На фото: Развалины советского сортирно-помоечного комплекса. 2001г.
БЫЛ МЕСЯЦ СЕНТЯБРЬ
БУДЕТ ЛИ ПРАЗДНИК НА НАШЕЙ УЛИЦЕ?
( в сокращённом виде статья опубликована 5 сентября 2001)
Мы встречаемся почти каждое утро. Я выгуливаю собаку, они – спешат в школу.
Малышня с телохранителями из мамок-бабок, непредсказуемый “переходный возраст”, щебечущие стайки девчонок.
И иногда – одинокие “Мыслители”.
Такой никогда не спросит: “А она у вас не кусается?” или про породу, а просто замрёт, присядет на корточки.
И грозный пёс мой рванёт к нему, и, прежде чем я успею испугаться, они уже обнимаются, глаза в глаза, что-то друг другу шепчут.
А затем, как-то разом сокрушённо вздохнув (видимо, о несовершенстве бытия), прощаются лишь им понятной странной улыбкой.
Затем мы сворачиваем к лесу, а школяры торопятся дальше, навстречу знаниям и светлому будущему. В которое ещё верили в далёком семьдесят третьем, когда я, сбежав из светско-советской застойной богемы, решила начать новую жизнь в этом подмосковном посёлке.
С тех пор обязательную школьную форму и потёртые портфельчики вытеснила яркая разношёрстная “упаковка”, а у меня сменились две собаки.
Поначалу зимовали в посёлке лишь старики.
Я, тогдашняя неофитка, печатала на “Эрике” и разносила им религиозно-духовные брошюрки о церковных таинствах и смысле жизни.
Летом съезжалась на природу многочисленная родня, дачники с детьми. Вечерами гуляли группами “по интересам” от угла до угла, отмечали всем миром свадьбы и похороны.
В конце семидесятых нас газифицировали. В развороченной бульдозерами дороге нещадно застревали машины. Вытаскивали их тоже всем миром, никто не роптал.
Газовщиков поили-кормили и ещё долго потешались над бабкой Клавой, которая, при виде долгожданного синего пламени, расцеловала плиту и обожгла нос.
Потом разразился строительный бум.
На юго-западе Москвы сносили дома, освобождая место для олимпийской деревни. Тянулись по нашей улице вереницы мазов, зилов и кразов – с досками и брусом, кровельным железом и печным кирпичом – всё б/у, но лучше нового и почти даром.
А купил – надо строиться.
Расплачивались за работу, в основном, бутылками – и со своими, и с шабашниками.
Посёлок запил. Понаехало много неприкаянных – кто по пьянке документы потерял, кто вообще всего лишился, кто скрывался от алиментов.
А кто после отсидки обнаружил свою квартиру опечатанной, а жену – с другим...
Полетели белые мухи. Милиция отлавливала бомжей по лесам-шалашам и грозила мне санкциями, ежели не перестану привечать у себя всякую шушеру и усугублять в районе криминальную обстановку.
Бедолаг было жаль. Водила их по паспортным столам, исповедальням, ЛТП и наркологам...
Там рекомендовали лучше заняться своим прямым делом, то есть воспитывать народ писательским словом. Причём с раннего детства.
А я доказывала (иногда на практике), что и “совсем пропащего” надо тянуть в гору, не давая сорваться. Тогда он сам начнёт эти горы двигать.
Но, чуть ослабли пальцы “удерживающего” – всё, улетел, костей не соберёшь.
И опять доблестная милиция отлавливала по лесам и электричкам моих подопечных, а мне оставалось лишь повторять, что нам ведь это заповедано свыше: “Накорми, одень, приюти, утешь”...
И снова их впускала, голодных и промёрзших, вздрагивая от каждого стука – не милиция ли?
А наутро вместе шли туда с повинной. И история повторялась.
Она, эта история, тогда меня в лишний раз убедила, что почти все наши беды – от разобщённости и невостребованности.
Человек, лишённый места в жизни, определённого Творцом, своего Предназначения – что может быть трагичнее?
Сейчас принято поминать о “семье”, противопоставляя бывший Союз цивилизации индивидуалистов. Но, наверное, уместней было бы говорить именно о "восхождении в связке".
Потому что семья может быть и обывательской, и хищной, и даже преступной – мало ли бед принесли нам эти “дружные семьи” сильных мира сего?..
