Чего только не случается в далёких северных глубинках России. Но всё-таки двадцать первый век на дворе. Откуда ж взяться-то людским пересудам о древних как мир вампирах да оборотнях, будто сошедших в наши умы со страниц произведений Говарда Лавкрафта и Стивена Кинга. Почти всё на свете изучено и объяснено великими умами человечества. А фундаментальный атеизм, присущий представителям постсоветской интеллигенции, невыдерживает только одного обстоятельства. Обстоятельство это – события, участниками которых, по воле судьбы, явились вы сами.
Случай, описанный мною в этом рассказе, может показаться многим несерьёзным. Однако же стоит только вообразить, что такое произошло именно с вами в действительности, как ваше прежнее мировосприятие вывернется наизнанку. Вы уже не будете тем, каким были раньше. Вы будете смеяться над вашими представлениями о мире непознанного, которыми вы ранее гордились и с пеной у рта вдалбливали эту свою точку зрения знакомым и друзьям. Вся ваша жизнь станет другой, а смысл вашего существования подвергнется новой оценке.
Итак, вот мой рассказ.
Маленький провинциальный городок где-то на Крайнем севере России. Осень. Первый час ночи и непроглядная темень, характерная для этих мест. Я буквально валюсь с ног, но вот он, долгожданный конец изнурительного рабочего дня. Чего ещё желать грузчику в жизни? Только скорейшего окончания своей каторжной работы. Отряхнувшись от муки и других результатов бурной трудовой деятельности, оказавшихся на моих джинсовых брюках, времён французской революции, я с радостью попрощался со сторожем базы Макарычем и прямиком направился домой. С работы я уходил всегда последним, как и последний мешок из вагона выносил тоже я. Просто почему-то так получалось.
Путь мой был долог и пачка сигарет в кармане и весёлые мысли о встрече с женой всегда сокращали его на четверть, а то и на треть. Единственно то обстоятельство, к которому за год работы грузчиком на продуктовой базе я не смог таки привыкнуть, это то, что долгожданный путь домой, как, впрочем, и на работу, лежал через старое полузаброшенное кладбище, которое простиралось на километр моего пути и примыкало к самому краю дороги.
Вот и теперь, устало шагая по извилистой насыпи, называемой дорогой, я метр за метром приближался к этому жуткому месту, которое, почему-то, не давало мне покоя. По спине пробегала леденящая дрожь, когда я своим взглядом впервые натыкался на мачты старых православных крестов, чем как иголками было усыпано это место вплоть до обочины дороги на моём пути.
Я человек не суеверный, во всякую чушь не верю и меня трудно чем-либо напугать. Признаюсь честно, какого-нибудь необъяснимого подвоха я ожидал именно от старого кладбища. Однако я ошибался и в ту злополучную ночь мне пришлось изменить свои взгляды на вещи, которые объяснить невозможно даже с помощью современной науки, а не то что с помощью интеллекта грузчика продовольственной базы.
В этот поздний час вокруг не было ни души. Шагая по насыпи и вглядываясь по привычке в силуэты крестов, я старался не думать ни о чём. Спокойно закурил и продолжал путь. Вскоре появились мысли о доме и горячем ужине, мастером по изготовлению которого была моя жена Ирина. В этот момент, как гром среди ясного неба раздался голос:
- Эй, человек! Угости папиросочкой – донеслось до меня сквозь размышления о доме. Голос этот был необычным. Не женским не мужским. Он исходил сзади, и я невольно резко обернулся, застигнутый врасплох. Однако, что удивительно, позади меня никого не оказалось. Дорога уходила в даль чёрной полосой. Я всмотрелся в ночную мглу и сплюнул.
- Тьфу ты, чёрт! Больше сверхурочно работать меня не заставят ни за какие деньги. Ещё одна такая смена, и того глади нарвёшься на душевное заболевание. Всех денег, ясно, не заработаю, а вот глюков мне как раз и не хватало.
Я повернулся и продолжил свой путь как ни в чём небывало. Сигарета потухла, и её пришлось прикуривать заново. Никотин ласково прошёлся по лёгким и нервы медленно улеглись. Всё встало на свои места. И опять перед глазами жена с горячим ужином и тёплая постель с нежным запахом свежевыстиранного белья…
- Прошу тебя, человек! Не поскупись, сжалься, угости папиросочкой! – услышал я на этот раз чётко и разборчиво голос позади себя.
Остановившись, я обернулся. Позади снова была зловещая пустота. Я вгляделся в эту пустоту и мне показалось, что невдалеке, на обочине дороги, что-то шевелится.
