Мессия. Гл. 1 - Стикс

Дзын Кань
Часть 1 - Рубеж.

  Человек оглянулся, в тьму тьмущий раз оглянулся, что бы убедится – оно всё ещё трусило за ним. Практически с самой Университетской. Не выходя на проспект, но и не приближаясь к полуразрушенным строениям, что бы самой, по неосторожности, не стать чей либо добычей.
- Похоже готово пасти меня до самой Профсоюзной. – раздосадовано подумал Степа – А ведь такой интересный экземпляр попался, с нулевой реакцией на "Альфу", и противоположной - на "Бету". В ином случае можно было бы по изучать, "поиграть" с тварью, но не сейчас. Сейчас для него главное миссия, и рисковать или терять время - этого он позволить себе не мог.
- Эх киса, жалко, но по всему видать придется тебя пристрелить. В прочем, сначала попробуем ещё раз испугаться. - Молодой Маг, в очередной раз за этот вечер, поднял сложное устройство, похожее на футуристическое оружие, и принялся его настраивать. Нет, «Пугач» не подведет, Степан был в этом уверен, нужно просто чуть-чуть поэкспериментировать, поискать. А чем черт не шутит, говаривал же Профессор Земанов, что со временем у тварей может развиться и больше двух основных ритмов мышления. Точнее реагирования. Твари, как и многие люди, выжившие после катастрофы, не мыслили, скорее реагировали, рефлексировали.
 - Кто не успел, тот не съел, или того съели... - Степа улыбнулся, и закончив возится с настройкой, навел раструб излучателя на своего нежданного провожатого.
  Посмотреть на меня со стороны, так похож на какого ни будь героя боевика. Одного из тех фильмов, что неделю назад показывали в кинотеатре, на Университетской. Фильм назывался «Люди в черном». Без спец защиты, но с излучателями плазмы похожими на его "Пугач", лихие парни изничтожали всякую нечисть, что прибывала на эту планету без разрешения. Виза есть - живи, нету - выселение или в расход. Степану казалось, что в действительности этот фильм предупреждал былые поколения о том, что стоит им ещё чуть-чуть по выпендриваться, и визу у хозяев будут проверять уже приезжие.
  Один из таких приезжих застыл всего в пятидесяти метрах от Мага. Тварь имела поджарое тело добермана, закованное в наплывающие друг на друга зеленовато матовые пластины кожной брони. Уверено стояла на четырех мощных, много сочлененных, когтистых лапах, и поигрывала длинным крысиным хвостом. Вытянутая словно капля, зеркально гладкая голова держалась на короткой, крепкой шее. Кажется, что вся лобная область черепа служила ей одним все зрячим оком. И сейчас это око было направленны на Стёпу. Смотрело оно без агрессии, с какой-то иной, нежели гастрономическою, заинтересованностью.
  «Пугачь», еле заметно завибрировав, стал посылать в сторону необычной твари, электромагнитные импульсы сразу нескольких диапазонов. К этому добавлялось ультразвуковое и даже инфразвуковое воздействие. Встроенная дополнительная аппаратура отслеживала изменение отраженных сигналов, фиксировала колебания температур, эхо мышечной ритмики, и ещё множество других биометрических параметров.
  Университетские специалисты, после многочисленных экспериментов, смогли определить основные зависимости ответных реакций от типа и интенсивности применяемого воздействия.
  Вот к примеру. Поднимается температура в локальных участках тела, углубляется дыхание, усиливается выделительные процессы – у большинства тварей это означает подготовку к активной фазе действия. Бегство или атака? Тут оператор должен учесть общие внешние признаки. Если тварь рычит, урчит, клекочет, в общем шумит, если совершает незначительные псевдо агрессивные движения, или отступает боком, пятиться, то скорее всего она столь сильно напугана, что предпочтет не ввязываться в открытый конфликт. Успешно нащупать один из ритмов работы мозга, отвечающий за тревогу, усилить его резонансом - вот задача оператора. А дальше... Дело конкретной ситуации и случая. Но как правило, стимулируемый воздействием "Пугача", инстинкт самосохранения заставлял тварей бежать и прятаться. Повторно напасть на человека они решались ещё не скоро.
