Великий роман Джорджа Оруэлла 1984, разумеется фантастика. Но литературная фантастика, даже перешагнув через реальную дату, никогда не становится стопроцентной выдумкой. Хорошая фантастика столь же реалистична, как и самая правдивая документалистика. И не столь важно, где, в каком конкретном географическом месте происходит действие романа. Главное достоинство гениального произведения Оруэлла совершенно в другом. Он сумел на нескольких сотнях страниц показать всю паскудность социалистической системы, всю её бесчеловечность, равнодушие к обыкновенному человеку, да вообще к человеку как виду. Он сумел показать махровую лживость системы, которой никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя верить. Вот в этом конкретная заслуга романа.
Теперь, когда современный мир наполнен, буквально нашпигован электроникой, когда камеры слежения, микрофоны и прочие электронные штучки стали делом чуть ли не обыденным, мы уже не столь остро воспринимаем слежку государством за частной жизнью каждого гражданина. Я лично в таком статус-кво вообще не вижу ничего предосудительного. Да, государство должно знать каждого своего обитателя, будь это человек или даже животное. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы каждый человек имел в паспорте свой генетический код, в личном деле каждого были все мыслимые и, сегодня даже не мыслимые данные; отпечатки частей тела, как можно более полная медицинская карта, все пристрастия и антипатии личности, круг его друзей, перечень врагов, перечень прочитанной и просмотренной литературы. Да всё что угодно, всё, что связывает человека с этим миром и с чем он непосредственно имеет дело. Это необходимость, в которой нет ничего плохого, аморального. Но плохим, аморальным такое положение дел становиться лишь тогда, когда личность заставляют мыслить, думать определённым образом, когда любое высказывание, идущее в разрез, или хотя бы мало-мальски отличающееся от официоза считается опасным настолько, что политическая полиция тут же получает короткую команду фас и человеку уже до конца своих дней ничего не светит в жизни. У такого горемыки не будет ни счастья, ни карьеры, ни даже скромного достатка. Вот об этом книга 1984 Оруэлла. Взять хотя бы лозунги партии в книге 1984. Напомню их.
ВОЙНА ЭТО МИР
СВОБОДА ЭТО РАБСТВО
НЕЗНАНИЕ – СИЛА
Если хорошенько вдуматься, то все эти три лозунга как нельзя более полно отвечают принципу реального социализма. Как же так, завопят некоторые. Наш социализм такого никогда не провозглашал, таких лозунгов у нас никогда не было. Да, не было. Никто в СССР никогда не утверждал, что война это мир. Но на деле всё было как раз так. Разве не наше государство носилось с идей мировой революции, как клушка с яйцом. Разве не мы вопили дурным голосом о том, что разрушим весь старый мир до основания и на его обломках построим новый. Хотя, если вдуматься, как можно на чужом горе, на обломках строить счастье? Проблематично, по-моему. Но для социализма это проблемой не является. И Оруэлл это прекрасно понимает. Вот как раз нужная цитата из его романа:
- У партии две цели: завоевать весь земной шар и навсегда уничтожить возможность независимой мысли.
Да и для политической полиции война истинное благо. Недаром же в романе, как и в реальном социализме:
- Осведомительство, которого партия требует от своих членов и которого легче добиться в атмосфере войны, приняло всеобщий характер.
Или вот:
- Массы даже не сознают, что угнетены, пока им не дают возможность сравнивать.
А вот сравнивать наши люди и не могли. Мы не могли ездить за рубеж, это было равносильно преступлению, мы не могли слушать зарубежные радиостанции, они рьяно глушились, мы не могли получать вообще правдивой информации о жизни за рубежом. Это уже наша печальная реальность. Да у нас и сейчас-то для этого не много возможностей. А про то время и говорить нечего.
СВОБОДА ЭТО РАБСТВО
А взять лозунг «свобода это рабство». Что, это не социализм разве? Вспомним, сколько восстаний подавила наша страна. Венгрия, Германия, Чехословакия, Польша. Да, считай во всех странах социализма, СССР ставил своих марионеток с марионеточной политической полицией. И, везде мы вводили свои танки только на том основании, что мы хотели, чтобы народы этих стран жили по нашим принципам. А как мы выселяли свои народы на север, Сибирь, степи Казахстана. Только за то выселяли и уничтожали людей, что они принадлежали к определённой национальности: украинцы, татары, чеченцы. Я даже не смогу сейчас перечислить все народности необъятного СССР которые были насильно высланы со своих насиженных мест. Знаю лишь, что таких народностей было четырнадцать. Даже одна цифра выражает два математических знака. А сколько это в конкретных людях, конкретных судьбах? А ведь мы до сих пор стыдливо умалчиваем об этой горькой статистике. А сколько талантливых людей было выслано и уничтожено по причине политического геноцида. Вся вина людей была только в том, что они были образованы, богаты, имели до революции определённое общественное положение. И на сколько политический геноцид увеличил цифру репрессированных? Кто знает? Архивы политической полиции молчат.
