Госкап или капитализм в СССР?

«Госкап» или капитализм в СССР?

 

Олег Верник в рассылке ex_ussr_left  пишет:

"Когда ты озвучиваешь некую "логику госкапа"[1] о том, что при "социализме режим демократический" ты публично демонстрируешь, что ни одно госкаповское произведение ты не осилил :)))) Они вообще исключают категорию "социализм" из анализа природы совка. И совершенно правильно делают, кстати. Они рассматривают категорию "социализм" как тотальную категорию, то есть миросистему, которая диалектически приходит на смену миросистеме капитализма, то есть диалектически ее отрицает"[2]

Разумеется, если подразумевать под «госкаповцами» левых коммунистов и ряд пост-троцкистских теоретиков типа Тони Клиффа, то все верно. Левкомы и троцкисты действительно считают, что социализм на уровне отдельной страны, "национальный социализм" невозможен. Например, Троцкий в своей время теорию критиковал теорию "национального социализма" в своей работе «Третий интернационал после Ленина». Троцкисты и госкаповцы рассуждают следующим образом: если государство вступает во внешнеэкономические отношения с другими странами, то есть, ведет торговлю, обмен, то следовательно, оно по определению не может быть социалистическим, т.к. в его экономике действует закон стоимости. Тед Грант пишет: "если бы закон стоимости проявлялся в обмене только между Россией и внешним миром, все это означало бы, что Русский прибавочный продукт обменивался, на основе закона стоимости"[3]. Троцко-госкаповцы рассматривают национальное хозяйство СССР как один большой государственно-капиталистический трест, опираясь в своих теоретических построениях на идеи Бухарина, высказанные последним еще до Октябрьской Революции в 1915 году в работе «Мировое хозяйство и империализм»: «Народное хозяйство превращается в один гигантский комбинированный трест, пайщиками которого являются финансовые группы и государства. Мы называем такие образования государственно-капиталистическими трестами»[4]. По мнению троцко-госкаповцев, любой «социализм в отдельно взятой стране» представляет собой не более, чем государственно-капиталистическое предприятие, масштабом с целую страну.

Аргумент «к внешнему рынку» был высказан тогдашним членом Организации Марксистов А. Будило (впоследствии перебежавшим из ОМа в черветтисты), в полемике с Шапиновым, который местами верно высказывается против теории госкапа. Так, Шапинов справедливо отмечает, что «капитализм с одним капиталистом просто не может существовать, как капитализм без конкурентного накопления капитала, без «общей обстановки товарного производства, конкуренции», о которой говорит Ленин. Простая монополия, согласно марксизму, уже является подрывом основ товарного производства, безвыходным противоречием. «Госкаповцы» же считают, что никакого противоречия нет, может быть полная монополия, общество с одним капиталистом, а Ленин был дурачком, когда говорил о «постоянном и безвыходном противоречии» монополии с общей обстановкой товарного производства. Оказывается, никакого противоречия нет, одна единственная государственная монополия, подмявшая под себя все хозяйство, может не просто существовать, но и успешно развиваться, быстрее, чем обычный монополистический капитализм на Западе»[5], а следовательно теория госкапа Будило является несостоятельной с точки зрения с марксистской политэкономии. Будило же решил отвертеться от аргументов Шапинова путем виртуозного логического прыжка от внутренних экономических отношений СССР к внешним, заявив, что «Советский Союз как монополия, или как «акционерное общество» не был таким одним капитализмом, а развивался в условиях мирового рынка, конкурентного накопления капитала, в «общей обстановке товарного производства, конкуренции», о которой говорит Ленин … Кто тут оказался дурачком, мы не знаем. Во всяком случае, уж точно, что не Ленин»[6].

Вынужден констатировать, что очередная попытка Будило записать Ленина в «госкаповцы» оказалась неудачной: теория социализма как исключительно общемировой системы не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом и прямо противоречит идеям, высказанным самим Лениным в работе «О лозунге Соединенные Штаты Европы». В отличие от Будило, тот же Тед Грант понимал, что попытки вывести «капиталистический характер» советского общества из внешнеэкономических отношений весьма сомнительны с теоретической точки зрения, т.к. нельзя утверждать, что это «была конкуренция на мировом рынке по классическим законам рыночной экономики». Будило же склонен изображать любой национальный социализм как «государственно-капиталистический трест» в бухаринском смысле. Само собой разумеется, объяснить капиталистический характер экономики СССР через наличие пресловутого «капиталистического окружения» невозможно. Если экономика страны носит автаркичный характер, то ссылки на «капиталистическое окружение» теряют всякий смысл, поскольку в данном случае государство перестает быть полноценным субъектом мирового рынка, мировой рынок попросту утрачивает свое влияние на экономику страны. Вот что пишет маоист Костас Мавракис: «СССР жил в полуавтаркии в течение нескольких десятилетий. Стремительное промышленное развитие СССР в течение 1930-х годов, в период Великой Депрессии, показывает, что экономика страны, управляемой диктатурой пролетариата, в которой национализированы средства производства и внешней торговли, более не подвержена  влиянию последствий циклических колебаний мирового рынка» [7].

Казалось бы, если исходить из принципиальной невозможности «национального социализма», нужда в аргументе к «недемократическому» характеру надстройки должна отпасть сама собой. Однако, на деле этот аргумент активнейшее используется госкаповцами, когда они доказывают т.н. «сталинистам», что СССР был не социалистическим, а буржуазным государством. Если политический режим в стране недемократический, то следовательно, социалистическим не является госсектор страны, т.к. государственная собственность в данном случае является уже не «общенародной», а «частной собственностью» правящего класса бюрократов (который госкаповцы и близкие к ним неоазиатчики могут называть называть «политаристами» или «государственной буржуазией»). Вот что пишет по этому поводу Юрий Семенов:

«Согласно правовым нормам, нашедшим свое выражение в Конституции и Основных Законах СССР, государственная собственность являлась собственностью общенародной, собственностью всех членов общества вместе взятых. В принципе такое возможно. Но государственная собственность может быть одновременно и общенародной только при одном непременном условии: государство должно быть демократическим, а демократия при этом должна быть не формальной, а реальной. Лишь тогда, когда государственная власть реально принадлежит народу, государственная собственность может быть общенародной.
Но, как признается сейчас почти всеми, у нас не было не только реальной, но даже формальной демократии. Была лишь фикция демократии. Даже в выступлениях высших руководителей КПСС существовавший у нас политический режим характеризовался как тоталитарный, т.е. как крайне антидемократический»[8]

Конечно же, некоторым этот пример покажется неудачным, т.к.  Юрий Семенов «не госкаповец, а неоазиатчик», а следовательно не может выступать в качестве иллюстрации «логики госкапа», однако принципиальной разницы между «госкапом» и теорией индустрополитаризма нет, тот же Андрей Здоров (классический «нерыночный госкаповец») признает, что «индустрополитаризм» у Семенова – всего лишь лишь синоним особого «государственно-капиталистического строя», «нерыночного капитализма»:

«Государственный капитализм (или, если пользоваться термином Ю.И. Семенова, индустрополитаризм) основан, как и государственная разновидность феодализма, на коллективной (корпоративной) собственности господствующего класса на средства производства»[9]

Впрочем,  и любимая Верником теория «бюрократического коллективизма»  мало чем отличается от теории «нерыночного госкапа». Здесь мы опять же видим нерыночный строй, где в системе эксплуатации место капиталистов занимает «класс бюрократов». Все, что сказано мной о «логике госкапа» относится и к шахтманистам, о которых левый коммунист Лорен Голднер пишет следующее:  «социализм они понимали в принципе как «демократический коллективизм», так что при отсутствии социализма и капиталистических форм на поверхности существует «бюрократический коллективизм». Все различие между этой фракцией и сталинизмом, а затем и троцкизмом вращалось вокруг того, что происшедшее в России после 1917 г. или 1921 г. было антидемократическим»[10]. Теория «госкапа» и теории «особого эксплуататорского бюрократического некапиталистического общества» («бюрократический коллективизм» Рицци-Шахтмана, «управленческое общество» Бернхэма, «неоазиатский способ производства» Семенова-Бугеры, «феодализм»  Восленского-Хоцея) - это по большому счету, одна и та же теория, существующая под разными ярлыками, с одной лишь разницей, что бюр-коллективисты и неоазиатчики преподносят свои теории как «посткапиталистическую эксплуататорскую формацию», а «госкаповцы» пытаются  втиснуть свою теорию в «прокрустово ложе» капитализма.

Следует также сказать, что далеко не все «госкаповцы» являются околотроцкистами и левкомами, отрицающими возможность социализма в отдельно взятой стране. Есть еще «сталинистский» госкап (яркими примеры «госкаповцев-сталинистов» являются лидер «Движения за Советский Союз» националист Козлобаев[11], а также «пролетарист» Александр Разлацкий[12]) и другие, еще более «правые»  виды госкапа, не отрицающие возможность социализма в отдельно взятой стране. Тот же Юрий Семенов вовсе не считает, что «национальный социализм» это по определению «индустрополитаризм». Считают «государственно-капиталистическим» Советский Союз и «теоретики» из «Инициативной Группы Партии Рабочего Класса России» (Петрухин и ко) чьи взгляды по сути – «рыночный социализм»[13] (Научный Совет Коммунистической Ассоциации Деятелей Науки и Культуры (КАДНК) определил петрухинщину как «утопический народный капитализм»[14]). Другой пример «госкаповца-рыночника» -  считающий себя по недоразумению «марксистом» и «коммунистом» теоретик Сергей Гайворонский, разрабатывающий «эвристическую» теорию стоимости, а также близкую к петрухинской мудреную модель рыночного социализма, именуемую «системой динамического распределения дохода» или «коллективно-частно-личной (sic!) формой собственности»[15]. Так, подвергая критике близкого к Марксистской Рабочей Партии госкаповского теоретика Дудкина А.С.,  Гайворонский писал:

«Действительно, коммунистическая идея, не имеющая достаточно строгой теоретической модели, ассоциировалась в сознании людей с государственным капитализмом (советским социализмом). Единственный выход из подсознательного тупика - построение модели коммунистического общества на научной основе, не допускающей отклонения от логики, проверенной практикой ...  Нормальная экономика не может быть построена на полном централизованном планировании выпуска продукции, поскольку центр не может с достаточной точностью спрогнозировать интерес потребителя. Поэтому коммунистическая экономика - это управление вероятностными процессами ... Коммунистическая экономика должна быть товарной ... Любое предприятие должно быть прибыльным и должно наращивать капитал. В противном случае работа при отрицательной рентабельности приведет к развалу предприятия ... Коммунистическим будет общество, в котором общенародная собственность будет динамически распределяться между членами общества по самым разнообразным параметрам, в частности, по трудовому вкладу в производственный процесс и по вкладу в инвестиционный процесс»[16]

Как это ни кажется парадоксальным, если человек критикует советское общество за  «отсутствие социализма», за  «государственный капитализм», это еще не значит, что данный человек является более «антирыночным», более «радикальным» социалистом, чем «советские марксисты». Да, многие сравнительно «прогрессивные» госкаповцы критикуют СССР «слева» за «рыночность», товарно-денежные отношения и пр., но главный свой удар госкаповцы все же наносят именно по советской «тоталитарно-бюрократической» надстройке, а вовсе не по рыночному базису. Главное у госкаповцев – это не «антитоварность» и не «антирыночность», а  именно антибюрократизм, тем более, что едва ли не большинство «госкаповцев» придерживается мнения, что советский «госкап» был особым «нерыночным, нетоварным капитализмом». К числу таких «нерыночных» госкаповцев относится наиболее популярный и известный в мире теоретик госкапа Тони Клифф из Великобитании. Организации клиффистов, объединенные в «интернационал», именуемый Международной Социалистической Тенденцией (IST), являются наиболее многочисленными организации госкаповцев в мире. Правда, на постсоветском пространстве клиффизм не столь популярен, поскольку здесь имеется целая куча своих «пророков» теорий госкапа и «капитализма в СССР». Однако, и в России находится немало последователей теории Клиффа, очаровывающихся «монументальностью» его главного труда «Государственный капитализм в России», который был издан на русском языке в 1991 году. В этой работе Тони Клифф фактически выступает в роли апологета теории  «социализма в СССР», доказывая, что внутренняя структура советской экономики поностью соответствовала ленинской идее «единой фабрики», в СССР не действовал закон стоимости, конкуренция, производство не было товарным, отсутствовал рынок рабочей силы. Я не буду сейчас влезать в разбор бредней Клиффа (которые используются сторонниками теориями «социализма в СССР» против самих госкаповцев, например, Дмитрий Якушев хвалит точку зрения Клиффа на советскую экономику и цитирует его в одной своей «антигоскаповской» статье: «Правильно пишет господин-товарищ Клифф. Одно непонятно - при чем здесь государственный капитализм?»[17]), а просто проиллюстрирую его точку зрения на советскую экономику цитатой:

«Как отдельные предприятия, так и вся экономика в целом подчинены плановому регулированию производства. Различие между разделением труда, скажем, внутри тракторного завода и разделением труда между этим заводом и снабжающим его сталелитейным заводом есть различие только в степени. Разделение труда внутри русского общества есть, по существу, одна из разновидностей разделения труда внутри отдельного предприятия ... если рассматривать отношения, существующие в русской экономике, абстрагируясь от ее связей с мировой экономикой, нельзя не прийти к выводу, что закон  стоимости как двигатель и регулятор производства здесь не действует. По существу, законы, управляющие отношениями между предприятиями, а также отношениями между рабочими и нанимателем-государством, ничем не различались бы, если бы Россия представляла собой одно большое  предприятие,  управляемое непосредственно из одного центра, и если бы рабочие получали товары,   потребляемые  ими,  непосредственно  в натуральной форме»[18].

