Альманах Святки

Альманах Святки
Альманах
СВЯТКИ

Январь 2010г.

Авторы:

Анна Дудка
Софья Раневска
Сергей Грущанский
Игорь Лебедевъ
Татьяна Эпп
Галина Небараковкая
Зинаида Королёва
Игорь Федькин
Грачева Арина
Сергей Климов
Игорь Гашин-Егор
Жанна Тигрицкая
Диана Горная
Мартемьянов
Геннадий Рябов
Александр Герасимофф
Арина Феева
Натальянка
Василий Морозов
Светлана Царинных
Юрий Останин
Валерия Еремеева
Кристиана Вульф
Любовь Любовь
Генрих Голштейн
Болгов Виктор Евгеньевич (Болговенко-Коленчук)
Елена Диомидова
Джон Маверик
Ксения Устинова
Юрий Казаков
Борновалова Светлана Владимировна (Светлана Борновалова)
Ирина Крымова
Людмила Першикова
Наталья Листикова
Ольга Коваленко 2
Евгения Покидова
Людмила Сойту
Беленко


Художественное оформление: Грачёва Арина, Игорь Кортиков, Игорь Лебедевъ.

Вступительное слово.

Русская зима. Рождество. Святки. Время Волшебства. Поскрипывающий под ногами снежок. Звук бубенцов. Какая-то тихая, очень знакомая песня… Вы не помните, как она называется?

Альманах «Святки» - второй частный гуманитарный проект в рамках Сайтов ПрозаРу и СтихиРу. Предыдущий Альманах – «Осенний вальс», Вы, наверное,  уже оценили по достоинству.  Произведения, включенные в наш зимний Альманах, отобраны не в результате конкурсов, а своим появлением здесь обязаны лишь доброй воле создавших их  Авторов.

Надеемся, что представленные здесь произведения Вам понравятся, и Вы станете частыми гостями на страничках наших Авторов.

С уважением и добрыми пожеланиями,
Ответственный редактор Альманаха Игорь Лебедевъ.

г.Москва
Январь 2010г. 

 

Волшебно ночи подношенье...

Грачева Арина

........ «Что ж, не Розы, но подношение Ночи в её же владениях смиренно прошу принять...»
................................... /из записки NN, приложенной к сонету "Блистанье ночи"/

.................................... et la nuit close tomba
.................................... et quelque chose rayonne en silence

Застынут колкие угрозы
Судьбы на фресках декабря.
В хрустальный туфель ножку роза
Опустит.
................. Ночь благодаря
За подношенье, радость строчек
За губ тепло на шее, мочках...
Пленяя, встав на якоря
Любви земной,
......................... усну ли Я ?

И грешным волшебством гаданий
Уж Рождество и святки манят.

01.12.07

ВАЛЬС

Геннадий Рябов

В Новогодней ночи
помолчу у огня.
Это пламя свечи
согревает меня,
Это кажется мне,
что вернулась любовь,
Что сгорает в огне
прошлогодняя боль.

Я в хрустальный фужер
наливаю вина.
И неважно уже -
чья беда? чья вина?..
На рождественский вальс,

Удивительный вальс -
Всепрощающий вальс -
Приглашаю я Вас...
Не губите сердца -
не рубите сплеча.
Догорит до конца
золотая свеча.
Невелик век свечи,
но от искры ее,
Как лампада в ночи
вспыхнет сердце мое.

Темнота за окном,
но любви - не конец:
Вальсу жить, все равно,
в ритме наших сердец.
На рождественский вальс,
Удивительный вальс -
Несмолкаемый вальс -
Приглашаю я Вас!
1998г.


Зимний вечер

Светлана Царинных

В романтический сказочный вечер
Я в объятьях волнующих рук.
Весь бульвар огоньками расцвечен,
Всё блестит и мерцает вокруг.
И Луна в небесах золотится,
И колдует над нами Зима...
Может быть, сон чудесный мне снится?
Может быть, я не знаю сама.
Сердце бьётся всё чаще и чаще,
Мы одни - и кругом ни души.
Вдаль идём по тропинке хрустящей
И шаги свои слышим в тиши.
Звёздный дождь хороводит над нами,
Мы так счастливы - слов просто нет.
Загадали одно лишь желанье -
Вместе встретить наш первый рассвет.

© Copyright: Светлана Царинных, 2009
Свидетельство о публикации №1911140274


1 января

Игорь Лебедевъ

«…Падаюць сняжынки,
Дыяменты-росы.
Падаюць бялютки
За маим акном.
Распусцили вишни
Шоукавыя косы
И уранили долу
Снегавы вянок…»
(Паулюк Трус)

«Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадернутых гардин…»
(Борис Пастернак)

Был зимний день, 1 января. Начало Нового года. Несмотря на праздник, я проснулся довольно рано.  В этот день в моём доме должна была  впервые появиться Ты. Было как-то волнительно. На старом отцовском буфете тикали часы, отсчитывая минуты,  которые остались до нашей встречи. Я несколько раз подходил к двери, пытаясь угадать звук Твоих шагов.  И вот – звонок в дверь. Ты улыбаешься. На Тебе белое пальто с пушистым белым воротником, белая меховая шапочка и белые сапожки. Довершали новогодний наряд белые варежки, которые Ты уже успела снять. Полное ощущение сказки наяву создавали снежинки на Твоих плечах, которые еще не успели растаять.

Мы сидели за старым родительским столом, улыбались и говорили, говорили, как будто не виделись много-много лет. Хотя на самом деле так и было: мы не виделись почти всю жизнь и понимали, что теперь уже не расстанемся никогда.

Потом мы долго гуляли по нашему городу. Падал снег. В старом парке  деревья, которые я помнил с детства, приветственно шумели ветвями. Под нашими ногами скрипел снег, но нам не было холодно. Мы шли вдоль замерзшего канала и улыбались друг другу, Новому году и нашей судьбе…

Через пятнадцать лет, в летний день годовщины нашей свадьбы, я спросил Тебя: «А помнишь то наше 1-е января?»


Зима

Сергей Климов

Где-то там уже зима
                Занавеской белой колышется.
Где-то там    жила судьба
              Тихо бьется в трубке твой голос, не слышится.
                +++               
Тихо бьется твой голос …. слышится
                Журавлиный клин надо мной.      
Старый  парк, чудный город, уснувший  под этой горой.
                +++               
Где-то там   живет судьба.
                За горами она, за долами.
Замороженные мысли, как капли рябин.
               Околдованы чувства, раскованы.
                +++               
Вот и здесь уже зима
               Занавескою белой колышется.
Говорим мы не те слова,
          Умер  в трубке твой голос, не слышится.
                +++               
                1995г.

© Copyright: Сергей Климов, 2009
Свидетельство о публикации №1904201186


Голубая Зима

Светлана Царинных


Спит мой город и люди
Видят сладкие сны.
Ночка длинною будет -
Я в плену тишины.
Где же ты, мой желанный?
Где же ты, мой родной?
Жду тебя постоянно!
Почему не со мной?
Ты забыл мои глазки,
Про меня ты забыл…
Помню все твои ласки,
Как «люблю» говорил.
Буду ждать я в надежде,
Что мы встретимся вновь,
Между нами как прежде
Воцарится Любовь!
Заморозила окна
Голубая Зима.
И цветочки на стёклах
Освещает Луна.
Кто-то в дверь постучался
Узнаю этот стук…
Словно вихрь ворвался
Нежный ласковый друг!

© Copyright: Светлана Царинных, 2009
Свидетельство о публикации №1911060583


Зимний вальс

Игорь Гашин -Егор

Этот вальс закружил нас с тобою вдвоём,
Мы с тобой под метелью сегодня плывём,
В бестолковой снежинок плывем суете,
Мы теперь уж другие, мы вовсе не те,

Снег ложится на шпили и на фонари,
Накрывает собою он вечности дни,
Закрывает он память Петровских времен.
Только мы все плывём, и плывём, и плывем.

Вот промчатся минуты, проходят года,
Снова кто-то танцует, вдвоём, как тогда.
Снова белых снежинок кружит хоровод,
Снова белой метелью закрыт небосвод.
2000г.

© Copyright: Игорь Гашин -Егор, 2009
Свидетельство о публикации №1909210434


Осень. Серость. Первый снег

Людмила Першикова


Осень. Серость. Первый снег.
Раскричались в парке птицы.
Знать, почуяли разбег
Белоснежной колесницы.
Близко! Близко! Кружева
Уж накинуты на травы.
Блёкнет неба синева,
И деревья пустоглавы.
Первым утренним ледком
Робко затянулись воды,
И дохнуло холодком
Освежающей свободы.
Скоро, скоро прятать нос
Вновь придётся под перчаткой.
Снова Дедушка Мороз
Побредёт походкой шаткой.
Будут хвастаться леса
Снежной белизною платья,
И раскроют чудеса
Новогодние объятья.


© Copyright: Людмила Першикова, 2009

Свидетельство о публикации №1911013883


Белая зима

Борновалова Светлана Владимировна (Светлана Борновалова)

Милая подруга -
Белая зима.
Закружилась вьюгой,
в пляс пошла сама.

Косы бахромою
весело звенят.
Руки - будто птицы
по ветру летят.

Быстрою улыбкой
месяц из-за туч.
Далеко в сугробах
длится чей-то путь.

Затихает вьюга.
И пушинок шаль
укрывает землю,
освещает даль.

Храм зимы и снега.
Звёзды в вышине.
И душа ликует
и поёт во мне.

Мирозданье Божье...
Невечерний свет.
Для меня на свете
лучше края нет.

5 марта 1997г.


Зимняя пастораль

Евгения Покидова

Меж замерших стволов, сквозь тишину,
Узоры кружева ветвей пронзая,
Струится свет, перетекая в белизну,
Переливается алмазами блистая.
Вольготно в пышных шубах развалясь,
Метель и вьюга сонно отдыхают,
И в глубине сугробов,  затаясь,
Ветра свои полеты обсуждают.
Заворожен таинством лес, молчит.
Лишь дятел дробным стуком оглашает,
Да белка изредка поспешно пробежит,
И ворон каркнет, мимо пролетая,
Чуть ветка от мороза заскрипит.

© Copyright: Евгения Покидова, 2008
Свидетельство о публикации №1812280543


Простуженный Вальс

Мартемьянов

Белыми точками,
спит между строчками,
в небе холодном январь.
В танце простуженном,
ночью он кружится,
ночь приглашая на вальс.
В поле далекая и одинокая,
ель дирижирует им,
музыка тихая, снегом укрытая,
такт отбивает двоим.
Кружится, кружится,
в танце простуженном,
с ветром январским заря,
солнце помашет,
им маленьким лучиком,
и улыбнётся едва.
Белыми точками,
спит между строчками,
в небе холодном январь,
ночью на улице,
музыка кружится,
нас приглашая на вальс.

© Copyright: Мартемьянов, 2008
Свидетельство о публикации №1809253436


Зима... Первая метель...

