Девочка-паззл

               


                «Несколько секунд Эдвард собирался с мыслями.
                — Знаешь, у каждого свои вкусы. Кому-то нравится  шоколадное  мороженое, кому-то    клубничное…
                Я кивнула.
               — То же самое с обонянием. Если запереть алкоголика в комнате со жбаном   прокисшего  пива, он скорее всего его выпьет. А теперь представь, что случится, если в ту самую комнату поместить стакан старого бренди или коллекционного коньяка. Как поведет себя наш алкоголик?
                Мы сидели, глядя друг другу в глаза и пытаясь читать мысли.
               — Ну, может, аналогия не самая удачная, и перед бренди устоять несложно. Наверное, лучше заменить алкоголика на подсевшего на героин наркомана.
               — Хочешь сказать, что я и есть твой героин? — поддела я, пытаясь разрядить обстановку.
               — Да, ты мой любимый сорт. Мой личный, персональный сорт героина, созданный специально для меня…»

                Стефани Майер. «Сумерки»




Ты не любишь меня, не любишь меня, не любишь. Время надежд давно – прошло.

Сколько букв в твоем имени? Я сбилась со счёта, знаю, вижу только одну, одну букву – Икс. Она у тебя в глазах, в бровях, в остроте внезапно ранящих слов. Какой-то странный, непонятный Икс , никак не могу его поймать.

Ты сидишь слева от меня – маленький, красивый ангел, упрямо – гибкий, рассеянно – внимательный ангел, и опять что-то такое – в бровях у тебя или в голосе, и опять ты – Иксово – улыбаешься мне.

Душа моя – в диком, судорожном, пёстром танце, это какая-то болезнь, или боль. Медленная, сладкая боль, как надрез, как укус, и чтобы ещё глубже, ещё больнее, всё - в клочья… И над всем этим, медленно, солнце… Нет, не солнце – ты!

А внутри меня – или внутри тебя – как-то облачно, размыто, опять этот смутный Икс.

Ты наклоняешься ко мне:
- Что случилось? О чём задумалась?- именно потому, что понимаешь прекрасно.

Знаю, улыбки ждёшь, хочешь, чтобы ею тебя оправдала.

Я поднимаю глаза, наши взгляды встречаются, и ты тонешь, тонешь во мне, а в твоих глазах – шторы, что там, за ними? Что вообще происходит в тебе? Как это узнать, когда ты – полностью – из страны моих снов?

Отчего я сижу – и покорно выношу эту улыбку, глаза, эту странную, раздражающую, обжигающую игру? Зачем я здесь, отчего это непонятное, нелепое состояние? Надо что-нибудь, всё равно - что, сделать! Но – смотрю в зелёные глаза и истекаю молчанием бессилия.

Мы сидим с тобою  рядом, прямо на полу, на ковре, в какой-то однокомнатной квартире.  Компания собралась огромная, человек 30, знакомые и незнакомые, очень тесно. Трезвых людей нет, и все играют в какие-то дурацкие игры. И вот каким-то непонятным образом вдруг получается, что нам с тобой нужно поцеловаться. Нужно встать и выйти в центр круга, на суд десятков веселых глаз, ждущих шоу. Неловкое молчание. Пауза. Время остановилось.

Вдруг – твоя рука у меня на плече, пальцами – в пальцы, губами – в губы, нет, ещё глубже, ещё острей.Нестерпимо горькие, нестерпимо желанные губы – глоток жгучего, сладкого яда, и ещё, и ещё. Я  дотрагиваюсь до твоей щеки, глажу висок, а ты - молча улыбаешься мне.

Я отравлена тобой?

Если бы знать, кто я теперь, какая я!

Ведь все эти последние месяцы только и было, что – наше внезапное знакомство, ударившее в сердце, как  нож, затем – ослепительный фейерверк недолгого нашего общения, потом  – непонимание и куча недомолвок,  снова – попытка найти общий язык, снова – непонимание, и – опять, и – опять. 

И это дьявольское колесо вертится по сей день, а у меня нет сил, и нет желания остановить его. Я оборвалась с тебя, как с горы, притом вовсе без страховки, - так кто же я теперь? А  кто мне ты, я знаю. Ты  просто Никто. Просто мой Икс.

Я даже ночевала у тебя как-то однажды, но только испортила всё. Потому что я решила, что это только начало, и что всё еще впереди, и что всё будет замечательно, долго, красиво, и потому торопиться незачем. Но меня никто не понял. Так что второго шанса-то и не выпало. И потому утро, когда я встала и ушла домой, было не началом нашей истории, а её концом.

Обидно? Еще как.

Сейчас я бы охарактеризовала своё душевное состояние одним коротким словом: «кома». Нет, не депрессуха. А просто - стабильно тяжелая, вялотекущая кома.  Где нет ни чувств, ни жизни, ни эмоций. Но так  даже лучше. Потому что знакомство с тобой всё равно не принесло мне ничего, кроме издерганных нервов и соли на щеках.