Как видим, Клифф не только не думает критиковать рыночный характер экономических отношений в СССР, но наоборот, полемизирует против тех, кто видит в СССР рынок. Причем, делает это наш «борец со сталинистской бюрократией» не намного менее яростно, чем «сталинист» Дмитрий Якушев. И поскольку «госкаповцы» бьют в первую очередь по бюрократической надстройке, а не по рыночному базису, вовсе немудрено, что критика СССР с позиций «госкапа» вовсе не означает критику СССР «слева». Помимо «левых» госкаповцев есть также госкаповцы, критикующие СССР и «справа», не за «рыночность», а наоборот, за чрезмерную «антирыночность». Тот же Клифф не только не критикует сталинизм «слева» как рыночный социализм, но на деле порой выступает даже большим рыночником, чем сталинисты, т.е. правым оппортунистом сродни горбачевцам. Тяготение Клиффа к «рыночности» отмечал и Шапинов в полемике с Будило: «В качестве необходимых мер для установления «истинного социализма» Клифф называет, например, «превращение колхозов в подлинную собственность колхозников, которой они владеют и управляют», «прекращение государственного грабежа», «обязательных поставок», то есть чисто синдикалистские мероприятия по свертыванию плановой экономики и превращению ее в подобие дюринговских «коммун» (пресловутое «разгосударствление»)»[19].  Другой госкаповец, упомянутый выше создатель теории «общественно персонализированного способа производства» Виктор Петрухин высказывается в пользу рынка гораздо откровеннее Клиффа. Петрухин открыто пишет, что  экономика СССР была «экономически неэффективной» по причине отсутствия «свободы рынка» (понимаемой автором как свободное формирование цен), неучета при планировании якобы «вечных» рыночных экономических категорий, отсутствии «хозяина-собственника» как субъекта экономической деятельности:

«Почему остро встала проблема производительности труда? Идеологические рычаги и рычаги социльно экономического внешнего воздействия исчерпали себя. Национальное богатство СССР принадлежало всем, а, следовательно, никому. Оно было обезличено, и человек был обезличен, выступал в качестве некой массы, руководимой из единого политического центра.

Когда у имущества нет конкретного человека-хозяина (собственника), земля, орудия и средства производства и продукты труда обезличены, что ведёт к потерям, разбазариванию, индифферентности людей, воровству. С другой стороны, когда человек не является собственником (владельцем, пользователем и распорядителем) имущества, у него нет интереса приумножать, исчерпывающе реализовывать, держать в хорошем рабочем состоянии, совершенствовать имущество, снимать с него максимум выгоды, заменять на другое, более производительное.

Так было в СССР в системе «государство-собственник – народ-наёмный работник».

Взаимодействие человека с чужим имуществом неэффективно и безнравственно. Отношения между людьми, выраженное через отношение к вещам, принадлежащим третьим лицам, особенно, если эти лица явно не очерчены, не может быть социалистическим, т.е. максимально эффективным, поскольку социализм предполагает не пацюковщину (сидеть и глотать вареники, которые сами окунаются в сметану и сами прыгают в рот), а максимальное задействование всех наличных производительных сил»[20].

К идее «свободного рынка» пришел в конце жизни, по всей видимости, не без влияния перестроечной «рыночно-социалистической» пропаганды, и «пролетарист» Александр Разлацкий: «Ага! Не может, не может социализм обойтись без свободного рынка. Насильственно пытаясь уничтожить то, что является социальным законом, то есть законом природы, государство ведет бессмысленную борьбу. Закон берет свое, а государство от нежелания с ним считаться только теряет. К примеру, очевидная потеря – разность между государственной и черно-рыночной ценой дефицитных товаров»[21]

Не только наши правые рыночные социал-ревизионисты, но и западные социал-демократы тяготеют к теории «госкапа». Это смыкание «левого коммунизма» с правой социал-демократией по вопросу об общественно-экономической природе СССР подмечал в свое время небезызвестный харьковский «левый брежневист-геварист-маркузеанец» Петр Красноперов:

«Вся западная социал-демократия все время тоже характеризовала совесткий строй как «государственный социализм». В их интерпретации это звучало следующим образом. «В СССР не достигли реального обобществления, не достигли реальной справедливости, и поэтому там — жесткий, бюрократический госкапитализм. А мы — западные социал-демократы, создаем у себя в Западной Европе „демократический социализм”, достигая его путем постоянных, постепенных реформ. Даже высокотехнологичное частное предприятие стоит к социализму ближе, чем национализированный сарай».

Таким образом, получается весьма интересная и странная картина. В одной компании оказываются антисталинистские «ультралевые», некоторые «левые» сталинисты, а также социал-демократы. Странная компания!»[22]

Более, для того, чтобы быть «госкаповцем», не нужно вообще исповедовать левые взгляды. ГОСКАПОВЦЫ ЕСТЬ И СРЕДИ АНТИКОММУНИСТОВ, последние используют данную теорию в опровержение социализма. Например, очень ярко демонстрирует, указанную мной Вернику «логику госкапа» ультраправый ницшеанец и антикоммунист Svetovid на форуме Революционного Фронта: «СССР никогда не был социалистическим государством т.к. социализм подразумевает прямую пролетарскую демократию а в СССР существовал жёсткий и репрессивный партократический госкапиталистический корпоративный эксплуатирующий пролетариат режим личной власти политбюро»[23]. Поэтому, марксист Вячеслав Сачков предложил разделить все теории госкапа на две большие группы: «антимарксистскую» и «псевдомарксистскую»:

«Имеются следующие две основные разновидности госкапа.

 

Первая - откровенно антимарксистская. Первый и главный ее представитель - Бакунин, активно выступавший против концепции диктатуры пролетариата Маркса. Бакунин уверял, что Маркс пытался навязать в виде правящей компартии бюрократическую верхушку, которая будет насиловать русский народ, распространить на Русь германские порядки. Другой подвид - концепция Солоневича - Солженицына, согласно которой большевики - замаскированные агенты сионистской закулисы, стремившиеся дорваться до власти и тоже изнасиловать русский народ.

 

Вторая разновидность, как ревизионизм, возникла и развилась на марксистской почве. Основателем ее явился Каутский. С ним вместе можно назвать и имя Плеханова, но собственной развитой теории госкапа у него нет. По Каутскому и Плеханову социалистическая революция возможна лишь в мировом масштабе, точнее, в группе ведущих капиталистических стран, в число которых Россия не входила. Из этого они делали вывод об исторической неизбежности бюрократического вырождения диктатуры пролетариата в СССР»[24]

Короче – «госкаповцами в широком смысле слова» можно назвать всех, кто считает, что в СССР имело место эксплуататорское общество, правящим классом была бюрократия, вне зависимости от того, к какой части политического спектра относятся их политические взгляды. Что же роднит ультралевых «марксистов-госкаповцев» с антикоммунистами, и почему теория госкапа является ревизионистской? Отличие госкаповцев от марксистов, на мой взгляд, состоит в следующем. Классики марксизма считали, что все беды общества происходят из-за того, что средства производства находятся в руках экономически обособленных субъектов, что само по себе означает господство в обществе социального неравенства и угнетения. Следовательно, по их мнению, если изъять все средства производства «из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов»[25], передав их государству, которое полностью заменит рынок и конкуренцию плановым началом, упразднить класс частных собственников, то тем самым будет упразднен и пролетариат, и всякие классы, а вместе с ними рухнет и государство, нации, религия, семья. Тотальное огосударствление, как это ни парадоксально ведет к тотальному освобождению. Еще в древности Аристотель, критикуя «коммунистическую» утопию Платона (который предлагал упразднить в своем государстве частную собственность и семью), предсказывал, что реализация этой утопии приведет к отмиранию государства: «Ясно, что государство при постоянно усиливающемся единстве перестанет быть государством. Ведь по своей природе государство представляется неким множеством. Если же оно стремится к единству, то в таком случае из государства образуется семья, а из семьи – отдельный человек: семья, как всякий согласится, отличается большим единством, нежели государство, а один человек – нежели семья. Таким образом, если бы кто-нибудь и оказался в состоянии осуществить это, то все же этого не следовало бы делать, так как он тогда уничтожил бы государство»[26].

Госкаповцы же оспаривают этот теоретический постулат классиков марксизма, утверждая следующее: если мы отберем средства производства у частных собственников, и передадим их государству, заменим рынок планом, то мы не уничтожим эксплуатацию, а лишь заменим одних эксплуататоров (буржуев) на других, еще более худших (бюрократов). Старый, «буржуазный» капитализм либо будет заменен «государственным капитализмом» - новой, крайне парадоксальной формой капитализма, где эксплуататорским классом является бюрократия, либо возродится азиатский способ производства на новом уровне развития производительных сил – «индустрополитаризм» по Юрию Семенову («капитализм, каким он стал к ХХ в., таил в себе возможность возникновения политаризма нового типа — индустрополитарного общества. И эта возможность в ряде капиталистических стран в ХХ в. превратилась в действительность. Один из путей реализации этой возможности был предугадан Н.И. Бухариным»[27]), либо капитализм регрессирует к «новому варварству», предсказанному Фридрихом Энгельсом и Розой Люксембург («Stalinist Russia is a new barbarism which results precisely from our failure up to now to establish a socialist society»[28]) либо мы вернемся от капитализма к феодализму («Давайте решимся высказать правду: ленинский переворот 1917 года — это не "Великая Октябрьская социалистическая революция", а Октябрьская контрреволюция ... Диктатура номенклатуры - это по социальной сущности феодальная реакция, а по методу - "азиатский способ производства". Если идентифицировать этот метод как социализм, то диктатура номенклатуры - феодальный социализм. Еще точнее, это государственно-монополистический феодализм»[29]). Вера в возможность посткапиталистического эксплуататорского общества – вот что объединяет левых и правых госкаповцев.

Различие между «левыми» и «правыми» госкаповцами состоит лишь в том, что первые допускают, что «после капитализма» есть несколько вариантов развития событий (либо социализм, либо «варварство», т.е. новое, еще более эксплуататорское общество), как писал Джеймс Бернхэм, при выходе в 1940 году из созданной им же несколько месяцев назад Рабочей Партии США, «Not only do I believe it meaningless to say that “socialism is inevitable” and false that socialism is “the only alternative to capitalism”; I consider that on the basis of the evidence now available to us a new form of exploitive society (what I call “managerial society”) is not only possible as an alternative to capitalism but is a more probable outcome of the present period than socialism»[30]. Антикоммунистическое, правое же крыло госкаповцев не верит в возможность строительства социализма, поскольку попытка реализовать социалистические идеалы, по их мнению, приведет не к отмиранию, а  к крайнему усилению государства, которое станет «тоталитарным», а свобода человеческой личности будет полностью уничтожена, эксплуататорским классом в таком обществе будут чиновники. К такому выводу в итоге пришел упомянутый выше Джеймс Бернхэм, который уже в 1941 году полностью отрекся не только от марксизма, но и от всякого, даже самого умеренного социализма, стал работать на ЦРУ в деле борьбы с левым движением: «социализм, каковы бы ни были его моральные качества, никогда не наступит»[31].