Галина Небараковская

Ещё позавчерашней ночью первые снежинки опускались на землю медленно, плавно, прогуливаясь, словно почтенные матроны на вечернем променаде… Лёгкие, пушистые, они невесомой шалью укрывали газон, сверкающими звёздочками зависали на не успевших ещё осыпаться листьях, тихо таяли под колёсами машин и сапогами прохожих…

Осень… Первый снег…

А уже сегодня, прямо с раннего утра, за окном такая свистопляска! Порывистый ветер, налетевший невесть откуда, горстями бросает в лицо колючий снег вперемешку с последней, не опавшей листвой. Сверкающие разноцветные осколки октября сыплются под ноги одинокому прохожему, безрассудно бросаются под колёса редких автомобилей. В свете непогасших ещё фонарей всё сверкает, переливается, слепит глаза. Оказавшись в этой круговерти, понимаешь – это не хоровод русских берёзок, не венские вальсы, это – зажигательные, стремительные латиноамериканские танцы, исполняемые знойными чернокудрыми красавицами под сумасшедшие ритмы Рикки Мартина…

Зима… Первая метель…

© Copyright: Галина Небараковская, 2009
Свидетельство о публикации №1911020862


Новый год. Ёлка

Галина Небараковская

Почему-то принято считать, что Новый год пахнет хвоёй и мандаринами. Так говорят многие. А у меня этот праздник ассоциируется совсем с иными запахами. И тянется такая ассоциация из далёкого-далёкого детства.
       Прошло всего несколько лет, как закончилась война. Украина, израненная, кровоточащая,  ещё не оправилась после жестоких боёв, которые дважды, сначала на восток, а потом на запад, разрушительными валами прокатились по её многострадальной земле. Ещё на пепелищах сиротливо торчат печные трубы, ещё половина полей зарастают дикими бурьянами. Им, бурьянам, вольготно расти на земле, щедро удобренной солдатским потом, кровью, материнскими, вдовьими и детскими слезами. Ещё не все вернулись с фронтов домой: одни продолжают службу на освобождённых территориях, другие годами продолжают свою, личную, войну со смертью, которая постоянно стоит у изголовья госпитальных коек, надеясь, что вот-вот придёт её час. Третьи и вовсе не известно где: то ли нарвались на пулю (она же – дура!), и товарищи, отступая, торопливо засыпали землёй, чтобы вороньё не клевало, то ли сброшенная на окоп бомба разорвала в клочья, так что и собирать было нечего. А может, выходя из окружения, утонули в болотах белорусского Полесья… В общем, пропали без вести. А многие из тех, что уже вернулись, пришли кто – без рук, кто – без ног…
          Так что бурьянам было вольготно. Не хватало у людей  ни сил, ни рук, ни лошадей, чтобы пахать, сеять, убирать хлеб. Огороды бы возле землянки картошкой и свеклой да тыквой засадить!.. Даст Бог, вырастет – всё голодом не помрём!
         Что-то и выросло, бережно собрали урожай, даже самую мелкую картошку ссыпали в погреба. Ничего, можно сварить в «мундире», чуточку посолить – и за милую душеньку съестся!
          Наша хата-мазанка каким-то чудом уцелела. И даже старая разложистая яблоня, хоть и стала совсем скособоченной. Половину веток словно великан какой-то одним махом топором обрубил. Бабуля говорила, что пулемётной очередью яблоню нашу обкосило. А этой весной оставшиеся ветки как-то робко, с опаской выбросили редкие бутоны, дерево отцвело, и появилась завязь. Мы каждое яблочко знали «в лицо». Их было семнадцать штук.  Поздней осенью папа (слава Богу, вернулся, хоть израненный, но живой!) осторожно сорвал яблоки, настелил в погребе соломы, аккуратно уложил плоды на этот «ковёр» и сверху укрыл той же соломой.
 – Пусть вылёживаются. Это зимний сорт, - пояснил он нам, детям.
        Незаметно подкралась зима. Укрылись белой шубой воронки от снарядов, полуобсыпавшиеся окопы, чёрные пепелища. Земля принарядилась, готовилась встречать новый, 1948 год.
       Мы тоже готовились. Всей семьёй. Для меня это была первая в жизни ёлка. Хотя… Настоящей-то ёлки и не было. За несколько дней до Нового года папа срубил в лесу и принёс домой какое-то деревце, голое, с тонкими плетями-веточками, закрепил его в старом дырявом ведре, а мама обернула ведро пёстрой тряпицей.
– Так красивее будет, –  сказала она.
И мы стали готовить украшения. В кладовке мама нашла ещё довоенный плакат, с одной стороны с цветными рисунками и надписями, а с другой – белый (даже не белый, а уже изрядно пожелтевший). Из соломы нарезали золотистые трубочки разной длины, из плаката – кружочки, квадратики, треугольнички, звёздочки, в общем, что получилось. Потом на длинную нитку нанизывали поочерёдно то соломки, то бумажки, и получались красивые гирлянды. А ещё в конфетные обёртки, неизвестно откуда взявшиеся, заворачивали маленькие картофелинки и вот – разноцветные нарядные шарики готовы. Грецкие орехи тоже пошли в ход. Развесили все эти «чудеса» на деревце, и оно словно ожило! Мама из старой телогрейки надёргала ваты, это был снег. Почти как настоящий…
         Мы с сестрой с нетерпением ждали, когда же он придёт, этот Новый год! Ведь папа сказал, что к послушным детям в новогоднюю ночь приходит Дед Мороз и приносит под ёлку подарки!
        И дождались наконец! Сегодня ночью и наступит Новый год! Мы с сестрёнкой долго не могли уснуть, всё ждали, когда же скрипнет дверь и войдёт бородатый дед с подарками. Я даже перед сном сходила и проверила, не закрыла ли мама дверь на щеколду. Вдруг забыла и по привычке заперла. А как же тогда Дед Мороз подарки занесёт? Ждали, ждали, да так и уснули, не дождавшись.
        А утром!.. Я проснулась от какого-то невероятного запаха, в котором утопала комната. Открыла глаза. За окном ещё темно, в комнате – тоже, только в кухоньке горит керосиновая!.. лампа, которую зажигали только по праздникам, да из русской печи огонь разбрасывал красные блики.
– Мама, а уже Новый год? – первый вопрос, который я задала маме, заставил её улыбнуться.
– А ты сходи, загляни под нашу ёлочку. Если там есть подарки, значит, приходил Дед Мороз, а с ним и Новый год приходит. – И тут же спохватилась. – Вы же у нас послушные дети?
       Ответа она не дождалась, я уже сидела на полу возле «ёлочки» и не могла отвести глаз от корзины (нашей корзины, которую папа летом сплёл из лозы). В ней лежали большие зеленобокие блестящие яблоки. А поверх яблок, на чистой белой тряпочке – четыре настоящие карамельки в красочных бумажках-обёртках! Я даже руку протянуть не смела, дотронуться до этой сказки, вдруг это – сон, и я его спугну…
         Мама заглянула в комнату, долго смотрела на меня, а потом тихо проговорила:
– Значит, приходил Дед Мороз, и Новый год тоже пришёл. Видишь, подарки лежат? И вы у нас хорошие дети. – Украдкой смахнула со щеки слезинку, ещё минутку постояла, потом погладила меня по голове:  – Бери, две конфеты тебе, а две – Танюшке. И по яблоку возьмите.
         С тех пор для меня Новый год – это много яблок на столе с их одуряющим запахом, много конфет и – обязательно! – настоящая ёлка. А под ней – подарки от Деда Мороза. Для всех. Для детей и для взрослых… Уже выросли мои дети, разлетелись кто куда, а на Новый год все собираются к маминой ёлке, разбирают подарки, пусть хоть маленькие, но зато от Деда Мороза! Незаметно, чтоб я не видела, подкладывают  подарки для мамы (тоже от него же!). И в дом приходит праздник…


© Copyright: Галина Небараковская, 2009
Свидетельство о публикации №1910280311


Зимне-летнее. Новогоднее

Игорь Федькин

Ты же согласишься не расставаться? Помнишь этот вопрос, заданный накануне лета? Знаю, помнишь… Не забыла, потому что согласилась. По странному, но уже привычному стечению обстоятельств,  мы встретились буквально на несколько минут в зале аэропорта, в городе, где оба совершали пересадку с рейса на рейс. Ты летела в одну сторону,  я в другую. И эти несколько минут оказались самыми важными в нашей жизни. Уже в нашей…

Может быть, внешне мало что изменилось. Улетаешь ты, приезжаю я. Потом наоборот. Но мы возвращаемся в наш дом, в наш общий дом… Пусть тут нет камина, но тепло в нем живет.
Мы сидим рядом, и с улыбкой вспоминаем недавние события. Чуть терпкий аромат наряженной в углу ёлки уносит нас в зимний лес, где ты пряталась под лапы елей-великанов. А вот и россыпь мелкого янтаря в вазочке на столе – осколки солнечного лета, привет с Балтики…
До Нового года несколько часов. Веришь, что сказка не закончится с последним полуночным ударом курантов? Я верю. Потому что рядом со мной богиня, искры в глазах которой способны любую сказку сделать явью. Или наоборот…
Ведь так? Не отвечаешь… Заснула на моем плече с мечтательной улыбкой.
Наша сказка только начинается…
© Copyright: Игорь Федькин, 2009
Свидетельство о публикации №1912281426


Зимняя дорога

Ольга Коваленко 2

Едем зимним вечером лесной дорогой. Убаюканные ездой, давно замолкли самые говорливые из нас. Кто дремлет, кто смотрит в переднее стекло – боковые окна давно заиндевели.
Впереди, над лесом, мерцает яркая звезда. Она, то прыгает с ветки на ветку, то притворяется огоньком далекого жилья, то вдруг зависает между деревьями и холодно, пристально смотрит на нас…
Меняются причудливые картины заснеженного ночного леса.
Вот вдалеке поднялась над дорогой ведьма с вздыбленными волосами и узловатыми скрюченными пальцами. Испугалась шума машины, обернулась сухой придорожной корягой.
Вот старичок-лесовичок подмигнул из-под лохматой заячьей шапки, и тут же превратился в обгорелый пень, запорошенный снегом…
И вздрагиваешь, когда по борту машины вдруг резко царапнёт упругая ветка…

© Copyright: Ольга Коваленко 2, 2009
Свидетельство о публикации №1907060624


Пурга

Ирина Крымова

Серый день всё никак не проснётся,
Пеленою висят облака,
И несётся, несётся, несётся
Вдаль гонимая ветром пурга.

С завываньем, дав ярости волю,
Заметая дороги-пути,
Вихрь волнистою длинной грядою
Воздвигает сугробы свои.

День весь властвует он: пригибает,
Задувает, по щелям свистит.
А под утро свой нрав укрощает,
Растянулся на ветках и спит.


© Copyright: Ирина Крымова, 2004
Свидетельство о публикации №1412050237


Отцвело незабудками утро...

Диана Горная

Отцвело незабудками утро.
День вступил уж давно в права.
Забываю себя, как будто
Вспоминать не пришла пора...

Но всплывёт пред глазами порою,
Обжигая, тревожа, маня:
По сугробам, да с санками в гору
Синеглазое мчится дитя.

И тоской вдруг наполнится сердце,
И забьётся неровно в груди...
И уже никуда не деться
От сугробов, беги - не беги…

Двор заснежен, как в сказке, качели...
А под валенками - хрупок лёд...
Вновь метут, заметают метели
В облака голубой небосвод.

Отморозились в варежках пальцы...
В дом скорей! Там горячий чай,
Бабушка испекла оладцы!
Ароматныееее! Налетай!

Незабудками скрылось утро.
День наполнен своей кутерьмой.
Я себя вспоминаю, как будто
Возвращаю себя домой.

И за чашкой горячего чая
В дорогих глазах вижу свет.
И шепчу: «Бабушка, я скучаю».
«Моё солнышко!» - слышу в ответ.


И, хватая в охапку сугробы,
Возвращаясь в обыденность дней,
Уношу, забираю с собою
Безмятежную ту метель!


Иерусалим, 2008


© Copyright: Диана Горная, 2008
Свидетельство о публикации №1808190335


Страхи.

Юрий Казаков


РАССКАЗ НОВОГОДНИЙ

  31 декабря все были дома, нам часто звонил телефон, это  поздравляли с Новым годом знакомые и родственники. Я с нетерпением ждал наступления 12 часов ночи, когда появиться Дед Мороз с подарками и будут открывать шампанское, чтобы пробка била в потолок.

    Время шло ужасно медленно. Папа сказал: "Сынуля, давай поиграем в страхи". Я не знал, как в это играют, но всё равно согласился, потому что все игры, которые предлагает папа, даже игра в школу (а я не хочу ходить в школу, так как там нельзя баловаться), бывают очень интересными.

    Папа взял старенький электрический фонарик с яркой лампочкой, этот фонарик умеет набирать электричество прямо из розетки. Потом папа сел на мою кровать рядом со мной, а перед этим выключил свет и плотно закрыл дверь в эту комнату.

  Одной рукой он направил свет от фонарика в потолок, а пальцами другой стал двигать перед фонариком. Потом мы легли поудобнее на мою уже настоящую большую кровать и стали смотреть на потолок.

  На потолке в световом пятне корчились и извивались чёрные безмолвные змеи, то, сплетаясь, то, разлетаясь в разные стороны. Казалось, что я попал в другой мир, хотя за дверью, как обычно шумел телевизор. Но освещённый зал, и телевизор, и ёлка с электрическими свечками были где-то далеко. А здесь царил ужас.
 
  Вдруг за плотно занавешенным окном раздался какой-то непонятный скрежет и хрустящий скрип снега. В комнате сразу почему-то сразу стало светлее, задвигались и засветились шторы. Появившаяся тень от люстры начала раскачиваться. Несмотря на то, что папа был рядом, я вжался в ближайший угол кровати и накрыл голову подушкой.

  Мурашки забегали по спине, но я всё равно из-под подушки смотрел на окно, широко раскрыв глаза. Фонарик у папы погас, шум из окна как бы влезал в комнату, шторы и люстра продолжали двигаться.

  Шум вдруг перерос в оглушительный скрип, потом сразу всё погасло, и шум быстро удалился из комнаты.

  Папа включил фонарик и спросил: "Ну что, Тинчик (так меня называют только мама, бабушка и папа, а взрослое имя у меня Валентин), испугался?"