Шли годы. Нас телефонизировали и заасфальтировали. С рёвом носились по гладкому шоссе, пугая кур и дачников, оборзелые мотоциклисты.
Дорогу быстро раздолбали, но ремонтировать не стали. А построили магистраль в обход посёлка, так что всё получилось во благо.
Затем нас то отучали от пьянства, то опять приучали.
Потом грянул Чернобыль.
На этой фразе я отключила компьютер и легла спать, а назавтра была чернобыльская годовщина. О чём совсем позабылось.
И никак не могла я понять, что за нечистая сила стёрла вдруг из памяти компьютера и эту статью, и прочие мои произведения вместе с материалами интернетовского сайта и форума.
Получалось, что проклятый чернобыльский вирус, запущенный каким-то японцем, одним махом ликвидировал всю духовно-творческую сторону моей прошлой жизни. Неслабо.
Но я не обиделась на японца – пусть таким варварским способом, но он напомнил о страшной дате, которую мы не имеем права забывать...
“Имя сей звезде чернобыль; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки” (Отк.,8, 11).
Я уныло брела по нашей улице уже 2001 года, размышляя, что Чернобыль вот так же разом убил мою страну, отравил души, стёр главное из народной памяти.
И священные вехи многовекового противостояния царству Маммоны, и великие имена предков, собравших и отстоявших кровью, трудом и слезами каждую пядь ныне разодранной на части земли.
И строгий евангельский запрет на пир и веселье, когда внизу на ступенях страдает голодный нищий.
В общем, заплати налоги и спи спокойно – вот тебе и вся идеология.
А истина, ребята, по словам товарища Парамонова с радиостанции “Свобода” - в гонораре.
Пустеет наш посёлок. Старики вымирают, трудоспособное население или подрабатывает спозаранку по вагонам “посредническими услугами”, а по-старому – спекуляцией, или спешат опохмелиться, чтоб к десяти быть в форме и помахать несколько часов топором или лопатой на очередной бутылочный кайф.
Дачники практически исчезли – теперь несколько тысяч за сезон мало кому по карману. Вместо них – украинцы, узбеки и молдаване снимают углы по 20-25 рублей за койку.
Строят фазенды новым русским или тоже приторговывают в Москве кто чем, таскают каждое утро к станции неподъёмные тюки и сумки.
“Гостей столицы” нещадно обдирают, кому не лень, начиная с милиции и всевозможных рэкетиров и кончая новыми господами.
Недоплачивают, “кидают”, шантажируют, пользуясь их полным бесправием.
Пришельцы порой тоже не дают спуску. Случаются в посёлке межнациональные разборки, иногда с летальным исходом.
За кирпичными заборами – убежища господ.
Укрыться не удаётся – монументальные хоромы на стандартных наших десяти, а то и шести сотках, впритык друг к другу, напоминают динозавров, в панике сбившихся в кучу и мечтающих слинять обратно в свою мезозойскую эру при первом удобном случае.
Их хозяевам тоже не по себе – некоторые поместья сменили уже не одного владельца. Кто погиб в разборке, кто – в автокатастрофе. А кто просто куда-то сгинул, оставив себе печальный памятник их кирпичного остова без крыши над затопленным подвалом и пустым подземным гаражом.
Ведёт наша улица к станции, откуда мы ездим чаще всего в ближайший храм или в Москву.
Входы-выходы на платформах теперь заделывают решётками, то есть к храму прихожане могут пробраться лишь имея при себе билет за проезд. А они и так едва сводят концы с концами. Значит – в обход, через овраг.
Сколько же будет поломанных рук и ног, когда земля обледенеет?
Сколько будет несчастных случаев с “зайцами”, привыкшими после работы “расслабиться” и перелезающими “в расслабухе” через ограду, чтобы успеть на “свою” электричку?
Попробуй убеди их купить вместо поллитровки билет!
А может, так и задумано – меньше народа, больше кислорода? Чтоб “дорогая моя столица” принадлежала лишь шустрым.
Тем, кто умеет “красиво жить”, воруя у пожилых заслуженную старость, у их детей – достойную жизнь и работу по призванию, у внуков – будущее.
Не желаете служить его величеству капиталу – добро пожаловать в резервации, то бишь в клетки.
Уже сейчас принадлежащий господам конец улицы, выходящий к лесу, перекрыт шлагбаумом.
А вот примем закон о купле-продаже земли – ни в лес не сунуться по грибы или на лыжах, ни в пруд окунуться. Частные владения!