По мнению госкаповцев-антикоммунистов, социалистическое бесклассовое общество построить в принципе невозможно, т.к. мы в любом случае получим вместо обещанного рая лишь «государственный капитализм», «азиатскую деспотию», т.е. еще худший эксплуататорский строй, а поскольку «тоталитарная бюрократическая диктатура» гораздо хуже капитализма, то нам следует забыть о какой-либо альтернативе капиталистическому строю. Социалисты, по мнению антикомов, способны лишь заменить одни цепи на другие, но не освободить человечество от эксплуатации вообще. Вот что пишет по этому поводу православный мракобес, борец с теорией эволюции Константин Карпов:

«Маркс ошибся в выводах: социализм не отменяет эксплуатацию человека человеком, а заменяет ее на эксплуатацию человека государством (это формула социализма). А это эксплуатация более сильная, беспощадная и, по сути, безысходная. Социализм не разрешил векового противоречия между производительными силами и производственными отношениями, а только изменил субъекты этого противоречия.

Возник конфликт между трудящимися и государством, который вырывался наружу в истории СССР тысячи раз, начиная с восстания матросов в Кронштадте, продолжаясь в тамбовских лесах, в массовых выступлениях в Краснодаре и Новочеркасске в хрущевские времена и заканчиваясь грандиозными событиями 1991 года»[32].

Социализм, как считают антикомы, это и есть «государственный капитализм», «неоазиатский способ производства», короче – бюрократическое эксплуататорское общество. Социализм, по мнению антикоммунистов, по определению бюрократичен. Как писал один из столпов австрийского неолиберализма Л. Мизес, при социализме «производство будет полностью в руках правительства — центра власти в обществе. Оно одно будет определять, что и как производить, каким путем товары, готовые для потребления, будут распределяться. Не имеет большого значения, будет ли социалистическое государство будущего организовано на демократических принципах или как-то иначе. Даже демократическое социалистическое государство неизбежно представляло бы собой жестко организованную бюрократию, в которой каждый, кроме высших чиновников, будет находиться в положении подчиненного администратора, обязанного беспрекословно выполнять директивы центральной власти, несмотря на то, что в качестве избирателя он вполне мог бы принимать активное участие в их формировании»[33].

Не только неолибералы критиковали социализм за «бюрократизм» и «тоталитаризм», но и русские православные монархисты, такие как Лев Тихомиров (бывший лидер народовольчества),  Иван Ильин, Иван Солоневич, причем первый предсказывал тоталитаризм и формирование бюрократического класса за 26 лет до Октября, за 48 лет до "Бюрократизации Мира" Бруно Рицци,  за 66 лет до "Нового Класса" Джиласа и за 100 лет до "Номенклатуры" Восленского. Так, в своей статье «Социальные миражи современности» Тихомиров попытался низвергнуть одновременно либерализм, коммунизм и анархизм как звенья одной цепи.

«Допустим, что классового государства не будет. Но государство как организованная власть целого общества над частями этого общества и над личностью во всяком случае останется и разовьется. Принудительная власть, стало быть, вовсе не уничтожается ... Власть нового государства над личностью будет по необходимости огромна. Водворяется новый строй (если это случится) путем железной классовой диктатуры ... Пред этим всесильным государством, хотя бы оно и получило название “общества” или “народа” и т. п., личность оказывается ничтожной и бессильной пылинкой ... Но в действительности классы не исчезнут, и это обстоятельство, само по себе естественное, окажется чрезвычайно компрометирующим для такого строя, который явился на свет с формальным обязательством уничтожить деление общества на классы ... подобно всем обществам мира, оно будет расслоено и вся громадная принудительная власть его будет фактически (на первое время) находиться в руках слоя правящего, несравненно более могущественного, чем политиканы современной либеральной демократии. Поэтому все ничтожество, вся подчиненность личности, которая теоретически предназначается ей собственно пред обществом и пред материальными условиями, фактически будет состоять в ничтожестве пред тем слоем, который руководит этими пресловутыми материальными условиями, а также управляет всеми делами, формирует общественное мнение и т. д. и т. п. ... С точки зрения производительности, конечно, окажется более выгодным существование прочного правящего класса и специализация рабочих по различным операциям производства и даже по природно различным местностям. Это же расслоение и некоторое закрепощение трудящихся делает еще более нужным существование специального правящего класса, свободного от невольной узости остальных трудящихся ... И это сословие фактически владеет всем. Сначала коллективно, но потом (можно ли не видеть этого?), конечно, “заведование делами” обособится по местностям, по большим отделам производства или управления ... Аристократическая республика с разнообразно закрепощенной массой населения — это единственный исход социально-демократического коммунизма, предполагая, что массы способны вынести гнет его»[34] - писал о социализме ренегат Тихомиров.

С тех же позиций критикует социализм и Иван Ильин:

«После всеобщей экспроприации и пролетаризации оказывается, что в стране имеется только один монопольный работодатель — диктаториальное государство, ведомое монопольной коммунистической партией и управляемое аппаратом коммунистических чиновников. Таким образом, всеобщее обнищание восполняется всеобщей зависимостью от государства, от партии и от бюрократического аппарата. Никто сам по себе не может ничего предпринять; кого государство лишит права на работу, тот погибает голодной смертью; условия жизни, продовольствия и труда предписываются монопольным работодателем; монополия печати и образования, преследование веры и церкви довершают дело, и к хозяйственному подавлению личности присоединяется ее духовное порабощение. Таким образом, коммунизм есть попытка создать вампиристический строй, покоящийся на страданиях порабощенного человека и высасывающий жизненные соки из обнищавших и беспомощных граждан. Человек оказывается бесправным и раздавленным; а государство является его неограниченным эксплуататором. Вот почему отмена частной собственности создает самый противообщественный строй, известный в мировой истории»[35]

А вот как определял в свое время сущность социализма монархист-белоэмигрант Иван Солоневич: «Социализм есть обобществление средств производства и земли. Это есть основной и решающий пункт его экономической программы. При некотором запасе реалистичности и честности, этот пункт следовало бы средактировать примерно так: Пункт первый. “Все фабрики и заводы, имения и фермы, магазины и мастерские, то есть все места и все орудия человеческого труда отнимаются от их частных владельцев и передаются в руки бюрократии”. … Социализм, видите ли, передает все это в руки “народу”, “обществу”, “нации”, “государству”, Однако, совершенно очевидно, что народ, общество, нация и государство есть абстракции, а абстракции, как известно, ни рук, ни ног не имеют. Ни народ, ни общество, ни нация, ни государство ничем управлять не могут: могут управлять только люди, назначенные народом и прочими абстракциями. Но только люди, а не абстрактные существительные. Эти люди могут быть плохи и могут быть хороши, но во всех случаях “обобществления” они будут наемными служащими, государственными наемными служащими — то есть чиновниками. Или, переводя этот термин на язык общеевропейской терминологии — бюрократами»[36].

Как видим, не нужно быть «настоящим революционером», чтобы изрекать грозные филиппики против «бюрократов-эксплуататоров» – ультраправые монархисты громят «бюрократический коллективизм» и «новое варварство» побойчее Шахтманов с Клиффами.

Наибольшую популярность у антикоммунистов приобрел даже не сам госкап,  а окологоскаповская теория неоазиатского способа производства. Например, идеолог русского либерализма Егор Гайдар, как и многие другие антикомы, отождествлявший социализм с «империализмом» и «госкапитализмом», писал в одной из своих известных книг, что «государственно-олигархический капитализм (=империализм=социализм) в ленинском понимании больше всего похож на азиатский способ производства, описанный Марксом»[37]. Основатель «неоазиатской» теории Карл Виттфогель был антикоммунистом, среди сторонников неоазиатчины можно зазвать русских фашистов Шафаревича и Широпаева[38]. Представляет интерес работа по «неоазиатскому способу производства», написанная в 1988 году русским  националистом и деятелем «Памяти» Емельяновым[39]. В данной работе  «марксистская» фразеология омерзительным образом сочетается с нацистской юдофобией.

Госкаповцем был русский религиозный философ-белоэмигрант Н.О. Лосский, чьи философские идеи можно охарактеризовать как неолейбницеанский, близкий ремкеанскому крылу имманентной школы интуитивизм и персоналистический идеал-реализм. Кто такие имманенты, мы прекрасно знаем хотя бы из работы Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» - ярые идеалисты, критики Канта «справа» (правда, сам Лосский вовсе не считал себя «идеалистом»). Имманенты, интуитивисты, идеал-реалисты желали вернуться в философии от Канта назад к Лейбницу, предпринимали возродить платоновско-лейбницианское учение об интеллектуальной интуиции, отвергнутое еще Кантом в «Пролегоменах». Итак, привожу цитату из белоэмигранта-антимарксиста Лосского:

«Маркс, Энгельс и истинные социал-демократы придер­живаются этого учения, полагая, что социальная революция произойдет в странах с высокоразвитой промышленностью, где диктатура пролетариата возникает сама собой, благодаря огромному численному превосходству рабочих и служащих над небольшой группой собственников. Однако Россия была промышленно отсталой страной, а коммунисти­ческая революция в ней была произведена сравнительно небольшой большевистской партией. Революция имела своим результатом развитие в СССР ужасной формы тиранического государственного капитализма; государство является владельцем собственности и, сосредоточивая в своих руках как военные и полицейские силы, так и власть богатства, эксплуатирует рабочих в таких масштабах, которые не снились буржуазным капиталистам»[40].

Стоит отметить, что не зная  автора цитаты, ее вполне можно принять за высказывание типичного левака из МРП. И напоследок: госкаповец А. Ветрочет в своей книге «Трудная дорога к добру и справедливости» приводит цитату из ... Михаила Горбачева: «ЭТО ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ, А НИКАКОЙ НЕ СОЦИАЛИЗМ!»[41] И хотя автором не указан источник цитаты, это высказывание мне не кажется особо фантастическим и принципиально невозможным для Горбачева. Ведь и другой «архитектор перестройки» Александр Яковлев тоже отрицал наличие в СССР социализма: «Мы, реформаторы 1985 года, пытались разрушить большевистскую церковь во имя истинной религии и истинного Иисуса, еще не осознавая, что и религия обновления была ложной, а наш Иисус фальшивым. На поверку оказалось, что никакого социализма в Советском Союзе не существовало, а была власть вульгарной дипломатической диктатуры»[42].

В настоящее время, всевозможные «госкаповско-неоазиатские» теории, акцентирующие внимание на «классе бюрократов», а также категориях власти и управления (которые я подвожу под категорию «антибюрократического марксизма»), меня уже не устраивают. «Антибюрократические марксисты» ищут ключ к природе СССР не там, где его нужно искать. Они преувеличивают степень бюрократизации советского общества, противопоставляя «бюрократическое общество» СССР «буржуазному обществу» Запада. На самом деле, советское общество не только не было более бюрократическим, чем западные империализмы, но даже уступало им в степени бюрократизации (по всей видимости, это связано с более низкой концентрацией капитала в империалистическом СССР, чем на Западе, этот факт подметил еще Арриго Черветто в «Унитарном Империализме»), что является одним из доказательств того, что советский капитализм качественно не отличался от капитализма США, ФРГ, Франции и т.д. . СССР и западные страны находились примерно на одной стадии развития капитализма, хотя Советский Союз, конечно же, несколько уступал странам Запада по производительности труда и уровню жизни.  Бюрократизация характерна для всех империалистических стран, и чем сильнее концентрация капитала,  тем выше бюрократизация. Поэтому, в результате ельцинских неолиберальных реформ, которые, казалось бы, должны были сломать «бюрократическую формацию» (говоря языком Хоцея), бюрократия в России не только не уменьшилась, но наоборот выросла, вместе с ростом концентрации капитала. Вот что по поводу «советской бюрократии» Шапинов:

«Кстати, тот же Здоров, помимо своей «госкаповской» воли, доказывает принципиальное отличие СССР от капиталистических обществ. По данным Здорова общее количество бюрократии Союза составляла 520 тысяч человек[28]. В это число входят и низшие чиновники, вроде руководителей отделов райисполкомов, администрации колхозов и т.д. Так вот лишь в отдельно взятой капиталистической России армия чиновников превышает 1 миллион человек. А в Западной Европе чиновничество составляет 4,5-5% населения. Причем еще есть не меньшее количество бизнесменов и менеджеров частных предприятий. Сравните эти цифры, вам станет понятно, насколько «сверхбюрократический» СССР был менее бюрократическим обществом, чем любой современный капитализм. На место каждого советского чиновника после реставрации капитализма село 2 или 3, доходы которых в десятки раз выше, чем доходы их советского собрата. К этому прибавилась еще и армия капиталистов и управленческого аппарата частных компаний»[43].