   Я хотел ответить, что ни капельки, но только сумел выползти из-под подушки и ответил: "Это просто во дворе проехала машина по скрипучему снегу и осветила наше окно своими фарами, а змеи на потолке – это тени от моих пальцев, которыми я двигаю.

  Мой страх сразу куда-то исчез, я довольно засмеялся и стал прыгать по кровати.

Но тут вошла мама, включила свет и строго спросила: "Чем вы здесь занимаетесь?" Я сказал, что мы с папой играем в страхи, и я учусь их не бояться.

  Мама подошла ко мне, взяла меня на руки, недовольно посмотрела на папу, и мы все вместе вышли в зал. Там горел свет, сверкала ёлка, говорил телевизор.

   До прихода Нового года оставалось двадцать минут.

© Copyright: Юрий Казаков, 2009
Свидетельство о публикации №1904200352



Болгов Виктор Евгеньевич (Болговенко-Коленчук .)

            ПРИШЛА КОЛЯДА!
(Славянские мотивы)

Пришла коляда
накануне Рождества!
Зазывает в хоровод
православный весь народ!
А кто вышел всех вперёд?
Первый парень – Новый год!
И плечист он и румян,
и кудрявый, как баран!
С виду – всё едино! –
тащит два кувшина!
Да ни как - то Водолей?!
Сапог в пляске не жалей!
Не жалей – лей – лей…
В коляду веселье лей!
Пришла коляда
накануне Рождества!
Вынесла коровку,
масляну головку.
Пошла гулять по проулочкам –
Угощает сладкой булочкой!
Каждого прохожего –
На молодца похожего.
И каждую прохожую –
Барышню пригожую!
За коляду-коляду
налей в чаши не беду,
А веселья хваткого –
как губы дивчин сладкие!
Водолей – лей – лей!
Счастья люду не жалей!
Водолей, плесни ещё
из кувшина то вино,
Что живое, золотое, молодящее…
Наступила коляда настоящая!
Сам румяный Новый год
зазывает в хоровод!
Эй, купчина – жирный кот!
Растряси тугой живот!
Дожуёшь потом пирог,
и куриный окорок,
И капустку,
и бобок…
А доброй хозяюшке,
дай, свят Бог:
Счастья ломоть,
да поболе тоготь!
Пришла Коляда! –
Водолея привела!
С Новым годом,
с хороводом,
да и с песнями!

ЖГИ – ЖГИ – ЖГИ, СКАЧИ!

Спит земля в снегу.
Санный путь блестит.
Месяц под дугу
Бубенцом летит.
Жги-жги-жги, скачи
Конь буланый мой.
Из-под ног, мечи
Искрозвёздный рой!
Гривой разметай
Зимнюю метель.
Прочь закинь печаль -
Под сугроб, за ель.
Мне же, чужд покой, -
Кровь во мне горит.
Месяц под дугой
Бубенцом гремит.

СВАДЕБНОЙ ТРОЙКИ ЗВЕНИТ КОЛОКОЛЬЧИК

Резвой тройкой летит в поле свадьба.
Дзон – дзон – дзон… колокольчик звенит.
Только снег и дороженька гладью
За санями позёмку клубит.
И дзон – дзон, и дзон – дзон … перезвончик.
Слышен свадебной троечки бег.
Под дугою звенит колокольчик,
Да под полозом искрится снег.
А за лесом, церквушка купается,
Нимфой белой в сугробах снегов.
Колокольчик, звенит – заливается:
За любовь, за любовь, за любовь.
И дзон – дзон, и дзон – дзон… перезвончик.
Слышен свадебной троечки бег.
Под дугою звенит колокольчик,
Да под полозом искрится снег.
Мы попляшем на свадебке звонкой,
Забыв горести, песни споём.
Крикнем дружно и весело – Горько!
Пусть бокалы звенят за столом!
И дзон – дзон, и дзон – дзон…перезвончик.
Слышен свадебной троечки бег.
Под дугою звенит колокольчик,
Да под полозом искрится снег.



Зима
Елена Диомидова

Привет, моя хорошая,
Холодная и длинная,
Метелями взъерошена,
И всем ветрам открытая.

Нам вместе много времени
Придётся куковать,
Тебе шуметь метелями,
А мне в снежки играть.

Тебе - морозом хмурится,
За нос меня щипать,
А мне нестись по улице,
И в варежку дышать.

Тебе деревья инеем
Как в сказке, украшать.
Мне ж вечерами длинными
Тебе стихи писать...

© Copyright: Елена Диомидова, 2009
Свидетельство о публикации №1911060192


Накануне Рождества

Юрий Останин

В великом ожидании душа
Иллюзии счастливые питает,
Ждёт чуда накануне Рождества,
И трепетно о будущем мечтает.

Порыв прекрасных, светлых чувств
Как яркий фейерверк взлетает.
Рассыпав в небе звёздный куст
Печально, быстро угасает.

Из прошлого в надуманные грёзы
Выстраиваем мост длиною в миг,
Пытаемся отбросить горе, слёзы
Под звон бокалов и весёлый крик.

Из года в год, волшебную картину
Рисуем накануне Рождества,
А утром погружаемся в рутину,
В обыденные дрязги естества.

© Copyright: Юрий Останин, 2008
Свидетельство о публикации №1812080483

Святки

Славили Христа

http://www.proza.ru/2008/01/07/335

Зинаида Королева

Прибежали детушки,
Славили Христа,
Ангелы - лебёдушки -
Речь пугливая в устах.

Слов не понимая,
Забубнили вслух,
А Душа немая
Оживала вдруг.

И вела уверенно -
Осветился путь,
Верою проверенный:
В Вере - жизни суть.


Авсень
http://www.proza.ru/2009/01/14/744

Зинаида Королева

Друзья Россияне!
Поздравляю всех с со Старым Новым Годом! Только в России такое есть)
Кто помнит такое колядование? Какие слова здесь пропущены?
Была бы благодарна всем, вспомнившим.

- Авсень, Авсень, ты где была? -
Коней стерегла.
- А где кони? -
За врата ушли.
- А где врата? -
Волной снесло.
- А где волна?-
Быки попили.
- А где быки?-
На луга ушли.
- А где луга? -
Кони вытоптали.
- А где кони?-
Мужья увели.
- А где мужья?-
Мужья померли.
- А где гробы?-
Гробы погнили+
Вынеси Пышку, ножку
В заднее окошко.
А не дашь пирога -
То корову за рога


Зима

Джон Маверик

Зима и ночь, все было, как всегда:
Просевший снег меж сомкнутых дорог
И в проруби упавшая звезда,
Доверчиво уснувшая у ног.

Все было так, как быть оно должно:
Пустое небо в сполохах пурги,
И где-то полутемное окно,
И чьи-то полустихшие шаги.

Зима и ночь... И кто-то не нашел
Кого-то... не согрел теплом руки
Уставших пальцев... Кто-то не пришел,
А кто-то ждал, боялся и любил.

А кто-то засыпал один, в слезах,
Или одна... а может быть, вдвоем;
Шепча, как стон, с надеждою в глазах,
Слова, которых так стыдились днем.

Зима... и вновь, как в тысячи ночей,
Ложились плакать, клясться и терпеть.
А где-то в клетке дикий соловей
Учился петь...


© Copyright: Джон Маверик, 2009
Свидетельство о публикации №1904084578


Письмо

Ксения Устинова

Аккуратно ступая по серебристым снежинкам под ногами, думается, что в прошлом году просила у тебя снега. Очень хотелось мягкого снега под Новый Год. А больше мне пожелать было нечего, потому что я была счастлива и любима теплой звездой Солнцем и чистым ярким Небом. А теперь я иду, с ужасом понимая, что причиняю боль новоиспечённым снежинкам, только что выпавшим на сонную землю. Как бы ни старалась ступать аккуратно,  я не могу им помочь – их прелестные, неповторимые платьица рвутся, издавая хрустальный звон…
Сегодня я иду, думая о том, что у тебя попросить в этом году? Мне ничего не нужно… Только пусть у мамы глаза будут счастливыми, пусть уйдёт это холодное равнодушие из её сердца, а болезненная печаль в её душе растает, как прошлогодний снег! Я бы попросила для неё  здоровья и улыбок. Ведь у тебя их много под седой мягкой бородой, где прижились вихри и метели, где уютно себя чувствует морозец, рисуя, плетя причудливые узоры.
Если бы попросила чего-то, то для папы. Чтобы он ждал, не тоскуя. Чтобы не волновался о нас, я знаю – он волнуется, даже там, где ему хорошо. Я бы попросила передать ему то, что так редко говорила… 
Сколько всего унёс с собой прошлый год, раскидал нас, как бумагу раскидывает по столу внезапно ворвавшийся ветер.
На дворе поздний вечер, но красавицы снежинки пылают голубым светом. Так нежно, уютно себя чувствую тут – за пазухой у зимы. Я знаю, как бережно ты собираешь в свой волшебный мешок просьбы и желания, особенно внимателен к детским. Я вижу, как вздрагивают усы от широкой улыбки твоей, а вокруг глаз тут же начинают кружить хороводы морщинки-снежинки, когда ты понимаешь – вновь угадал с сюрпризом. Прошу тебя об одном: оставь местечко в своём волшебном мешке для моих родителей, для моей нежной мамы с усталыми глубокими глазами… Для моего щедрого папы, с печальной улыбкой на лице.
Не заметно для себя, пишу на снегу адрес, потом снежинку … В медленном танце зимние красавицы падают на тронутый мною снег, заметая следы, обещая залечить раны…

15.12.2009
Харьков


© Copyright: Ксения Устинова, 2009
Свидетельство о публикации №1912151584



В вихре танца

Галина Небараковская

Те, кто видел, как я веселюсь, танцую, почему-то часто называют меня вертихвосткой. И мне обидно от этих слов. Ну, какая же я вертихвостка? Партнёр у меня постоянный, всегда один и тот же, и танцуем мы не для зрителей, не похваляемся своим мастерством. Не верите? Убедитесь сами, увидьте своими глазами! Только услышьте эту божественную музыку, под которую мы кружимся! Да удержаться невозможно!!! Поверьте, и вы тоже не сможете удержаться. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начнёте пританцовывать под её чарующие звуки…

А когда наш танец увидите, то и вовсе голову потеряете от восторга: кружимся, кружимся, потом стремительная перебежка, на секунду замрём и – снова несёмся в вихре, забыв обо всём на свете! Моё кружевное платье сверкает и переливается всеми цветами, лёгкой прозрачной вуалью укрывает нас от нескромных взглядов. Музыка то взмывает до небес, унося и нас с собой, то ласковой кошечкой стелется у наших ног... Какое блаженство! Только дайте простор нам, лучше всего в чистом полюшке… По кромке поля – сосны вековые в изумлении замерли, глаз не в силах отвести от происходящего действа. Они-то не могут так, прикованные корнями к земле. Мы же – вольные птицы, ничем не связанные, свободные в движении. А сосны только встряхивают зелёными кудрями в такт нашему танцу, с завистью глядя, как живо и озорно кружит меня мой кавалер, мой славный весёлый Ветерок…

И я – совсем не вертихвостка…

Я – Метель…

© Copyright: Галина Небараковская, 2009
Свидетельство о публикации №1911250614


Не бойтесь...

Галина Небараковская

Почему-то многие меня недолюбливают, а некоторые и вовсе откровенно боятся. Я же хорошая – белая, пушистая! Ну, случается, ущипну за нос или другое какое место, подножку подставлю, могу под одежду забраться шаловливыми пальчиками… Так это же не из вредности, беззлобно! Просто характер у меня такой – игривый, озорной.

Я же и хорошего много делаю: шубы раздариваю, болячки и язвы скрываю, чтобы своим отвратительным видом глаз не кололи, убаюкиваю и колыбельные пою, праздники красивые устраиваю, особенно для маленьких. Всегда стараюсь украсить окружающий мир белыми пушистыми шалями, сверкающими серебряными монистами…

И за всё за это – такое вот отношение! Одни при моём приближении хмурятся, другие недовольно ворчат, третьи и вовсе стараются избежать встречи со мной.

Да, бывает, и я срываюсь. Разозлюсь по-настоящему, начинаю рвать и метать, иногда реву по-звериному, в другой раз вою от бессилия… Но это же не так часто происходит! Да и с кем не бывает? Разве с вами такое не случалось? Признайтесь честно хотя бы себе. Было, было…

А со мной всё просто: видите, что я не в духе, лютую, фыркаю, укусить готова, так постарайтесь избежать встречи лицом к лицу в этот момент. Долго злиться я не умею. Пройдёт короткое время, и я снова стану доброй, щедрой. Белой и пушистой…

Я – зима…

© Copyright: Галина Небараковская, 2009
Свидетельство о публикации №1911190975


Зима лютует

Галина Небараковская

Зима лютует. Стужа высшей пробы,
И холодит до ломоты в зубах…
В конце деревни, утонув в сугробе,
Застыла опустевшая изба.