- Кто здесь? – спросил я. Ответа не последовало. - Давай выходи, не дури! Сигарет не жалко, на, кури. Эй, там! Но и это моё обращение осталось без ответа.
Не удержавшись, больше из любопытства, чем из страха, я вернулся на метров пятьдесят назад. Здесь моему взору предстал добрый конь, разгуливающий без узды и стоявший сейчас на обочине этой самой дороги, мирно жевавший осеннюю траву.
- Эка невидаль! Да откуда ж ты здесь взялся-то? – сказал я вслух.
Конь был ухоженным, однако никаких признаков хозяина я не нашёл. Подойдя ближе я приласкал коня. Животное легко пошло на контакт, не показывая никакой агрессивности или недоверия.
- Чей же ты будешь-то, бедолага? озвучил я мысли в слух. На моей памяти таких коней у нас в округе никто не держит. Если бы держал, то все бы знали о таком красавце. Значит не местный. Это не твой хозяин у меня курить просит? Или мне кажется, ёшкин кот?
- Да не кажется тебе, человек. Дай закурить, я благодарен буду – такие слова пронеслись уже внутри моей головы, как-будто кто-то разговаривал в самом центре мозга.
Минут пять я приходил в себя, потом спросил.
- И что ты куришь? Папирос нет, только сигареты.
- Да что придётся – был ответ внутри моей головы, - и от махорочки не откажусь.
Я внимательно посмотрел на коня, и мне показалось, что он мне подмигнул правым глазом и улыбнулся, оголяя здоровые лошадиные зубы и мотая головой, увенчанной красивой гривой.
Что за бред – подумал я, стоя как загипнотизированный возле животного и поглаживая его по загривку. В этот момент я не думал уже о доме, ужине и жене. Я не думал ни о чём.
- Вижу, я, человек, ты очухаться не можешь? Понятное дело. Привычное. Это ещё что. А некоторые упадут в обморок или, того гляди, пустятся на утёк, да так быстро, что и мне удивительно. А курить так хочется, спасу нет.
Я внимательно выслушал голос, говорящий в теперь уже внутри моей головы. Каждое слово, каждую букву. Но видел пред собой только красивого коня, темень ночи и извилистую дорогу, заканчивающуюся в кромешной темноте. Я не мог понять, кто со мной разговаривает. Ну не лошадь, же, ёшкин кот? Страх и любопытство овладели мной.
При этом моя правая рука машинально потянулась за пачкой сигарет во внутреннем кармане пиджака. Достав пачку, я вытащил сигарету и медленно, не осознавая своего действия, протянул её коню. Животное перестало жевать и уставилось на меня большими глазами, в которых явственно читались жажда и благодарность. Изо рта коня потекла тянучая слюна, и, повисев на нижней губе, упала в траву.
- Ну что ты, человек. Сунь папиросочку мне в рот, пожалуйста, и прикури. Ты видишь, что я не кусаюсь и не лягаюсь. Я не сделаю тебе ничего плохого. Только, прошу, не убегай и не падай в обморок. А то, что мы беседуем… в наше с тобой бедовое время это не удивительно. Всему можно найти объяснение, может быть даже и научное. Ведь никто уже давно не удивляется двуглавым животным, рождающимся в иных краях или человеку с двумя сердцами или, наконец, людям, сросшимися своими туловищами. Не буду перечислять иные, довольно ужасные вещи, которые происходят сейчас в реальности, и которым вы, люди не придаёте никакого значения.
После этих слов в моей голове, мне стало вдруг смешно. Истерический хохот вырвался из моего рта в непроглядную и зловещую тишину ночи. Я громко смеялся. Фактически я ржал. Это моё состояние продолжалось, как мне теперь кажется, минут семь.
- Вот до чего довелось мне дожить к сорокалетнему возрасту – вслух подумал я. - Стою на дороге возле кладбища и разговариваю с конём, да ещё и закурить ему одалживаю. Кому сказать, мало того не поверят, а и осмеют на весь город, что уезжать придётся от стыда. А куда мне ехать-то с тремя детьми и женой?
- Не надо никому говорить, - продолжил голос внутри моей головы. Просто через день-два ты забудешь об этом. И не надо пугаться. В мире ещё и не такое случается. А я знаю, что говорю. Мне-то хоть, считай, повезло. Я – конь. А мог бы быть какой-нибудь склизкой лягушкой в болоте. У кого бы я там курить стрелял, как ты думаешь?
