– Какая может быть жизнь, если мне девяносто лет и я болею? – жаловался дед Иван своим сыновьям. – Не встать, не сесть, неполной грудью дышать… Надоело жить! Всё – пора уходить, пока ноги носят… Не хочу быть никому в тягость. Каждое движение, хуже пыток фашистских.
Но не тут-то было. Жизнь любила мужика, а он её разлюбил. Он рвался на тот свет, а жизнь вцепилась в него как спасатель в утопающего и не давала утонуть, хоть ты тресни. Он не боялся смерти и презирал её. А смерть не любит таких героев и не спешит забирать их к себе. Бережёт тупую литовку от непосильной работы.
Всю войну прошёл Иван и вернулся, жив и здоров. Гордился, конечно, своими наградами. И смеялся, когда его спрашивали за что заслужил ордена и медали, отвечая:
– За то наградили, что смерть презираю и жизнь люблю!
А теперь на старости лет каждый божий день твердил своё:
– Я жизненную программу выполнил от и до. Семь сыновей и одну дочку вырастил. Все в домах живут при семьях и ребятишках. А сколько садов посадил, так ни одна бухгалтерия не посчитает. Хватит воздух портить. Пора на погост.
Баба Маня, женщина с которой он жил после смерти жены, не придавала серьёзного значения его словам, и тихо ворчала себе под нос, ругая неугомонного старика.
Дед Иван долго думал, как убить себя и решил отравиться. Но то, что считал отравой, на него не действовало. Организм отвергал все его попытки.
– Никогда не думал, что яд такой дефицит, – жаловался он соседу. – Крысина и того нет. Дожились.
Попытка убить себя электрическим током тоже закончилась победой жизни над смертью. Короткое замыкание вышибло пробки, а деду хоть бы что.
– Не люблю я повешенных, – заявил он как-то раз поутру бабке.
– А кто ж их любит, – ответила она и улыбнулась.
– Слушай Маня, а, правда, самоубийц на одном кладбище со всеми не хоронят? Я б хотел, чтобы меня закопали рядом со своей родной женой.
– Это раньше так было, а сейчас всех под одну гребёнку… Да отстань ты от меня со своим богохульными разговорами!
Дед Иван собрал на свой день рождения детей, внуков и правнуков.
– Не поминайте меня лихом и похороните рядом со своей матерью! – заявил он вместо тоста.
Выпил рюмочку самогонки, как когда-то на фронте перед атакой, пошёл и повесился. Дети, почувствовав неладное, тут же заскочили в сарай. Гнилая верёвка не выдержала, и Иван рухнул на руки сыновьям. Откачали.
– Что ж ты творишь батька! – ругали его дети и плакали. – Тебе в Раю место приготовлено, а ты в ад рвёшься. Грех то, какой! На нас Божья немилость ляжет, что не уберегли тебя…
Решили жить с ним по очереди и караулить. Всех обманул дед Иван и себя в первую очередь. Ушёл старый солдат, как хотел, удавившись скрученной простынею. Решил для себя, что без чистилища нельзя. Знал бы, что через сутки суждено ему было умереть своей смертью не совершал бы этот страшный грех.
Скорей всего это напуганная смерть, обломав об него ржавую косу, так отомстила деду Ивану, за то, что он так долго смеялся над нею.
Сочи. 30.12.2009 год.