В окошках – бельма вместо чистых стёкол,
К порогу не прочищена тропа,
Вздыхает дверь, повиснув кособоко,
И горка снега, где была труба.

А были ж, были времена иные:
И звонкий смех, и говор, и тепло!
Когда-то жизнь бурлила здесь. А ныне
До самой крыши снегом занесло.

Как мне тебя сегодня не хватает!
Я сердцем рвусь, спешу, спешу к тебе,
Заброшена, несчастная, святая
Моя отцовская родная колыбель…


© Copyright: Галина Небараковская, 2009
Свидетельство о публикации №1911260653



Людмила Сойту

Снег прорастал из-под земли,
А не упал с небес.
Блестящим веером легли
Снежинки в дивный лес.
И засверкало, зацвело -
Чарующий букет.
     Кристально - белое стекло,
     Кристально - белый свет.


© Copyright: Людмила Сойту, 2009
Свидетельство о публикации №1911026713



Не долог день и ночь длиннее

Евгения Покидова

Не долог день и ночь длиннее,
Пейзаж молочно-снеговой,
Но все ж зима ей-ей милее
Красы осенней расписной.
Холодный воздух чист, прозрачен,
Лыжня восторженно скрипит,
Янтарным блеском снег окрашен,
Лес дивным кружевом расшит.
Студеный ветер красит щеки,
Цветут лазурью небеса,
Седые ели жмурят очи,
Вкушая сказок чудеса.
Дыханья стынущего дымка
Узор рисует на стекле,
И серебристая поземка
Струится змейкой по земле.
Волшебным сном оцепененья
Весь мир окутан, сладко спит.
Ростки надежд и дум стремленья
До дней весенних сон хранит.


© Copyright: Евгения Покидова, 2010
Свидетельство о публикации №11001070981


Крещенское

Арина Феева

Ступни мои бОсые не ощутят холода...
Небо подступит к горлу... Грешная я, гордая...
Слезы мои вымерзли и превратились в градины.
Шла я тропой к проруби, бросить в купель отчаяние.
Дух вон, душа цельная, тело почти новое!
Перекрести, Зимушка, дочерь свою непокорную!
И облачи защитою - чистой, крестильной рубашкою.
Светлая я, легкая... Только на жизнь старше я...
Нежность защемит сердце, крест на груди трогаю.
Благослови, Господи, все забирай Прошлое!
Все на Алтарь... Платою - постриг и послушание.
Косы отдам завтра я - нищим на подаяние...


2009г.


Первый снег новой зимы

Сказка

Василий Морозов

В самом конце осени, когда дождь лил почти каждый день, Ёжик практически не выходил наружу из домика. Как и обещала Ворона, утром она кричала короткое «Кар!» всего один раз, поэтому и приходилось почти все время сидеть в домике…

Но однажды утром голоса Вороны Ёжик не услышал вообще – он даже испугался, не заболела ли она, поэтому осторожно высунулся из домика наружу, не дождавшись знакомого «Кар!». И увидел, что в лесу за ночь…выпал белый снег – это был первый снег наступившей новой зимы – которая, как и все остальные, обещала быть весьма холодной…

(с) ноябрь 2009 года

© Copyright: Василий Морозов, 2009
Свидетельство о публикации №1911020504


Падает снег

Анна Дудка

Перевод с украинского стихотворения «Tombe la neige» (Софья Раневска)
http://proza.ru/2009/08/18/1042

Падає з неба
Білий білий білий сніг
Згине без тебе
Ще одна самотня ніч
Не прийдеш - я знаю
Знаю і чекаю
Білим шовком вечір
Казку вишиває

Не прийдеш сьогодні ти
Я в тенетах самоти
На краю відчаю
А сніг не помічає

Падає пада
Білий білий білий сніг
Тихий, мов зрада,
Тихо тане на вікні
Не прийдеш - я знаю
Знаю і чекаю
З гілки біла птаха
В шибку заглядає

Не прийдеш сьогодні ти
У тенетах самоти
Смисл життя втрачає
А сніг не помічає

МОЙ ПЕРЕВОД

Падает пышно
Белый, белый, белый снег.
Ночь еле слышно
Шепчет сказки о тебе.
Так одиноко,
Заливает сердце грусть,
Ночь белым шёлком
Вышивает тебе путь.

Нет тебя рядом,
Сеть накинула тоска.
Белой отрадой
Душу кутают снега.

Падает ровно
Белый, белый, белый снег.
Клеится словно,
Тихо тает на стекле.
В белой рубашке
За окошком ты стоишь.
Белою пташкой
С ветки в горницу глядишь.

На коромысле
Два ведёрочка несут…
У одной жизни
Снеги память занесут.

ВТОРОЙ ВАРИАНТ

Падает тихо
Белый, белый, белый снег.
Ночку-трусиху
Испугал опять рассвет.
Был бы ты рядом,
И котёнком, как клубок,
Ночка-отрада
Примостилась под бочок.
Сгинет и эта
Без тебя разлука-ночь.
Вновь до рассвета
Буду гнать сомненья прочь.
Сердце ждёт встречи:
Что ж ты, милый, не идёшь?
Белым шёлком вечер
Вышил сказочную ночь.

Путают мысли,
Гонят страшные на край.
Снегом пушистым
Ночка память заметай.

Падает ровно
Белый, белый, белый снег.
Клеится словно,
Тихо тает на стекле.
В белой рубашке
За окошком ты стоишь.
Белою пташкой
С ветки в горницу глядишь.

На коромысле
Два ведёрочка несут…
А у одной жизни -
Снеги память занесут.

© Copyright: Анна Дудка, 2009
Свидетельство о публикации №1908190245




Первый снег

Сергей Грущанский

Помню далёкой поры благодать.
В лёгком тумане витают снежинки…
И улыбается ласково мать,
глядя то кверху, то вниз, на ботинки.

Что мне казалось тогда, огольцу –
я не упомнил.
                Ручонками в цыпках
жадно водил по худому крыльцу
и на котёнка прыгучего цыкал.

Полные пригоршни снега набрал,
но превратились в дождинки кристаллы.
«Физика это!» - сосед указал
и покачнулся: «Вот… выпил, а мало!..»

С тем и пошёл, как велела судьба,
в дом, где ночами «посольскую» гонят.
Мама сказала: «В снежинках – вода,
землю сегодня снежинки напоят».

И улыбнулась опять… и опять,
глядя то кверху, то вниз, на котёнка.
Глупый он был!
                Не умел понимать
то, что понятно любому ребёнку.


© Copyright: Сергей Грущанский, 2009
Свидетельство о публикации №1909110910


Зима. Весна

Беленко
***

Нету сил, чтоб зацепиться, вот бы, если друг за друга!
Порснет зверь, гугукнет птица. По равнине бродит вьюга .
Ни огня, ни человечка, Снег укутал пепелища.
Подо льдом вздыхает речка, беспощадный ветер свищет.
Дерева, кресты погостов…Вдруг почудится Десница!
Из былья, греха, коросты,- что-то Лучшее родится!

***

Вязкие склоны, слиняли снега, кажется, и не ступала нога, речь никогда не звучала.
Шорохи, звоны, журчание вод, ах ,засинел, засинел небосвод! Вот и дожили. Начало.
Новое в воздухе, тени и свет, будто не будет печалей и бед, скажется всё, что молчало.
Станется, стало, да только устал, тяжко по грязи, но я до моста, там высоко и привольно.
Мысли, дыхание, недослова, вот-вот из дёрна пробьётся трава. Кружится – кружится... Больно!

© Copyright: Беленко, 2007
Свидетельство о публикации №1703120123



Новый Год

Александр Герасимофф


Просыпаюсь рано утром, тихонько, одними только глазами, чтобы, не дай Бог, не разбудить домашних. В гостиной, куда меня перенесли спящего, после того, как ушли последние гости, еще крепко пахнет табаком, фиолетовым вином пролитым на праздничную скатерть, многочисленными салатами – основой основ новогоднего стола, духами тети Нэлли, горничной в гостинице для иностранных туристов («…все они – шпионы и наркотики!..») – особенным запахом Первого января. Напротив моей кушетки – этажерка с книгами. Не отрывая щеки от подушки, читаю названия, тисненные тусклым золотом на корешках телячьей кожи (бедные маленькие, размером с мышонка, коровки!): «Березка-Ботакуды», «Докеры-Железняков», «Калиманор-Корджины», «Корзинка-Кукунор», «Олонхо-Панино» – это всё Большая Советская Энциклопедия, старательно переплетенная дедом. Осторожный поворот головы – и, во всей своей великолепной ватной седине, – новогоднее дерево, голубая ель, а на ней – старинные игрушки, целый год проспавшие на антресолях: серебряная звезда, золоченые орехи, разноцветные сосульки, корзинки со стеклянными фруктами; ваточные: лыжник, балерина на одной ножке, городовой с шашкой «на краул», дети на санках, уточка и одноглазый цыпленок (второй сковырнул брат, еще до моего рождения); плоские, серебряного картона, зверюшки; грибки, клубнички, виноградные грозди, гусята, индюки – все из волшебного надутого стекла; кривые бумажные фонарики и снежинки (эти я вырезал); крупные бусы и бусы маленькие (от игрушечной елки); а еще, спутники зимы, крохотные мандаринчики на суровой нитке, и конфеты (снизу подешевле и попроще, а вверху, что бы мы, дети, не достали, «мишки», «тузики», «красные шапочки» – шоколадные); всякая посуда на бантиках и, конечно, мишура, весело завершающая это вопиющее безобразие прежнего, милого старорежимного мира. Если прищуриться, все это богатство начинает сверкать и лучиться еще пуще, а если нажать пальцами на глаза, а потом отпустить – невозможно описать, что за чудесный салют тогда получается. А под елкой, рядом с древним Морозом в слюдяной шубе – подарки в цветных обертках. Который из них мой?.. А впереди – весь праздничный день... и сладкий сон... и вся жизнь.

© Copyright: Александр Герасимофф, 2008
Свидетельство о публикации №1809230500


Арина Феева

Церквушка старая, промерзшая в зиме...

*  *  *
  Церквушка старая, промерзшая в зиме,
  Вдруг ожила веселым птичьим гамом.
  И краски тусклые в мозаичном стекле
  Затанцевали лучиком лукавым!
  Сквозь пыль окон и паутины плен,
  С развалившихся стен, сквозь кучи хлама..
  Природа исполняла "свой" молебен -
  Рассветом разукрасив двери Храма!
  Колокола звучание обрели,
  Задетые дыханием весенним!
  И до сих пор мне чудится вдали
  Тот звук, рожденный чудом на мгновение.
  И души мертвых обрели покой
  С той, что зажгла невидимые свечи.
  Природа исправляла, как могла,
  Твои ошибки, слышишь, человече?!

*  *  *
                Леониду Андрееву и Роберту Майлсу...

Окраина безмолвно-молчалива
И улица торжественно-строга...
Под этим чистым белым покрывалом
Она мне бесконечно дорога.
А город шумный борется со снегом,
С покровом властным, вторгшимся с полей,
С дыханьем беспредельного пространства,
С немым потоком неподвижных дней.
И человек безумно-одинокий
Бредет один, пугаясь ночи тьмы,
И в сгорбленной фигурке невысокой
Таится обособленность вины.
Дома с закрытыми ставнЯми,
Заборы в длинный рваный ряд
Чужими хитрыми глазами
Его и провожают и хулят.
И осторожно-напряженно
Идет у всех он на виду,
Как будто выделен луною
Ладонью света сквозь пургу.
Но было нереально поле,
А небо все бежало вдаль,
Насквозь холодными ночами
Дышал простуженный январь.
И мутный побелевший месяц
Бездонно падал в пустоту
Вне времени и вне пространства,
Вне хрупкой тени на снегу...
И с этим вечным и зловещим страхом
Велась нелепо-странная борьба
Бредущего седого человека,
Продрогшего и ждущего огня.
Хоть в глубину малюсенького тела
Загнал мороз той жизни теплоту, -
Теперь она оттуда выходила,
Пугая яркой тайной темноту.
Своей непостижимостью прекрасной
Как зарождение света и огня,
Она будила нежность и неясность
В замерзшей мертвой тьме небытия...