О несостоятельности попыток объяснить природу советского общества через категорию «бюрократии» еще в 70е годы писал эмигрировавший из СССР философ-диссидент Александр Зиновьев. В ту пору Зиновьев был ярым антикоммунистом и апологетом частной собственности, однако в 90е, вернувшись на Родину, Зиновьев сильно «полевел», начал заседать в марксистских тусовках, и даже признал, что «Основное зло, которое несет с собой западный мир, то же, что и 100, и 200 лет назад, – это система частной собственности на средства производства»[44]. Вот что писал Зиновьев в своей статье «О бюрократизме в советском обществе» (1979):

«По моим наблюдениям, Западная Германия - высокобюрократизированное государство, а между тем это - правовое общество в смысле западной демократии. В советском обществе бюрократический аппарат очень сильный, и всякого рода правовых документов, инструкций, справочников, положений и т.п. здесь предостаточно, бумажный поток огромен. Но с этой точки зрения Советский Союз не отличается от стран Запада, не превосходит их, а может быть, и уступает им. И дело не в этом. Бюрократия не характеризует советское общество специфически, не она здесь главное действующее лицо»[45].

Другая причина, по которой «антибюрократические» госкаповско-неоазиатские теорий неспособны удовлетворить марксиста, ищущего ответ на вопрос «какой строй существовал в СССР?» - это противоречие учения о «бюрократии как эксплуататорском классе» основам марксистской теории классов. Госкаповское учение о классов больше напоминает богдановщину, либо буржуазную «функциональную теорию классов», чем теорию классов Маркса-Ленина. Александр Тарасов, критикуя учение Джиласа о бюрократии, как правящем классе, справедливо замечает, что «Хотя Джилас считал себя во время написания «Нового класса" «марксистом", в действительности представления Джиласа об общественных классах были далеки от марксистских и вообще научных: такой важнейший критерий идентификации класса, как отношение к средствам производства, Джиласом полностью игнорировался. Назначая бюрократию «правящим классом", Джилас в качестве основного критерия брал место бюрократии в общественной организации труда, что было всего лишь повторением задов «организационной теории" А.А. Богданова»[46].

Близким к Богданову является учение Владислава Бугеры о «собственности и управлении», неплохо раскритикованное «чистым ленинистом» Гачикусом, хотя сам автор не раз  подчеркивал отличие своих взглядов от богдановских. Именно из типов управления Бугера выводит главное различие между социалистическим и неоазиатским обществом, а сама работа Бугеры представляет собой попытку автора подвести теоретический фундамент под свою концепцию классовых отношений в азиатско-деспотическом обществе, т.к. ранее эта проблема, по словам Шафаревича, оставалась «не поддающейся даже отточенному оружию марксистского научного метода»[47]. В результате, Бугера приступил к ревизии марксизма, заявив, что государство не есть продукт классовых противоречий, наоборот, государство возникло раньше, чем классы. Бугера пытается заменить марксистское учение о классах, собственности и управлении своим, «коллективистским», где отношения собственности определяются через категорию «управления», т.е., производственные отношения сводятся к управленческим, которые в свою очередь схоластически подразделяются автором на три типа. В результате, вся теория Бугеры, при всей «революционности» автора, приобрела облик буржуазной апологетики, поскольку, действительность в этой теории подгоняется под вульгарную схему и извращается. Как справедливо отмечает Гачикус, «под свою надуманную концепцию 3 типов управления Бугера подгоняет отношения собственности, подменяя производственные отношения, на которых строятся все общественные отношения, отношениями управления»[48].  Буржуазные философы Бугера, Джилас и Хоцей  попросту  говоря переворачивают марксизм с ног на голову, подобно тому, как неогегельянцы типа Бенедетто Кроче, Джованни Джентиле, «архипошляка» Макса Пленге, Зигфрида Марка ставили открытую Марксом материалистическую диалектику обратно с ног на голову, в тот изначальный вид, какой диалектика принимала у Гегеля. Если у марксистов отношения управления вытекают отношений собственности, то у «госкаповцев» наоборот, собственность вытекает из управления. Выпячивание управленческих отношений, ревизионистская вульгаризация, либо открытая ревизия марксистского учения о классах характерна и для  Джиласа, и для Хоцея, и для Восленского, и для Бугеры, и для Авенира Соловьева, и конечно же, для основателя теории  «управленческой революции» экс-марксиста Бернхэма. При всей их «логичности» при поверхностном взгляде, все эти теории носят откровенно буржуазно-апологетический характер, что не раз доказывалось подлинными марксистами. Прав марксистский философ и социолог В. Беленький, определяя учение об «эксплуататорском классе бюрократов» как вульгарное: «Известно, что управление является функцией власти, а источником последней выступает собственность, прежде всего – собственность на средства производства, «большей частью закрепленная и оформленная в законах» (Ленин). С этой точки зрения все упражнения о советской бюрократии или номенклатуре как особом классе есть вульгаризм, не более того»[49]

Те же ревизионистские идеи продвигает и учитель Бугеры Юрий Семенов (которому Бугера посвятил свою книгу «Собственность и управление»), однако если Бугеру можно назвать «левацким» ревизионистом, то Семенов - ревизионист «справа». Семенов критикует марксистское учение о социализме, заявляет, что в настоящее время социализм невозможен, а следовательно, мы должны перейти к «народному капитализму» и «самооправляющимся предприятиям» в духе Станислава Федорова[50]. Борьба против «государственного рабства» и «бюрократии» приводит «левых» теоретиков к открытой апологетике рыночной экономики. Например, основоположник теории «бюрократического коллективизма» Бруно Рицци в своей статье «Антидогматический марксизм» писал, что «планирование - это экономический механизм, гораздо более несовершенный и иррациональный, чем рынок»[51], а следовательно экономику СССР, заключает Рицци, следует лечить свободой рынка. И как не вспомнить ранее уже упоминавшихся «госкаповцев - рыночных социалистов» Петрухина и Гайворонского?

Что в конечном счете представляет из себя пресловутый «государственный капитализм»? Марксисты-ленинцы подразумевают под государственным капитализмом «тот капитализм, который бывает при капиталистическом строе, когда государственная власть прямо подчиняет себе те или иные капиталистические предприятия»[52], т.е. особый экономический уклад, а также совокупность мероприятий по государственному регулированию экономики, но никак не сам капиталистический строй. Ни Ленин, ни Сталин, ни Троцкий никогда не применяли термин «государственный капитализм» в отношении экономического строя в целом. Ложью являются слова Андрея Здорова, что Ленин и Троцкий якобы употребляли термин «государственный капитализм» в качестве синонима «государственно-монополистического капитализма»[53]. Потому и маоист Дикхут называет экономический строй СССР «государственно-монополистическим», а вовсе не «государственным» капитализмом. Однако, отнесение Дикхута к госкаповцам является вполне обоснованным, т.к. по мнению данного автора «отдельный бюрократ — это не частный капиталист в старом смысле, но бюрократия в целом — это совокупный капиталист, новая государственно-монополистическая буржуазия»[54]. Отрицание Дикхутом наличия в экономике СССР частных капиталистов, делает недостаточно радикальной его критику советского капитализма по сравнению с тем же Алексеем Трофимовым.

В отличие от Ленина, т.н. госкаповцы подразумевают под «государственным капитализмом» особый, открытый ими самими эксплуататорский строй, который они противопоставляют «частному» и государственно-монополистическому капитализму. Это   капитализм без частной собственности, товарного производства, закона стоимости, рынка капиталов и рабочей силы, частного присвоения, где существует один единственный эксплуататор - государство («совокупный капиталист») и «класс бюрократов», он же «государственная буржуазия» (либо – «политаристы»). Советский левый коммунист Гавриил Мясников еще в 1920 годы сформулировал определение «госкапа», которым госкаповцы пользуются по сей день: «госкапитализм - это бюрократия, организованная в господствующий класс, бюрократия, стоящая во главе производства и государства»[55]. Буржуазией, по мнению госкаповцев, бюрократию делает ее положение в качестве «господствующего класса» и «авторитарного организатора» производства, т.е. ключевыми здесь являются категории власти и управления. Как пишет сторонник «феодализма в СССР» А. Хоцей, «Управление сливается тут с властью, общественная функция — с господствующим положением. Управление и власть оказываются в руках одного социального слоя. Тем самым аппарат управления становится особым классом — бюрократией»[56].

Получается крайне странный «капитализм» с одним единственным «совокупным капиталистом» без отдельных капиталистов, которые по идее и должны составлять эту «совокупность» (для Энгельса «государство как совокупный капиталист» было синонимом «государства капиталистов», т.е. отдельных эксплуататоров, когда отдельные капиталисты ликвидированы, это уже не капитализм, а минимум «грубый коммунизм»). Госкаповцы порой верно критикуют «сталинистов» за то, что те сводят «обобществление» к формальному огосударствлению средств производства, без ликвидации товарного производства, денег и разделения труда, однако сами впадают в другую крайность, допуская возможность существования частной собственности без частных собственников,  экономически обособленных производителей, капитализма без класса капиталистов. Госкаповцы считают: раз капитал может существовать «в государственной форме», значит и капиталистическая формация в целом якобы «может существовать ... в государственной форме»[57], т.е. с одним единственным «совокупным» капиталистом. Но такая точка зрения совершенно не соответствует марксистскому учению о капитализме и капитале, который не может существовать в «сингулярном» виде. Создатель оригинальной теории «суперэтатизма» (которая заслуживает отдельного критического рассмотрения) Александр Тарасов верно критикует госкаповцев, доказывая, что в ситуации, когда государство не выступает «в качестве одного (пусть главного) из субъектов экономики, а поглотило экономику и пыталось поглотить общество»[58], неправомерно называть такое государство «капиталистом», поскольку капиталист всегда существует не только в противоположности с эксплуатируемыми им наемными работниками, но и в противоположности с другими капиталистами. Госкаповцы же видят лишь первую противоположность, отсюда у них вытекает полнейшая вульгарщина в учении о капитализме и капитале. Так, по теории Маркса, отношения капитала представляют собой наиболее развитую форму отношений товара («Если же рассматривать буржуазный способ производства как вечную естественную форму общественного производства, то неизбежно останутся незамеченными и специфические особенности формы стоимости, следовательно особенности формы товара, а в дальнейшем развитии — формы денег, формы капитала и т. д.»[59] и наоборот, «форма товара есть самая всеобщая и неразвитая форма буржуазного производства»[60]), а у «госкаповцев» капитал и капитализм могут существовать на нетоварной, нерыночной основе! Госкаповцы, не разумея прописную марксистскую истину, гласящую: «товарное обращение есть исходный пункт капитала»[61] пытаются выдумать «нетоварный капитализм», который есть примерно тоже самое, что и «голубь, не являющийся птицей» или «береза, не являющаяся деревом». Для госкаповцев характерно непонимание марксистской диалектики производственных отношений, системы капиталистических превращенных форм. Метод мышления у госкаповцев не диалектический, а позитивистско-метафизический, неспроста многие из госкаповцев-неоазиатчиков-шахтманистов отрицательно настроены к материалистической диалектике. И «эмпириомонист» Александр Богданов, развивавший «госкаповские» теории  еще в период гражданской войны («Теперь не так трудно решить и вопрос об исторической оценке государственного капитализма ... Теперь нам ясно, почему эта система «непредусмотренная» и «ублюдочная»; но также ясно и то, что родители этого ублюдка — не совсем те, которым его подкидывают. Один из родителей — капитализм,— правда, не подлежит сомнению; но другой — вовсе не социализм, а весьма мрачный его прообраз, военный потребительный коммунизм. Разница немалая. Социализм есть прежде всего новый тип сотрудничества — товарищеская организация производства; военный коммунизм есть прежде всего особая форма общественного потребления — авторитарно-регулируемая организация массового паразитизма и истребления. Смешивать не следует ... В России солдатско - коммунистическая революция есть нечто скорее противоположное социалистической, чем ее приближающее»[62]), и «прагматические марксисты» Джеймс Бернхэм с Сиднеем Хуком, и Макс Шахтман, и позитивист Макс Истман, и Карл Виттфогель, певший оды махизму еще в тридцатые годы – все они были открытыми противниками диалектического материализма.