  Степан улыбнулся своим мыслям. Реакция, на выбранный им диапазон воздействия, была такой же как и пятнадцать минут назад. Общее понижение температуры, при углублении дыхания, и уменьшении частоты мышечных сокращений. Существо низко, к самой земле, наклонило голову, как будь-то чувствуя за собой какую то вину. Потом просто легло и положив её на лапы, издало тихий, на пределе слышимости, тоскливый стон.
 - Так, и что же мы наблюдаем - пробормотал Маг, выключив устройство, и с интересом рассматривая тварь. Она чуть повернула голову в сторону проспекта и казалась псом впавшим в легкую дрему после кормежки. - Что же ты за зверь такой, что в стандартных диапазонах тревожности у тебя находится ритм умиротворения?
  Свесив "Пугач" на плечо, Степа осмотрелся по сторонам. Старенький ГП-9 неплохо защищал органы дыхания от отравленного всякой дранью воздуха, но мзду, в тридцать процентов от поля зрения, взымал исправно. Приходилось постоянно вертеть головой на все 720 градусов, чтобы какое ни будь особо пакостливое существо эту самую голову не откусило. Вроде все в порядке...
  Невидимый из-за городских строений, за горизонтом догорал закат. Легкий ветерок сбивал отару облаков в кучу, что бы этой безлунной ночью они не потерялись в бескрайних просторах серого неба. На улице было необычно тихо и чисто. Ни одной твари, кроме странного спутника, задремавшего прямо там, где Маг обработал его. Степану ещё не повстречалось. Перемолотое войной, но ещё больше стихиями и временем, асфальтовое покрытие дороги, в длинных тенях, стало похоже на бурную реку с высокими волнами. Эта река несла в своем потоке обломаные веточки фонарных столбов, всплывшие и распухшие от тлена остовы автомобилей. Натыкалась и закручивалась в воронки грунтовых усадок. Тут и там, её разрезали выныривавшие корни невероятно мутировавших деревьев, оставляя фонтанчики новых побегов.
- Да, это не мифический Стикс, слишком много жизни, а скоро её будет ещё больше.
  Уже сейчас, из черных глазниц Московского Драматического, напротив которого он остановился, с настороженностью выглядывали на улицу "куклы". Похожие на гротескных людей, с чрезмерно удлиненным телом и вытянутыми конечностями, покрытые как лохмотьями одежды - провисшей кожей, они тем не менее отличались значительной силой, невероятными рефлексами и скоростью, платя за это постоянными "зависаниями". Иначе и не получалось назвать, то состояние, в которое они попадали после 5-10 секунд охотничьей активности. Только на памяти Степана было несколько случаев, когда не рассчитавшая своих возможностей "кукла", практически добегала до своей жертвы, и уже нависала над нею, готовая обрушить на неё руки столбы, а затем вздернуть в небо и разорвать на части. Добегала, и... И вдруг - "висла". Просто стояла и тупо пялилась перед собой. Один к одному - иногда "кукол" называли и так. Называли потому, что время ступора один к одному соответствовало времени активности. Если кукла одна - её может порвать или серьезно ранить любая тварь. Если кукол две - это уже семья способная поддерживать и защищать друг-друга,
  - А если вас там три, то мне хрендец. - процедил Степан, стараясь сосчитать количество проявляющихся и исчезающих силуэтов. Нет сомнения, тварей там значительно больше трех, но на проспект до поздней ночи они не сунутся. Земанов говорил, и даже его вечный оппонент и лучший друг профессор Дьяк соглашался, что твари эти просто перегружают себе нервную систему, перегревают её чрезмерной охотничьей активностью, и потому должны как то сбрасывать излишки напряжения, охлаждаться, а лучше всего это делать ночью. Ночью когда беспощадное солнце не обрушивает на тебя биллионы убийственных в своей плотности потока - фотонов. Раньше, до Катастрофы, дня Ка, дня великого и мудрого змея, пришедшего или вернувшегося в этот мир, что бы пожрать очередной урожай бандерлогов, людскую массу, тупо плодившуюся и распространявшуюся по планете, раньше все было иначе. Озоновый слой был минимум в два раза толще. Сейчас же, в ясный день, солнце при некотором стечении обстоятельств могло выжечь тебе не только сетчатку глаз, но и сами глазные яблоки, иссушить и медленно зажарить кожу, заваривая мясо в собственном соку. Если над городом будет дырка, все, или почти все живое попрячется по нормам. Но есть и такие твари, которым такие условия только на руку, лапу, щупальце, стрекало или что там у них...