*  *  *
 Забыла, что Зима такая нежная, -
 Когда в сиреневом рассвете утопая,
 По-утреннему, тихая и свежая,
 Из сумерек тихонечко ступает.
 Забыла, что деревья разнаряжены
 Все в элегантно-белые одежды.
 Забыла, что сбываются надежды
 Таким вот утром: милым, тихим, снежным...
 Забыла это ощущение счастья -
 Простого счастья, краше не бывает, -
 Когда снежинки чувственно ласкают,
 И тают на щеках, и исчезают
 Бесследно... В сплетении ветвей
 Притихли, стихли до поры,
 Заснули птицы всех желаний
 Людских... Но в розовом тумане
 Вот-вот проснешься, вздрогнешь ты,
 Мой душа... Тебя я отпускаю...
 Лети! Зимой благословляю,
 Природой строгой красоты.
 Любовь моя, лети и ты!!!


   *  *  *
 Снег, а тебя я не ждала!
 Не грезила о белом одеяле,
 о ранних сумерках коротенького дня
 не горевала, и не скрещивала шпаги!
  За ослепляюще-сиреневую гладь
  не довелось выдерживать сраженье!
  Морозы на стекле могли бы подождать,
  покамест осени не кончится движенье!
  Все чередом своим: летят на юг
  без компаса, все рая ищут птицы!
  Траве с утра под заморозки снится
  покой и нега... Иней на ресницах.
  Деревья загрубели, погрустнели,
  последние листочки потеряв...
  Ноябрь, две последние недели
  не отдавай зиме, тепло в себя приняв!


*  *  *
Снег ноября...

      А Небо, раскинув крылья,
                Чтобы спасти меня... поздно ли?
      Перьями Землю накрыло
                И обняло меня, Господи...

Вдохнув в себя морозный ветерок.



Валерия Еремеева

Вдохнув в себя морозный ветерок,
Услышав тишину пронзительно живую,
Ты вдруг поймешь, как мал всей жизни срок,
Чтобы познать всю эту красоту земную.
И в тихом всплеске набежавших слез,
В румяной корочке нахлынувшего счастья,
Комочком в горле спрячется вопрос:
"Все это мне?" И льдинкой в одночасье
Застынет тот волшебный нежный миг,
И обещаньем снова возвратиться
Снежинка, падая, оставит добрый блик,
Растаяв на заплаканных ресницах.

Источник вдохновения: стихотворение Анны Владимирской "Гармония."

© Copyright: Валерия Еремеева, 2007
Свидетельство о публикации №1712232340


Иордань

Игорь Лебедевъ

Я подъехал к церкви  примерно в половину двенадцатого ночи. Шла служба. Вовнутрь храма я заходить не стал, т.к. уже был вечером в своем храме, куда обычно захожу. Целью моего визита сюда, в этот деревенский приход было купание Крещенской ночью в проруби-иордани, которая была прорублена во льду пруда, находящегося сразу за этой старинной деревенской   церковью, построенной по проекту иноземца-фрязина* еще в допетровские времена.   К иордани (она имела форму православного креста) стояла очередь в человек 50. Я спросил, кто крайний. Передо мной стояла интеллигентная пара. Муж лет тридцати и жена примерно такого же возраста, оба в очках, без головных уборов, одеты по-спортивному. Стоять пришлось долго, примерно час. В полночь раздался колокольный звон. Все стоящие в очереди перекрестились. Когда до проруби оставалось человек десять, я разделся и остался в одних плавках. Прорубь была в метрах пяти от берега,  и последние минуты ожидания пришлось провести  по щиколотку в воде. Почему-то холодно не было. Мелькнула мысль: « Не простудимся! Бог не даст!»
Вот наконец-то прорубь. Осенив себя крестным знамением, ныряю с головой. Тысячи мельчайших иголок впиваются в моё тело! Еще раз погружаюсь в воду, еще раз!  «Господи, спаси, сохрани и помилуй  меня, раба грешного».  Бегу к машине босиком по свежевыпавшему снегу.   Растираюсь полотенцем. По телу разливается какая-то необычная легкость. Одеваюсь. Еду домой.  В церкви звонят колокола! С Крещением! Спаси Господи!

Фрязин*  -  так в старину на Руси называли итальянцев.



