Я, озираясь, медленно иду прямо по середине мостовой. Ступаю осторожно. Камни под ногами с негромким хрустом рассыпаются в ржавую пыль. И дальше, от ног моих - к узким тротуарам, к массивным дверям подъездов, к пустым пыльным окнам - бегут бесчисленные ржавые ручейки. Словно разбуженное моими шагами неведомое существо раскидывает свои шупальца, стремясь захватить все, до чего может дотянуться. Ползет, быстро ползет вверх по стенам домов беспощадная метостаза ржавчины. Еще минуту назад основательные, надежные стены, готовы в любой миг стать грудой красно-коричневого хлама – только тронь.
Площадь.
Ржавые кривые дома-миражи вокруг . Ржавый песок меж кое-где уцелевших булыжников мостовой. Ржавый песок на моих туфлях, на чулках. Ржавчина, разъедающая всё, кажется добралась и до глаз – сквозь мелкую багрово-рыжую сеточку с трудом пытаюсь я оглядеться.
Люди. Много людей. Толпа. В одинаковых, кирпичного цвета длиных пальто. Они спокойны и деловиты. Они будто не видят, не понимают, что города уже нет!
Словно по сигналу люди враз поворачиваются ко мне лицами.
Лицами? Часто-часто моргаю и тру воспаленные глаза.
Набросанные грубой щетинной кистью небрежными широкими мазками того же ржавого цвета, одинаково улыбаются мне маски.
Маски. Улыбаются. Приветливо кивают. Одобрительно гудят.
Все неправильно в этой картине. Я не понимаю – что? Бесспокойно озираюсь. Что? Что неправильно?
Спины… Спины? Спины!
Все. Все! Все люди стоят ко мне спиной, улыбаясь нарисованными ржавыми губами.
Я смотрю на их спины.
Они -
Равнодушные и неприступные.
Уверенные в себе и спокойные.
Трусливые и вертлявые.
Слабые и добродушные.
Сильные и благородные.
Самодовольные и сытые.
Широкие и надежные.
Узкие и беззащитные.
Поникшие и обреченные.
Читаю людей по спинам.
В ржавом этом настоящем реальны лишь спины.