При этих словах, конь большими своими губами аккуратно выхватил у меня из руки сигарету, нежно держа её между зубов, попросил голосом внутри моей головы:
- Чего стоишь, прикури давай, времени мало.
Я достал зажигалку и поджёг кончик сигареты. Конь и впрямь закурил в затяжку, ловко орудуя лошадиными губами и пофыркивая, выгоняя табачный дым из ноздрей.
- Нет, это не со мной происходит. Я, наверное, уже дома сплю. – Ира! Разбуди меня, пожалуйста! Мне снится кошмарный сон. Клянусь, не буду больше задерживаться на работе, куплю тебе, наконец, шубу как у соседки Эры Валентиновны и отдам всю зарплату до копеечки! – крикнул я.
- Волноваться не стоит – услышал я. И голос в голове попросил у меня разрешения разговаривать «как все люди». Это значит не голосом в голове, а языком и губами. – Обещай мне, что не упадёшь в обморок и не убежишь. Мы пойдём потихоньку и я всё по-человечески объясню тебе по дороге. Разговаривать с тобой мысленно очень тяжело и это отбирает много сил. Хотя ты очень способный. Такого как ты встретить – большая удача для меня. Хоть поговорить есть с кем. ….По-человечески.
Мне ничего не оставалось, как согласиться на предложение животного (сам себе не верю, что это делаю). И мы пошли не спеша в сторону моего дома.
Думаю, что при этом лицо читателя озарилось улыбкой. Мне же было не до веселья. Состояние лёгкого психологического шока заставляло меня двигаться и слушать рассказ этого коня. Моё сознание воспринимало происходящее как глупый сон, снившийся мне после двухсот мешков муки на базе, проехавших на моей спине весьма внушительное расстояние. Но что удивительно, страх, распиравший душу, прошёл.
Это странное существо рассказало мне по пути такую историю.
- Друг мой, не будешь же ты отрицать того факта, что говорящих лошадей не бывает? Естественно, не будешь. И я не стану тебя в этом разубеждать. Но в реальности бытия существует другое. Это другое – оборотни. Большое заблуждение считать, что оборотни это люди-волки. На моём примере, дорогой мой попутчик, ты видишь, что это не так. Вы, люди, в своих фильмах, литературе и народных поверьях, почти правильно изложили суть и обстоятельства существования другого мира, одним из представителей которого является твой покорный слуга. Однако и вы допустили одну ошибку. В действительности, оборотень может быть не только человеком-волком, но и любым другим животным. Например, человеком-кошкой или человеком-лошадью, как я.
Как ты уже понял, я человек. В этом обличии я живу до полуночи. Всё остальное время я лошадь. Как и когда всё это произошло я не помню. Помню, только, что всегда был таким. Такими были мои мать и отец. Поэтому, если тебе когда-либо доведётся хлестать плетью лошадь, помни, что она может придти днём и набить тебе морду.
Такие как я имеют отличие от остальных лошадей, кроме, конечно, того, что мы понимаем человеческую речь, равно как и язык лошадей. Это отличие в том, что у таких, как я золотые подковы. Вот, посмотри. Подержи меня за копыто и увидишь.
При этом конь остановился, выплюнул сигарету и приподнял правую ногу. Я схватил коня за копыто, достал из кармана брюк свой маленький сувенирный фонарик и посветил в нужном мне направлении. Моим глазам предстал благородный металл, вылитый в своеобразной формы подкову. Даже гвозди были золотыми. На подкове было выбито старинным шрифтом: «Годъ 1630 от Рождества Христова». Это обстоятельство меня поразило ещё больше. Потом конь продолжил свой рассказ:
- Я привык к такой двойной жизни. У меня нет ни жены, ни детей, нет и друзей, к моему глубокому сожалению. Сам понимаешь, как я им объясню своё ночное отсутствие. Заводить семью я могу только с себе подобными, а таковых, кроме отца и матери я пока не встречал. Человеческая суть пересиливает животную и мне хочется общаться с людьми, хочется вот так закурить и поговорить по душам. Мои родители всегда предостерегали меня от этого. Люди – зло, говорил мой отец. Я позволил себе сомневаться в этом. Мне кажется, что вот ты добрый человек. Иногда я могу читать твои мысли, прости. Делаю это автоматически. В тебе нет зла. Ты открыт. Но есть и другие люди. И они то, от чего всегда предостерегали меня родители.
Сейчас я впервые нарушил родительский запрет.
