Шарль Бодлер родился в апреле 1821 г. в Париже. Отец его был выходцем из богатых крестьян, сумевший сначала занять место воспитателя в знатном доме, а потом сделать административную карьеру в сенате и нажить солидное состояние. Он умер, когда маленькому Шарлю не исполнилось еще семи лет, но успел привить мальчику страсть к живописи и пластическому искусству. Его мать, которая была на сорок лет моложе покойного мужа, по окончании срока траура вышла замуж за майора Опика, впоследствии генерала. Шарль, страстно и совсем не по-детски любивший мать, встретил семейную перемену с ожесточением и до конца дней сохранил глубокую антипатию к своему по-солдатски прямолинейному отчиму. Мать удалила сына из дома, отдав его в интернат. Обида, ревность и ненависть беспомощного существа, брошенного на произвол судьбы, - все это привело к возникновению знаменитой «трещины» в душе Бодлера. Он мучительно переживал свою «отверженность», воспринимавшуюся им как вселенское сиротство.
Будущий поэт учился в различных коллежах Лиона и Парижа, в зависимости от места службы отчима. В 1839 г. его исключили из лицея, но от административной карьеры, которую могла ему обеспечить протекция генерала, он отказался, объявив родным, что намерен заниматься литературой. Вскоре Шарль начал вести рассеянную богемную жизнь. Он знакомится с наркотиками и в 18 лет заражается сифилисом. Достигнув совершеннолетия, Бодлер получил свою долю отцовского наследства – 75 тысяч франков. За два года свободной и полной эксцентричных чудачеств жизни он растратил значительную часть этих денег. Встревоженные мать и отчим добились в 1844 году установления над «неисправимым» юношей официальной опеки. Тот навсегда лишился права без ведома нотариуса и родных распоряжаться собственными деньгами. Довольно скоро нужда заставила Бодлера отказаться от роскоши. Он принял самое активное участие в революционных событиях и дважды выходил на баррикады – в феврале и в июне 1848 г. После поражения революции и утверждения Второй Империи наступил крах его «добрых мечтаний». Бодлер потерял веру в целесообразность политической борьбы, его демократизм, его бунтарство приобретают форму пассивного неприятия «отупевшего и жадного» общества. Он окончательно уверился в том, что современность – это царство зла. «Современная шваль внушает мне ужас, - писал он. – Ваши либералы – ужас. Добродетели – ужас. Порок – ужас. Приглаженный стиль – ужас. Прогресс – ужас».
В 1857 году с помощью своего друга и издателя Пуле-Маласси Бодлер опубликовал сборник стихов «Цветы зла». «В эту жестокую книгу, - писал он за год до смерти одному из знакомых, - я вложил все мое сердце, всю мою нежность, всю мою веру (вывернутую наизнанку) и всю мою ненависть…» В стихах сборника отразились все темы, мотивы и настроения, волновавшие поэта: сострадание к изгоям общества, ощущение неодолимой тоски; призывание смерти как выхода из тупика земного бытия; порывы бунтарства и прославление бунтарей (Сатаны, Каина, святого Петра); апофеоз гниения, разложения, наконец, тема поэта и его горестной судьбы в обществе. Книга сразу же была признана «непристойной», «оскорбляющей общественную мораль» и Бодлеру был предъявлен судебный иск. Нераспроданную часть тиража арестовали, шесть «порнографических» стихотворений запретили, а поэта и издателя приговорили к крупному штрафу. «Цветы зла» принесли Бодлеру скандальную известность, но не дали прочного литературного признания.
САМОБИЧЕВАНИЕ
Я поражу тебя без злобы,
Как Моисей твердыню скал,
Чтоб ты могла рыдать и чтобы
Опять страданий ток сверкал,
Чтоб он поил пески Сахары
Соленой влагой горьких слез,
Чтоб все мечты, желанья, чары
Их бурный ток с собой унес
В простор безбрежный океана;
Чтоб скорбь на сердце улеглась,
Чтоб в нем, как грохот барабана,
Твоя печаль отозвалась.
Я был фальшивою струной,
С небес симфонией не слитной;
Насмешкой злобы ненасытной
Истерзан дух погибший мой.