В настоящее время, против диалектического материализма на «левом» фланге активно воюют Александр Хоцей, выступающий за возврат от «диалектического материализма» к традиционному, «онтологическому», «механистическому» материализму («материализм и диалектика связываются в соответствующем "учении" (являющемся на деле мировоззрением) лишь внешним искусственным образом — как два равноправных и порознь формирующих его принципа ... Наконец, вызывает недоумение и то, ЧТО именно в словосочетании "диалектический материализм" именуется "диалектическим"? К чему, собственно, прицепляется этот ярлык? Ведь материализм не существует как онтологическое учение ... Но от такого материализма «диаматчики» как раз вроде бы и отрекаются. Так что же у них остаётся? Пустое слово? Одно мировоззрение и только? Это лишь Стэн (а вслед за ним и вся советская философия) делает вид, что якобы знает какой-то другой вид материализма, помимо механицизма. На деле же с отказом от последнего на месте материалистической философии (онтологии) остаётся лишь зияющая дыра, а точнее, одно только соответствующее мировоззрение. Конечно, его можно назвать и "диалектическим", но что это меняет? Разве в результате такой операции мировоззрение станет философией (наукой)?»[63]); британская клиффистка Роза Лихтенштейн (интернет-псевдоним) с ее сайтом Anti Dialectics http://anti-dialectics.co.uk, пытающаяся заменить «диамат», который, по ее мнению, есть идеология эксплуататорских классов («One of the main reasons why I reject not just DM, but all forms of traditional Philosophy, is that, as Marx noted above, both represent a boss-class view of the world»[64], «and as with other forms of ruling-class, anti-materialist thought -, DM is just another form of Idealism»[65]), аналитической философией Виттгенштейна, который своей философией языка подорвал основу эксплуататорской идеологии («his approach breaks with 2500 years of ruling-class thought. In fact, he was the first major Philosopher in history to make such a break (even if he did not see it this way). Wittgenstein's method is aimed at revealing the bogus nature of all philosophical theories by placing ordinary language at the centre. Again, for Marxists this 'linguistic' turn should be of genuine interest»[66]); бывший «марксист», бывший «коллективист», а ныне - «революционный социалист» Марлен Инсаров, пытающийся заменить марксистско-ленинскую диалектику (которую он третирует как «устарелую гегельянщину») богдановской позитивистской философией:

«Классовый подход в сфере идеологии состоит не в том, чтобы называть все не нравящиеся взгляды «буржуазными», а в том, чтобы объяснять классовую обусловленность формы и содержания мышления. Представителями подобного нефальсифицированного классового подхода были Богданов и Шулятиков ... В «Материализме и эмпириокритицизме» нет историко – материалистического подхода к теории познания. От взглядов Маркса Ленин вернулся здесь к взглядам домарксового материализма ... Через несколько лет, занявшись еще раз философией, Ленин поймет недостаточность старого домарксова материализма и попытается дополнить его гегельянством. От скрещения двух устаревших буржуазных теорий нельзя было ждать ничего хорошего, и результатом такого скрещения стала очередная схоластическая «мировая схематика», преподававшаяся в СССР под названием «марксистской философии» и «диалектического материализма»»[67]

«Маркс, при всей своей гениальности, создал неверную концепцию капитализма, объясняется двумя причинами: практической и теоретической. Маркс отталкивался от капитализма современной ему Англии, где, во второй половине 19 века роль государства в развитии капитализма, хотя никуда не исчезла, но была все же намного меньше чем как в предшествующий, так и последующий периоды. Ошибка Маркса состояла в том, что он принял этот достаточно редкий тип  капитализма за его всеобщий образец. Причину подобной ошибки следует искать в порочном влиянии гегельянской метафизики, от которой Маркс так и не смог до конца освободиться. Вслед за Гегелем он отождествляет логическое с реально-историческим, т.е. заменяет анализ конкретных реальностей наложением метафизических схем. Вместо позитивного научного метода, согласно которому следовало бы подвергнуть изучению все известные типы капитализма и на основании этого изучения вывести общие закономерности его развития, Маркс, изучив - изучив глубоко и тщательно! - английский капитализм середины 19 века счел присущие ему особенности универсальными свойствами капитализма»[68]).

Вульгаризируется госкаповцами и само понятие капиталистического способа производства. Понятие «капитализма» редуцируется госкаповцами лишь к «наемному характеру труда». Например, идеолог «отсталого госкапа» Андрей Здоров в свое время подверг резкой критике распространенную классификацию способов производства по положению господствующего класса. Здоров верно указывает, что недостаточно указать на положение эксплуататорского класса при анализе способа производства (это признавал в свое время и Хоцей: «Определить общественный строй по характеру господствующего класса полезно, но недостаточно»[69]). Вместо этого, Здоров предлагает в анализе способов производства опираться не на положение господствующего класса, а на положение класса эксплуатируемого:

«Если в анализе общественных систем исходить не из особенностей положения господствующего класса, как это делают Ю.И. Семенов и А. Соловьев, а из положения непосредственных производителя, то все многообразие существовавших и существующих на Земле форм и видов эксплуатации человека человеком можно свести к трем основным способам эксплуатации или способам отчуждения прибавочного продукта:

 

1) рабовладельческий - когда непосредственный производитель лишен и средств производства, и личной свободы и сам является средством производства (говорящим орудием);

 

2) феодальный - когда непосредственный производитель наделен средствами производства (в первую очередь землей), но лишен личной свободы.

 

3) капиталистический - когда непосредственный производитель обладает личной свободой, но лишен средств производства»[70]

Каждая эксплуататорская формация, по мнению Здорова, может существовать «как в частновладельческой, так и в государственной форме. С этим связаны два основных способа распределения продукта и две основных формы собственности в классовых обществах»[71]. Здесь у Здорова, как мы видим, происходит своеобразное «удвоение» способов производства, подобно тому, как у «суперэтатиста» Александра Тарасова способы производства «раздваиваются» каждый на два «общественных строя»:  «древний способ производства (рабовладение + этатизм-I) — это крупнотоварное (крупнопродуктовое) домашинное производство, основанное на внеэкономическом принуждении. Средневековый способ производства (феодализм + этатизм-II) — мелкотоварное (мелкопродуктовое) домашинное производство, основанное на внеэкономическом принуждении. Индустриальный способ производства (капитализм + этатизм-III) — крупнотоварное (крупнопродуктовое) машинное производство, основанное на экономическом принуждении. Все просто»[72]

Здоров воображает, будто бы ему удалось выйти из теоретического тупика, в который попали его оппоненты Юрий Семенов и Авенир Соловьев, дать более точное определение не только советскому обществу, но и «способу производства» вообще. Подход Здорова может показаться верным, поскольку еще в «Капитале» Маркс писал, что «Только та форма, в которой этот прибавочный труд выжимается из непосредственного производителя, из рабочего, отличает экономические формации общества, например общество, основанное на рабстве, от общества наёмного труда»[73]. Поскольку капитализм отличается от феодализма и рабовладения наемным характером труда,  СССР был капиталистическим обществом, поскольку там имел место наемный труд, а класс непосредственных производителей был отстранен от средств производства «классом бюрократов». В отношениях наемного труда рабочая сила выступает в роли товара, который продается по определенной цене наймодателю – капиталисту, которая является заработной платой рабочего. Однако, предположим, что перед нами не обычный капитализм, а особый «государственный капитализм», т.е. «капиталистический способ производства в государственной форме», когда экономически обособленные субъекты упразднены, и существует лишь один единственный капиталист-наймодатель – государство. Что из этого следует? В первую очередь, в экономике перестал бы действовать закон стоимости, прекратился бы товарообмен, поскольку, как выразился марксист Виктор Тяпин, нельзя называть товарообменом перекладывание предмета из одной руки в другую. Для того, чтобы в экономике имел место обмен товарами, необходимо минимум 2 экономически обособленных субъекта. Если же в экономике отсутствуют обособленные субъекты, значит закон стоимости не действует и производство не является товарным. Таким образом, в экономике перестают действовать рыночные категории, материальное производство перестает быть производством продуктов труда как товаров, товарообмен сменяется редистрибуцией. Но если товарами перестают быть продукты труда, можно ли говорить, что рабочая сила является товаром? Тони Клифф в своей книге "Государственный капитализм в России" отмечает, что:

"Если рабочая сила - товар, то предметы потребления, получаемые рабочими в обмен на их рабочую силу, также являются товарами, производимыми для обмена. В таком случае мы должны были бы иметь если не высокоразвитое товарное обращение, то широкую товарообменную систему, охватывающую всю сферу потребления рабочих ... Маркс говорит поэтому, что для превращения рабочей силы в товар необходимо, «чтобы собственник рабочей силы продавал ее постоянно лишь на определенное время, потому что, если бы он продал ее целиком раз и навсегда, то он продал бы вместе с тем самого себя, превратился бы из свободного человека в раба, из товаровладельца в товар ... Если существует лишь один работодатель, то «перемена хозяев-нанимателей» невозможна, а «периодическое возобновление самопродажи» становится простой формальностью. Когда существует много продавцов и всего один покупатель договор также становится лишь формальностью"»[74]

Т.е., в условиях полной монополизации экономики упраздняется одно из условий – свобода договора купли-продажи рабочей силы. Наемный рабочий оказывается намертво прикрепленным к одному единственному наймодателю, которому он вынужден продавать рабочую силу, чтобы заработать себе средства на пропитание. Таким образом, наемный труд перестает быть наемным, становясь трудом закрепощенным, феодальным. Собственно, термин «крепостное право» на Руси изначально означал прикрепление работника к одному  единственному работодателю. Первоначально, введение «крепостного права» ставило перед собой задачу ограничить текучесть рабочей силы, и вовсе не предусматривало пожизненного закрепощения работника, который сохранял возможность смены «хозяина» в так называемый «Юрьев день». Однако, впоследствии, степень закрепощения работников усилилась до крайней степени, Юрьев день был отменен, а хозяева получили возможность продажи крепостных, т.е. положение крепостных стало сходным с положением рабов. Госкаповец Андрей Здоров, пытаясь свести определение капитализма к положению непосредственных производителей в качестве наемных работников, хоть и не извратил, но вульгаризировал, примитивизировал марксистское учение о капитализме, сделал марксистское определение капитализма недостаточным, неполным. Какова же сущность капиталистического способа производства по Марксу, а не по Здорову? В третьем томе Капитала Маркс формулирует отличия капитализма от остальных способов производства следующим образом:  1) Товарный характер производства, где товары являются не «товарами вообще», а именно капиталистическими товарами, т.е. продуктами капитала[75] 2) «производство прибавочной стоимости как прямая цель и определяющий мотив производства»[76]. Неслучайно само слово «капитализм» является производным от «капитала», ведь главным, ключевым элементом в системе капиталистическом способе производства является капитал. В основе капиталистического способа производства, по словам Маркса, «даны как предпосылка труд в форме наёмного труда и средства производства в форме капитала»[77]. Здоров же этот ключевой элемент (капитал) попросту «выбрасывает» из определения капитализма, как и «производство товаров» оставляя лишь «наемный труд». Поэтому, в своей книжке, посвященной «государственному капитализму в СССР», Здоров даже не пытается внятно объяснить механизм функционирования капитала в советской экономике. Ведь, для того, чтобы адекватно продемонстрировать, как работал капитал в СССР, необходимы те самые рыночные категории, действие которых в советском «госкапе» Здоров отрицает. Поэтому, грош цена его псевдомарксистской книжке под названием «Государственный капитализм и модернизация Советского Союза».