Что нам запрет Всевышнего: “Землю не должно продавать навсегда: ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня”.
Исчезают и с московских улиц магазины, ларьки и коробейники с дешёвыми необходимыми товарами. Ответ на поверхности – чем ретивей будут силовики гоняться за пчёлами, тем меньше конкурентов у настоящих хищников и больше возможностей жиреть на нелегально-преступном бизнесе, щедро подкармливая “свою милицию”.
Потом – “свою армию”.
Замкнутый круг, неуправляемая цепная реакция.
В супермаркеты народ всё равно не повалит. Да и средств оплачивать баснословные счета за коммунальные услуги у него не будет. Как и на передвижение по шоссе и железным дорогам, по воде и нашим славным аэрофлотом, не говоря уж о боингах.
Вот и рассадят нас, уже рассаживают, по этим самым клеткам-резервациям.
Без света, воды и тепла, без работы и связи с прочим миром.
Эдакий экспериментальный зоопарк. Будут показывать за доллары туристам.
Полюбуйтесь, господа, всё у “товарищей” отобрали – землю и недра, тепло и работу, сынов и дочерей, заводы и шахты. Оленей и рыбу.
Даже воздух не оставили – отравили.
Куда “зверям алчным, пиявицам ненасытным” времён крепостничества до нынешних!
“Человек проходит как хозяин необъятной Родины своей”.
Вот он, “хозяин”, вот она, “страна героев, мечтателей и учёных”.
Сидят герои по суверенным клеткам, будто те кролики, жуют траву и глядят, что же, в конце концов, у господ-экспериментаторов получится.
Их едят, а они глядят.
А дальше? Дальше выжившим выдадут номера (уже выдают) и поставят печати на чело и руку – вроде пропуска в новую жизнь. Без печати этой – ни продавать, ни покупать, ни работать.
А на челе у некоторых она уже давно просматривается – их едят, а они глядят.
Мол, приятного аппетита, господа, лишь бы войны не было.
Жаль кроликов, но ещё больше – самих “экспериментаторов”. Обитателей “золотых клеток” собственной жадности и непотребств.
Ведь ведают, что творят: и в храм ходят, и на нужды церкви отстёгивают.
Или не слыхали, что отвергнет Господь жертву неправедную?
Так, в невесёлых размышлениях и в мучительных поисках выхода придумалась мне Изания. Для несломленных и не подчинившихся Зверю. Ценящих в себе и других превыше всех благ образ и замысел Творца и отвергающих служение Вавилонской блуднице (его величеству капиталу) – даже ценой собственной жизни.
Создать как бы альтернативную цивилизацию.
Их девиз – “make yourself” (сотвори себя сам).
Наш – сотворим друг друга.
Ведь Человек “по образу и подобию” – сотворец Творцу!
Могла ли я предположить, что, опубликовав в 1973 году фантастическую повесть “Земля спокойных” (“Последний эксперимент”), через каких-нибудь 30 лет сама окажусь на Земле-бета?
“Как я их ненавидел! Их непробиваемое спокойствие. Их можно поодиночке уничтожить, превратить в рабов. Заставить убивать друг друга. Я мог бы стать их господином, диктатором”.
На Бете не было места для тех, кто “по образу и подобию”, там всем управляла клонированная “Семья”. Запрограммированная на охрану общества “мёртвых душ” Верховная Пирамида, или ВП.
Все нелюди имели карты с номером, без них компьютер никуда не пропускал.
Надо же – ВП!
Не дать им загнать нас в клетки!
А что если они, школяры? Те из них, кого ещё не успел развратить и зомбировать вирус нынешнего бытия.
Те из них, что никогда не спрашивают об имени пса или его породе...
Изания для юных!
Утром был субботник, и я вспоминаю, как они старательно сгребали мусор на обочине в отдельные кучи.
Машина за мусором так и не приехала, ну так ещё не вечер. Прорвёмся через “мерзость запустения”, очистим нашу улицу и весь посёлок, отремонтируем друг другу дома, сараи, вскопаем огороды, вырастим замечательные яблоки и огурцы с помидорами...
Всё же проще простого. Создать добровольные учебно-производственные бригады по интересам – строительно-ремонтные, огородно-садово-животноводческие, автодело (ремонт и вождение).
Изучим новейшие технологии, вместе построим теплицы и хозблоки.
Преподавать будут и сами родители, и другие жители посёлка – разве мало у нас умельцев?