Если бы мы хоть раз попытались поговорить с тобой просто, откровенно, по-дружески тепло, хотя бы даже о самых обычных вещах!  Возможно, тогда бы я перестала при наших редких встречах вести себя как истеричка. И стала бы обычной милой девушкой - в меру веселой, в меру грустной, в меру хорошей, в меру плохой, немного сдержанной, немного холодноватой, но вполне нормальной – в общем, такой, какой видят меня мои друзья.  Ну почему, почему же этого не случилось? Жаль.

Чёрт, сколько мыслей пронеслось в моей бедной голове за те короткие секунды, что мы стоим в центре комнаты, обнявшись! Не об этом нужно думать, совсем не об этом.

Так что молчу, думаю, удивляюсь, что ещё недавно – не было твоего лица, твоих губ, а теперь, вот теперь – как удар ножом, и уже каплет сладкая красная кровь... Я снова с тобой, и ты со мной тоже, хотя бы в этот случайный вечер.

Наконец, мы отрываемся друг от друга.  Я – с большим сожалением, а ты – с непонятным  выражением в глазах, Иксы исчезли. Горит, вздрагивает, брызжет искрами сердце, и нет ничего вокруг, кроме этого твоего взгляда, и не надо мне сейчас ничего больше. Просто ты не любишь меня - а это значит, что скоро снова уйдешь в чужие глаза, чтобы когда-нибудь опять вернуться. И так будет, пока ты не встретишь кого-нибудь насовсем, но это ещё нескоро, а возможно, что и никогда.

Мы возвращаемся на свои места, садимся рядом, взгляды в ковёр - снова  эти паузы.  Подумав, я беру тебя за  руку  и подношу к своим губам -  там, где бьётся, мечется  пульс. Мои горячие губы и твои холодные пальцы. Поцелуй – или укус – или ожог – и нестерпимая слабость в коленях – и что-то вправду из твоих вен переливается в меня, или – из меня. И это -  так - нужно. Почему-то хочется смеяться.

И – целовать, целовать хочу. Чтобы все твое лицо на моих губах теперь  - торопливо, жадно. Чтобы в полушопоте, в полувздохе выскакивали слова - бессвязно, бессмысленно. Но разве это возможно сейчас, когда столько людей вокруг нас? Нехотя отпускаю тебя.

А вечер скоро заканчивается, начинаются торопливые сборы в полумраке чужой прихожей. Вся компания  выхваливается на улицу, под холодные весенние звёзды.  Мы идем с тобой позади всех и  держимся за руки… Каприз? Но какая мне разница, почему? Так захотелось, вот и всё. А ещё через четыре перекрёстка мы всё-таки расстаемся, каждой из нас – в свою сторону. Спокойной ночи.

Несколько дней после того я не видела тебя. Но вскорости случилась  очередная вечеринка, на этот раз – у тебя дома, и я приглашена. Конечно, не как гвоздь программы, а всего лишь в числе прочих. Это я так себе думаю, с горькой ухмылкой...

Но вот я иду к твоему дому, и уже почти вечер. И вечерний, розовый, закатный,  и всегда чуть горьковатый пепел  на всём.  Иду, и все мои  мысли сейчас о том, что и раньше бывали такие дни, когда я не видела тебя, совсем ничего не знала – где ты, с кем ты. Но всё равно  тогда, как и сейчас, ты  -  рядом, неуловимо,  где-то в кончиках пальцев, в уголках губ, в голубой жилке у запястья, везде во мне, со мной – ты.

Твой дом. Твой подъезд. Лифт возносит меня на седьмое небо –  на твой этаж. Ты открываешь мне дверь. Перед глазами у меня всё плывёт. Мне кажется, что сердце моё летит прямо в твою, столько раз меня привечавшую, столько раз мной желанную, столько раз меня отталкивавшую руку. И вместо того, чтобы поздороваться, небрежно чмокнув тебя в щёчку, я молчу, блаженно и как будто  пьяно, глупо улыбаясь, смотрю в твои зрачки, лихорадочно перебегаю с одного на другой, увязаю в их ослепительной черноте и зелени, и чёрные иглы ресниц – длинно, медленно, тонко – тоже во мне. Всё пляшет, всё летит вокруг меня, я тоже раскрываюсь тебе навстречу, как раковина, распускаюсь, как цветок. Почему-то представляю, очень чётко и ясно, как будто ты кладёшь мне руки на плечи, медленно, глубоко входишь в глаза, и затем опять: яд- мёд – губы – сладкая боль цветения… Как рассказать то, что со мной делает этот древний, чудесный обряд, когда мои губы касаются твоих? Какой формулой выразить этот, всё, кроме тебя, выметающий вихрь?