Госкаповцы попросту забывают слова, сказанные Марксом еще в I томе Капитала: «Частная собственность, как противоположность общественной, коллективной собственности, существует лишь там, где средства труда и внешние условия труда принадлежат частным лицам»[78] (причем неважно, являются ли данные «частные лица»  «физическими», т.е. индивидуальными предпринимателями, или же «юридическими», как  например, акционерные общества). Если в экономике отсутствуют частные производители, т.е. экономически обособленные субъекты, если производство «изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов», то мы в принципе не можем говорить о наличии капитализма. Об этом в свое время писал и сторонник теории «феодализма в СССР» А. Хоцей в издаваемом им журнале «Марксист»:

«Госкапитализм не существует и не может существовать сам по себе. Ведь капитализм — это система частной собственности на средства производства. Частной не только в смысле противостояния капитала рабочим — на что у нас обычно так любят напирать — но ещё обязательно и в смысле противостояния капиталистов друг другу в экономике. Капитализм — это система господства рынка, система господства самих капиталистов. И государство как капиталист, как собственник производства существует только в ряду других таких же капиталистов: частных лиц, акционерных компаний и т.п. Только в системе капиталистического рынка существуют такие феномены, как цена производства и средняя прибыль, конкуренция и безработица и др. Всё это основано именно на расщеплённости производства, на множественности субъектов собственности на средства производства. И если уничтожить эту собственность и свести всё лишь к собственности государства, то это будет уже вовсе не капитализм с его капиталистическими закономерностями, а нечто совершенно другое. И это "другое" потребует своего формационного определения уже отнюдь не через обращение к термину "капитализм"»[79]

Нередко госкаповцы и окологоскаповцы сбрасывают с себя лицемерную личину ревнителей чистоты идей Маркса, в открытую ополчаются уже не на «сталинистов» и «большевиков», «извративших марксизм», а на самого Маркса, как выразился один подобный левкомовский госкаповец, «сам язык марксизма насквозь пропитан мертвечиной государственного социализма»[80]. Юрий Семенов точно также ставит Марксу и Энгельсу в вину то, что «частную собственность они понимали преимущественно как собственность отдельных индивидов»[81].

Проиллюстрирую все вышесказанное цитатой из статьи С. Губанова под названием «Ближайшее противоречие текущего момента и наши задачи», опубликованной на сайте «Марксистской дискуссионной странички»:

 «Государственно-корпоративный капитализм добавляет к корпоративному также и общегосударственный уровень централизации собственности, прибыли и присвоения. Наконец, государственный капитализм устанавливает национализированную собственность, национализированный доход и общегосударственный способ присвоения такого дохода. Он экономически отрицает частнокапиталистическую собственность, прибыль и частнокапиталистическое присвоение»[82]. А вот как раскрывает понятие государственного капитализма, член Организации Марксистов из Одессы Юрий Шахин: «Государственный капитализм - это капитализм, где подавляюще господствует государственный капитал. В Советском Союзе государственный капитализм существовал в чистом, почти идеальном виде ... ГМК имеет с государственным капитализмом лишь внешнее сходство. В первом случае государственная собственность развилась на частновладельческой основе и не господствует, во втором она образует саму основу капиталистического общества. Поэтому те, кто занимается поиском ГМК в Советском Союзе, объявляя его государственным капитализмом, подобно А. Соловьеву (см. “Марксист”, №3-4, 1994), даром убивают время»[83] Итак, под «государственным капитализмом» Губанов, Шахин и другие госкаповцы понимают еще более высокую стадию развития капиталистического строя, чем государственно-монополистический капитализм, империализм.

Эту, насквозь антинаучную теорию «капитализма» не стоило труда разоблачить хозяевам странички Соловьевым.  Они совершенно справедливо отмечают, что "Строй, который «экономически отрицает частнокапиталистическую собственность, прибыль и частнокапиталистическое присвоение" капитализмом быть не может по определению. Но Губанов рассуждает проще: в СССР был госкапитализм, а госкапитализм – это то, что было в СССР»[84]. Губанов конечно же писал в своей статье, что «Не по книжкам и не по цитатам сделан нами вывод о сути настоящего госкапитализма. Он основан на экономическом анализе новейшей исторической действительности (и прежде всего – ее советской эпохи)»[85], но тем не менее, Соловьевы не совсем правы, когда обвиняют Губанова в банальном прилепливании ярлыка «госкапитализма» к экономическому строю СССР. Губанов вовсе не считает, что в экономике СССР господствовал госкапитализм. Напротив, в следующей своей статье под названием «Государственный капитализм и социализм: продолжение дискуссии» Губанов доказывает, что экономическим базисом СССР был на самом деле «обычный» капитализм, а роль государственного капитализма в СССР была ограничена. Губановым приводятся примеры, доказывающие господство капиталистических законов в советской экономике, фактическое наличие частных собственников. Оригинал статьи мне не попадался, однако цитаты из данной статьи обильно приводит Марлен Инсаров в своей работе «Государство и капитал в России». Цитирует он и Дикхута, называя его книгу «Реставрация капитализма в Советском Союзе» «замечательной по богатству собранного материала о реальной экономической системе СССР и всего Восточного блока»[86].

В другой своей работе «Ответ товарищу Васильеву» Марлен Инсаров пишет: «К 1970-м годам вполне сложился черный, бартерный, деформированный, но вполне реальный рынок средств производства. Существовал институт «толкачей», по приказам руководителей предприятий осуществлявших взаимовыгодный обмен «шила на мыло». По словам  троцкиста Тэда Гранта: «В конце 70-х годов в СССР существовал черный рынок стали, угля, нефти… И горе тому управленцу, кто пытался игнорировать его!… Даже снабжение предприятий сырьем часто зависело от сделок на черном рынке». (Ted Grant. Russia – from revolution to counterrevolution. London, 1997, pp. 308, 335). Реальная экономика СССР, как мы увидели, сильно отличалась от картины, где присутствует лишь один субъект – государство, владеющее рабочей силой своих подданных. В реальности действовало множество субъектов … лучше не использовать словосочетание «государственный капитализм», как создающее неверное представление о чем–то, что качественно отличается от обыкновенного капитализма и превосходит последний, и говорить просто о капитализме в СССР»[87].

Правы те марксисты, которые определяют экономический строй СССР как «обычный» государственно-монополистический капитализм, качественно не отличающийся от капитализма США и Европы, а вовсе не особый «государственный капитализм». Многие из них выкидывают из термина «ГМК» слово «монополистический», однако не следует путать их «госкап» это с "госкапом" в духе Клиффа, который по сути своей не капитализм вовсе. Некоторые таких марксистов в открытую отмежевываются от ярлыка «госкапа». Так, Марлен Инсаров в свое заявил: «мы, ...ГПРК... - не госкаповцы и не неоазиатчики ...»[88]. Точно также, не являются «госкаповцами» и бордигисты, большим поклонником которых  Марлен Инсаров был в свое время (пока не деградировал к анархистско-народническому антимарксизму). Правда, несмотря на позитивное влияние Бордиги Марлен так и не смог избавиться в своем мировоззрении от основополагающих госкаповских мифов, среди которых утверждение, что в СССР был «государственный капитализм», а не «государственно-монополистического капитализм» («Так произошел переход от государственного капитализма эпохи СССР к современному государственно - монополистическому капитализму»[89]). В отличие от всевозможных госкаповских теоретиков типа Тони Клиффа и Андрея Здорова, бордигисты вовсе не ставят во главу угла своей концепции «класс бюрократов». Бордигисты прекрасно  понимают, что:

«Маркс преодолел политическую иллюзию: бюрократия, конечно, явление реальное, но, в то же время, явление производное. Государство не является независимым, тайну эволюции этого организма, который Энгельс блестяще определил как “дубинку” следует искать в недрах общества, в сфере производства»[90]

То же самое пишет и Авенир Соловьев: «еще мудрый Адам Смит напоминал, что бюрократы — служащие — это всегда именно СЛУГИ хозяев-собственников (рабовладельцев, феодалов, капиталистов), а страна принадлежит не служащим, а хозяевам. Поэтому ссылки на бюрократию (а теперь — и на партократию) объясняют немного: на деле, не лакеи, а барин виноват..»[91]

Одни госкаповцы связывают формирование бюрократии как господствующего класса и «государственно-капиталистического строя» с подчинением Советов большевистской партии в 1918 г.[92], другие – с запретом всех платформ в РКП(б) на XIX съезде партии в 1921г.[93], третьи – с установлением нэпа, четвертые считают, что бюрократическое перерождение диктатуры пролетариата случилось в конце 20-х гг., когда «был отстранен от власти тот «тончайший слой» профессиональных революционеров, который сам Ленин называл «старой партийной гвардией»»[94], пятые связывают ликвидацию диктатуры пролетариата с принятием новой конституции в 1936 году[95]. На самом деле, изменения в надстройке сами по себе не делают бюрократию эксплуатирующим классом, классом «государственной буржуазии». Лидер РПБ А. Гачикус верно указывает на идеалистический характер мышления госкаповцев: «В том-то и дело, что «госкаповцы» (околотроцкистские левые, считающие, что в СССР был госкапитализм), больше говорят о форме, тогда как марксисты должны в первую очередь говорить о содержании, о базисе»[96].

Бюрократия становится буржуазией вовсе не тогда, когда она «захватывает власть» (это чисто «надстроечный» подход), а когда отдельные бюрократы получают возможность выступать в роли буржуа, эксплуатирующих пролетариат: либо через систему финансов (банковские вклады, ценные бумаги), либо иным путем отчуждать у пролетариев прибавочную стоимость. В Советском Союзе роль буржуазии в первую очередь играл в первую очередь «директорский корпус», выступавший в роли фактических хозяев предприятий, которыми он управлял. Советская, якобы «плановая» экономика на деле таковой не являлась. Советский план не устранял рыночный хаос в экономике СССР, а лишь регулировал его, поскольку предприятия обладали экономической обособленностью и были связаны между собой через товарно-денежные отношения. Планирование в СССР было по своей природе планированием буржуазным, а вовсе не социалистическим, по словам Алексея Трофимова, «На бумаге план, в жизни - лоббирование интересов, конкуренция, приписки, очковтирательство, карьеризм, авралы и штурмовщина. Так называемый "план" был в СССР одним из действенных инструментов выкачивания из рабочих прибавочной стоимости. Все списывалось на "план". Необходимостью выполнения "плана" объяснялось все, начиная от угрозы лишить премиальных (это лишение премиальных было по сути дела замаскированным штрафом, ибо премиальные были на деле частью зарплаты и принимались рабочим в расчет при устройстве на работу) и кончая запрещением какого-либо проявления рабочими недовольства, не говоря уже о забастовках. "Закручивание гаек" в отношении рабочего класса - вот чем по сути дела был пресловутый "план"»[97]. В наименьшей степени планомерным в СССР было сельское хозяйство, по словам бордигистов, «Анархия и банкротство русского сельского хозяйства общеизвестны, и не к чему тратить время, доказывая, что в нем нет ни малейшего планирования. Производство в этом секторе всецело отдано во власть рыночных законов, в которые государство вынуждено время от времени бестолково вмешиваться. Такое вмешательство осуществляется и на Западе – путем фиксирования цен главных продуктов, предоставления субсидий, создавая государственные запасы сельскохозяйственной продукции, направляя кредиты и т.д.»[98]. Еще в сороковые годы бывший секретарь Троцкого, впоследствии ставшая создателем так называемого «марксизма-гуманизма», Рая Дунаевская писала о господстве «свободного рынка» и глубочайшем социальном неравенстве в советском сельском хозяйстве: «The village was granted the open market. Never having had the courage of its own convictions, the bureaucracy gave the free market its benediction (April, 1932, edict of the CC of the RCP and of the Presidium of the Soviet Government) and the free market was pronounced to be a “collective farm market.” Thus was the exchange process made “kosher” by a ukase of the “socialist state.”»[99].

