Рентгенолог держал в руках направление на имя Марии Кузнецовой и глядел на нее ничего непонимающими глазами, словно его только что разбудили.
Молчала и Мария, ожидая, когда доктор сам очнется и заговорит.
А рентгенолог по-прежнему рассматривал ее лицо с изумлением, как ожившую картину.
- Удивительно, - произнес наконец-то доктор, - кожные покровы совершенно не изменили цвет!
«Было бы еще удивительнее, если бы они сохранили все цвета радуги до сих пор», - про себя подумала Мария и на секунду перевела взгляд на медсестру, с которой только что в присутствии странного доктора обсуждала случившееся с ней.
Та сидела спиной, склонившись над журналом, и Мария снова взглянула на доктора.
У него были карие глаза, которые в ожидании ответа могли бы прожечь дыры на лице Марии.
Когда-то она боялась кареглазых мужчин, а теперь просто сторонилась.
*
- Машенька, не будешь доедать кашку, придет бородатый косматый цыган и заберет тебя, - долетел до сознания Марии голос бабушки из детства.
И Маша становилась управляемой и послушной девочкой только для того, чтобы избежать этой кошмарной встречи с черным цыганом и его горячими глазами.
Белая манная каша с темными изюминками...
Хотя, каша так и не уберегла Марию от встречи с мужчиной с цыганскими глазами и необузданным темпераментом, который забрал ее сердце навсегда.
Но это случилось давно.
*
- Это случилось три недели назад, - ответила Мария карим глазам, спокойно выдержав их удивленный взгляд.
- В травмопункт обращались? – доктор все еще стоял на своем месте, словно подошвы его светлой обуви были приклеены к полу.
- Да, - кротко ответила Кузнецова. – Сотрясения не было.
- И к глазному?
- И к глазному. Зрение осталось на прежнем уровне.
- Вы не поняли меня. Я говорю о кровоизлиянии в сетчатку глаза.
- Я поняла Вас. Кровоизлияния нигде не произошло. Случился перелом ребра и гематомы от сильных ушибов, которые я пришла проверить.
Она опять ощутила, как кто-то схватил ее за ноги, раскрутил в воздухе и со всего маху ударил головой о стекло.
Такую боль человек не смог бы вынести и остаться жить.
Но разве можно словами передать ту боль?
*
Люся позвонила за неделю до поездки.
Болтали о том, о сем, но чувствовалось непривычное напряжение.
- Что с тобой, Люсь?
-Я нехороший сон про тебя видела сегодня.
- Расскажи!
- Нет, не буду! Я проснулась вся в слезах.
- Люська, немедленно расскажи! Тогда сон не сбудется! – Мария знала, как одурачить старшую сестру.
- Честно? А с четверга на пятницу сны сбываются.
Люся на том конце провода всхлипнула, но сама не выдержала и стала рассказывать.
– Ладно. Мне приснился какой-то праздник. Все наши там были. И вдруг приходят незнакомые ребята и говорят, что ты сейчас умерла от рака легких. Ой, Машка...
Люся расплакалась в далеком городе.
- Да, ладно тебе, Люсенок! Ты же знаешь, что я не верю в эту ерунду! Ну, сама подумай – какой рак легких у спортсменки? Успокойся, моя родная. Все будет хорошо!
- Я тоже так думаю, - вздохнула Люся, успокаиваясь и шмыгая носом.
Но в эту минуту они обе вспомнили карусель.
*
Девочка-подросток держала в руке сумку, полную краснобоких яблок.
Рядом с ней стояла маленькая девочка с румяным лицом и восторженными глазами. В одной руке у нее было надкусанное яблоко, в другой потной ладошке она крепко сжимала билет на карусель.
Яблоко было сочным, с темными семечками внутри.
Девочка вонзала в его округлый бок мелкие зубки, слизывая с пальчиков розовым язычком вкусный сок, и не отрывала взгляда от веселой карусели с фигурками лошадок, слоников, оленей и настоящими педальными машинками.
Сегодня Люся разрешила ей прокатиться одной.
Она сама отдаст свой билет тете-контролерше в очках.
- Ты уже большая, - напомнила девочка-подросток малышке.
И та охотно кивнула в ответ темноволосой головкой с малиновыми бантиками в коротеньких косичках.
