А звать Кролик

      

Рис. Диана Осадчева

                Номо вульгарис - человек обыкновенный.
                Крайне выраженных "агрессоров", как и "безнадежно травоядных"
                не так много. Большинство - это промежуточные формы:
                среднестатистические, безликие, мелкотравчатые
               

       Эйфория от безболезненного разрыва с Веркой-поварихой закончилась уже к концу второго дня, когда в комнату начал ломиться традиционно по вечерам пьяный Женька-крановой, Веркин старший брат.
- Ты не Верку, ты всю семью нашу опозорил...
- Женя, Вера, взрослая девочка, и в опекунах не нуждается. А тайна отношений двух сердец не терпит грубого и неуместного постороннего вмешательства.
- Я посторонний?...  Сука! Закопаю...
- Иди отсюда, - Колька захлопнул дверь и придержал ручку, зная, что Женькиного импульсивного запала надолго не хватит.

         А с наступившей ночи пошла череда кошмаров. Приснилось, как в столовой у кассы не обнаружил в кармане денег, а у друга Вовчика попросить не решался, боясь отказа. Во вторую ночь пытался убежать от поезда, но не мог пошевелить ногами. На третью не очень страшные незнакомые парни не настойчиво просили денег, а он побоялся их разозлить и покорно выгреб все из карманов.

        Колька просыпался в холодном поту, тупо курил, не вставая с кровати:
- Угнетенная психика, депрессия, стресс! Где твоя  брутальность, мачо? А может быть ее и не было? Бездарно играл разученную по книгам роль, а в душе слезился и писался от страха перед жизнью зачуханный кролик.

        Безучастно завтракал в столовке, ни на кого не обращая внимания,  и уныло тащил на участок груз накопившихся сомнений. Место в мозгах,  освобожденное Веркой, заняли «размышления о позиционировании себя в социуме» (Фразу придумал «для прикола», когда в голове никаких «размышлений» и в помине не было). Пасмурное небо, обычное для середины августа, добавляло тоски. Работа немного взбадривала. Трудно оставаться безучастным под надвигающимся двух-трехтонным бетонным блоком на монтаже крупнопанельного дома.

         Пошли плиты перекрытия. Сначала по одной. Нормально. Давай по две, с нарушением техники безопасности, зато в два раза быстрее. Бригадир Вовчик и Колька только успевали крюки отцеплять. За час с небольшим перекрыли половину этажа.
- Кранового нам бог послал, - светился от удовольствия Вовчик.
- Умеет работать, - согласился Колька. - Обещал меня закопать.

- Это он хорошо придумал. Я и сам порой не прочь опрокинуть на тебя калошу другую жидкого бетона, по-доброму, от души. Стоп! Пусть ребята заберут кран на разгрузку. Иди сюда. Почему плиты ложатся на ригеля без зазора?
- Спроси что-нибудь полегче. Вначале шло нормально. Измерим?

         Рулетка беспристрастно показала сужение. Противоположный торец дома оказался на десять сантиметров меньше размера.
- И какая сука монтировала торец? – делано спокойно спросил в пустоту Вовчик.
- В зеркало посмотри, - Колька закурил и начал сматывать рулетку. - Надеюсь, разбирать не будем.
- Не надейся! Половину этажа… Как мы могли вляпаться?

         Колька домотал рулетку и показал бригадиру:
- Короче на десять сантиметров. Мы привыкли добавлять, а тогда, видно, не добавили.
- Будем ломать?
- Как скажешь…
- А ты чего такой покорный? – Вовчик, подогревая в себе злость, подозрительно смотрел на Кольку. – Неделя работы, плюс на смех подымут. Нам эту трапецию до смерти не забудут. А я человек гордый и посмешищем быть не желаю.

        Колька продолжал курить, сутулясь на краю бадьи с раствором.
- Ну? – Вовчик смотрел уже злобно. – Рожай, мыслитель, не томи ущербной позой.
- У нас не войдут шесть или восемь плит, -  Колька показал рукой. – Перед самым торцом. Плиты по длине не укоротишь: арматура помешает, а полки на ригелях стесать можно.
- Заметано. Будем рубить, а размер вытянем вторым этажом.
- Как скажешь…
- Ты не заболел?
- Не докапывайся.

- Щас! Монтажник должен быть мужиком, а не мямлей. «Как скажешь..» - передразнил Вовчик. – Еще раз услышу, пойдешь раствор мешать, малохольный.
- Ладно, не заводись, проехали.
- Бери топор и вперед. Что ты на днях травил о тиграх и кроликах?
- Мне свойственно шутить.
- Понимаю, прикалывался, а на меня подействовало. Все свои дела и слова обдумываю, пытаясь понять, лев или заяц?
- Тигр или кролик.