- Но почему именно я? – промелькнула мысль в моей голове. Но не успел я подумать, как услышал:
- Вот уже около года я наблюдал за тобой. Всё время, когда ты идёшь на работу и обратно, домой. Понимаешь, зло имеет специфический запах. Ты пахнешь заботой о доме и семье. Вам, людям, этого не прочувствовать. А ещё мне просто необходимо живое общение. Если, конечно, тебе это не в тягость. Но ведь ты не упал в обморок и не убежал от меня, как другие. И сейчас, мы идем, и ты меня слушаешь. Это тоже что-то значит. А это значит, что мы сможем подружиться. Ведь есть такая человеческая пословица, что хороший конь борозды не испортит.
Выслушав всё это я просто был вынужден придать происходящему хоть какой-то естественный смысл и поддержать эту странную беседу.
- Думаешь, что мне всё это легко даётся. Этот разговор с тобой. Мне до сих пор не по себе, мягко говоря. Разговаривать с лошадью мне ещё не приходилось. А дружить и подавно. Но как ты представляешь нашу с тобой дружбу? Мы что, станем встречаться по ночам возле кладбища и мило беседовать? А пословица эта имеет совсем другой смысл. И она не просто человеческая, она русская.
Мой попутчик ответил.
- Мне понятна твоя ирония и не обидны слова. Но ведь у тебя же есть знакомые и друзья. От них я отличаюсь только тем, что по ночам превращаюсь в лошадь. Твои знакомые, наверно, и похлеще дела вытворяют. Я же тебе не спать со мной предлагаю. Просто больше так не могу. Избегать общения с людьми. Искать себе подобных в вонючих конюшнях и конезаводах, в свободных табунах. Жить отшельником, искать уединения. Я этого просто больше не выдержу, понимаешь.
- Может быть и понимаю. Днём-то ты нормальный человек? А у меня жена и трое детей. Да ещё брат с зоны вернулся и сейчас временно живёт с нами. А можно вопрос?
- Валяй – сказал конь. Было видно, что наша беседа начинает ему нравиться.
- Имея такую незаурядную особенность, почему ты не сдался властям? Почему не пробовал на этом заработать, как, например, иллюзионист или ещё кто-то в таком духе? По-моему, с своей способностью и при хорошей организации дела, так ты мог бы стать миллионером. Вот этого я не пойму. Я же корячусь грузчиком на этой чёртовой базе днями и ночами за жалкие гроши. А ты обладаешь подаренной тебе, уж не знаю кем, золотой неиссякаемой жилой.
- Отвечу просто и коротко. Мне всё это не нужно. Я не испытываю нужды ни в чём. Я далеко не беден, чтоб ты знал. Поэтому все эти ваши человеческие коммерческие проекты привели бы меня к гибели. А я ещё молод. Мне всего только 380 лет. Власти превратили бы меня в подопытный образец. А я – личность. Будучи конем, я понял, что жадность, алчность и иные подобные пороки нам не присущи. А что до тебя, то я могу помочь.
- Послушай, ты не бери в голову. Я это не со зла сказал. Про деньги то есть. Мне от тебя ничего не нужно. Если уж дружбу начинать с денег, то …
- Ни на минуту не сомневался, что ты так скажешь. Поэтому я сейчас здесь с тобой – перебив меня скороговоркой ответил конь.
Тем не менее, наш путь подходил к концу, и мы неумолимо приближались к моему дому. Уже были видны огоньки фонарей, и слышался ленивый лай дворовых собак.
- Вижу, ты волнуешься, человек? – с заботой спросил вдруг конь. – Думаю, что экстрима для тебя на сегодня достаточно. Завтра будет новый день, и ты сможешь увидеть меня в нормальном, человеческом обличии.
- Послушай, не понимаю, а что ты сразу-то человеком мне не представился, раз уж хотел подружиться? Всё было бы проще. Пришёл бы куда-нибудь. Ну, например, на работу, или в столовую на базе, да на худой конец, домой. Придумал бы повод, взял бы пол-литра? Думаю, мы нашли бы общий язык.
- Ты не прав, человек. Я для себя решил, что если примешь меня таким, каковым я являюсь на самом деле, то в человеческом обличии общаться труда никакого не составит.
- Так а если бы я по другому отреагировал? Если бы причинил вред?
- Не причинил бы. Я тебя вижу. Ты бы не смог. Хотя внешнее воздействие это то единственное, что может причинить мне смерть. Естественным образом я не умру никогда, я – бессмертен!