*
- Садитесь сюда. Ближе к аппаратуре. Постелите бумажную салфетку на колени. Уберите волосы дальше от лица. За уши. Да, так лучше.
Прохладный гель коснулся горячей кожи на лице Марии.
Ультрозвуковой датчик в руках рентгенолога осторожно коснулся места ушиба, заскользив по коже.
В полумраке кабинета доктор был похож на цыгана, который пришел наказать ее за несъеденную кашу.
И она перевела взгляд на монитор, не узнавая своего лица в темных впадинах.
Доктор произносил какие-то междометия, рассматривая на мониторе что-то непонятное для Марии.
А на его лице читалось четкое выражение: «И какого черта ты сюда приперлась?».
Но она прикрыла глаза и ушла в себя.
*
- Машка, садись быстрее на лошадку! Куда ты поперлась? Сюда, сюда! Ближе ко мне! Скорей занимай место! – кричала Люся, махая Маше одной рукой.
Другая ее рука была занята сумкой с яблоками.
Дети толкались и пищали, занимая посадочные места.
Мальчишки боролись за право сесть за руль педальных машинок, которых осталось из уцелевшихся всего две.
Родители унимали возбужденных детей, но у них это плохо получалось.
Кто-то дернул Машу за косичку, но она уже оседлала жесткую спину лошадки в белых яблоках, издав победный вопль.
Седло было немного широковатым и слегка качалось.
Люся ела яблоко и смеялась чему-то своему.
Маленькая девочка радостно махала всем ладошкой, прощаясь перед дальней дорогой.
*
Присесть перед дорогой было уже некогда.
Мария еще раз проверила содержимое своей сумочки – ежедневник, кошелек, косметичка и сантиметровая лента.
Все было на месте.
Подумав, Мария еще раз произвела замеры кухонного гарнитура, сверяясь с предыдущими записями. Все верно.
Ах,да! Еще мобилка и несколько яблок в дорогу – обед придется пропустить.
Мария сунула телефон в карман куртки, бросила яблоки в маленький пакет и улыбнулась на прощание своему отражению. Спускаясь по лестнице, пожурила себя за вчерашнюю лень, которая помешала сегодня волосам выглядеть объемно. Она решила, что в салоне автомашины не снимет капюшон рядом с чужим мужчиной.
И натянула на голову капюшон с широкой полосой белого меха.
- Вы, как настоящая Снегурочка, - улыбнулся Виктор, открывая дверцу машины перед женщиной в белой куртке и таких же сапожках.
- Скорее всего уже, как мама Снегурочки. А Рождество наступит завтра, - уточнила Мария, в поисках ремня безопасности. – Сегодня скользко, не гоните лошадей, пожалуйста. Я - ужасная трусишка.
- Как скажете, Мария. Вы не будете против, если подъедем на минутку к моему дому? Я забыл взять свой мобильник.
- Не возражаю. Мне спешить некуда – я в рождественском отпуске.
Но почему-то вспомнилась примета, что возвращаться плохо - не будет дороги.
Но Мария в приметы не верила.
*
Карусель оживала, плавно набирая обороты.
Дети восторженно махали всем: ожидающим их родителям и другим детям, следящим за счастливчиками завистливыми взглядами.
Руками, липкими от сладкого яблочного сока, Маша держалась за узцы своей лошадки и счастливо улыбалась Люсе, стоящей за низеньким ограждением на солнцепеке.
На фоне желтого сарафанчика старшей сестры яблоко выделялось ярким пятном.
*
Виктор убавил звук.
Они разговорились с Марией, вспоминая незамысловатые истории из далекого детства и смеялись.
Виктор вел машину осторожно.
«Даже, слишком осторожно», - заметила про себя Мария, и это ей понравилось.
Обычно она с чужими людьми на частном транспорте не ездила. Но своя машина еще находилась в ремонтной мастерской. А там, куда она сегодня ехала, была дешевая предрождественская распродажа кухонной мебели. Скидки были обещаны очень приличные.
Дорогу с утра никто не чистил, хотя всю ночь до самого утра на дорогах хулиганила метель. Мария не заметила ни одного работающего грейдера, проехав уже пятьдесят километров.
На открытом поле боковым ветром машину слегка выбивало из колеи.
Перед самым поворотом Виктор неожиданно замолчал, напряженно вглядываясь в дорогу.