Волшебная зима

Натальянка

Среди всех друзей Павлика не было никого, кто бы не любил сосульки. Как только начиналась зима, и выпадал снег, и на крышах появлялись тонкие, хрустящие на вкус ледяные палочки, каждый считал своим долгом хоть раз в неделю попробовать зимний деликатес. Мальчишек не останавливало и то, что за опасным угощением нередко следовало заложенное горло и ангина. Ведь лечить болезнь приходилось чаем с малиновым вареньем и пушистым маминым шарфом. Это, как раз, было приятным продолжением, да вдобавок появлялась вероятность пропустить по вполне законному оправданию пару-тройку четвертных контрольных по математике и русскому. Что не могло не радовать мальчишек из 7-го «Б» класса.
Впрочем, Зинаида Васильевна, которая вела у них биологию и была классным руководителем уже третий год подряд, кажется, начала подозревать, что ангинные эпидемии среди мужской половины класса уже не первую зиму подряд нельзя объяснить простой случайностью. Хорошо еще, размышлял Павлик по дороге домой, что родительское собрание проводится только два раза в четверти – в начале и в конце, а то бы учительница непременно поделилась своими подозрениями с мамами. А уж те-то точно бы вычислили, что к чему. Павлик, Саша и оба Сережи жили, хоть и в одном большом дворе, но все-таки в разных домах, и, несмотря на то, что дети дружили, сами их родители успевали видеться только на школьных собраниях.
Третья четверть, самая длинная  в учебном году, еще не дошла даже до середины, но собрание по итогам предновогодних оценок в школе уже прошло. На этот раз, кстати, на него ходил папа, а не мама, как обычно, и даже остался доволен результатом: Павлика Зинаида Васильевна похвалила. Мама по этому поводу долго шутила, что, когда в школу ходит она, сына почему-то больше ругают, а как только появляется отец – Павлик просто чуть ли не лучший ученик в классе. «Наверное, Зинаида Васильевна тоже папы боится», – с улыбкой комментировала бабушка.
В общем, первое собрание было уже позади, а к тому времени, когда будет заканчиваться четверть, на улице начнется весна, сосульки растают, Зинаида Васильевна все забудет, а если и нет, то ей точно будет не до каких-то подозрительных ангин «четырех мушкетеров», как называли друзей все одноклассники: главное, чтобы эти самые мушкетеры успели оценки вовремя исправить!
За всеми этими размышлениями Павлик и не заметил, как подошел к своему двору. В этот раз он возвращался из школы один: Сережа-первый остался в школе на дополнительное занятие по русскому (его оценками в предыдущей четверти учителя и родители были как раз не очень-то довольны). Куда подевался Сережа-второй, Павлик и сам не понял, вроде бы на уроках он вел себя как обычно, но по дороге в гардероб куда-то исчез. Ну, а Саша, самый лучший Павликов друг (прямо как Атос и д’Артаньян), как раз и сидел дома с очередной ангиной после того, как победил в споре, кто проглотит больше сосулек. Павлик и Сережа-первый осилили по 4, Сережа-второй съел три, ну а Сашка стал бесспорным лидером, засунув в рот целых шесть штук! Неудивительно, что после этого он сидел дома уже вторую неделю.
Сомневаясь, зайти ли к другу с последними классными новостями сейчас же или сначала пообедать и сделать уроки, Павлик выбрал второй вариант. Лучше уж он побыстрее освободится и со спокойной совестью пойдет навещать Сашку, чем будет играть с ним в шашки, нервничая, что еще не выучил назавтра стихотворение по литературе.
Приняв решение, удовлетворенный Павлик уже почти взялся за дверную ручку своего подъезда, и тут его внимание привлекала необычная сосулька. Как ни странно, без друзей Павлик почти не ел эти ледяные конфеты (Сашка, кстати, тоже, об этом они однажды говорили друг с другом), но пройти мимо этой было просто нельзя, слишком уж она была необычная.
Во-первых, она была слишком длинная, наверное, целых полметра, и такая толстая, что казалось, сосулька сейчас вот-вот упадет под собственной тяжестью. Но вместе с тем она была такой идеальной формы, чуть потолще вверху, у основания, и узкая, словно палочка, в самом конце. Прямо как указка у Зинаиды Васильевны, неожиданно подумал Павлик.
А во-вторых, цвет у этой сосульки был такой неописуемый, что его одним словом и назвать-то было нельзя. Немножко голубая, а чуть повыше серебристая, и темно-синий перелив словно внутри льда, и даже фиолетово-розоватый… В общем, вся она так и манила: «Ну, сорви меня, пожалуйста!» Павлику даже показалось, будто она качнулась ему навстречу и тихонько, еле слышно зазвенела в чистом, морозном воздухе. Но это, конечно, только показалось.
В любом случае, не сорвать ее мальчик просто не мог. На секунду ему опять почудилось, будто сосулька вовсе даже не холодная и застывшая, как обычно и бывают все нормальные ледышки, а теплая, почти горячая, так что даже через варежки чувствуется. Но этого уж точно быть не могло.
Правда, сосулька была такая интересная, что даже лизать ее не хотелось, слишком уж жалко было такой красоты. Вместо этого Павлик, забыв, что уже собрался домой, вытянул руку,  как будто Зинаида Васильевна с указкой, и навел сосульку на кормушку для птиц, которую делал этой зимой сосед с первого этажа дядя Петя.
«Вот бы снегири сейчас прилетели», – подумал Павлик. Снегирей он этой зимой даже не видел, они вообще были редкими гостями в их городе, а полакомиться у кормушки часто слетались обычные серые воробьи.
Мальчик опустил руку с сосулькой, поднял голову вверх… Ну и совпадение! Словно из ниоткуда,  с неба свалившись, к кормушке подлетела пара красногрудых птичек.
Пока Павлик любовался, как аккуратно, чистенько снегири склевывают оставшиеся после утреннего воробьиного завтрака крошки, прошло, наверное, целых полчаса. «Интересно, сколько сейчас времени, я, наверное, из школы сегодня целый час домой иду,  –– подумал мальчик, – хотя вроде ничего особенного и не произошло по дороге. Разве что снегири…»
Он перевел взгляд на подъезд, за дверью которого слышалось глухое рычание собаки. Через секунду дверь открылась, и на улицу, ведя на поводке лохматую чау-чау, вышла тетя Валя, которая жила в квартире напротив Павликовой.
    – Что-то ты сегодня задерживаешься, Паша, – в ответ на его «здравствуйте» сказала соседка, – обычно уже в два часа дверью хлопаешь, а сейчас половина четвертого, а ты еще не дома. Вас что, в школе задержали?
Вот это да, ошеломленно подумал мальчик, только вспомнил про время, и на тебе… Но вообще-то тетя Валя не работала и каждый день в одно и то же время выгуливала своего пса, так что ничего удивительного, что она знает, который сейчас час.
Сообразив, что невежливо не ответить на заданный вопрос, Павлик торопливо пробормотал:
    – Да нет, это я просто долго домой иду. Скучно мне одному сегодня… А к нам, смотрите, снегири прилетели!
– Не может быть! – ахнула тетя Валя. – Да ведь в этом году их вообще у нас не было, просто чудо какое-то!
В этот момент тети Валин лохматый Трезор увидел у Павлика в руках сосульку и, радостно загавкав, бросился к мальчику: наверное, сосулька ему наполнила палку, с помощью которой собаку учили выполнять команды. Но, внимательно понюхав Павликовы варежки, вместо того чтобы выхватить сосульку у него из рук, пес послушно уселся на задние лапы рядом с мальчиком.
– Ладно, Павлик, ступай, ты уже проголодался, наверное, да и уроки делать надо. Пошли, Трезор, – потянула чау-чау за поводок тетя Валя.
Но собака почему-то не хотела вставать и только после нескольких окриков хозяйки неохотно поднялась и потрусила за нею.
И правда, необычное что-то, удивился Павлик. Он посмотрел на сосульку, которую держал в руках, не зная, что с нею делать дальше – не домой же ее нести! – и тут ему показалось, что сосулька стала немножко меньше. Или ему только почудилось? Но сверкала она по-прежнему также ярко и переливалась разными цветами. И теперь – уж это мальчику не показалось – она точно стала теплой, даже почти горячей. Павлик даже специально снял варежку с левой руки и голыми пальцами взялся за сосульку: та действительно грела!
«Разве так бывает? – изумился про себя мальчик. – А может – у него перехватило дыхание – эта сосулька волшебная, исполняет все желания? Вот же и снегири прилетели, и тетя Валя вовремя вышла, и Трезор как-то странно вел себя рядом со мной, он обычно и минуты на месте усидеть не может, особенно на улице. А здесь, если бы тетя Валя его за собой не потащила, он так бы и остался рядом со мной. Или с сосулькой?»
Конечно, в детстве, еще до школы, Павлик любил сказки про Незнайку, и про старика Хоттабыча, а классе в четвертом, когда сам уже хорошо читал, так увлекся книжками про Алису Селезневу и космических пиратов, что заставил маму принести из библиотеки, где та работала, все-все повести об удивительной девочке из XXI века. И «Хроники Нарнии» он любил, и «Приключения Карика и Вали», не говоря уже о сказках Линдгрен или последнем нашумевшем Гарри Потере. Но ведь все, что в них происходило, было понарошку,  выдуманное самими писателями! А тут…
Срочно надо проверить, решительно подумал Павлик. А как? Надо загадать какое-нибудь желание и посмотреть, сбудется ли оно. Например… например, пускай сегодня придет письмо от бабушки с дедушкой, которые живут в Смоленске. Обычно они просто звонили сами или папа им звонил. Письма бабушка писала к большим праздникам, они с дедом тогда присылали красивые блестящие открытки, а к Новому году и дням рождения – маминому, папиному, самого Павлика и младшей сестры Аринки – от них обязательно приходили еще и подарки. Но дни рождения у папы и самого Павлика были только летом, а у мамы вообще в октябре, Аринкин день рождения прошел месяц назад, и свою законную очередную куклу (Павлик уже сбился со счета, сколько их у нее, во всяком случае, однозначно больше, чем у него машинок) она, как всегда, получила. Новогодние праздники уже закончились, а 23 февраля еще не наступило. Так что письма вряд ли стоило ожидать.
Открыв подъезд, Павлик быстро забежал на второй этаж, где висели почтовые ящики. Родители вместе с ключами от квартиры (Павлик ведь приходил из школы, пока они еще были на работе, сам разогревал обед и делал уроки), доверили ему и маленький почтовый ключик, потому что сын, как взрослый, выписывал свою газет и журнал – «Переходный возраст» и российский «Yes!» для подростков.
Сегодня ни газет, ни журналов в ящике не было, зато виднелось что-то беленькое, очень даже похожее на конвертик. Торопливо, не попав с первого раза ключиком в замок, мальчик открыл ящик. Письмо было из Смоленска!
– Ну и ну! – сказал Павлик вслух. А про себя подумал, что такого быть не может. Но ведь есть?
Сосулька, которая минуту назад была прохладной, теперь снова обжигала мальчику руку. И она точно уменьшилась, хотя не было ни капель воды на линолеумном полу, ни следов растаявшей воды на кожаных Павликовых рукавичках.
Значит, мне попала в руки настоящая волшебная палочка, изумленно подумал мальчик.
Эта догадка требовала немедленного дальнейшего подтверждения. Что бы еще загадать?
«Хочу, чтобы мне не надо было сегодня разогревать обед», – твердо сказал себе мальчик, которому до смерти надоело всю неделю возиться со сковородами и кастрюльками.
Павлик забежал на свой четвертый этаж, открыл дверь и, даже не сняв сапожки (увидела бы мама, как он в уличной обуви бегает по комнатам!), помчался в кухню. На плите сковородки не было. Не веря своим глазам, Павлик бросился к холодильнику. На полках лежали овощи, сыр, колбаса, масло… кастрюли с супом не наблюдалось! Он перевел взгляд на стол и только тут заметил записку: «Сынок, я сегодня рано ушла на работу, обед приготовить не успела. Возьми деньги, сходи в пиццерию и пообедай там. На ужин будут твои любимые сырники. Обещаю! Мама» под запиской лежали деньги.
«Чудеса!» – восхитился Павлик. Такого с ним еще не бывало ни разу за все годы, что он учился в школе. Мама никогда не оставляла его без обеда, а уж тем более нельзя было предположить, что она разрешит ему вместо здоровой домашней пищи перекусить, как она это обычно называла, «пережаренным куском теста с напиханной внутрь жирной колбасой», да еще запить «кока-колой, в которой одни консерванты и красители».
Решительно, мир начал меняться в лучшую сторону. Но к действительности расфилосовствовавшегося Павлика вернуло обжигающее тепло в левой руке. Сосулька снова незаметно уменьшилась.
Павлик аккуратно положил ледяную палочку на стол, но передумал, испугавшись, что она куда-нибудь исчезнет, и снова взял ее в руку. Так он и тягал ее с собой по всем комнатам, пока переодевался, мыл руки, разбирал учебники и тетрадки на завтра.
Странно, но при комнатной температуре сосулька не таяла. Впрочем, Павлик, как дитя своего прагматичного времени, здраво рассудил, что хватит уже проверять ее волшебство по пустякам. Надо загадывать нормальные серьезные желания. Вот только теперь надо придумать, куда бы ее положить? Может, на балкон? Но выскакивать туда каждый день, да еще без шапки, папа не позволит. Тогда остается только холодильник. А что скажет мама, когда во время генеральной уборки начнет его размораживать (до этой поры Павлик намеревался спрятать сосульку в дальнем углу морозилки).
Правда, и это оказалось не так-то просто: в морозилке было наставлено слишком много баночек с настоящей летней свежей зеленью, поджаренными и закатанными лисичками, которые сам Павлик и его сестра Аринка любили больше всех остальных грибов. Еще тут было много замороженных ягод и, конечно же, мясо. В общем, для сосульки места не оставалось, а шурудиться и переставлять что-либо в морозилке Павлик передумал, полагая, что в таком случае от маминого гнева его даже никакая волшебная сосулька не спасет.
И тут простая, как все гениальное, мысль пришла Павлику  в голову. Зачем придумывать что-то сверхъестественное и необычное, что вызовет только ненужное любопытство и подозрение окружающих? Он положит сосульку просто в холодильник, на самом видном месте, и скажет, что им задали проводить опыт по физике. В чем именно этот опыт будет заключаться, мальчик с ходу не придумал, но это уже детали. Главное – сама идея, ведь из уважения к учебе сына ни мама, ни папа не посмеют ничего возразить, да и Аринке запретят даже приближаться к сосульке.
Правда, если с родителями все прошло гладко, то насчет Аринки в первый же вечер Павлик засомневался, не перевесит ли ее любопытсво строгий папин запрет. Она словно чувствовала какой-то подвох, так весь вечер и крутилась возле мамы на кухне, хотя раньше подобного хозяйственного рвения за ней не наблюдалось. Оставалось только утешать себя тем, что от решительных действий сестру удержит папино обещание в случае чего, если Павлик  пожалуется, что девочка мешает ему учиться и проводить опыт, целый месяц не водить ее в зоопарк, без которого Аринка просто не могла представить свое детство.
Для Павлика начались райские денечки. Для начала он опять очень здравомысляще рассудил, что главное дело зимой – не болеть, иначе больше точно ничего не захочется. Так что он попросил у сосульки быть здоровым до самого лета. И правда, проходили недели, Павлик по-прежнему срывал с крыш обычные зимние сосульки и соревновался  с Шуриком, кто съест их больше. Однако, надо сказать, что кроме духа соперничества теперь мальчиком руководила и надежда отыскать еще одну волшебную сосульку. И хотя пока она не осуществилась, Павлик все же был вполне доволен жизнью. Он захотел получить в подарок настоящий оптический бинокль – и тот у него оказался через несколько дней. А еще благодаря папиной квартальной премии мама купила себе новый весенний плащ, а Аринке – кукольный домик для Барби. Сам папа наконец-то расщедрился на новые сиденья для машины.
Когда в классе писали итоговый диктант по русскому за четверть, Павлик загадал получить по нему оценку не ниже “четверки”. И что вы думали, он не только написал работу на “5”, но оказалось, что у него вообще нет ошибок! Даже Наташка, которую он раньше считал зазнайкой, а после новогоднего праздника в четвертом классе и истории с костюмами немножко поменял свое мнение, но все равно иногда ловил себя на мысли, что она слишком задается, хоть и обычная девчонка; так вот, даже эта самая Наташка получила “пять с минусом”, потому что в трех местах забыла поставить точки над “ё” и значки переноса в словах. А Павлик стал настоящим героем дня! Зинаида Васильевна несколько раз хвалила его перед классом и даже маме на родительском собрании сказала, что “Павел стал гораздо собраннее и внимательнее, и эта динамика дает весьма положительные результаты”.
В общем, огорчали Павлика только две вещи: во-первых, с каждым желанием сосулька становилась все меньше. А во-вторых, какие-то непонятные метармо… нет, метаморфозы (это слово мальчик недавно услышал в родительском разговоре, когда мама с папой обсуждали его, Павлика, поведение, и оно – слово, хотя и поведение тоже – ребенку очень понравилось)… Так вот, эти самые метаморфозы, только далеко не такие приятные, происходили и с Шуриком.
  Сначала от их дружной мушкетерской компании откололись оба Сережи. Они стали все больше общаться друг с другом и все меньше – с Павликом и Шуриком. Выяснять отношения, как любят это делать девчонки, а еще чаще влюбленные (вот смех-то!) никто из друзей не стал. Теперь Павлик в основном дружил с Шуриком. Но и тот в последнее время стал избегать совместных привычных прогулок домой после школы.
Порассуждав несколько дней над столь странным явлением, Павлик пришел к выводу, что это произошло после того как в их классе появилась новенькая. И надо же было Зинаиде Васильевне посадить ее именно с Шуриком! Как будто других мест в классе не было! Вот лучше бы на первую парту ее посадила, к Наташке. Та, кстати, так и пребывала в гордом одиночестве, точно принцесса.
А Шурик даже возмущаться не стал, когда эту Алсу к нему посадили. Это ее так зовут, новенькую, Алсу. Вот имечко-то! А переводится то ли «свет зари», то ли «утренняя звезда» – Павлик уже забыл, что ему Шурик говорил, когда они еще вместе домой ходили.
Так неужели в ней все дело? А может… Тут изумленный Павлик даже присвистнул, хотя мама постоянно говорила, что свистят только невоспитанные уличные мальчишки. Ну точно! Да Шурик в нее влюбился! Вот предатель! Они же договаривались, что никогда, никогда не будут иметь дело с этими плаксами, капризными и пугливыми. Никогда! Или хотя бы до тех пор, пока им не исполнится по тридцать лет. 
Именно в этот момент прозрения Павлик и увидел… Шурик с Алсу подходили к его дому и о чем-то болтали, судя по их виду, очень даже увлеченно и весело. Алсу то и дело откидывала назад свои длинные темные косички с сиреневыми бантиками и заливисто хохотала.
Верхом предательства Павлик счел то, что у Шурика в руках был, кроме своего коричневого рюкзака, маленький клетчатый портфельчик девочки.
В этот день Павлик забыл даже о сосульке. Ну и ну! Влюбился! Носит за ней портфельчик, словно рыцарь. Нет, как паж! Тут мысли Павлика будто споткнулись. Правильно, рыцарь. Это же почти то же самое, что мушкетер. А у мушкетеров ведь были возлюбленные. Ладно, у Арамиса не было и у Портоса тоже. А д’Артаньян? И Атос. У Атоса ведь даже сын был. Правда, о том, чем закончились истории любви первого и второго, Павлик постарался сейчас не думать. Значит, Шурик настоящий мушкетер, и оба Сережи настоящие (им во всех играх и приключениях отводились как раз таки роли Портоса с Арамисом, и, хотя былая дружба почти закончилась, Павлик все равно не мог рассуждать о друзьях как… как не о друзьях). Выходит, все мушкетеры? А я?
Срочно надо искать даму сердца. А где? И как? Взгляд Павлика упал на сосульку: может, она подскажет? И тут перед его глазами возникло лицо Наташки. Она, хоть и сидела одна, и ни с кем из одноклассников особенно не общалась, но с Алсу, к всеобщему удивлению, они вроде даже подружились.
В голове у Павлика мгновенно сложился план действий. Сначала надо умудриться выйти из школы с Шуриком и Алсу, в следующий раз позвать с собой Наташку (втайне Павлик даже надеялся, что до этого додумается сама Алсу – на Шурика, как и на мальчишек в целом,  в таких делах положиться нельзя). А потом надо так же легко и просто отсоединиться от той сладкой парочки и ходить вдвоем. И посмотрим еще, из кого какой мушкетер выйдет и у кого окажется прекраснее дама!
Однако рассуждать всегда проще, чем действовать. А вдруг они его засмеют? Или Наташка откажется с ним гулять? И вообще…
Но первый этап плана осуществился, хоть и со скрипом. Ни Шурик, ни Алсу  в восторг оттого, что Павлик напросился с ними, не пришли. Мальчик даже заметил, как они переглянулись между собой с таким одинаковым выражением лица, что даже ему стало понятно, что они хотели сказать: и зачем он к нам привязался, нам без него было так хорошо, ну да не прогонять же, может, самому скучно станет, надоест быть лишним, и он скоро от нас отстанет.
И действительно, разговор не клеился, Алсу не смеялась, и на этот раз, видимо, постеснявшись друга, Шурик не помог ей нести клетчатый портфельчик. Ничего, мысленно утешил их Павлик, пару дней потерпите. Как говорится, счастлив сам – помоги стать счастливым другому.
Как Павлик и ожидал (хоть в этом ему повезло), на следующий день Алсу сама предложила Наташке, когда они вместе стояли в раздевалке в очереди за пальто, пойти домой вместе. Но Наташка сразу отказалась, сославшись на неотложное дело. Пришлось Павлику по дороге домой опять довольствоваться неприветливым обществом недовольного Шурика и хмурой Алсу.
Так прошла неделя. У Наташки все время находились какие-то дела, Шурик все больше злился, а Алсу почти не разговаривала с Павликом, так что все трое почти всю дорогу молчали. Как подозревал Павлик, дело закончится тем, что Алсу его возненавидит, а с Шуриком они разругаются навечно. В ситуации выбора между другом и девочкой, в этом Павлик почти не сомневался, Шурик однозначно выберет не его.
Расстроено глядя на сосульку, значительно уменьшившуюся в объеме (Павлик рассчитал, что ее хватит еще на два-три желания максимум), мальчик гадал, что же ему предпринять. Не оставалось другого выхода, как обратиться за помощью к волшебству. Главное – правильно сформулировать желание. На своем пока небольшом жизненном опыте Павлик уже твердо усвоил, что надо ставить перед собой только конкретные задачи. Что толку, если он попросит «пускай Наташка в меня влюбится»?
 Может, она и влюбится, а как Павлик об этом узнает? И вообще, не надо торопить события. Может, ей не стоит в него влюбляться? Вдруг она ему не понравится так, как Шурику нравится Алсу. То, что другу его соседка не просто нравится, а нравится очень сильно, в последнее время, кажется, заметили все, начиная от Зинаиды Васильевны и Шуриковой мамы и заканчивая даже толстым сонным Генкой, который ничем кроме своих бутербродов не интересовался.
Значит, так. Пускай завтра Наташка согласится, чтобы я ее проводил. Сосулька стала горячей и… нет, на два желания ее уже может и не хватить. Значит, последнее желание должно быть самым важным.
После уроков Павлик хотел подойти к девочке. А что ей сказать? Нет, лучше уж он просто пойдет за ней следом, а там видно будет.
Он-то думал, что Наташка его даже не заметила, и тут девочка резко обернулась. Васильковые бантики на ее косичках были даже красивее, чем у Алсу. И к шапочке подходили, и к глазам. Глаза у нее были самые красивые, которые Павлик видел в своей жизни. Как это он раньше не замечал? Или солнце сегодня по-особенному светит?
– Ты куда идешь? За мной следишь, что ли? – голос у Наташки был далеко не такой добрый, как глаза.
– Ну… – Павлик замялся, досадуя, что не придумал заранее правдоподобную отговорку.
– Твой дом ведь совсем в другой стороне. Зачем ты за мной пошел?
– А ты откуда знаешь, где я живу? – Павлик решил, что лучшая оборона – это наступление.
Тут уж наступила Наташкина очередь замяться. Но девочка быстро нашла выход из положения.
– Ты же всегда с Шуриком вместе ходишь.
– Ходил, – вздохнул Павлик, – Шурик теперь с Алсу. Они, кстати, тоже на разных улицах живут. – И, меняя тему, сказал, надеясь, что это прозвучит не слишком тоскливо: – А у тебя все время какие-то дела после школы.
– Не дела, а дело, – сурово ответила Наташка. Но голос все-таки у нее подобрел.
– А какое?
– Это тайна.
– И никому нельзя рассказывать? Даже мне?
– А ты разве особенный? – девочка рассмеялась. Продолжить разговор им помешал полосатый котенок, который взялся словно из-под земли. Он подбежал к Наташке, и та стала искать что-то в своей сумке.
– У тебя бутерброды остались? – спросила Наташка.
– Нет, – виновато развел руками Павлик.
Девочка наконец достала сверток, вынула из бутерброда колбасу и тихонько позвала: – Мейсон, Мейсон, иди кушать.
– Как ты его зовешь? – Павлик чуть не рассмеялся, но сдержался, подумав, что девочка обидится.
– Мейсон. Как в «Санта-Барбаре».
– Так это и есть твоя тайна.
– Ну да. Мне мама с папой не разрешают котенка домой взять, а уличных животных вообще боятся, говорят, от них заразиться можно. А Мейсон ведь такой симпатичный. Погладь его, не бойся, – Наташка дотронулась до котенка, и Павлик осторожно положил свою руку на ее пальцы.
– Видишь, какой он пушистый?
Это ему показалось или правда его руку словно ударило током? А может, этот котенок был каким-то особенным?
Теперь Павлик твердо знал, каким будет последнее желание, которое он попросит у сосульки. Пускай Наташины родители разрешат взять Мейсона домой.
А сама она и так в него влюбится. В девятом классе. Без всякого волшебства.