- Ничего себе дела! Ну ладно, тебе виднее. Слушай, давай оставайся у меня ночевать. Я приготовлю тебе хорошее стойло в сарае? Или ты намерен дальше идти знакомиться?
- Не иронизируй, не такое уж это и простое дело для меня. Сложно даже на это решиться. А встретить человека, которому это всё можно хотя бы попытаться объяснить – вообще на грани безумия…. Нарушив родительский запрет я не могу больше вернуться туда, где жил, в свою домашнюю тюрьму. Родители почувствуют, и запах тоже и намерения. У тебя, говоришь, остаться? А как объяснишь семье моё появление?
- Ну, скажу, что взял у знакомого на время поухаживать. Дети обрадуются. Только ты не сверкай своими золотыми подковами. Этого я уже объяснить не смогу.
- А моё отсутствие днём тоже сможешь объяснить? Ведь с рассветом я стану почти таким же как ты. Вот только раны от подков не сразу проходят. Необходимо примерно час, полтора. Очнусь я голым, в чём мать родила. У тебя найдётся какая-нибудь ненужная уже одежда?
- Вот тут я конечно не подумал. Что скажу семье, когда ты человеком станешь, и из сарайного стойла выйдет вместо лошади мужик. Да, задачу ты мне задал, друг…. А знаешь что, за моим поместьем есть заброшенный дом. Там во дворе своя конюшня имелась. Сохранилась она славно, на века сколочена. Может, пока мы что-нибудь с тобой придумаем, туда временно поселишься. Ночью мои домочадцы за пределы своего двора не выходят. А уж во двор заброшенного дома и тем более не заглядывают, даже днём. Вот только брат иногда заходит туда, намечая отремонтировать дом да поселиться в нём жить. Но ему сейчас некогда, всё работу ищет в городе рано уходит и поздно возвращается. То, в чём нуждаешься, принесу туда. Ну, как, договорились?
- Конечно. Знаешь, меня впервые назвали другом – при этих словах конь остановился, и, казалось, задумался. – Да, - продолжил он, - Это очень приятно слышать и понимать, что у тебя есть друг. И я рад, что это именно ты.
- Спасибо, конечно. Лошадей в друзьях у меня ещё не было. Так пусть ты будешь первым. Странное дело. До сих пор мы не познакомились. Меня зовут Антон.
- Фёдор. Будем друзьями.
- Ну вот и отлично. Немного неуместно, конечно, называть лошадь человеческим именем. Но, думаю, что это пройдёт, когда я познакомлюсь с тобой, как с человеком.
Мы с конём прошли мимо ворот моего двора и направились в лес. Там, метрах в ста от моего дома, стоял крепкий заброшенный тёплый сруб. Здесь жили когда-то местный фельдшер и его жена с детьми. Вот уже как года три назад они переехали в столицу региона и сейчас живут там. Дом этот за несколько лет совсем не изменился. Дворовые постройки: конюшня, курятник и баня были удобно расположены рядом друг с другом и находились в идеальном состоянии. Этот дом излюбовал мой брат, когда полгода назад вернулся из тюрьмы.
- Здесь я буду жить – сказал он однажды и потом приходил сюда раз в неделю ухаживать за землёй и строениями. Брат даже ходил в местную администрацию выправлять документы на этот дом. Но безработица и нужда заставила его ехать в столицу региона искать работу и перебиваться мелкими заработками, называемыми здесь «калымом».
Мы осмотрели конюшню. Помещение было ухоженное. Всё находилось на своих местах, и было чисто. Тошнотворный запах навоза, характерный для конюшен отсутствовал вообще, как и сам навоз. Я завёл коня в одну из вольер и закрыл за ним калитку.
- Извини, Фёдор, что вот так приходится тебя оставлять. Всё это временно, пойми. Нам надо как-то решить вопрос с объяснением твоего ночного отсутствия. И вообще, объяснить твоё появление у нас. Когда это произойдёт, всё наладится. Надо немного потерпеть – сказал я и ласково потрепал коня за гриву.
- Не волнуйся, я понимаю. Спасибо тебе, Антон. Мы справимся. Ты измотался за вечер. Твоя работа, да ещё я свалился как снег на голову. Давай, иди отдыхать. Как говорится, утро вечера мудренее. Спасибо тебе, ещё раз. Я очень рад, что наше знакомство и дружба имеют перспективы. Чувствую теперь, что не один.
- Слушай, не в обиду хочу спросить, а как проходит превращение? Это больно вообще или нет? В какое время тебе можно будет пожать руку.