Обучение прямо на месте, в деле – на раскачку нет времени.
Учёт работы каждого – в уе, приравненных к рублю. У каждого - свой счёт, личная карточка, продублированная в компьютере.
Власти обещают ребятам выход в Интернет – значит, опыт нашей школьной Изании сможем быстро распространить.
Часть отремонтированных домов на лето сдадим, можно тем же дачникам в обмен на обучение ребят той или иной полезной профессии.
Или на вырученные средства прикупим стройматериалов, плёнку для теплиц, элитные посадочные семена.
У кого пилорамы простаивают, станки полезные – всё пойдёт в ход.
Из собранных ребятами и родителями средств можно будет начислять стипендии будущим студентам.
Накапливать будем несгораемые уе, а живые деньги сразу же пускать в дело.
Что же касается реализации нашей продукции – вначале будем снабжать друг друга по системе взаимозачётов, потом постепенно начнём сотрудничать с другими Изаниями.
Со временем можно будет организовать цеха по переработке овощей и фруктов, молока и мяса. Пекарню, столовую, обеды на дом.
Транспорт-то будет свой! Нужны, значит, и собственные кадры технологов и поваров-кулинаров.
И конечно же, электрики, ремонтники бытовой техники, мастерская по починке одежды и обуви, пошиву всякой там недорогой модной экипировки для молодёжи.
Организуем бригаду первой медицинской (с одновременной подготовкой к поступлению в медучилище или вуз) и ветеринарной помощи, уход за больными и одинокими престарелыми – для них вообще можно будет сделать в каком-либо помещении что-то вроде Дома Ветеранов – с питанием, досугом и лечением.
Кстати, некоторые ещё бодрые “бабули-дедули” смогут и обеды готовить, и за малышами присмотреть. И носки вязать, подшить валенки, получая за всё свои баллы.
А участки их с домами на правах аренды надо будет “довести до ума”, пустить под дачи москвичам, парники или птицефермы – опять же по системе взаимозачётов в общепринятых ценах.
Своя парикмахерская, ритуальные услуги...но что это я всё о материальном?
Конечно же, компьютерные и языковые классы - поначалу для занятий с ребятами будем привлекать профессионалов – дачников-москвичей. Селить на лето в уже отремонтированные дома.
Отдых им обойдётся практически бесплатно.
Художественная студия и народные промыслы, своя добровольная дружина, экологическая служба..
Пруды вот заброшенные и замусоренные можно взять под охрану, продавать входные билеты, ну хотя бы по рублю. А деньги – на экологию...
Свой газетный листок можно издавать - “Голос Изании”. Пусть организуются ребята и в других школах, посёлках, городах и странах.
Чтобы расширяться нашим “Новым Васюкам”, сотрудничать между собой и крепнуть.
Все окажутся “при деле” – и молодняк, и взрослые. Постепенно исчезнут проблемы пьянства, наркомании, преступности.
И плевать нам тогда на “вампиров” всех мастей с их экспериментальными клетками на выживание.
Вот где подлинно народное самоуправление...
Выживем. Будет и на нашей улице праздник!
До того я размечталась, что в горячке стала заходить во все знакомые дома, где проживали наши местные “мастера”. По плотницкой части и “жестянке”, к автолюбителям и ремонтникам, специалистам по выращиванию урожайных яблок, редиски, петрушки и гладиолусов.
К тем, у кого никогда не дохнут козлята и кролики, а коровы дают самое вкусное молоко. Кто чинит телевизоры, компьютеры и старинные часы. Кто умеет шить крутые курточки и печь вкусные блины и пироги, делать уколы, вправлять позвонки и рисовать замечательные здешние пейзажи, которые так охотно покупают господа на Арбате.
Господи, сколько же их оказалось в нашем посёлке, умельцев “блоху подковать”!
За несколько часов я обошла десятка три домов, и никто, практически никто! не отказался посильно обучать новое поколение своему мастерству. Хоть и у многих не было родни среди местных школяров.
И машины свои согласились предоставить, и пилорамы, и вообще, что потребуется.
Я агитировала, что вот, вам за работу будут идти баллы, на которые вам починят крышу, вскопают огород, будут привозить на дом готовые обеды и парное молоко.
А они, наши матери, отцы и деды просто мечтали – как хорошо, ежели можно будет кому-то передать то бесценное, чему тоже в юности кто-то обучил, или что сам открыл и придумал.
