Надо что-то делать!.. Пока этот пустой механический мир не поглотил еще целиком, и куда он катится, я не хочу этого знать, а то тогда он и меня увлечет за собой…
Глубокая ночь. Какого хера ты, Джек, торчишь сейчас на работе?! Огромное застекленное помещение, гигантские окна, чернота за ними, и холод ветреный, летний, сумасшедший бешеный город, неон реклам.
Мы задохнемся, исчезнем, если не будем сопротивляться. Я не идеализирую, борьба не значит победа, но нельзя же сидеть и ждать сложа руки своей деградации, морального разложения, которое оставляет от тебя только внешнюю оболочку. Их так полно вокруг, везде, в магазинах и на остановках, и выглядят они как люди, и ни в чем их не обвинишь, но их просто нет, и поговорить с ними не о чем, разве о самом пустом. А они хотят увлечь тебя за собой, сделать таким же роботом, чтобы и ты считал себя человеком, самодостаточным, полноценным, равноправным [ублюдком!].
Я стою - у одной из многочисленных дверей на этаже, наблюдаю, как-то оцепенело, через все помещение. Он у окна стоит над своим столом и что-то ковыряется в компьютере, наверное, выключить его собирается.
И я через весь зал иду к нему, и сажусь у его стола на стул, опираясь устало сама не замечая обо что… И молчу, даже «Привет» не говорю, «Доброй ночи». Да и Джек тоже молчит. Смотрит на меня каким-то хитрым и задумчивым взглядом. Вроде как думает про себя: «Да все я вижу… Вот ты какая на самом деле».
Усталое за день лицо, или вообще усталое. Почему я думаю, что он сам еще не знает?
Ну да, Джек, я пришла к тебе, потому что я считаю тебя наверное самым понимающим, видящим, какой же это беспредел творится. Самым умным из всех, кто здесь есть. А значит - ты все и так, без меня знаешь.
Джек придвигает себе еще один стул и садится рядом. И тоже молчит. «И все без слов ясно», - я как будто усмехаюсь.
Но я не поэтому сейчас промолчу. Не время отрядов сопротивления. Нет смысла говорить, и ничего не предлагать. Гадко будет лезть в чужую душу.
Сомнения, почему-то так гадко на душе. Джек смотрит куда-то в сторону отсутствующим взглядом.
Наверное, идет время. Офис похож на кладбище. И я наконец выпутываюсь из липкого оцепенения.
- А ну его все, пошли в Зеркало.
И мой голос звучит глухо и разочарованно. Десятки этажей вниз. Зачуханный клуб Зеркало, когда-то переименованный из кафе с мрачным названием Regret. Всегда здесь был. Мутные окна, слабый свет, запустение, нечто похожее на ауру вампиризма. Если вас все достало, вам - сюда.
- Пошли, - настолько без эмоций, что даже апатии не слышно в голосе, отзывается Джек.
Почему-то мы идем не к лифту, а к давно всеми заброшенной лестнице, и вот они - ее пыльные ступени под ногами, тускло отсвечивающие под ночным светом из все таких же забытых немых окон. Вниз. Вниз и есть вниз, тут даже комментировать ничего не надо.
… Почему так? Да потому что и не может быть иначе. Эта боль теперь с ним на всю жизнь, такую снова совсем ненужную и ненавистную, когда разве что на Луну он не воет.
…И никогда не забыть ему, как он пытался обогреть ее и осветить ее уходящий в бесконечность скорбный путь, и вставлял свечу в ее череп, стоял на прикладбищенском холме и выкрикивал проклятия. Бессильные яростные стоны боли, и не мог ничего изменить - этот мир убил ее своим бездушием, своей ограниченностью и показушной безупречностью. А он совсем ничего не мог для нее сделать, он корчился над ее безжизненным телом. Он слишком поздно ее нашел, и не успел ей помочь, потому что и сам разделял, слишком ясно понимал ее боль. Сколько она прожила, слишком мало, а жизнь кроме грязи и мучений так ничего и не принесла. Это был тот самый возраст, когда слишком адекватно начинаешь все воспринимать. И когда этот мир говорит тебе прямым текстом, в лицо усмехается и говорит, что либо ты станешь как все, и будешь притворяться безупречной и ничтожной, и такой же как все, холодной, фальшивой и успешной, тогда ты выживешь, а потом и правда станешь такой, какой притворялась, потому что притворство - такая самооборона не пройдет - или попробуешь настоять на своем и утонешь в своей крови.
И он не смог ее спасти!! И только оставалось ему надеяться, что не сделал ей больнее, что он хотя бы пытался ее защитить…
И тогда он решил мстить. Мстить этому разлагающемуся миру за ничтожность, которую он ей навязывал. Мстить тем, кто приспосабливались, становились глупыми куклами, притворяющимися довольными всем и кайфующими от своего фальшивого успеха. Он еще возведет за ее могилой пирамиду из их черепов. Он отомстит, но только ей это не поможет…
Было то, что было. Рядом шла какая-то малознакомая девушка. И она не могла понять его, но тоже хотела сказать что-то очень важное. А он не мог понять ее. Это и сближало их на темном и долгом пути вниз по ступеням лестницы, оставляющей каждого наедине со своими кошмарами и сомнениями и потому заброшенной, но ведущей в полузабытый клуб Зеркало.
Там, конечно, нашелся пустой столик, и ползала вокруг было пусто. Сели друг напротив друга. В голову почему-то лезли мысли о том, что стены здесь уже, наверное, поросли паутиной. Невеселое спокойствие охватило Джека, потому что перед ним сидела та, которой он не стал бы мстить. Неужели такие еще есть?.. Эта мысль туманила его воспаленное сознание…
P.S. Иллюстрация - обложка альбома Aurora "Dead Electric Nightmares".