ЧП с милиционером Гошей

               
Гоша Ширшов был туповатый, но твёрдый пацан. И крепкий. Словом, мозги, дух и тело находились у него в полной гармонии между собой. Правда, со смещением спектра в сторону материи. Чтобы не погрязнуть в теории, причины опустим. Достаточно сказать, что жить ему на свете было не особенно трудно.

К двадцати годам школу он всё-таки окончил, хотя до выпускного бала не дошло – в счастливый час получения аттестата на крыльце его подкараулили капитан с подручными из военкомата, догнали и даже пиннули пару раз.

С этого дня Гоша перестал приводить в трепет интеллигентную часть двора. Народ расслабился на целых два года. А по истечении данного срока, во время первого же привода в ООДУУМ*, старший участковый уполномоченный дядя Федя, противник экспериментов на братьях наших меньших, предложил разпоясавшемуся дембелю альтернативу. Ширшов выбрал второй вариант, написал заявление в органы, и не прогадал - это было его! Оказалось, что в каждой спиральке Гошиной души было записано стать именно милиционером.
 
Жизнь Гоши стала налаживаться, а мама с бабушкой просто светились, начищая казённые ботинки, гладя форменный галстук и любуясь на беззвёздные пока погоны. Хотя не всё шло гладко:  три главные составляющие успеха истинного милиционера - боевые приёмы борьбы, методы преследования и ускоренного передвижения, а также учебно-боевая практика – давались ему с большим напряжением потенциала.
 
Во вторник утром Ширшов прибыл в отдел, как обычно, без опоздания. Дядя Федя встретил его с воодушевлением:
– Слышь, дембель. Топай с Потапычем на Марата, в 114-й дом. Опять прохорова  тёща звонила. От соседки. Пьяная, сука, в дым. Похоже, кода ему только на три дня хватило – развязался, урод. Холодильник с балкона выбросил. Надьку свою за мочало по квартире таскает. Как бы не прижмурил на хер. Возьми демократа и баранки, а ты, Потапыч, ствол можешь взять, только обойму оставь, и дуйте бегом до 16-й квартиры. Тащите балбеса сюда, я его сам поучу.

Прогулялись Ширшов с Потапычем до 16-й квартиры. По дороге обсудили Адвоката, приговорили к вышке. Подойдя к раздолбанной двери, из-за которой по лестнице громко разносились визг и мат, плечами надавили и в прихожую вошли. Глядь – Прохоров Надьку в гостиной на полу уложил и хочет ей табуретом череп на прочность испытать. Глаза рубиновые, как звёзды, и совершенно неземные, не от мира сего.

Вот, тут-то, в этой совершенно штатной ситуации, и произошло ЧП. Причём невиданное и неслыханное доселе, о котором и раппорта не подашь. Гоша, вместо того, чтобы быстренько резиновым концом по маковке дебоширу съездить, вдруг сказал:

– Послушайте, сударь. Так обращаться с дамой мы вам позволить не можем. Это – не гуманно и выходит за рамки приличия.

А Потапыч, гневно сверкнув глазами, добавил:
– Мы настоятельно требуем прекращения этой безобразной семейной сцены и ждём от вас объяснения причин своего неадекватного поведения.

Прохоров замер с табуретом над головой, глаза начали фокусироваться на источнике звука.
– Господа, – растерянно произнёс он, – я не знаю, как это чудовищное недоразумение могло произойти в нашей семье. Я, наверное, немного лишнего выпил и тёмные глубины моего бессознательного всколыхнулись вдруг внутри моего «Я», подняв со дна души застарелую муть. Я не знаю, как теперь глядеть в глаза моей Надежде Анисимовне... Наденька, любовь моя! Сможешь ли ты простить когда-нибудь это моё временное помутнение разума? Что сделать мне, чтобы загладить вину перед тобой? Если ты не простишь меня, я не смогу больше жить на этом свете…

Из-за плеча Гоши высунулась сморщенная физиономия тёщи Елизаветы Михайловны с фиолетовым синяком под глазом.
– Надюша! – воскликнула она, заламывая руки и дыша перегаром. – Будь великодушна! Ты видишь, как страдает, как искренне раскаивается твой супруг! Не по-божески будет оттолкнуть чистосердечную руку.

С пола приподняла растрёпанную, давно не мытую голову Н.Прохорова.
– Милая маменька! Добрый муж мой, данный мне богом! Дорогие гости. Небо призываю в свидетели: не могу сердиться на любимого человека, столь глубоко опечаленного своими необдуманными поступками. Прощаю тебе! Прости и ты меня…

Все пятеро прослезились и обнялись в порыве нежности.

                ***

В лаборатории №22 Головного института мозга профессор Рыбкин распекал аспиранта:
– Какой же вы тупой болван, Петров! Не быть вам учёным никогда! Последний дебил с последней парты знает, что прежде, чем включать установку, надо досконально проверить все углы направленности и удалённость фокуса. Крыса-то – вот она! Три метра до неё. А вы что на лимбе выставили? Три километра?

* ООДУУМ – официально принятое сокращение «отдел обеспечения деятельности участковых уполномоченных милиции» (с 2001 г.)

      
                16.01.10