Апрель 2005 г.

© Copyright: Натальянка, 2005
Свидетельство о публикации №1505160085



Жанна Тигрицкая

Рождественский сочельник
                Моему сыночку

В Рождественский сочельник светлеют небеса,
И прячутся под снегом прозрачные леса,
И ярче яблок рдеют на ветках снегири,
Как будто приглашают: бери меня, бери!

В Рождественский сочельник все люди чуда ждут,
И праздничные службы во всех церквах идут.
Звездою Вифлеемской сияет небосвод,
Спасителя рожденье приветствует народ.

В Рождественский сочельник теплеет вмиг душа
При виде долгожданного Святого Малыша,
В убогих, нищих яслях Он обретет Свой кров,
И за грехи чужие отдаст и жизнь, и кровь.

Дарует всем прощенье, крестя, Его рука.
 Из глаз струятся слезы - так радость велика!
 И под напором Света отступят силы Зла!
                В Рождественский сочельник я сына родила...


Жанна Тигрицкая

Гадание

Нам хочется знать, что нас ждет впереди:
Об этом гадалку мы спросим,
Пасьянс норовим мы скорей разложить,
С подружкой картишки разбросим.

Тарелку покрутим, задавши вопрос -
Она нам, конечно, подскажет:
Кто зло причинит нам, расстроив до слез,
Простит кто, а, может, накажет,

Кто любит всем сердцем, до самого дна...
Астролога примем на веру
Прогноз, что  сегодня плутовка Луна
Влияет сильней, чем Венера,

А Марс нам готовит сильнейший удар -
Как встретить опасное утро?
Все это афера, обман и пиар!
Посмейтесь - поступите мудро!

Не верьте гаданьям, не верьте судьбе,
Что путь на руке начертала,
Лишь в Господа верьте и верьте себе:
А это не так уж и мало!



Суженый, ряженый...

Татьяна Эпп

- Суженый,  ряженый,  приходи  ко  мне  ужинать,  -  произносит  Эмма.
Ждёт,  когда  пробьёт  полночь,  должен  прийти  жених…
Сижу  в  шкафу  и  наблюдаю  за  ней  и  выйти  не  могу,  боюсь  разоблачения.
Пока    мало,  что  поняла.
А  всё  эти    «Святки».
Язычники  Древней  Руси  славили  в  это  время  Коляду  -  бога  пиршества  и  мира.
И  до  сих  пор  сохранился  обычай  прославления.
Ряженные  ходят  по  домам  поздравляют  хозяев  и  поют  колядки.
Все,  кто  желает,    наряжаются  в  разнообразные  смешные  и  уродливые  одежды.
Молодые  рядятся  в  стариков.
Мужчины  в  женщин,  а    женщины  в  мужчин.
Я  очень  боялась  ряженых  и  не  случайно.
Однажды  к  нам  вошёл  старик  с  огромной  бородой  и  горбом.
В  вывороченной   наизнанку   овчинной,   очень  старинной дублёнке.
В  руках  кривая  палка,  а  за  спиной  огромный  пустой  мешок.
Весь  год  меня  предупреждали,  если  будут  погрешности  в  поведении,  придёт  страшный  дед  в  «СВЯТКИ»,  посадит  в  мешок  и  унесёт  к  себе,  где  он  поедает  всех  непослушных  девочек.
Что  мне  оставалось  делать?
Не  ждать  же,  пока  в  мешок  посадят,  а  затем  съедят.
Забежала  в  комнату,  спряталась  в  шкафу  и  уснула.
Просыпаюсь  и  вижу   в  щель   Эмму.
Она  накрывает  стол  для  суженого.
Ставит  два  прибора,  хлеб,  соль,  ложки.
Вилки,  и  ножи  класть  нельзя.
Именно  в  этот  момент,  я  проснулась.
Сижу,  затаившись,  как  мышь.
И  вдруг,  входит  этот  страшный  дед.
Эмма    сияла  от  счастья,  а  я  от  недоумения.
Странная  эта  Эмма,  всё-таки.
Вдруг  дед  схватил    её  и  стал  целовать.
А  когда  деду  стало  жарко,  он  снял  овчину  и  бороду.
Передо  мной  возник  одноклассник  брата,  вполне  приличный  парень.
Пришлось  выйти  из  шкафа,  а  то  кто  знает,  до  чего  молодые  додумались  бы.
Получив  подзатыльник,  побежала  спать.
С  тех  пор   ряженных  не  боюсь.
И  даже  иногда  гадаю  на  суженого,  ряженного…

© Copyright: Татьяна Эпп, 2009
Свидетельство о публикации №1912140464


Christmas Eve

Кристиана Вульф


Тот никогда не видел настоящей предновогодней кутерьмы, кто не прогуливался по
Тверской улице вечером 30 декабря. Кто ни разу не выходил из "Республики" с подарками самым креативным своим друзьям и не шел вниз. Кто не сворачивал на Большую Бронную и долго не брёл по тротуару, чтобы потом увидеть медленный танец золотых огоньков на вывеске "Брюссельских штучек", услышать весёлое позвякивание бубенчиков, опевещающих о прибытии нового покупателя, и тихое шуршание бумажных пакетиков, когда покупатель прощается с продавцом, желает ему Счастливого Рождества и выходит в темноту светлой рождественской ночи.
Тот не был одурманен пьянящей мыслью, что всё хорошо, кто, продолжая новогоднее
путешествие, никогда не заходил в Елисеевский и не оставлял подарки в украшенной мишурой
камере хранения. Кто часами не ходил по пахнущим имбирём залам и не покупал печенье в
жестяной коробке. Кто не разглядывал эту коробку, стоя в очереди в кассу, и не видел на ней нарисованную рождественскую площадь какого-нибудь маленького городка, затерянного  где-нибудь в швейцарских Альпах, с огромной ёлкой посередине и маленького мальчика, пересекающего площадь с санками в руках, который остановился, чтобы посмотреть на горящие огни на ёлке; и в чьих глазах эта картина не оживала.
Тот не чувствовал самого рождественского запаха, кто, когда уже совсем стемнело, не заходил в Lush на Тверском бульваре за "символическим кусочком мыла" и не выходил оттуда с двумя огромными пакетами, битком набитыми красивыми разноцветными коробочками. Кто не выпрашивал у девочки-консультантки самому завернуть божественно пахнущие кусочки мыла и пены для ванны, баночки с шампунями и гелями для душа в обёрточную бумагу...
У того нет тех самых старых добрых друзей, которых любишь всем сердцем, кто,
напевая We Wish You A Merry Christmas, не вспоминал о Них. Не вспоминал об Их страстном
увлечении музыкой, проходя по противоположной стороне Тверской и заметив арку, ведущую в
"Трансильванию". Арку, так красиво украшенную венками, сплетёнными из еловых и сосновых
веток. Кто не вернётся на полкилометра назад и не перейдёт дорогу по подземному переходу, а потом не зайдёт в этот самый магазин и не развеет вечное уныние на лицах продавцов своей лучезарной улыбкой. Кто не решит сегодня же зайти за подарками ещё и в Легион, а прямо завтра съездить в Барьер.
Тот никогда не был по-настоящему счастлив, кто, возвращаясь немного назад вверх по Тверской к любимому кафе и неся в руках много больших пакетов с подарками, не пританцовывал под доносящиеся отовсюду самые новогодние песни. Кто не подпрыгивал на каждое "Happy New Year!" и не кружился, грозя сбить прохожих, под "Las Christmas". Кто не смеялся под внезапно включившийся в какой-нибудь Евросети саунд-трек к "Иронии Судьбы" и не делал заметку в глубине своей памяти, что фильм будут показывать в 9 и нельзя опоздать.
Тому не довелось почувствовать разливающееся по организму ощущение пьянящего
спокойствия, кто не встречал в любимом кафе друзей. Кто, забравшись в кресло, не пил с Ними горячий шоколад с какой-нибудь специальной новогодней добавкой, и, болтая что-то невнятное, не смотрел то в окно на пробку на Тверской, сквозь переливающуюся сеть огонёчков, то на соседнее кресло, где лежали все только что купленные подарки и прочая новогодняя мишура, то на Их улыбающиеся лица. Кто не перебирал в памяти всех, кого нужно поздравить и радостно не улыбался, вспоминая кого-то из своих друзей и близких. Кто не думал, что живёт в лучшем городе Земли, в прекрасной Москве, и любит каждый камушек на её дороге, каждый кирпичик в каждом её доме, каждую звездочку на её небосклоне.