Разве можно, чтоб всё это вместе с тобой ушло навсегда?
Я сама от них выходила с комом в горле, думая, какие они все замечательные. И почему, едва шагнёшь за порог, - всё те же разваливающиеся дома, заросшие огороды, больные сады.
И венчающая пейзаж огромная помойка у рухнувшего, когда-то монументального туалета, что у самой станции.
И платформу нашу тоже скоро перекроют решёткой, а помойка останется навсегда.
Если, конечно, не осчастливит нас когда-нибудь ассенизаторская машина - та самая, что должна забрать кучи мусора у обочин убранной ребятами улицы в день субботника, когда-то именуемого ленинским.
Ну а ежели не осчастливит? Тогда кучи станут постепенно расти, пока не превратятся в одну сплошную гору, которая сольётся с помойкой у станции. И тогда...
Будто в подтверждение мрачных моих мыслей парень в шлёпанцах, выскочив из калитки, вывалил содержимое пластикового мешка на близлежащую кучу листвы на обочине и буркнул:
- Машина заберёт.
Зато утешил дед-сосед, пожертвовав на нужды Изании два ведра нарциссов со словами:
- Надо же когда-то начинать.
Правильно, дед, надо. Завтра я продам твои и свои цветочки на вокзале (если, конечно, не отберёт и не поломает милиция и не посадит в обезьянник за “несанкционированную торговлю”).
На вырученные деньги мы распечатаем, размножим и расклеим по школе объявления о начале новой жизни.
И, если мусоровозка так и не приедет, сами вывезем помойку.
Чтобы был, наконец, и на нашей улице праздник.
Пока эта статья дожидалась в редакции своего часа, произошёл ряд знаменательных событий.
Дума одобрила куплю-продажу земли.
Состоялся визит заокеанской дамы за Милошевичем.
Ихний президент похлопал нашего по спине и отказался соблюдать договор по ПРО.
А за бугром пробудились антиглобалисты, недовольные, что кто-то собирается их глобально оседлать и кататься таким образом в светлом капиталистическом завтра аж до конца света.
Напрасно наездники убеждали, что без разницы, кто на ком едет, лишь бы вперёд, напрасно вели разговоры а пользу бедных на самом высшем уровне...
Антиглобалисты брыкались, хулиганили и грозились “глобальным устроителям” этот самый “конец света” приблизить.
И подумалось – уж не зреет ли на “гнилом Западе”, пока мы на печи плачем да безмолвствуем, последняя Революция, предсказанная в Апокалипсисе и призванная уничтожить “Вавилонскую блудницу” руками ею же соблазнённых народов?
“Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам её; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое”.
(“И он (вождь) верил в пророчество “Откровения” Иоаннова о последних временах, о ВАВИЛОНСКОЙ БЛУДНИЦЕ – символическом торговом и политическом центре будущего единого антихристова царства со всемирным правительством, объединённой денежной системой и религией” - цитата из “Дремучих дверей” - 1999г. – Ю.И.)
А у нас на улице теперь вместо туалетно-помоечного ансамбля – груда шлакоблоков, грязи, скворечник на две персоны и три мусорных ящика, уже переполненных.
По слухам, для столь кардинального решения потребовалось вмешательство самогО губернатора области.
У развалин оживление – народ с тачками, ломами и верёвками растаскивает шлакоблоки по своим участкам.
Особой популярностью пользуются плоские плиты – сгодятся на дорожки.
Раз уж намечается такое светлое будущее, то и шагать к нему с помойными пакетами и вёдрами надо цивилизованно.
Верно, господа-товарищи?
А может, ещё не конец, ещё есть время?
Тоже пробудиться и вспомнить, что мы – от Неба...
Я попросила мужа Бориса сфотографировать помоечный акрополь, легковушку у скворечника с открытым багажником, куда какой-то трудолюбивый мужичонка затаскивал те самые плиты. Замечательный получился снимок. В цвете.
Прошло почти три года.
Борис сделал ещё снимок – помойка разрослась на всю улицу.
Утонули в ней и скворечник, и мусорные баки – только свора озверевших от голода собак и кошек разгребают гнильё в тщетной надежде хоть чем-то поживиться.
Но никто не ропщет. Потому что к выборам помойку обязательно вывезут и наступит всё-таки на нашей улице праздник.
PS. В этой же статье в разделе "Публицистика" - фотка перестроечной помойки спустя несколько лет.