Она с моим слилася стоном,
Вмешалась в кровь, как черный яд;
Во мне, как в зеркале бездонном,
Мегеры отразился взгляд!
Я – нож, проливший кровь, и рана,
Удар в лицо и боль щеки,
Орудье пытки, тел куски;
Я - жертвы стон и смех тирана!
Отвергнут всеми навсегда,
Я стал души своей вампиром,
Всегда смеясь над целым миром,
Не улыбаясь никогда!
ПРЕДРАССВЕТНЫЕ СУМЕРКИ
Казармы сонные разбужены горнистом.
Под ветром фонари дрожат в рассвете мглистом.
Вот беспокойны час, когда подростки спят,
И сон струит в их кровь болезнетворный яд,
И в мутных сумерках мерцает лампа смутно,
Как воспаленный глаз, мигая поминутно,
И телом скованный, придавленный, к земле,
Изнемогает дух, как этот свет во мгле.
Мир, как лицо в слезах, что сушит ветр весенний,
Овеян трепетом бегущих в ночь видений.
Поэт устал писать, и женщина – любить.
Вот поднялся дымок и вытянулся в нить.
Бледны, как труп, храпят продажной страсти жрицы –
Тяжелый сон налег на синие ресницы.
А нищета, дрожа, прикрыв нагую грудь,
Встает и силится скупой очаг раздуть,
И, черных дней страшась, почуяв холод в теле,
Родильница кричит и корчится в постели.
Вдруг зарыдал петух и смолкнул в тот же миг,
Как будто в горле кровь остановила крик.
В сырой, белесой мгле дома, сливаясь, тонут.
В больницах сумрачных больные тихо стонут,
И вот предсмертный бред их муку захлестнул.
Дрожа от холода, заря влачит свой длинный
Зелено-красный плащ над Сеною пустынной,
И труженик Париж, подняв рабочий люд,
Зевнул, протер глаза и принялся за труд.
ФОНТАН
Ты очи свои опустила!
Замри в этой позе небрежной,
Чтоб сердце твое охватила
Истома волной безмятежной.
Ведь в говоре влаги фонтанной
Дневною порой и ночною
Экстазы любви неустанно
Звучат гармоничной волною!
Не так ли и дух твой сияньем
Мгновенная страсть зажигает,
И, схваченный жгучим желаньем,
Он дальних небес достигает;
Не так ли в паренье отважном
Он падает вдруг, рассыпаясь,
С рыданием грустно-протяжным
Мне в душу, до дна опускаясь?
Но сладко в истоме беспечной
Прильнув к этой груди лилейной,
Внимать этой жалобе вечной
В немолчном рыданье бассейна.
Журчание, лунные дали,
Деревьев ночное дрожанье, -
Как в зеркале, в нашей печали
Мне видно мое обожанье!
После процесса Бодлером все чаще овладевали мрачные пессимистические настроения. Жил он бедно, почти впроголодь, отношения с людьми нередко его тяготили, писатели и литераторы пренебрегали общением с ним. С начала 60-х психика поэта все сильнее расстраивается; его постоянно мучают головные боли и головокружения. В апреле 1864 г. Бодлер уже совсем больной уехал в Брюссель читать публичные лекции об искусстве. В феврале 1866 года у него обнаружились первые признаки паралича и расстройства речи. В июле уже неподвижного поэта перевезли в Париж и поместили в одну из лечебниц. Мучительная агония продолжалась тринадцать месяцев. Умер Бодлер в августе 1867 г. Он ушел из жизни непризнанным, и лишь спустя несколько десятилетий Франция признала в нем одного из величайших своих поэтов. В строго совершенных строках его трагические стихи запечатлели неведомые прошлому сомнения и страсти и назвали впервые многое из того, что будет занимать литературу Запада вплоть до наших дней. Сам Бодлер видится теперь одним из крупнейших предтечей символизма, декаданса, сюрреализма, абстракционизма, экзистенциализма, словом модернизма во всех его разновидностях. Жестоко раскритикованные современниками «Цветы зла» у следующего поколения становятся подлинным евангелием новой поэтики.
Модернизм и постмодернизм http://proza.ru/2010/11/27/375