Упреки и хлесткие слова впивались в виски острыми иголками. Визгливый голос жены разрывал и без того маленькое пространство кухни на бесформенные клочки, взлетал к самому потолку, царапал стены и вдребезги разбивался о кафельный пол.
Егор устал от скандалов с женой. Она и женой-то ему не была - так, сожительница. А требования выдвигала, словно они женаты были, по меньшей мере, лет десять, а она, к тому же, была владычицей морскою.
- Всё, хватит, я ухожу…
- Ну, и катись к своей мамочке…
Егор быстро покидал свои вещи в спортивную сумку и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Да, он – безработный! Ну, не может он найти работу, не может – и все тут. Кризис, черт бы его побрал! Когда его сократили с должности инженера, он не сильно-то и унывал. А что? Будет бабки получать по безработице и калымить: руки-то золотые и выросли откуда надо. И сантехнику установить может, и с электрикой на ты, и малярные работы осилил…
Летом так и было: сходит в центр занятости, отметится – и на шабашку. В этом самом центре работу ему никто и не искал. Так, для проформы дадут направление в какой-нибудь гадючник со смехотворной зарплатой, он напишет, что отказывается, и свободен. Но осенью заказов становилось все меньше – не до ремонтов было людям, да и пособие перечисляли на карточку мелкими порциями.
- Распределяем пропорционально финансированию, - казенным голосом отвечала на его вопросы инспекторша.
Егор обзвонил всех друзей и знакомых, просил помочь в поисках постоянной работы, но безуспешно. Все, кто еще работал, сами боялись за свою судьбу – не сегодня-завтра сокращение, их выгоняли в отпуска без оплаты, им сокращали рабочий день или рабочую неделю, чтобы меньше платить, хотя нагрузки при этом не уменьшались…
На следующий день его начала пилить мать:
- Ты с Любкой почти два года прожил. За это время сколько ты денег на нее потратил! И телевизор купили, и стиральную машину, и микроволновку – неужели всё ей оставишь?
- Мам, ну не начинай хоть ты. Дай спокойно позавтракать…
- Да я-то что? Я замолчу… Значит, как деньги приносил – нужен был, а как…
Егор бросил вилку и вскочил из-за стола. В коридоре быстро всунул ноги в ботинки, схватил куртку и выбежал из квартиры.
На улице моросил мелкий осенний дождь. Блин! Нигде ему нет места. Даже телевизор не сможет у матери посмотреть – тот стоит в ее комнате, а она не пропускает ни одного сериала. А впрочем, мать права. Почему это он должен дарить Любе все, что они нажили вместе? Несправедливо…
Егор и сам не заметил, как ноги привели его к знакомому дому. Немного поколебавшись, он поднялся на третий этаж, достал ключи из кармана и вставил в замочную скважину. Любка была на работе, поэтому он не спеша упаковал телевизор и вынес его из квартиры...
Люба весь день не находила себе места. Ну, какого лешего она вчера прицепилась к Егору? Ему и так нелегко, он стал нервный, весь извелся из-за того, что нет работы, а она к этому злосчастному мусорному ведру приплела еще кучу всяких гадостей. Ну, видит же сама, что он не один такой… Ладно, всё обойдется. Он успокоится и вернется…
После работы она спешила домой, но Егора там не оказалось. Когда же она прошла на кухню и увидела пустую полку, где раньше стоял телевизор, она разозлилась с новой силой.
- Ах, так? Ну, я тебе покажу…
Бросив пакеты с продуктами на пол, она выскочила из квартиры и направилась в опорный пункт милиции, благо, тот располагался в соседнем доме. Уставший дежурный выслушал ее и предложил разбираться с мужем самой.
- А он мне не муж, - в сердцах выпалила Люба. – Я хочу написать заявление о краже.
- Женщина, давайте Вы пойдете домой, остынете и успокоитесь, а завтра видно будет.
- Нет, я пришла написать заявление о краже, - настаивала Люба.
- Господи… Ну, что вы за народ такой – бабы! Завтра жалеть будете. Впрочем, как хотите…Пройдите в пятый кабинет к следователю Лысенко. – Дежурный проводил взглядом взвинченную особу и недовольно проворчал:
– Драмкружок в забытом клубе…
Через месяц Егор нашел-таки работу. Не совсем по специальности, но с нормальной зарплатой, и коллектив ему понравился. А с первой получки купил цветы, шампанское и пошел к Любе мириться. Ну, не умел он долго обижаться! Да и тосковал по Любе все чаще. Та обрадовалась ему, сказала, что сама была не права и очень скучала.