- Это не больно. Всё произойдёт на рассвете, примерно часов в пять утра. Подковы остаются ещё час, потом отваливаются сами собой, раны через часа полтора-два заживают. Однако подковы должны находиться всегда на том месте, где произошло превращение. К ночи я должен их снова приложить к рукам и ногам. Так происходило всю мою жизнь. Другого я не помню. Поскольку подковы из старинного золота, их всегда приходится надёжно прятать. Воровство – характерная черта людей, прости. В общем, часам к семи утра, я полностью в твоём распоряжении, только принеси заранее какую-нибудь одежду.
- Ну, хорошо. Спокойной ночи. Рано утром я у тебя. Но если что – зови. Кричи или, точнее, ржи как можешь. Только не вздумай говорить по-человечески. Это может вызвать неадекватную реакцию. Сам понимаешь, не все такие сдержанные в своих эмоциях, как я.
- Спокойной ночи, друг.
На этих воодушевлённых, полных надежды и доверия словах коня мы с ним и расстались. Как позже выяснилось – навсегда.
Вот я и переступил порог своего дома. Дверь открывала жена.
- Антон, а я уже звонила на базу. Макарыч убеждал, что, мол, твой уже ушёл и должен быть дома. Ну, надо ж предупреждать как-то. Что за дела такие?! Взял и исчез куда-то. Нуко, дыхни! Думаю, подожду ещё минут десять и пойду искать. Детей еле уложила, а сама ни в одном глазу из-за тебя, обормота.
- Да понимаешь, Ир, старого товарища встретил. Посидели на лавочке, покурили. За жизнь толковали. Умный, зараза, мужик. Думаю скорешиться с ним, а Ир?
Я смачно выдохнул воздух в лицо жене. Та успокоилась и побежала на кухню накрывать на стол.
- Антон, Серёга приехал, спит в комнате. Говорит, работу так и не нашёл. Я его покормила и уложила спать. Подвыпивший он.
- Как приехал?! Он же звонил, что задержится ещё на недельку.
- Как, как, вот так! Часа два назад. Подвыпивший, тебя спрашивал. Да не один он был. Двое с ним были. Эти мужики-то потом куда-то ушли. А во дворе ещё долго разговаривали.
- Господи, хоть бы работу, что ли быстрее нашёл. А то опять втянут его в грех какой. И так уж с двадцать лет по зонам мотается. А жить-то когда? Ладно, будить не буду, пусть спит. Что надо, завтра обсудим. Денег, наверно.
- Так, а чего ещё-то?! – согласилась со мною жена.
После ванны и еды мы с женою легли спать. Ирина быстро уснула. Она тоже сильно устаёт от домашних хлопот и хлопот с детьми, которые бывают иногда потяжелее моей работы. Я же напротив, несмотря на физическую усталость и моральную измотанность, никак не мог уснуть. В голову лезли странные, невероятные мысли, связанные с моим новым другом. Поди ж ты, лошадь, а туда же, к людям. Да и не лошадь он, чего это я. Некоторые люди как кобылы навозные, а он человечнее многих из нас. Просто в жизни капитально не повезло. Надо же, оборотнем родился. Вот напасть. А сказал, что ему около 400 лет. Ёшкин кот, чего можно повидать и натерпеться за это время так называемой жизни, живя в строгом уединении от цивилизованного общества. Во истину, не исповедимы пути Господни. Всего лишь за эту ночь я действительно привязался к этому…. существу? А может своеобразному человеку? От него веяло добротой и преданностью. Он доверяет каждому моему действию и каждому сказанному слову. Или каждой мысли. Поверьте, это дорогого стоит. Не дай Бог обманывать того, кто вам безоговорочно доверяет. Да я и не собирался, поскольку после нашего с ним долгого разговора я стал уважать его как личность и поймал себя на мысли, что действительно, не прочь был бы с ним подружиться. Ну а с его физиологическими особенностями мы как-нибудь бы разобрались. Для людей он безвреден. А кое-где даже полезен. И это главное. Как говаривал сторож Макарыч, опустошая очередную кружку пива: «Сработаемся!».
За окном все с большей силой завывал осенний ветер, деревья хлестали своими ветками по стёклам, будто стучались и просили впустить их в дом. Опавшие пожелтевшие листья вздымались, словно стаи птиц и уносились в даль. На улице стояла ненастная погода. В нашем северном крае вовсю властвовала осень.
Я продумал свои горькие думы, связанные с Фёдором, примерно ещё около часа. Потом глаза автоматически закрылись, и я провалился в глубокий сон.