- Без разницы, - Вовчик взмахом руки отправил кран на подачу кирпича. –  Зациклился, как придурок, на кого ни гляну, высматриваю хищника. Ты сегодня травоядный, и вчера такой же был. А мне, как хищнику, противно держать в напарниках суслика.
- Суслик – грызун.
- Тем более. Иди, грызи бетон, успокаивая нервы однообразной тупой работой.

        В общагу Колька вернулся измотанный морально и физически. Этаж до конца дня все-таки перекрыли, но руки, изрубив пол куба бетона, свисали плетьми. Едва раздевшись, упал на кровать. Попробовал закрыть глаза, но непонятная тревога будоражила сознание, крутила в голове обрывки мыслей, мешая выдернуть из клубка что-то конкретное. Не выдержав пытки, вскочил.

- Будем успокаиваться. Неторопливо, медитируя, в думах о небесном и вечном, сварим чаек, - Колька начал вслух комментировать свои действия. – Может быть, кофе, Сэр? Нет-нет, что Вы, достаточно чаю, просто, чтобы унять тягостные метания измученной души. Отличный выбор, крепкого? Да, покрепче, привести в порядок мысли и разгладить извилины. Зачем? Чтоб не лезла в башку всякая гадость, вот зачем!

         Чайник на электроплитке скоро закипел. Колька заварил в кружке, придвинул к кровати табурет, достал из шкафа сахар и хлеб. Привычно осмотрел, нет ли тараканов. Машинально протянул руку к полке с книгами, обернулся вслед за рукой и отчетливо выговорил:
- Лечиться надо, Коля, - подумал и добавил. – Кролик, из породы поедаемых.

          Долго рассматривал надпись на обложке: «Ф.М.Достоевский. Избранное."
- Старик знал толк в мясе, - сунул книгу обратно. Можно пойти к девчатам, но там наверняка полно гостей, смех, веселье. Какое уж тут веселье? Почувствовал озноб, прилег, натянул одеяло на голову и уснул, как провалился.

          Под утро реальная картинка: стоя на крыше второго этажа, схватился за крюки крана и в шутку крикнул: «Вира». Когда сообразил, что крановой "не понял юмора", под ногами было уже два метра высоты. Загудел мотор поворота стрелы, и Колька повис рядом с домом на десятиметровой высоте над стройплощадкой, усеянной кусками бетона, кирпича и арматуры. Руки быстро слабели…

          Проснувшись, нашарил дрожащими руками сигареты:
- Сон как отражение душевного состояния: если побеждаешь или борешься, ты тигр, если поддаешься – кролик.
          Утром начали монтировать торцовую стену второго этажа. Провозились в попытках незаметно выправить размер, и поставили только четыре блока. После обеда выяснилось, что Женька-крановой вдребезги пьян. Видимо, попивал у себя наверху «по-тихому», скрашивая тягомотную работу, а в обед произвел «контрольный по печени» и окосел.

          Едва начали работу, Колька обернулся и увидел мчащийся в полуметре над перекрытием стеновой блок. Увернулся сам и, схватив за капюшон куртки, выдернул Вовчика:
- Бутылка с тебя…
          Блок ударил и слегка подвинул стену. Женька потащил его обратно, собираясь разогнаться и повторить маневр.

- Перемкнуло пьяного придурка, - Вовчик помчался к крану. - Убью заразу!
         Колька, повернувшись лицом к кабине крана, начал подавать команды руками: «Право!», «Лево!», - надеясь, что профессионал в Женькиной голове возьмет верх над пьяной дурью, и он начнет выполнять привычные, четко подаваемые команды. Никакой реакции.

        Открытая ладонь, большой палец вверх: «Вира!» – Женька послушно потянул блок вверх. Колька облегченно выдохнул, показал направление  на середину перекрытия, Женька подчинился. «Майна! Вниз!» - блок коснулся крыши.
- Майна! Еще ниже, ну, давай!» - Колька, не замечая, дублировал команды голосом. 
        Блок лег на перекрытие, ослабли стропы, и Колька, бросившись вперед, быстро отцепил крюки. Обманутый Женька рванулся поднимать, но его уже тащил из кабины забравшийся на кран Вовчик.

- «Тварь я дрожащая, или право имею?» – Колька закурил, насмешливо рассматривая толпящихся, матерящихся и размахивающих по-бандерложьи руками парней вокруг Женьки, который «не вязал лыка» и даже не стоял на ногах, но рвался на кран. –  Побьют, не побьют? «Вот,  в чем вопрос!» А ведь не побьют в стельку пьяного поедателя мяса. Женька, безусловно, тигр: травоядные чувствуют силу хищника, а потому ограничатся бессвязными воплями, отведут кранового в бытовку и уложат спать.

- Женька нас едва не убил, но и я бы не ударил: кролик, блин.