Об огромной власти директоров в советской экономике писал в свое время Авенир Соловьев, предложивший даже советских директоров «частными собственниками» управляемых ими предприятий (за что впоследствии подвергся критике со стороны Андрея Здорова, Авенир Соловьев, по его словам, «переносит на советское общество ... теорию так называемой "управленческой революции", соответствие которой даже западным реалиям остается более чем сомнительным»[100]): «Советский капитал, как и всякий капитал, персонифицируется в том, кто является реальным хозяином производства, то есть имеет реальную экономическую власть, а именно: 1) сам работает, 2) реально, управляет производством, 3) получает доход от производства вне связи с затратами своего труда. Все эти признаки присущи директорскому корпусу, который обладает реальной экономической властью и распространяет эту свою власть на политику, идеологию и все другое»[101]. В. Сиротин, (бывший?) член МРП и лидер Левого Социалистического Действия пишет, что «В некоторых отраслях промышленности производитель (разумеется, речь идет о директорах и вышестоящих руководителях) практически имел возможность устанавливать свои цены на ряд изделий»[102]. В те годы в стране возник самый настоящий рынок средств производства. Как пишет В. Дикхут: «В Горьком  и Свердловске  уже в течение нескольких лет существовали рынки средств производства, куда съезжались представители предприятий со всего Советского Союза, чтобы покупать и продавать государственную собственность. В этих условиях, средства производства нередко попадают во владение частных лиц, использующих их для основания «подпольных заводов»[103]. Начиная с хрущевско-брежневских времен в СССР, как пишет лидер Движения за Советский Союз, сталинист А. Козлобаев, «фактически, установилась бесплановая экономика. Госплан СССР оказался не в силах устоять перед натиском союзно-республиканских министерств, отраслевых отделов ЦК КПСС, которые в итоге опрокинули научную основу планирования»[104]. Советские директора эксплуатировали пролетариат, отчуждая прибавочную стоимость в форме заработных плат, премий, окладов, которые «крайне не соответствуют трудовым вкладам в сумму полезных, необходимейших обществу благ»[105], путем откровенной коррупции и злоупотреблений должностным положением. Многие советские директора и бюрократы владели крупными банковскими вкладами, ценными бумагами, то есть являлись денежными капиталистами.

Но неправильным было бы отождествлять советскую буржуазию исключительно с «бюрократией», «директорами», или «Политбюро ЦК КПСС», как это делает близкий к МРП квазидиалектический «философ» Валерий Предтеченский («На примере буржуазно-социалистической, государственно-монополистической, высшей фазы капитализма страны – СССР - особенно заметна кристаллизация трёх-классового общественного расслоения. Во власти Политбюро ЦК КПСС были сосредоточены все материальные средства производства. Во власти “номенклатуры”: от секретарей ЦК, министров, генеральных конструкторов до начальников цехов и отделов, плюс армия бригадиров и мастеров - весь общественный производственный процесс. В пролетарской же власти, - рабочих и колхозников, - воспроизводство их частной рабочей силы, носителями которой они и состояли»[106]). Госкаповцы не видят, что в СССР множества «бюрократия» и «буржуазия» вовсе не совпадали. Так, не все советские чиновники были буржуями, и не все советские буржуи были чиновниками. Помимо директоров, номенклатурщиков, в категорию советской буржуазии входили многие деятели советской науки, искусства и просто «шоу-бизнеса» (артисты, поп-певцы), которые были, как это ни парадоксально, легальными (!) миллионерами, и даже мультимиллионерами в еще догорбачевском СССР.  В частности, легальным советским миллионером был всем известный режиссер Сергей Бондарчук: «Бондарчук стал советским мультимиллионером, - считает контрразведчик Игорь Атаманенко. - Причем законным. Он не был подпольным Корейко, а разбогател за счет своего труда и таланта. Одни только премии составили внушительную сумму. 52-й год, Сталинская премия за «Тараса Шевченко» - 100 тысяч рублей. За «Судьбу человека» получил Ленинскую премию первой степени - 100 тысяч рублей. За «Войну и мир» взял «Оскара» плюс Госпремию (примерно 50 тысяч рублей). У него была прекрасная квартира в центре Москвы, дачи в Крыму, Подмосковье. Одним из первых в стране он купил «Мерседес». Думаю, он приблизился к тем заработкам, которые были у режиссеров его уровня на Западе»[107].

Госкаповцы же, как указывалось выше, воображают, будто бы одни голые изменения в надстройке превращают бюрократию в «государственную буржуазию». Они не понимают, что «захват власти бюрократией» - в принципе чушь с точки зрения марксизма, также как и сама мысль о «правящем классе бюрократов». С точки зрения К. Маркса, любая «бюрократия имеет в своём обладании государство, спиритуалистическую сущность общества: это есть её частная собственность»[108], но это не делает ее особым классом, классом «государственной буржуазии». Советская бюрократия в этом отношении сама по себе ничем не отличается от бюрократии старой Пруссии, Древнего Китая, США и др. Как пишет А. Трофимов: «власть к бюрократии переходить не может, ибо бюрократия всегда стоит у власти и является правящей по определению, которое уже содержится в понятии бюрократии»[109]. Выдумывать какой-то особый "класс бюрократов" значит впадать в ревизию марксизма. Другое дело, когда бюрократы получают возможность выступать в роли собственников средств производства, либо капиталов, выраженных в денежной форме. Тогда мы получаем действительное «государство капиталистов, идеального совокупного капиталиста»[110]. Это понимает и марксист Алексей Трофимов, который не считает себя "госкаповцем". Теорию госкапа он характеризует следующим образом:

«Так называемые "госкаповцы".

 

Это выражение пошло с руки прежде всего сталинистов, распространяющих его на всех, кто так или иначе отрицает социалистический характер общественного строя СССР. Но вряд ли будет оправданным употребление этого выражения в отношении действительных марксистов, обращающих внимание в первую очередь на экономический базис, а не на надстройку.

Так называемые "госкаповцы" не замечают частных капиталов и владельцев этих капиталов, т.е. буржуазию, в экономике СССР, они видят лишь совокупного капиталиста в лице государства. За выражением "совокупный капиталист" теряется тот факт, что господствующий класс в СССР состоял из ЧАСТНЫХ собственников, которые владели ЧАСТНЫМИ капиталами (крупными денежными суммами, вкладами в банк, облигациями и пр.). Ополчаясь против государства как коллективного капиталиста, не видя, как и сталинисты, троцкисты, анархисты и пр., в экономике СССР монополистической буржуазии, замечая лишь "номенклатуру", "бюрократию" и т.п., "госкаповцы" по ряду вопросов подчас почти ничем не отличаются от троцкистов и представляют собой здесь течение, близкое к анархизму»[111].

Конечно же, госкаповцы обычно отрицают всякое родство с анархизмом. Анархизм сейчас - понятие крайне скомпрометированное. Анархизм ассоциируется либо с утопическими идеями бакунистов, которые хотели уничтожить государство на следующий день после революции (позднее, платформисты-махновцы все же признали необходимость переходного периода к анархическому обществу), либо с уродливым образом современного российского анархо-движения. Однако, методология госкаповцев-неоазиатчиков-бюрократических коллективистов типично анархистская и представляет собой подкоп под марксизм, ведет в конечном счете прямой дорогой к антикоммунизму, доказательством чего следует судьба Джеймса Бернхэма, Макса Шахтмана, Макса Истмана, Сиднея Хука, Дуайта МакДональда и многих других «антибюрократических марксистов». С другой стороны, некоторые госкаповцы (тот же Здоров) признают, что "мы понимаем диктатуру пролетариата так, как ... некоторые современные анархо-коммунисты"[112], в последние десятилетия мы можем наблюдать активное сближение «марксистской» и «антимарксистской» версии «либертарного коммунизма», стремление различных теоретиков (например, Даниэль Гэрэн, Михаил Галайда из распавшейся Ревальтернативы, «Пролетарские Коллективисты») соединить антиавторитарный левый коммунизм (консилизм) с идеями Кропоткина. Да и «авторитарные» госкаповцы очень часто демонстрируют анархистские, а не марксистские методологические подходы. Методологическое родство госкапа с анархизмом абсолютно очевидно, и даже если украсить анархическую идею портретами Маркса, анархизм так и останется анархизмом.

Следует учитывать также наличие определенного родства между «левым» и «правым» антиавторитаризмом. Как известно, критика «авторитарного социализма» далеко не всегда является критикой «слева», существуют также неавторитарные левые «справа» - всевозможные меньшевики, каутскианцы, еврокоммунисты, левые социалисты, демократические социалисты (кстати, именно меньшевики и каутскианцы, а также эсеры были первыми госкаповцами). Левое крыло «неавторитариев» можно разделить на «антимарксистов» (анархисты, анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты, левые народники) и близких к анархизму «либертарных марксистов». И хотя, казалось бы,  здесь имеют место являния разного порядка, идейно-политическое родство между «правым» (либерально уклонистским) и «левым» (анархо уклонистским) неавторитаризмом налицо.  Все «неавторитарные левые» - враги диктатуры пролетариата (которую они либо открыто отрицают, либо отказывают «диктатуре» пролетариата в праве быть диктатурой в прямом смысле этого слова). Правый оппортунизм смыкается с левым, анархист легко превращается в демократического социалиста, социал-демократа или «зеленого» (что мы видели на примере представителей давно почившей в бозе «Конфедерации Анархо-Синдикалистов», а также всевозможных Кон-Бендитов и Йошек Фишеров на Западе). И едва ли не в первую очередь, точкой смыкания правого и левого оппортунизма является вопрос о социально-экономической природе СССР, на который «леваки» и «праваки» часто дают один и тот же «госкаповский» ответ (который прямо вытекает из «антиавторитаризма»).

 «Левые» и «правые» неавторитарии легко уживаются в одной организации, ярким примером организационной смычки левых и правых оппортунистов может служить так называемое «Левое Социалистическое Действие», где состоят весьма разнородные персонажи от социал-демократов до левкомов и анархов. Порой неавторитарии, парадоксально  соединяют в своем мировоззрении элементы как правого и левого «неавторитаризма». Например лидер ЛСД Владимир Сиротин-Остросветов, исповедует  смесь левкомства с социал-демократией. Та же смесь «правого» и «левого» неавторитарного оппортунизма присутствовала и во взглядах французского марксоведа Максимилиана Рюбеля, известного российскому читателю книгой «Маркс против марксизма». Как отмечает известный отечественный левый теоретик Марлен Инсаров,  «Взгляды самого Рюбеля представляли собой странное соединение идей «коммунизма рабочих Советов» с социал-демократическими парламентаристскими идеями»[113]. Замечу, что существует еще одна книжка под названием «Маркс против марксизма», и принадлежит она перу сторонника правой социал-демократии, «марксистского» философа Вадима Межуева. И Рюбель, и Межуев в своих книжках с одинаковыми названиями яростно бичуют большевизм как «извращение марксизма». Несмотря на казалось бы значительное расхождение политических позиций Рюбеля и Межуева (первый – «левак», второй – «правак»), их книжки не случайно носят одинаковые названия, ведь аргументация у них зачастую одна и та же («гуманистический», «этический» марксизм), и обе книжки «Маркс против марксизма» примерно одинаково реакционны.  И Рюбели, и Межуевы, и Каутские, и Паннекуки, и Бугеры, и Петрухины, и Хоцеи, и Касториадисы – одного поля ягоды. Все они – «неавторитаристы», все они являются извратителями и засорителями марксизма, врагами большевистской теории и практики, а поэтому, с ними нужно вести такую же непримиримую идейную и политическую борьбу, как и с нацпатами, в том числе и по вопросу о характере общественного строя существовавшего в СССР, который есть не социализм, и не «индустрополитаризм», и не «госкап», а просто капитализм в стадии империализма.