Снилась мне всякая чушь. Будто я оседлал Фёдора и катался на нём, а он обиделся на меня из-за того, что я залез ему на спину и пинал его пятками в бока. Вот мол, говорил Фёдор, почему ты решил со мной дружить. Ты, оказывается, такой же, как и все. Я ошибался в тебе. Ты просто хотел меня использовать и сидеть у меня на спине. Тут Фёдор-конь вдруг громко заржал и я… проснулся. По лицу медленно стекала мне в рот струйка холодного пота. Через мгновение я почувствовал во рту её солёный вкус.
Ирина как всегда возилась на кухне. Дети сидели за кухонным столом в ожидании горячего завтрака. Дома было тепло и спокойно.
- Ириша, доброе утро, любимая! – громко сказал я в сторону кухни.
- Доброе, Антон. Поднимайся завтракать, сейчас картошку доварю.
- Папочка, доброе утро – шумно поздоровались хором дети. – А ты купил диск с Гриффинами? – спросила младшая дочь.
- Разумеется, - соврал я – Вот только оставил его нечаянно на работе. Завтра принесу, идёт?
- Да ты только обещаешь всё – расстроился ребёнок.
- Любимая, а где Сергей? Он уже поел чтоли? Куда это так рано он намылился. Ты ему что, денег дала? – строго спросил я жену.
- А знаешь, понятия не имею где он. Я проснулась, а его нет. Даже кровать заправить не соизволил, паразит. Я что, Рокфеллер, каждый день его деньгами снабжать. Здоровый лоб, пусть сам зарабатывает. Конечно же, я ему ничего не давала, да он у меня и не просил.
В принципе переживать не стали только потому, что такие исчезновения Сергея для нас, с некоторых пор, стали нормой. Он то внезапно исчезал куда-то, то так же внезапно появлялся.
- Ну, да Бог с ним, давайте завтракать. Что сегодня у нас в меню? Только не картошка с курицей? Ещё одна неделя такого рациона и мы всей семьёй кудахтать начнём, Ира! Ну что за дела.
- Вот заработаешь на свинину с говядиной, тогда и главу семьи включай. Вон дети уплетают за обе щёки, а этот нос воротит. Ешь, давай, кому сказала!
Так и пришлось мне покончить с пресловутой куриной грудкой. В процессе еды я всё время думал о Фёдоре, как он там. Резко посмотрел на часы. Было около шести утра. Мы вставали рано. Детям на школьный автобус к семи, у Иры стирка, у меня – база с Макарычем и нескончаемыми вагонами муки.
Надо быстренько собраться, поискать мои тёплые старые вещи для Фёдора и в путь.
- Ириша, ты не знаешь, где мой старый свитер, те протёртые чёрные джинсы и куртка?
- Знаю, конечно. В кладовке они. А зачем тебе, у тебя же есть.
- Да хочу на базу их унести, мало ли что – врал я жене – Вдруг вещи на мне порвутся, как вон вчера у Кольки Ермолина брюки. Так ему надеть было нечего, представляешь! Так домой и пошёл.
- Сейчас соберу. Иди, одевайся – поверила жена, и, взяв большую «челночную» сумку, молча направилась в кладовку за вещами.
Уже у порога квартиры Ирина вручила мне весьма увесистую сумку, ремень которой я с трудом закинул на плечо.
- Ну всё, любимая, я ушедший.
Традиционный обмен дежурными фразами и поцелуями и я в пути в предвкушении встречи с загадочным и удивительным существом – Фёдором, моим новым другом.
Где-то через минут десять я уже открывал калитку заброшенного дома. Лес шумел ветвями деревьев и криками улетающих птиц. Я подошёл к конюшне, открыл ворота.
- Фёдор, я здесь! Можно войти? Эй, Федя, ау!
В ответ меня обдало зловещим холодом тишины.
- Эй, есть кто живой! Это я, Антон, помнишь меня?!
И снова ни звука. Я прошёл во внутрь конюшни к вольере Фёдора и остолбенел. Вольера была пуста. Я, разволновавшись, выбежал на улицу.
- Фёдор, ты где! Это я, Антон! Фёдор!! – во всё горло заорал я, не обращая внимания на то, что могу привлечь внимание посторонних людей.