- Егор, ты уж прости меня, но я со злости заявление написала, что ты у меня телевизор украл…
- Ну, ты даешь, красавица… Да я его завтра же принесу, а ты это… сходи и забери заяву. Меня никто, правда, не вызывал, но кто их знает - вдруг арестуют, - и они весело рассмеялись.
Приближался Новый год. Следователь Лысенко наводил порядок в сейфе и на столе, готовил начальнику рапорт о проведенной работе. На глаза ему попалось заявление о краже от гражданки С, зарегистрированное по всей форме, но никаких следственных действий проведено не было.
- Твою мать! Забыл про него совсем... Надо бы ребят послать по адресу, может, разобрались уже… сожители...
До встречи Нового года оставалось несколько часов, когда Егору позвонил приятель и напросился в гости вместе с женой.
- Любаша, я сбегаю в магазин, а то у нас шампанского маловато для компании.
- Да, и тортик купи какой-нибудь, а то я испечь уже не успею…
Через полчаса запел дверной звонок, и Люба поспешила в коридор.
- Иду, иду, Егорушка, - она распахнула двери и увидела двух милиционеров.
- А вам кого?..
- Егор Антохин здесь проживает? – Ребята выглядели вполне добродушно.
- Да, здесь. Он в магазин пошел…
- Гражданочка, а заявление о краже Вы писали?
- Ох, господи! Ребята, я забыла совсем про него… Понимаете, мы помирились, он вернул телевизор… Вы нас не беспокоили, я и не зашла к вам…
- Надо бы забрать, непорядок получается…
В это время в дверь снова позвонили.
- Это он, Егор… - Люба щелкнула замком.
Егор, увидев милицию в квартире, выронил торт на площадку и рванул на лестницу. Перескакивая через две ступеньки, он побежал вниз. Милиционеры кинулись следом с криком «Стоять!». Люба схватила с вешалки пальто, кое-как натянула сапоги на босу ногу и бросилась вдогонку…
В отделении милиции, куда привели скрученного Егора, Люба умоляла дежурного отдать ей заявление обратно и отпустить мужа домой: Новый год на носу.
- Раньше надо было думать, - ворчал толстяк. - А я помню Вас, гражданочка. И еще помню, как предупреждал, чтобы Вы не пороли горячку, просил даже, - Люба вспомнила усталого добродушного дядьку, - а теперь вот приходи кума любоваться – сопротивление работникам милиции, понимаете…
- Ага, здоровый бугай, - с ухмылкой добавил милиционер.
- Чего убегал-то, дуралей? – дежурный достал бумагу и ручку.
- А я и сам не знаю, - улыбнулся разбитыми губами Егор, – а ваши сразу скрутили, повалили на снег, какое уж тут сопротивление... Кому хочется Новый год у вас встречать?
- А придется, милок… Во всяком случае, до утра посидишь, подумаешь. Как говорится, от сумы да от тюрьмы…
- Гражданин начальник, а шампанского-то нальете под куранты? У меня во внутреннем кармане осталась целая бутылка…
- А баба твоя тоже с нами будет Новый год встречать?
- Она не баба, это жена моя…
- Раньше надо было разбираться – жена, не жена…
- Ну, пожалуйста, отпустите его, - опять начала Люба, - это я виновата. Ну, подумаешь, поссорились – с кем не бывает. А я со злости и написала это дурацкое заявление…
- Мужики, до Нового года осталось пять минут, я стол уже накрыл, - в дежурке появился молоденький лейтенант, смущенно улыбаясь и сияя рыжими веснушками.
- Ладно, гражданочка, пишите, что телевизор нашли, претензий к задержанному не имеете, - добродушный дядька протянул в окошко бумагу и ручку. – А пока разливайте шампанское, давай и твою бутылку, горемыка…
Через час Егора отпустили. Дома они с Любой сели за накрытый прошлогодними закусками стол, открыли шампанское.
- Да, прикольный Новый год получился, - Егор осторожно промокнул салфеткой припухшую губу. - Люб, а давай и вправду поженимся, по-настоящему?
- Ты... это... серьезно?
- Конечно, а что, ты против?
- Нет, что ты... - Люба смахнула ладошкой выкатившуюся слезу. - Просто я думала, что ты меня не простишь никогда…
- Да, ладно тебе... Тем, кого любишь, нужно прощать. Особенно под Новый год…