НЕЗНАНИЕ СИЛА
Вот и получается ещё один реализованный лозунг социализма - незнание сила. Хотя на всех транспарантах писали наоборот. Но это на транспарантах. А в реальности? Мы совершенно не знали свою историю. Все цари для советского человека были просто тиранами, эдакими нелюдями. Даже все памятники «приспешникам царизма» были в СССР уничтожены, даже могилы «сатрапам проклятого царизма» на кладбищах были стёрты, сровнены с землёй. И потом, не надо забывать, что в СССР было реально больше заключённых, чем в любой другой стране мира. Не просто больше, но значительно больше. А ведь это и есть рабы, которые кроме пайки некачественного хлеба, миски баланды, рабочей одежды не получали ничего. Наши колхозники не имели права уехать в город, они даже не имели паспортов до шестидесятых годов. А сколько было таких, кто не имел права жить в крупных городах? Не потому, что являлся преступником, а потому, что считался нелояльным по отношению к советской власти. Даже если человек и был лоялен, но имел не тех родственников, не ту национальность он уже был недочеловек.
А взять наше исправление истории. Какое исправление? Возможно, спросят некоторые. А разве выкалывание глаз на портретах репрессированным деятелям государства и партии школьниками, детьми в своих учебниках не исправление истории? Ведь об этих людях ничего более не упоминалось нигде и уж тем более в школьных учебниках. Тогда получается такая же картина, как она описана в романе.
- Если все принимают ложь, навязанную партией – если во всех документах одна и та же песня, - тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой.
Вот и принцип, провозглашённый в романе:
- Зная, не знать.
А также такой:
- Создавать можно мёртвых, но не живых.
Наиболее яркий пример, несомненно, Сталин. Это прямо мифическое божество было в СССР. Чего только героического вокруг него не возвели. Прямо бог. Ну, то что он мутант шестипалый, то что он обычный уголовник, даже то, что он неделями и даже месяцами не мылся в бане, ограничиваясь ежедневной сменой одежды, об этом никто не знал, понятно. Точно также можно понять и Сталина. Не любил он афишировать свои шесть пальцев на лапах, я хотел сказать на ногах, но когда у урода шесть пальцев, это уже лапы.
Да и вообще, как сказано в романе. Правоверность – состояние бессознательное. Правоверный не мыслит – не нуждается в мышлении.
Именно поэтому в этом так называемом фантастическом обществе, которое очень даже реально, как мы уже убедились, так вот, именно поэтому:
- Все книги исправлены.
Исправлено всё в угоду правящей идеологии. А это уже отнюдь не фантастика. Это советская реальность.
И что интересно. Оруэлл в своём романе утверждает, что «мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, неспособным его понять». В точку. Я в своей жизни неоднократно встречал адептов Ленина, которые вообще по существу ничего не знали об этом человеке и уж тем более не читали его трудов. Они прикидывались, притворялись? Нет, эти хунвэйбины от идеологии были вполне искренни. Пожалуй, прав был великий писатель, утверждая, что «иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве».
А манипулирование статистикой. Разве это не практика СССР. У нас же постоянно росли темпы роста продукции, выпускалось неимоверное количество продуктов, только почему то ничего нигде не хватало, страна постоянно ощущала хронический дефицит во всё. Но трескотня о наших победах просто была беспрерывной. Хотя всё как и в книге – ничего дешёвого и в достатке. Впрочем, такое положение тоже характерная черта социализма, ибо, как сказано у Оруэлла «общая скудость повышает значение мелких привилегий».
Разумеется не обошёл Оруэлл в своём романе и наши политические чистки. Я имею в виду не выселение целых народов, хотя это тоже разновидность чисток. Ведь когда мы выселяли Украинцев целыми сёлами, мы тем самым вели борьбу с партизанским антисоветским движением, которое в СССР имело место аж до шестидесятых годов. Мы не могли справиться с антисоветскими повстанцами потому, что местное население прятало их, помогало продуктами, и всем необходимым. Угоняя всё население из деревни, мы таким образом лишали партизан антисоветчиков всяческой материальной поддержки. Но в данном случае я всё же имел в виду не ссылку и не высылку. Нет, я имею в виду слежку за образом мыслей каждого гражданина. Доносительство процветало в большей степени, чем в фашистской Германии. Дети доносили на родителей, подчинённые на начальство, а начальство просто составляло списки на ликвидацию и не важно какую, физическую или моральную. В любом случае человек уже был как бы и не человек. Оруэлл вполне правильно замечает:
- Тем, кто раз побывал у полиции мыслей, уже не было спасения.
Так же как и в романе, здравый смысл объявлялся ересью из ересей. Взять хотя бы для примера период правления Хрущёва. Ну, объявили всему населению, что через двадцать лет в 1980 году все мы будем жить при коммунизме. А если кто проявлял здравый смысл и произносил что-либо мало-мальски скептическое по этому поводу? Что его ждало? Да ничего хорошего. А ведь как говорил Оруэлл:
- Свобода – это возможность сказать, что дважды два – четыре.