Эта тишина в ответ меня просто убивала. Что случилось и куда делся Фёдор, я не мог даже предположить. Это было так неожиданно для меня, что я напрочь забыл о работе и времени. Сумка со старыми вещами осталась брошенной у пустой вольеры. А я сидел на завалинке дома и не знал, что делать дальше. Мысли все смешались и рассыпались. Так я просидел часа два, в надежде, что Фёдор-конь ещё вернётся на это место нашей встречи, но уже в человеческом обличии. Честно, я так на это надеялся, что срепетировал сцену встречи двух друзей, которые не виделись целую вечность. Но потом, убедившись в бесполезности ожидания, я тупо отправился на работу, где меня ждала хорошая взбучка от начальства. Впервые за время моей трудовой деятельности в качестве грузчика продовольственной базы.
Прошло четыре дня. Этот отрезок моей жизни состоял в автоматическом исполнении всех взятых на себя обязательств. На базе – я работал. Дома в постели с женой – я тоже работал. В посиделках со знакомыми я просто пил пиво и кивал головой. В общем, я существовал. Все знакомые стали замечать за мной одну странную привычку. Я повадился глазеть на проходящих мимо лошадей с повозками и без и тщательно проверять у них подковы. Одна лошадь чуть не лягнула меня. Копыто прошло в сантиметре от головы. Конюхи говорят, что это второе моё рождение. А конюхи знают, что говорят.
Прошло ещё два дня. Всё бы улеглось в моей муторной душе, если бы не одно обстоятельство.
- Доброе утро, любимая.
- Доброе, Антон. Умывайся и за стол завтракать.
- Папа, ну когда ты, наконец, принесёшь с работы диск с Гриффинами – строго спросила младшая дочь – у Ани Елизаровой уже есть, а я хочу свой!
- Сегодня принесу, детка, обязательно принесу – чувствуя себя виноватым перед ребёнком, ответил я и в искупление вины поцеловал дочку в затылок.
Я автоматически умылся и сел за стол.
- Что, Сергей так и не появлялся и не звонил? – спросил я у жены.
- Как в воду канул – ответила Ирина, - ну ты ж его знаешь, куда он денется, придёт.
- Ну, как всегда, Бог с ним, это его дела, его жизнь. Так, опять курица, ёшкин кот!
И тут мне на глаза попался обрывок местной популярной газеты, что лежала на столе в качестве подстилки под мою тарелку с едой. Там, в разделе «Криминальные новости» сообщалось следующее:
«11 октября 2009 года, примерно в 9 часов 30 минут, на территории городской свалки г. Энска был обнаружен труп голого мужчины, средних лет с признаками насильственной смерти. При осмотре трупа, кроме множественных проникающих ножевых ран, на кистях рук и стопах ног были обнаружены сквозные окровавленные раны, предположительно от гвоздей, по четыре дыры на каждой конечности. Личность потерпевшего не установлена. В результате оперативных розыскных мероприятий, сотрудниками ОУР УВД по г. Энску, по подозрению в совершении убийства задержан некий гражданин, неоднократно судимый, нигде не работающий, имя которого, в интересах следствия, не разглашается. При личном досмотре у данного подозреваемого были изъяты четыре слитка золота в виде подков с надписями на каждом «Годъ 1630 от Рождества Христова». Этим слиткам будет назначена экспертиза на предмет их исторической ценности. Возбуждено уголовное дело по ст. 105 УК РФ, ведётся предварительное следствие».
С тех пор прошло десять лет. Я часто вспоминаю события тех далёких дней и уже склоняюсь к мысли, что в ночь, когда я встретил Фёдора-коня, я действительно спал крепким глубоким сном усталого грузчика продовольственной базы. Всё стало потихоньку забываться, выветриваться из памяти.
Мои дети выросли, и делают первые студенческие шаги. Жена осталась такой же красавицей и занудой. Я её очень люблю. В домашнем меню, кроме курицы, наконец, появилась свинина и говядина. Ну а я превратился в преуспевающего предпринимателя и считаю себя счастливым человеком, который не тратит дни своей жизни понапрасну.
И всё же, та загадочная, давняя история дала о себе знать ещё раз. Тогда моя новая секретарь-делопроизводитель в начале рабочего дня, почему-то вместе с горячим бразильским кофе, подала мне свеженькую «Комсомолку» и экземпляр «Коммерсанта». В знаменитой «Комсомолке», в разделе разное, мелким шрифтом, ваш покорный слуга в изумлении прочёл такие строки:
«В одном из городков французской провинции Шампань, полицейские задержали праздно разгуливающих по улицам города двух лошадей с подковами из червонного золота, дата изготовления которых выбита на самих удивительных подковах и указывает на 1630 год. Полиция города от комментариев прессе воздержалась, однако известно, что хозяин этих чудо лошадей так и не объявился».