Умолкла и Мария, когда уловила, что их машина неожиданно, как собачонка, завихляла хвостом.
*
-Еще локтевой сустав? – рентгенолог заглянул в направление. – Положите руку на салфетку. Не так. Другой стороной. Рукав выше. Странно, но здесь тоже никаких следов от ушибов. И кожа тоже без изменения цвета.
- За это время многое изменилось, - безучастным взглядом и глуховатым голосом ответила пациентка, ощущая на своей руке круговые движения датчика.
Она чувствовала, что доктор ее принимал за лгунью. Хорошо, что он не мог прочитать ее мнение о нем через свой датчик...
*
Мотор набирал обороты. Скорость увеличивалась.
Карусель раскрутилась неожиданно быстро.
Яблоко в руках Люси потеряло очертание, как и сама Люся.
Маша еще пыталась выхватить испуганным взглядом ее желтый сарафан из толпы людей, опоясывающих пестрой лентой детскую площадку с каруселью. Она вертела головой. В ушах стоял детский смех, писк, плачь и какой-то гул.
Музыка волнами гуляла над головами людей и улетала высоко в небо.
Карусель, похожая на красочную юлу, своей центробежной силой пыталась выбросить маленькую девочку в толпу улыбающхся людей.
Маша цыплячьими лапками мертвой хваткой вцепилась в шею серой лошадки.
Недавно съеденное яблоко подскочило к самому горлу, словно просилось обратно к Люське в сумку.
И девочка побоялась открыть рот, чтобы позвать на помощь свою старшую сестру, которая ни о чем не подозревала.
Ей оставалось только одно – самой бороться за свою жизнь.
И Маша прижалась к жесткой лошадке всей грудью.
*
-Ничего страшного пока не вижу, - доктор быстро перевел взгляд с монитора аппарата УЗИ на Кузнецову, полоснув по лицу взглядом карих глаз, как хлыстом - лошадь.
Он не заметил, что Марии здесь уже не было, она мысленно снова оказалась на карусели.
*
Когда Виктор неожиданно нажал на тормоз, она не закричала, успев почувствовать одно – это конец. Всю жизнь ее душа боролась со страхами, но сегодня она могла обрести бессмертие.
Машину занесло на повороте и юзом поволокло на встречную полосу.
По шоссе мчались автомашины, грузовики, автобусы, сбавляя скорость на этом опасном отрезке дороги. По счастливой случайности они ни с кем не столкнулись, но заднюю часть машины уже стало заносить.
Виктор лихорадочно пытался что-то исправить, но делал что-то не то - их уже закружила карусель по центру дороги.
Внезапно носом машина врезалась в бетонное ограждение крутого поворота.
Ремни безопасности врезались в грудь.
Машину, брошенную бумерангом, отбросило на проезжую часть, снова закружив на месте.
Мария оцепенела, вцепившись обеими руками в сумочку, словно та могла уберечь их от аварии.
Кто сказал, что перед смертью человек успевает увидеть всю свою жизнь по стремительно меняющимся кадрам? Тот, кто видел уже пустые глазницы самой смерти?
Перед глазами Марии мелькали только колеса встречных или следующих по их полосе машин. Только одни колеса окружали со всех сторон их странную карусель. Колеса без кузовов.
Но Мария пыталась уследить за теми, с какими они неизбежно должны были столкнуться. С колесами «фуры».
Удар на секунду ослепил сознание Марии, которому она всеми усилиями воли не позволила погаснуть.
Карусель внезапно остановилась.
Колеса машин исчезли.
Они стояли посреди скоростного шоссе.
Где-то на одной высокой ноте выла сигнализация.
*
Страшно было закрыть глаза, чтобы не исчез этот яркий и шумный мир, который уже ускользал из-под тонких пальчиков, сведенных от страха судорогой.
Душа Маши молча выла от нарастающего ужаса.
И вдруг она с облегчением почувствовала, что скорость медленно падает, и карусель останавливается.
Но маленькая девочка еще не верила в свое спасение.
- Что? Что с тобой? – кричала Люська, бросив сумку с яблоками и заглядывая в потемневшие невидящие глаза сестренки. Она пыталась оторвать побелевшие пальчики девочки от серой лошадки.
А Маша только видела красные яблоки в зеленой траве и молчала.
