена. Раздался тяжкий вздох, и деревья сошлись – сомкнулись, перегородив дорогу, сплетя ветви и закрыв мне дорогу назад.
Дерево, за которым я прятался, качнулось, скрипнуло, и потянуло ломкие высохшие руки ко мне. Я выпустил ствол, отступил, споткнулся и упал на спину. Дерево приближалось, подсвеченное изнутри знакомым уже синеватым светом. Отталкиваясь локтями и ногами, я отполз назад, рывком вскочил и побежал. Тропа била по подошвам, один тапочек соскользнул с ноги и улетел в кусты. Я не мог даже кричать… Тропа не кончалась, а деревья нависали над ней всё ниже и ниже. И бежал бы я, не разбирая дороги, если бы каждый раз, как я сворачивал с непонятно кем намеченной траектории, не вырастала передо мной непроходимая стена деревьев, начисто отрезая мне путь.
Меня словно вели. Непонятно, кто и неведомо, куда. Наконец тропа стала шире, и, в который раз споткнувшись, я кубарем вылетел на берег озера. Деревья отступили, и я поднялся с земли, сев на корточки. Звуки затихли, словно в ожидании чего-то. Я огляделся: никого. И никакого движения. Я не устал, просто надо было прийти в себя от пережитого шока и ужаса. С корточек я снова опустился на колени и просидел так добрых пять минут, прежде чем обрёл прежнее душевное равновесие.
По воде пошла рябь, озеро начало наливаться багровым светом, и земля ощутимо задрожала. Бежать было некуда: все пути были перекрыты проклятыми деревьями. Я попробовал было пролезть между стволами, но дерево взревело и обрушило не меня одну из своих могучих веток. Получив сокрушительный удар в бок, я отлетел, пропахав борозду в слое опавшей листвы, и тут же лисья зашевелились, закрывая мои следы, борозду, оставленную мной, и забираясь на меня.
Я стал их стряхивать, но они цеплялись, как репьи. Один из них уже полз по моей руке, и я перехватил его – это был даже не лист. Четыре жёлтых глазка вперились в меня, горя даже не злобой – нет, тупым упрямством существа, которое инстинктивно идёт напролом. «Лист» перебирал колючими ножками в поисках поверхности, за которую можно было бы зацепиться, а острые зубки пытались дотянуться до оголённых участков тела. «Черенок» «листа» дёргался, без конца тычась в мою руку. На его конце при ближайшем рассмотрении я обнаружил длинную тонкую иглу – никак ядовитое жало! Отбросив мерзкую тварь подальше, я постряхивал остальных и взглянул на свои руки. К моему великому облегчению, они были словно сотканы из серого тумана – астральная проекция, физический вред мне причинить не смогут.
Земля дрожала всё сильнее, и теперь я уже не мог не обращать на это внимания, отвлекаясь на мелочи. Озеро забурлило, раздался гул, и вверх ударил толстый упругий столб воды. По ушам резанул громкий рёв, и мощный энергетический всплеск мгновенно сдул мою проекцию, вернув моё сознание обратно в тело…
В себя я пришёл на кровати. Как будто и не вставал… Неужели это приснилось? Или это был сон во сне? Да, Фрейд бы тут разгулялся… Сон сном, но уж больно реальный. Дверь на балкон была приоткрыта, оттуда дул ветерок, и я почувствовал лёгкий дискомфорт. Футболка на мне была влажной и грязной, от неё пахло стоялой водой, травой и листьями. Не может же быть..? Перед глазами ещё стояла ослепительная вспышка, сверкнувшая из основания водяного столба.. Я быстро встал и обшарил всю комнату. Сон, значит? Как бы не так! Второго тапочка нигде не было.
Меня опять мутило. Я сварил себе кофе, открыл холодильник. «Надо идти в магазин; хочешь - не хочешь, а запасы продуктов – понятие, никак не тянущее на константу. Я сидел на кухне в трусах и пил кофе, только что выйдя из душа (проснулся-то я, весь покрытый противным липким потом и этой чёртовой непонятной землёй и травой, которая просто никак не могла испачкать мою одежду, но, тем не менее у неё это как-то получилось), и размышлял. Мысли мыслились, мягко говоря, нерадостные. Или я схожу с ума, или одно из двух…
В любом случае после пережитого надо бы отдохнуть хоть денёк. Надеюсь, если засну днём – кошмары беспокоить не будут. Но спать всё-таки не очень хочется. Как-никак, а силы восстановил. На работу я решил не ходить – не хватятся. А если хватятся, у меня давно налажена система с ребятами с работы: если кто не пришёл - его отмазывают всем отделом, и за каждую пятую отмазку прогульщик проставляется. Поэтому ничего страшного не случится – у меня ещё три прогула в запасе.
Я открыл шкаф в гостиной, отсчитал из припрятанного кошелька с запасами пять сотен и стал одеваться. Магазин за углом. Добегу быстро.