В общем можно также утверждать, что население СССР было запугано, так же как и в романе «до полной умственной капитуляции». Да и само население СССР жило по точно такому же принципу, как в романе «всегда ори с толпой, тогда ты в безопасности». Впрочем, по этому же принципу жили в фашисткой Германии, как мы помним.
Разумеется, Оруэлл не обошёл вниманием тюрьмы социализма, где «надзиратели относились к уголовникам снисходительно», где «на должностях только уголовники» и где «самая чёрная работа достаётся политическим». Конечно, в тюрьме «каждый должен был признаться в длинном списке преступлений – в шпионаже, вредительстве и прочем», где «признание было формальностью, но пытки – настоящими».
А взять так называемую «запретную литературу», которая была в СССР. С ней та же картина, что и в романе Оруэлла. Вот как сказано о так называемой запрещённой литературе у Оруэлла:
- Эту литературу рассылают в запечатанных пакетах, и пролетарская молодёжь покупает её украдкой, полагая, что покупает запретное.
Мне самому один раз подсунули так называемую «самиздатовскую книгу» Светланы Сталиной - Аллилуевой. Не помню, что именно конкретно, но это была такая просоветская вещь, такой панегирик советской власти, что я в процессе чтения просто блевать хотел от такого чтива. Тот же самый приём властей, что и в романе Оруэлла.
Интересно показано неравенство в обществе, которое, тем не менее, провозглашает социальную гармонию. Когда Джулия приходит на свидание с Уинстоном и достаёт из сумки дефицитные продукты, Уинстон поражён, он в изумлении вопрошает, откуда всё это богатство. Вот как объясняет Джулия происхождение добытого изобилия:
- Продукты для внутренней партии. У этих сволочей есть всё на свете. Но, конечно, официанты и челядь воруют.
Точно, как и в реальной жизни реального социализма.
А разве можно назвать фантастикой открытые политические процессы, что описаны в романе Оруэлла? Конечно, нет. Вот маленький отрывок из романа:
- Когда происходили открытые процессы, она занимала своё место в отрядах Союза юных, с утра до ночи стоявших в оцеплении вокруг суда, и выкрикивала с ними: «Смерть предателям!»
А ведь это описана типичная картина советской действительности, типичной для любой социалистической страны, будь то СССР или Китай, или другая любая страна социалистического лагеря, где молодёжь делали ударной силой коммунистической партии.
Конечно, в некоторых вопросах социализм описанный Оруэллом в его книге не совпадает с реальным. Взять хоть такой факт, что люди, даже из внешней партии мало пьют. Совершенно не знают вкуса вина. Но зато они знакомы с низкокачественной сивушной бурдамагой. В принципе в этом наше общество недалеко ушло в этом плане от того будущего, что описано у Оруэлла. Мы и сейчас не употребляем настоящего вина, на восемьдесят и более процентов того, что имеется в наших магазинах просто подделка, дерьмо с красивыми этикетками, отрава. В СССР было ничуть не лучше. Я помню, как люди травились от одной бутылки так называемого вина под названием «Солнцедар».
А как прекрасно изобразил Оруэлл такое паскудное явление социализма, как культ личности. Я не буду особенно концентрировать внимание на этом явлении, предоставлю лишь одну цитату:
Старший Брат – это образ, в котором партия желает предстать перед миром. Назначение его – служить фокусом для любви, страха и почитания – чувств, которые легче обратить на отдельное лицо, чем на организацию.
Ну что здесь можно добавить? Разве это фантастика? Это реальный социализм.
Вообще в книге очень много поистине афористичных выражений. Чего стоит, например, такое:
- Революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру.
Или вот ещё:
- Глупость была также необходима, как ум, и так же трудно давалась.
Книга настолько убийственна для социализма, что по прочтению у меня мелькнула мысль, а не советская ли разведка уничтожила автора. В таком умозаключении нет ничего необычного. Ведь террор в отношении неугодных лиц за рубежом был весьма популярен у советской разведки. Некоторые лидеры белой эмиграции скончались точно так же, как и Оруэлл, с теми же симптомами и столь же быстро.
P.S.
Конечно, можно было бы много чего ещё упомянуть в книге интересного, но ведь моя цель не монография, а короткий очерк. Хотя совершенно нельзя хоть чуть-чуть не упомянуть о новоязе. Но об этом явлении никто лучше самого Джорджа Оруэлла не скажет. Поэтому я лишь ограничусь на этот счёт всего лишь несколькими цитатами:
- Членистые слова стали одной из характерных особенностей политического языка.
- Примерами могут служить такие слова, как «наци», «гестапо», «Коминтерн», «агитпроб».
- Сократив таким образом имя, ты сузил и незаметно изменил его смысл, ибо отрезал большинство вызываемых ассоциаций. Слова «Коммунистический интернационал» приводят на ум сложную картину: всемирное человеческое братство, красные флаги, баррикады, Карл Маркс, Парижская коммуна. Слово же «Коминтерн» напоминает всего лишь о крепко спаянной организации и жёсткой системе доктрин.
Просто удивительно, как эта книга могла быть издана в нашей стране, пусть даже и через пятьдесят лет после её написания. Наверное, это всё же прогресс.