31 декабря 2008 года
КВ

© Copyright: Кристиана Вульф, 2009
Свидетельство о публикации №1910210893



Гадание

Любовь Любовь


Помню,  что   перед  старым  новым  годом все   девчонки  гадали   на   суженого-   ряженого.
Вот  и  мне   стало   очень  интересно  узнать,   а   не   враки   ли  все   это.

В   ночь с  тринадцатого   на  четырнадцатое   января, у   изголовья  возле   кровати построила   из   спичек  колодец и   даже   для  точности   капнула  в него немножко   водицы  и  кружку  поставила.
 Ложась   спать,  произнесла   заветные  слова:
- Суженый, ряженый  приди   ко  мне   наряженный  водицы   испить.

И   снится  мне  сон...

Сижу   я  на   берегу   речки и  слышу -  где-то   так   красиво   да  с переборами   играет   гармошка.

По звуку  поняла, что   кто-то идет по  мосточку.
Смотрю в  ту   сторону и   вижу, идет   одинокий   гармонист и   играет песню:
-Отчего,  отчего, отчего  гармонь поет...
На   нем   белая   рубашка с   расстегнутыми   пуговками  у   ворота,  черные  брюки и   что   самое   удивительное, черная   бабочка не  наверх   рубашки,  а   прямо   на   шее  красуется.
Красавчик такой, -   с   чубом и   усами...

Загляделась на  него и   сердце   сжалось от   сожаления,  что не   могу  плавать, а   не   то   вплавь  пошла бы  за   ним.

И   только  я   об этом   подумала,   как  гармонист  исчез.

Проснувшись  вспомнила   свой сон и  бегом   к  подружкам, надо же   узнать ,что  им   приснилось, да   и   свой сон   рассказать.

Нине   приснился солдатик срочной  службы. Вижу, что   рассказывает   она,   а  сама   светится от  улыбки.

Любаше  тоже   военный приснился. Да  и  не   диво, жили-то  мы  в   военном  городке.

А   вот мне  почему-то приснился  музыкант.

Прошли   несколько   лет.
Подруги   мои   вышли   замуж   за  военных, ну  а  мне   достался  гармонист, тот   с  моста!

Вот  и  не   верь   гаданиям  под   старый новый   год!

© Copyright: Любовь Любовь, 2009
Свидетельство о публикации №1911060636



Бал волшебных снежинок.

Сказка.

Генрих Голштейн.

Скоро, совсем скоро часы пробьют полночь, и наступит волшебный праздник - Новый год. Взрослые и дети наряжают ёлку, мастерят и покупают подарки и готовят друг для друга приятные сюрпризы. Вот и Коленька сел за стол, чтобы вырезать снежинки для новогодней ёлки.
“А какие бывают снежинки?” – призадумался Коленька.
Думал-думал, мечтал-фантазировал, совсем расстроился, что ничего не придумывается, да и уснул с листом бумаги в руке. И приснилось Коленьке, что кто-то говорит и смеется за окном. Посмотрел он на улицу и замер от удивления: пушистые снежинки, кружась в медленном вальсе, громко смеялись и разговаривали между собой.
- Ты кто? – вдруг спросила Коленьку Пушистая Снежинка, похожая на звездочку.
- Я Коленька, - удивленно ответил мальчик. - А разве снежинки умеют говорить?
- Конечно, умеют, - засмеялась Пушистая Снежинка. - А еще мы умеем летать, танцевать, кружиться, петь песенки и весело смеяться.
- Надо же, - подивился Коленька. - А какие бывают снежинки? Понимаете, мне это очень нужно знать, так как я вырезаю снежинки из бумаги. Но у меня ничего не получается…
- Самые разные, Коленька, - ответила Пушистая Снежинка. – Мы рождаемся из очень похожих капелек воды, но в целом свете не найти  и двух одинаковых снежинок. Одни мои сестрицы похожи на звездочки, другие - на стеклянные пластинки, третьи - на хрустальные столбики, а еще есть снежинки с иглами, как у колючих ёжиков. И запомни, Коленька, что все снежинки-звездочки имеют строго шестиугольную форму, а вот пятиугольные и семиугольные снежинки бывают только в сказках.
- Спасибо, теперь буду знать, - поблагодарил Коленька. - А самые красивые снежинки - это звездочки?
- Но почему только звездочки? - обиделась пролетающая мимо Снежинка неправильной геометрической формы. - Другие снежинки тоже красивые. Посмотрите, какой на мне сказочный узор!
- Теперь я сделаю много-много красивых снежинок, ведь я столько узнал о вас! – обрадовался Коленька.
- Успехов тебе, Коленька, в вырезании снежинок и счастливого Нового года! – пожелала Пушистая Снежинка и исчезла в хороводе своих сестер.

Коленька проснулся и стал вырезать из белой бумаги и из серебристой фольги снежинки самых необычных форм. Он так усердно работал ножницами, что уже через час на кружевной скатерти выросла гора из белых и серебряных снежинок. И когда родители вошли в комнату, мама всплеснула руками и воскликнула: 
- Какие красивые снежинки у тебя получились! Молодец, Коленька! 
- А узоры просто сказочные! И как ты только такие придумал? - поинтересовался папа.
- А мне снежинки подсказали, - ответил Коленька. – Пойдемте смотреть, как они танцуют за окном!
Коленька и родители подошли к окну и стали смотреть на улицу. Их тихий  уютный город заметало белым пушистым снегом. Казалось, что снежинки всей Земли слетелись на бал, чтобы в Новый год кружиться и смеяться среди городских огней.
Мечтайте и фантазируйте, дорогие мальчики и девочки, и в Новогоднюю ночь за вашим окном закружатся в танце волшебные снежинки!

© Copyright: Генрих Голштейн, 2009
Свидетельство о публикации №1911040766


Ночь под Рождество

Наталья Листикова

Наступил сочельник. Приготовила хозяйка кутью, кашу из разных круп, выложила её в миску да прибрала подальше от детей. Обычай в старину строго соблюдали — до первой звезды в сочельник есть нельзя. Выглянут звёзды на небо — иди к столу, а до того ни-ни.
Прибрала хозяйка кутью, а чугунок на печке забыла. Прибежала дочка Анюта, увидела чугунок, поскребла по стенкам, ложку кутьи набрала да и съела. Никто ничего не заметил.
К ночи отпраздновали сочельник, и отправилась Анюта на посиделки. Шёл ей тринадцатый годок. С малыми детьми неинтересно, всё к взрослым девицам липнет. Интересно ей, как те суженого выгадывают. А девицы налили воду в бадью, запустили туда скорлупки со свечками. Свечки зажгли и ждут. У кого скорее погаснет, та первая замуж пойдет, а у какой до конца сгорит, той век одной вековать.
Анюте, конечно, тоже охота на судьбу погадать. Но девки на смех подняли: подрасти, мол, сперва!
Обидно стало Анюте. Ах, так, думает, без вас обойдусь! Слышала она от старых бабушек, что самые отчаянные девушки под Рождество к проруби ходят суженого выглядывать. Схватила полушубок, даже головы не покрыла — и на реку. Села на берегу, в воду смотрит.
А ночь была морозная. Устала Анюта после посиделок, не заметила, как и уснула. Но кажется ей, что и не спит она вовсе, а летит куда-то ввысь, на самое небо. А там светло, и музыка играет. И видит Анюта и Господа Бога нашего, и Матерь Божью, и Святых угодников.
Стоит Анюта,  ни жива, ни мертва. И тут подходит к ней старик, точь-в-точь,  как Святой Пётр на иконе, и говорит строго так: «А ты, грешница, что тут делаешь? Зачем кутью тайком ела? Зачем гадать ходила? Сегодня на небесах праздник великий, нет тебе здесь места!»
Слушает его Анюта и понять не может, живая она или умерла уже? И куда ей деваться теперь?
Подходит тут к ней светлая женщина в белой одежде и говорит Святому Петру: «Прости отроковицу, не ведает она, что творит, но сердце у нее доброе».
«А чем докажешь, Святая Анна?» — спрашивает Святой Пётр. И поняла Анюта, что женщина эта — её Святая хранительница, Анна великомученица. Стала та говорить, что Анюта в работе прилежна, родителям послушна, в церковь ходит...
Посветлело лицо у Святого Петра. А тут подходит к нему сгорбленный старичок и тоже за Анюту просит. Рассказывает, как Анюта привела его больного в дом, как ходила за ним, поила снадобьями.
Улыбнулся Святой Пётр. И тут смотрят все — ползёт к Святому Петру пёс. К самым ногам подполз, голову на лапы положил и скулит, словно просит о чём.
Говорит Святая Анна: «Этот пёс — тоже доброе дело отроковицы. Мучили его ребята, ногу ему поломали. Анюта его вылечила, при себе оставила».
Засмеялся Святой Пётр: «Ежели даже тварь Божья за тебя просит, отправляйся восвояси, да не греши больше!»
Полетела тут Анюта куда-то вниз. Опомнилась оттого, что кто-то лицо ей лижет, за нос покусывает. Открыла глаза, смотрит — пёс Хромка! Прыгает вокруг неё, повизгивает.
Тут голоса послышались, люди бегут. Оказывается, искали Анюту. И нашёл Хромка. Как Анюта на реку побежала, он места себе не находил, скулить, метаться начал. Выпустили его, так он прямиком к проруби погнал.
Обрадовались все, что всё так хорошо кончилось. А Анюта эту историю на всю жизнь запомнила. И детям, и внукам своим рассказывала.


© Copyright: Наталья Листикова, 2009
Свидетельство о публикации №1909200559


Ёлочка

Городская сказка

Игорь Лебедевъ

Был тихий московский вечер. 14 января 2009 года. Старый Новый год! Думаете, в Москве не бывает тихих вечеров? Ошибаетесь, бывают! Медленно, как-то нереально падал снег, подсвечиваемый электрическим светом. Проходящие по улице автобусы и редкие машины не портили общей картины. Их шум терялся в падающем снеге и исчезал, не успев появиться, в вечернем пространстве. Возле большого жилого дома разворачивалось какое-то действие!  Возле газона собралось несколько прохожих: две женщины и пенсионер с собачкой, абрикосовым пуделем. Все они смотрели на мужика, который стоял посреди газона и усердно долбил  большим ломом мёрзлую землю. Мужик был без шапки, в кроссовках,  тренировочных штанах и куртке нараспашку. Мерзлая земля поддавалась с трудом. Ямка была всего лишь с футбольный мячик.
-Эх-эх! - доносилось с газона.
-Я ж её в горшке покупал, живую, приживётся!
Пауза. Тяжелое дыхание. Снова удары лома. Гулко вонзается лом в землю.
-Хорошо бы, конечно, - доносятся обрывки разговоров женщин, стоящих неподалеку…
-Постояла маленько дома, пусть теперь здесь постоит! Глядишь и вырастет!
Снова удары тяжелого лома о землю. Ух! Ух!
В свете фонарей снег кажется каким-то совершенно фантастическим, не относящимся ни к данному месту, ни к данному времени. Скорее к какому-то безвременью….
Я прохожу мимо, нужно спешить.
На следующий день я снова шёл по этой улице в это же время. Посреди газона красовалась ёлочка в метр высотой, растопырив во все стороны свои колючие ветви и подставив свою зелёную голову   московским ветрам. Вокруг неё лежал свежевыпавший снег, и казалось, что она росла здесь с самого своего появления на свет. Фонари освещали ее первый вечер своим электрическим светом, и деревья приветливо качали ветвями: «Здравствуй!»

13 января 2009г.