Мы ничего не знаем о любви. И когда говорят, что она есть - это совсем не значит, что она ждёт всех и каждого, поджидая, только потерпеть и она нахлынет. Если её нет, то её нет и искать по сусекам не стоит.
Вскоре Марина не могла и не хотела жить без Владимира. А Владимир вполне мог. И даже прекрасно мог. Без особых зазрений мог флиртовать, созваниваться с подружками из прошлого, временами восстанавливал и старые связи.
Марина как-то незаметно для него стала незаменимым предметом для излияния мыслей, для рассказов о работе, «снотворным» на ночь с «таблеткой» секса, умелой хозяйкой с запахами пирогов, маленькой «подушкой» чтобы пожаловаться, утешительницей, если вдруг наступали моменты неудовлетворённого тщеславия.
С дочкой Марины, Викой он ладил, общался, и издалека даже почувствовал, поиграл роль родителя. Как – то незаметно перевезлись, перетаскались вещи Марины в его квартиру, а потом и Вика заполнила пространство, приходя к ним по вечерам.
«Вот и почти семья»- думал Владимир. Значит так и надо быть. Странные это были отношения, «параллельные» для него.
А Марина мечтала, чтобы когда-нибудь он приложил ухо к её животу, ожидая рождение мальчика, настоящего мужчины, как он.
Ей так хотелось стать для него всем, не предметом необходимости, а воздухом, без которого нет жизни.
Подспудно она видела отношение Владимира к ней, но считала, что это норма. Он жил один и к семье нужно привыкнуть. Она заботилась о нём, напоминая звонками: надеть шарф, напомнить на какой полке лежит свитер, где тарелочка с бутербродами, чтобы не опоздал и поел, положить в карман свежий носовой платок. Даже его туфли стояли в прихожей, идеально начищенными.
Подруги видя, Владимира с Мариной не раз, когда он заходил за ней в магазин, вдруг вспомнив, что она еще работает, а ужинать одному не хотелось, одобряли её подарок судьбы и в сердцах завидовали ей. Марина, чувствовала эту зависть и еще больше отдавалась дому..
Она считала, чем больше чувств вложишь в доброту, заботу и практический уход за ним, тем прочнее узы любви. Тем заметнее будет видна её любовь к нему, тем скорее он оценит. А дочка Вика , всё чаще оставалась с бабушкой. Как-то незаметно перешла на второй план.
И как-то сама Марина ушла на второй план, уступив место первенства во всём Владимиру.
А он принимал, как само собой, как сын принимает жертвы матери, не обращая и не зацикливаясь.
«Значит так надо, так должно быть».
Временами его раздражало то, что Марина не разбирается в моде, не знает новинки книг, не читала Мураками и Коэльо - самых модных авторов в современном мире, не особо поддерживала разговор гостей, если такие приходили, а тихо отходила в сторону и любовалась Владимиром. Она была озарена любовью.
«Разве можно за это любить?»
Он не любил её.
Его стало тяготить и раздражать её амёбность, покорность, материнская забота.
В один из вечеров он попросил сделать винегрет. Решил посидеть на диете, ругая её пирожки и пышки, превращающие его в толстяка.
Марина не удержалась и сдобрила винегрет маслом… слегка, для сытости. Владимир вдруг посмотрел на неё со злостью и грубо спросил:
-Масло лила?
- Да, вот чуть – чуть, совсем немножко,- обескуражено ответила она.
- Это ты специально, чтобы тебе больше досталось, - и, кинув вилку на стол, ушёл.
Марина безмолвно лила слезу, ругая себя за дурость. А потом долго просила прощение.
Ему нравилось унижать её, когда она подходила с виноватыми глазами и выпрашивала прощение. Тогда он мог, обидевшись, уходить по своим женщинам, не оправдываясь на слова
«Где ты был».
«Где надо там и был».
И все чаще стала проскакивать у него фраза, как в наказание: - «Женщина не моей мечты, нет ».
(продолжение..