[1] «У госкаповцев и иже с ними логика проста - при социализме режим "демократический", а если в стране "тоталитарный режим" (любят они употреблять подобные буржуазные термины), то никакого социализма нет, а есть госкап/бюр.коллективизм/индустрополитаризм/суперэтатизм и т.д.» http://groups.yahoo.com/group/ex-ussr-left/message/44380

[2] http://groups.yahoo.com/group/ex-ussr-left/message/44383

[3] Т. Грант. Против теории государственного капитализма
[4] Н. Бухарин. Проблемы теории и практики социализма. М.: 1989, с. 78

[5] В. Шапинов. Велосипед с квадратными колесами. Или был ли Ленин «госкаповцем»? http://marx.org.ua/2008-04-23-09-06-29/1-articles/113

[6] А. Будило. Дискуссия о «госкапе». Начинаем продолжать. http://marx.org.ua/2008-04-23-09-06-29/1-articles/121

[7] K. Mavrakis. On Trotskyism http://marx2mao.com/Other/OT73i.html

[8] Ю. Семенов. Россия: Что с ней случилось в двадцатом веке http://www.istmat.ru/index.php?menu=1&action=1&item=220

[9] А. Здоров. Государственный капитализм и модернизация Советского Союза. М.:2007, с. 25
[10] Лорен Голднер. Амадео Бордига и современность: коммунизм – материальное сообщество людей http://revsoc.org/archives/382

[11] «НЕ КОММУНИЗМ ПЕРВОЙ ФАЗЫ - СОЦИАЛИЗМ ПОТЕРПЕЛ ПОРАЖЕНИЕ В СССР, А РУХНУЛ РАЗВИВАВШИЙСЯ ГОСКАПИТАЛИЗМ, ПОД МАСКОЙ СОЦИАЛИЗМА» - А. Козлобаев. Причины поражения социализма в СССР 1991-1993 г. http://sovinform.ru/razdels/move_to_ussr/prichiny.pdf

[12] «Эта странная, не наблюдаемая ранее форма капитализма вводит в заблуждение многих - и в стране и за ее пределами. ... Но несмотря на мишуру великих украшений и толкований, капитализм остается капитализмом» - А. Разлацкий. Второй Коммунистический Манифест. http://proletarism.proletarism.ru/m3.shtml

[13] «В России на смену зачаточному капитализму и прочным повсеместным сельским самоуправляемым общинам пришёл, в  результате, не социализм. Пришёл, - по экономической сути, - советский государственный капитализм, т.е. капиталистический способ производства, вооруженный марксистской терминологией и пропагандирующий социалистические ценности» - В. Петрухин. Мир советской государственной собственности как предтеча социалистического способа производства http://21-petrukhin.ucoz.ru/publ/8-1-0-12

[14]
[15] С. Гайворонский. Система управления, распределения и налогообложения http://www.gaivoronsky.narod.ru/books/so/so0.htm

[16] С. Гайворонский. Комментарии к статье Дудкина Артема Сергеевича "Проблема коммунистического способа производства" http://www.gaivoronsky.narod.ru/refutes/qu/das/das0.htm

[17] Д. Якушев. О прошлом и будущем социализма http://rksmb.ru/get.php?53

[18] Т. Клифф. Государственный капитализм в России http://www.marksizm.info/content/view/5159/60

[19] В. Шапинов. Велосипед с квадратными колесами. Или был ли Ленин «госкаповцем»? http://marx.org.ua/2008-04-23-09-06-29/1-articles/113

[20] В. Петрухин. Мир советской государственной собственности как предтеча социалистического способа производства http://21-petrukhin.ucoz.ru/publ/8-1-0-12

[21] А. Разлацкий. О рынке рабочей силы
[22] П. Красноперов. Против теории «госкапитализма» http://www.1917.com/Politica/Misc/LOM-AnyiKliff.html

[23] http://revfront.mirbb.net/forum-f5/tema-t416.htm#3330

[24] В. Сачков. О преодолимости госкапа и его рациональном зерне http://libelli-nestor.livejournal.com/21096.html

[25] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 4, с. 329-330

[26] Аристотель. Политика. Книга вторая. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/aristot/02.php

[27] Ю. Семенов. Россия: Что с ней случилось в двадцатом веке http://istmat.ru/index.php?menu=1&action=1&item=220

[28] Earl Browder, C. Wright Mills & Max Shachtman. Is Russia a Socialist Community? http://marxists.org/archive/shachtma/1950/03/russia.htm

[29] М. Восленский. Номенклатура http://rosnom.narod.ru/T79.htm

[30] J. Burnham. Letter of Resignation from the Workers Party
[31] Цит. по Дж. Оруэлл. Джеймс Бёрнем и революция менеджеров
[32] К. Карпов. К вопросу о несостоятельности марксистко-ленинской теории, духовности и текущем моменте http://derzava.com/art_desc.php?aid=59

[33] Л. Мизес. Либерализм
[34] Л. Тихомиров. Критика демократии http://www.hrono.ru/statii/2005/tikhom_kd6.html

[35] И. Ильин. Путь духовного обновления
[36] И. Солоневич. Диктатура импотентов http://www.russia-talk.org/cd-history/impotent.htm#12

[37] Е. Гайдар. Государство и эволюция http://wsyachina.narod.ru/economics/state_3.html

[38] А. Широпаев. "Золотая дремотная Азия..." http://shiropaev.livejournal.com/27601.html

[39] В. Емельянов. Однобокий интернационализм, или Сталинизм – это азиатский способ производства http://www.rus-sky.com/history/library/emelyanov.htm

[40] Н. Лосский. История русской философии. http://vehi.net/nlossky/istoriya/24.html

[41] А. Ветрочет. Трудная дорога к добру и справедливости. http://imi08.narod.ru/Doroga.doc

[42] А. Арутюнов. Он был великим гражданином России http://www.epochtimes.ru/content/view/2259/34/

[43] В. Шапинов. Велосипед с квадратными колесами. Или был ли Ленин «госкаповцем»? http://marx.org.ua/2008-04-23-09-06-29/1-articles/113

[44] А. Зиновьев: «Если человечество не преодолеет мировое зло – частную собственность, оно погибнет» http://www.eifgaz.ru/zinovyev.htm

[45] А. Зиновьев. Без иллюзий
[46] А. Тарасов. Бюрократия как социальный паразит http://scepsis.ru/library/id_1581.html

[47] И. Шафаревич. Социализм как явление мировой истории http://shafarevich.voskres.ru/a18.htm

[48] А. Гачикус. Анти-Бугера. http://rospbol.okis.ru/file/rospbol/7-anti-bugera.zip

[49] В. Беленький. Исторический опыт - не впрок
[50] Ю. Семенов. Россия: Что с ней было, что с ней происходит и что её ожидает в будущем http://www.istmat.ru/index.php?menu=1&action=1&item=250#13

[51] цит по А. Черветто. Унитарный империализм. Т. 1, с. 439),

[52] В. Ленин, ПСС, Т.45, с.84-86.

[53] А. Здоров. Последние вздохи сталинизма. Ответ г-ну Шапинову. http://revsoc.org/archives/22

[54] В. Дикхут. Реставрация капитализма в Советском Союзе http://library.maoism.ru/RCSU-Dickhut.rar

[55] Г. Мясников. Очередной обман http://revarchiv.narod.ru/miasnikov/oeuvre/obman3.html

[56] А. Хоцей. Теория общества. Том 3.
[57] А. Здоров. Государственный капитализм и модернизация Советского Союза. М.:2007, с. 21
[58] А. Тарасов. Суперэтатизм и социализм. http://www.screen.ru/Tarasov/SE.htm

[59] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 23, с. 91

[60] Там же, с. 92

[61] Там же, с. 157

[62] А. Богданов. Вопросы социализма http://revsoc.org/archives/3960

[63] А. Хоцей. Основная ошибка философии http://www.materialist.kcn.ru/kniga11/s36.php3#1

[64] R. Lichtenstein. @Nti-Dialectics For Beginners - Or, Why I Oppose Dialectical Materialism http://anti-dialectics.co.uk/Why.htm

[65] R. Lichtenstein. Essay Sixteen: Summary http://anti-dialectics.co.uk/page.htm

[66] R. Liсhtenstein. Wittgenstein And Marxism http://anti-dialectics.co.uk/Wittgenstein.htm

[67] М. Инсаров. К теории познания исторического материализма http://revsoc.org/archives/1982

[68] М. Инсаров. Государство и капитал в России http://zhurnal.lib.ru/i/insarow_m/stateandcapital.shtml

[69] А. Хоцей. При каком строе мы живём?
[70] А. Здоров. Государственный капитализм и модернизация Советского Союза. М.:2007, с. 18
[71] Там же, с. 21

[72] А. Тарасов. Опять тупик. http://scepsis.ru/library/id_2756.html

[73] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 23, с. 230

[74] Т. Клифф. Государственный капитализм в России http://www.marksizm.info/content/view/5159/60

[75] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 25, ч. II, с.452

[76] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 25, ч. II, с. 453

[77] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 25, ч. II, с. 454

[78] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 23, с. 771

[79] А. Хоцей. При каком строе мы живём?
[80] http://revsoc.org/archives/3125#comment-5764

[81] Ю. Семенов. Политарный (азиатский) способ производства: сущность и место в истории человечества. М.: 2008, с. 338

[82] С. Губанов. Ближайшее противоречие текущего момента и наши задачи http://marxdisk.narod.ru/gubanov.htm

[83] Ю. Шахин. Политэкономия государственного капитализма
[84] Соловьев Б.С., Соловьев С.Б. Госкапитализм или социализм? http://marxdisk.narod.ru/goskap.htm

[85] С. Губанов. Ближайшее противоречие текущего момента и наши задачи http://marxdisk.narod.ru/gubanov.htm

[86] М. Инсаров. Государство и капитал в России http://zhurnal.lib.ru/i/insarow_m/stateandcapital.shtml

[87] М. Инсаров. Ответ товарищу Васильеву http://revsoc.org/archives/2476

[88] Идеология коллективизма в статьях, письмах, дискуссиях http://collectivism.narod.ru/ideology_of_collect.txt

[89] М. Инсаров. Государство и капитал в России http://zhurnal.lib.ru/i/insarow_m/stateandcapital.shtml

[90] Интернациональная Коммунистическая Партия. Критика теории "деформированного рабочего государства" http://goscap.narod.ru/g3.html

[91] А. Соловьев. Октябрьская революция предана? http://www.mgkkps.h1.ru/teor/february02/peg/oct.html

[92] Южное Бюро МРП. Большевизм и марксизм http://marxist.su/lib/marxism_and_bolshivism.fb2.zip

[93] Г. Мясников. Очередной обман. http://revarchiv.narod.ru/miasnikov/oeuvre/obman4.html

[94] А. Будило.  Еще раз о социализме, государственном капитализме и коммунизме. Против течения, №11

[95] А. Громов. Надгробие на могиле диктатуры пролетариата http://goscap.narod.ru/grob.html

[96] А. Гачикус. Ленинизм или каутскианство? http://proza.ru/2010/05/21/963

[97] А. Трофимов. Заметки о критике госкаповцев сталинистами http://zhurnal.lib.ru/t/trofimow_a_p/zametkiokritike.shtml

[98] Интернациональная Коммунистическая Партия. Миф “социалистического планирования” в России http://goscap.narod.ru/ikp.mith.html

[99] R. Dunaevskaya. An Analysis of Russian Economy
[100] А. Здоров. Государственный капитализм и модернизация Советского Союза. М.:2007, с. 15

[101] А. Соловьев. Общественный строй России - вчера, сегодня, завтра http://rpr.ur.ru/article/AVS_OSR.zip

[102] В. Сиротин. Некоторые малоизвестные факты из истории советской экономики. http://www.mgkkps.h1.ru/teor/april02/peg/fakty.html

[103] В. Дикхут. Реставрация капитализма в Советском Союзе http://library.maoism.ru/RCSU-Dickhut.rar

[104] А. Козлобаев. Причины поражения социализма в СССР http://sovinform.ru/razdels/move_to_ussr/prichiny.pdf

[105] А. Трофимов. Совместим ли социализм с господством товарно-денежных отношений? http://bhdc-l-83.narod.ru/sovmestimli.html

[106] В. Предтеченский. Диалектика социального развития http://predtechenskij.fromru.su/social_dialectics.htm

[107] Сергей Бондарчук был первым законным миллионером в СССР http://www.kp.ru/daily/24563.3/736381/

[108] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 1, с. 272

[109] А. Трофимов. Выдержки по различным вопросам http://bhdc-l-83.narod.ru/vyderzhki.html

[110] К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т. 20, стр. 290

[111] А. Трофимов. Проект программы пролетарской партии http://bhdc-l-83.narod.ru/proect.html

[112] А. Здоров. Последние вздохи сталинизма. Ответ г-ну Шапинову. http://revsoc.org/archives/22

[113] М. Инсаров. О книге М. Рюбеля «Маркс против марксизма» (М., НПЦ «Праксис», 2006) http://revsoc.org/archives/1601