Ну да ладно, хватит мечтать. Должно быть, у меня сейчас был невероятно глупый вид. Но никто вроде бы ничего не заметил, значит, всё не так плохо, как я думаю.

Мы садимся у тебя в комнате,  ты включаешь компьютер с каким-то фильмом. И – о, чудо! – этот фильм оказывается мне знакомым и даже почти любимым.  Мы с тобой начинаем бурное обсуждение – а мне-то всё равно, о чём говорить, лишь бы говорить. Сойдет любая тема, лишь бы она вызывала у тебя хоть какие-то эмоции. На какой-то краткий миг я проваливаюсь в зелёные окна твоих глаз – шторы исчезли.

Икс поменялся на Игрек. Пауза.

И как странно: от паузы, от пустоты, от ничего – так несется сердце. Мы с тобой – одно, хотя бы на эти несколько минут твоего прозрения. Но всё напрасно, я знаю, что уже может быть завтра ты, закрывши глаза, так же прислонишься к кому-то плечом и медленно спросишь: « Любишь меня?», так же… Но нет, никаких «так же», не надо сейчас ещё и этих трагичных мыслей. Лучше тихо подумать и протянуть почти вслух: « Ты, послушай…» Какое сладкое «ты» … даже писать это слово нравится…

Прошу у тебя стакан воды. Встаешь – какой люблю – нервная, деланно равнодушная, как будто беспечная, но на самом деле очень замкнутая, очень одинокая. Пересекаешь комнату, дверь закрывается за тобой. И во мне сразу становится очень тихо и пусто, как в старом доме, и сразу неконтролируемая мгновенная паника – словно всё, тебя нет больше. Господи, ну что ты там делаешь так долго! Наверное, куришь, или заговорилась с кем-нибудь, или просто стоишь и смотришь в окно – да и что ты вообще делаешь, когда остаешься одна? Только я бы не стояла, не смотрела, не разговаривала, а к тебе назад. Потому что иначе будет больно, потому что мне это надо, меня неудержимо тянет, чтобы твои руки, твоё плечо, твои волосы… И я хочу этой боли – пусть.

Наконец-то – ты. Протягиваешь стакан:
- Вот…

Но смотришь куда-то вбок. Я оглядываюсь, но ты уже отвела глаза, глазами – в меня, во мне, и опять: ты, я, и что-то там за моей спиной… Три точки, и через них - косой изломанный треугольник - прочерчены линии, пунктиры каких-то неминуемых, еще невидимых, злых  событий. И я пью, чтобы залить огонь – пью сладкие, колючие, холодные искры. Оказывается, это шампанское, и за спиной ты прячешь начатую бутылку, смеешься, и меня сбрызгиваешь смехом, и весь мой бред прошел, и как – как хорошо!

Пепел, летний розовый пепел везде. Солнце, уже красное, прямо в глаза, и от этого вся ты – на фиолетовом полотне неба – гибкий, тонкий, четкий силуэт, и -  лёгкая, уплывает земля под ногами.

А потом я еду домой – и  улыбаюсь беспричинно, трогаю свои губы – и опять улыбаюсь. Я – Солнце, оттого – что: я бы хотела жить с тобой где-нибудь у большого озера, среди оранжевых сосен и вечернего моря, и чтобы тебе никогда  и никуда не хотелось от меня уехать.

А потом  лето закончилось и настала зима.

Мёртвая зима, мертвое солнце, мертвый снег, и мертвый город.

Какая долгая зима… и какое ледяное у меня сердце.

Я не видела тебя давно, уже с осени. С полуживой, истерзанной, раздираемой на куски сменами погоды осени. Моя сложная, странная  любовь к тебе сжалась до размеров горошины, притаилась где-то в самом крохотном уголке души. Слишком долго я ждала, когда ты  наконец перестанешь отталкивать меня от себя, как упрямый ребёнок. Ждала, ждала, и успокоилась. Мне так это надоело, что я незаметным для себя образом заледенела. Я уже почти ничего к тебе не чувствую.

Я тоже виновата перед тобой – в том, что непонятные даже для меня самой чувства к тебе оказались слишком сильными,  а это всегда раздражает. Наверное, если бы ты так вела себя по отношению ко мне, то я бы тоже от тебя  бегала. Да, вполне возможно, поэтому я тебя ни разу ни в чём не упрекнула.

Хотя нет, вру – упрекала сто раз.

Но хочу сказать самое главное – о том, что влюбилась в тебя, ни разу не пожалела. Это было сказочно. Ведь если бы не ты, я бы так никогда и не узнала, что это такое – любить человека,  не прося ничего взамен, делать ошибки, осознавать это, мучиться -  и всё равно быть счастливой, просто от того, что есть  в этом дурацком мире кто-то, очень важный и очень дорогой. Один – единственный человек.

Спасибо тебе.