*
-Что с Вами? Что? С головой? Вы в порядке? –кричал обезумевший Виктор, заглядывая в глаза Марии, полные страха и боли.
Она хотела что-то ответить, но язык наткнулся на острые края отколовшегося переднего зуба.
Дышать было больно. Почти –невозможно. В сдавленную ремнем безопасности грудную клетку с трудом поступали маленькие порции воздуха.
Мария молча и осторожно пила морозный воздух крошечными глотками, чтобы не потревожить эту колючую боль.
В мозгу возник зрительный образ – беспомощная рыбка на дне сухого аквариума.
Под пальцами рук она ощущала что-то мягкое и теплое.
Это была широкая полоса искусственного меха, обрамляющая капюшон ее зимней куртки.
Кусок меха, спасший ей жизнь.
*
- На локтевом суставе клетчатка повреждена в одном только месте. Внешне это совершенно незаметно. Опухоль над глазом рассосется, рубец может остаться на всю жизнь. Хорошо еще, что обошлось без сотрясения. Вы сейчас идете к хирургу? Подождите ответ в коридоре.
И доктор открыл перед Марией дверь.
*
Двери заклинило.
Она и не делала попыток выйти из автомашины наружу. Тело начинало лихорадить.
Мария еще жила, остро ощущая каждое мгновение такой короткой жизни. Словно новорожденный ребенок, неспособный мыслить, она жила только осязанием и ощущениями.
Отрешенно, словно уже из другого мира, Мария смотрела на цветные обрывки каких-то бумаг или пакетов в белом снегу, смятую крышку багажника, оторванную заднюю дверцу и одинокое краснобокое яблоко на проезжей части дороги.
Яблоко на снегу...
Мария неотрывно смотрела на это чудо, словно оно было тонкой ниточкой между ее прошлым и будущим.
Мир стал наполняться звуками.
Пока она слышала только один противный звук - тоненько, на одной ноте выла сигнализация.
Виктор суетился возле автомашины, пытаясь отключить сигнализацию, но капот не открывался. Он куда-то звонил, через лобовое стекло она видела, как шевелятся его губы. О чем-то спрашивал Марию, которая плохо его слышала и не понимала.
Она сжимала в руках свою голову, которая должна была от удара расколоться на несколько частей, как перезрелый арбуз.
Мария не знала, кто успеет первым к ней прикоснуться – бригада «Скорой помощи» или смерть, чье холодное дыхание она ощутила рядом. Подсознательно она ждала машину «Скорой», наперед зная, что из нее выйдут простые смертные, а не Боги.
Знала, но молча и неистово цеплялась за жизнь, сжимая голову руками. Сейчас все ее существо рвалось к жизни. И требовалось только одно –подтверждение того, что она жива.
Мужчины в синей форме ходили возле машины. Она заметила на рукаве нашивку.
«Полиция».
Это была первая мысль.
Женщины в красном открыли боковую дверцу, участливо спросили:
- Вам носилки или сами сможете?
- Сама, - услышала Мария собственный слабый голос и почувствовала страшное облегчение.
А кто-то за спиной говорил мужским голосом:
- Сегодня уже вторая авария за утро на этом месте. Можете считать, что родились в «рубашке», а «Ниссан» свое отбегал...
*
Маша расплакалась только ночью, заново пережив во сне свой панический страх. Она рыдала в детской, все крепче прижимая к своей груди плюшевого мишку.
- Болит грудка. Болят ручки. И головка. Все болит!
Доктор не нашел никаких заболеваний и прописал успокоительный чай плюс прогулки на свежем воздухе и хороший сон.
Маша молчала. Они были с Люсей в сговоре.
Родители узнали про этот случай, когда дочери выросли и сами рассказали.
*
Мария вышла из поликлиники, вдохнув морозный воздух.
Еще чувствовалась тупая боль в груди от тех ремней безопасности. Но уже другие ощущения охватывали ее – жажда жизни и полнота счастья. Хотелось дышать чистым воздухом полной грудью, идти по заснеженным дорожкам, любоваться деревьями в серебристом инее, ловить губами невесомые снежинки.
-А хочешь, Машка, яблоко?- спросила Мария у себя и без всяких причин звонко рассмеялась, достав из сумочки краснобокое яблоко.
Теперь Мария знала, что счастье – это сама жизнь.