- Знаешь, когда-нибудь я очень сильно напьюсь.… Так, что буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - Виктор вдруг покосился на меня.
- Поздравляю, - усмехнулся я, - Но, скорее всего ты будешь жалеть об этом только с утра.
Лектор бросил на меня взгляд, но ничего не сказал. Аудитория была практически пуста, мы единственные вдвоём сидели на заднем ряду и периодически перебрасывались фразами. Пока он не делал нам замечаний.
- Я трачу свою жизнь… Я поступил на экономиста, но стал ненавидеть деньги.… И вот я уже четыре года пылюсь здесь.… И мне никак не остановить этот конвейер… Я не могу сейчас бросить институт, пойти в армию или на режиссёрский факультет. Потому что уже поздно… я выбрал дорогу, и не выбрал её неправильно…
- Слушай, давай вечерком, после пар обсудим это за кружечкой пивка… - я пытался уловить хотя бы пару предложений из речи лектора…
- Хорошо. Только пить ничего не будем… Я не хочу пьяного бреда, я хочу толковых речей.
Вечер наступил. Мы встретились с Виктором. Он был одет довольно повседневно для себя – рубашка в клетку, расстегнутая на все пуговицы, футболка, джинсы и ботинки в полоску. Выглядело довольно необычно, но я уже привык. Я оделся нейтрально, серое-чёрное-синее.
- Виски, - вместо приветствия сказал он.
Мы сели в уютном баре. Человек за стойкой наполнил стаканы льдом и алкоголем. Мы выпили. Потом он начал:
- Вчера я окончательно поссорился с ней. Я не знаю, что со мной, но что-то начало отдалять нас. Я не знаю, как это объяснить, это неопределённость… Я её люблю. Она меня. Но какая-то тоска… Не понимаю… Она иногда была холодна.
- Ну и что? Это жизнь парень. Идеальных женщин не бывает. Если ты её любишь, то что тебе ещё нужно.
- Не понимаю я… Это наверное беда людей моего возраста, перечитавших умных книг. Я чувствую всепоглощающую тоску… Всё в купе. Я раздал себя. Не осталось ничего. Я работаю на дерьмовой работе, я расстался с девушкой, я перестал рисовать, я перестал ходить на концерты. Теперь есть только один путь. Я хочу убить себя.
Я смотрел на него. Его глаза были такими же, как и всегда. Он был причёсан. Выбрит. Ничего не выдавало того, что он хочет покончить с собой. Такие мысли часто приходят людям в голову, чем умнее человек, чем острее он осознает всю ничтожность бытия… И у меня подобное бывало. Но всем хочется посмотреть, что будет дальше. Главное чтобы был кто-то, кто сможет вырвать тебя из этого…
- Всё будет у тебя, Вить, - я положил руку ему на плечо, - и счастье придёт. И ты осознаешь, что тебе нужно. Просто нужно идти вперёд. И всё. Идти вперёд. Переворачивать страницы книги. Знаешь, жизнь, это как книга. И каждый день- это новая страница. И весь смысл, что ты знаешь, что у книги есть конец. Но нужно переворачивать страницы, читать.
Он молчал.
Мы опустошили бутылку. Бармен предложил ещё. Но мы отказались. Вышли на улицу. Там шёл дождь. Я посмотрел на небо. Оно было голубым. Светило солнце, и падающие капельки отражали его свет. Это так просто и так необычайно… Этого не замечаешь…
- Ладно, я пойду, - сказал Виктор.
- Счастливо. И помни, что я тебе сказал – нужно переворачивать страницы. Просто переворачивать.
Он лишь улыбнулся уголком губ.
Об этом трещал весь Интернет. Это потрясло меня до глубины души. В номере была найдена записка…
Я, Виктор Харламов никого не виню в своей гибели и ухожу из жизни по своей воле.
1. Я чувствую пустоту. Она очень сильно гнетёт. Я не в силах думать ни о чём ,кроме пустоты. Я не могу думать о том, что будет завтра.
2. Катя, любимая, прости. Я никого так не любил как тебя. Я понимаю, что причиняю тебе огромную боль. И я не в силах быть с тобой, зная, что заражаю тебя своей тоской. Мне было хорошо с тобой, пожалуй с тобой я испытал лучшие моменты в своей жизни. Спасибо за всё.
3. Мама, Папа. Простите, что я сам себя убил. Это очень тяжело для вас, что ваш единственный сын умрёт раньше вас. Но я больше не могу жить в этом мире. Я сошёл с ума, я констатирую это. Это очень сложно понять. Но я прошу – живите дальше и радуйтесь жизни. Я своё пожил, увидел счастье и горе, увидел свет и тьму. Да, не оставил вам внуков. За это тоже простите.
4. Я допиваю виски. Играю на гитаре. Я нахожусь в гостинице «». Сейчас три часа дня. Почему я выбрал день? Просто потому что хочу заснять очень эффектные кадры. Надеюсь, карточка останется цела. Я взял камеру, и буду прыгать с ней. Спою I believe I can fly и размажусь об асфальт.
5. Простите меня все.
6. Чёрт, а что я сделал в этой жизни? Я только не давно слез с шеи родителей и нашёл работу. Я только недавно научился прилично рисовать. Я только недавно дорос до девушки, на которой хочу женится. Я полное дерьмо, я ничего из себя не представляю. Перспектив не будет, ибо я не вижу смысла ни в чём. Знаешь, я решил, что покончу с жизнью, если никто кроме моего однокурсника, которого я посвятил в это, не позвонит мне в текущую неделю и не спросит как дела просто так, если ему не будет нужно что-то от меня, то я прыгну. И ты знаешь, этот парень, К., он звонил каждый день, и спрашивал как я. И я подумал, неужели его действительно волнует, убью я себя или нет? Или волнует в плане того, чтобы потом не испытывать угрызений совести? Ведь у меня никогда не было настоящих друзей. Все только хотели от меня чего-то. И я помогал. Я помогал.
7. Знаешь, наверное, не надо было начинать читать умные книги, разговаривать о смысле и смотреть интеллектуальное независимое кино. Я ведь только после этого стал таким и стал чувствовать пустоту. Счастье в неведении.
8. Чёрт возьми, это сложнее чем я ожидал. Я чувствую, как нахлынули все чувства – любовь к Кате, любовь к родителям, тяга узнать, что будет дальше. Мой организм пытается выжить, это инстинкт самосохранения. Он ослабевает, я даже думаю, что до балкона мне придётся ползти. Организм оказывается умнее меня. А может я просто пьян.
9. Так, нажал на REC. Камера дальше будет писать всё за меня…
Прошла неделя. Сеть успокоилась, и начала муссировать тему предстоящих выборов.
А я всё просматривал скачанную из сети видеозапись… Вот он встаёт на балкон, показывает окрестности, направляет камеру вниз. Далее видно, как он становится одной ногой на край, другой. Слышится стук – это ноги оторвались от металлических поручней балкона. И вот набор кадров, изредка видно то его лицо, то кусок гостиницы, то небо. Наконец слышится треск и шипение, и камера гаснет.
Искуроченное тело на асфальте. Вот что интересно сети. Не то, кем был он. Не то, кем мог бы стать. Просто потому что это никому не нужно. После смерти важен только факт смерти.