  Степан ещё раз огляделся, и не заметив никаких, стоящих внимания, опасностей, потянул из-за спины "Срам". СР3-М, малогабаритный модернизированный автомат "Вихрь" со всеми девайсами и наворотами. Эта машинка смерти, могла заставить осрамиться любую тварь, не только человека.
  Выставив режим огня одиночными, Маг, насколько позволяла маска, прильнул к прицелу, так, что бы от возникающей при выстреле отдачи ему не треснуло в глаз окуляром. "Чужак" словно почувствовав что-то, поднял голову и посмотрел... Прямо в Степана. Тоска, невероятная тоска, одиночество и безысходность - читались за зеркалом каплеобразного черепа. Читались настолько явно, что все естество человека, вдруг возжелало вернутся, туда, куда-то домой, что бы быть среди своих, что-бы разговоры, смех, грусть и многое другое, что есть у стаииииии...
  Степа поперхнулся собственной слюной. - Эмпат! - Это не невероятно, но настолько редко! При чем судя по поведению, достаточно разумен и не агрессивен к человеку, что бы попытаться наладить контакт, приручить наконец. Или... Не агрессивна только к нему, к Магу, с его "Пугачом"...
  - Что же мне с тобой делать? И убивать вроде нет смысла... Дистанцию держишь, агрессии не проявляешь, даже диапазон тревожности у тебя в другом месте - Степа улыбнулся, и снова нахмурился. - Но и за спиной не с руки оставлять.
  Надо было, что-то решать. Впереди ещё несколько километров пути, а хватится его могут уже скоро. И тут же группу в догон. Ещё толком не разобравшись, что и куда унес. На соседней с вестибюлем высотке пост снайперов. Уходя он назвал верные пароли. Да и выход "легенды" был заранее согласован. Но система... Полковник... Недооценивать этих людей, этого человека - все равно, что своими руками намылить и повязать отходной галстук.
  Так же ответственно, как прикрывали его первые пол километра, снайпера живо прижмут к одной точке. Предупредительным огнем заставят сидеть на месте, пока не подойдет группа захвата. А начну рыпаться - живо приструнят. Не убьют, нет. Там асы. Ранят, контузят, слегка покалечат. Старики во первых гуманностью болеют, во вторых поговорить любят. - А к кому шел, а зачем, а для чего?
  Надо шевелиться, идти дальше, прямо сейчас. Но "чужак"... Отпугнуть не получилось. Пристрелить - не могу. Я сам сейчас такой же изгой, одиночка.
 - Как же я тебя понимаю - пробормотал Степан.
  Вдруг, тварь из положения лежа буквально перетекла в положение стоя, и быстро, будто летя над землею, рванула в сторону левого крыла Орленка. Она была столь быстра, что снайпера, если ещё и следили за Степой, отстрелить её не успели. Маг же давно старался держатся как можно ближе к правому краю проспекта. По расчетам выходило, что его уже как пять минут потеряли из зоны видимости. Но по известным причинам пока не волновались, а Степа хранил радиомолчание принципиально, из необходимости не выдать себя раньше срока.
  - Орех, что там у тебя? Скоро? - раздался в наушниках голос старшего смены - Домой не собираешься?
  - Норма, у меня две пятерки. - Степан закончил говорить, а включенное перед ответом, миниатюрное устройство записало его голос, обработало и выдало в эфир уже с тембром и интонациями настоящего полковника Орехова. Коды ситуаций знали все, кого допускали к выходам. Две пятерки, пятьдесят пять - означало, что внештатных ситуаций нет, помощь не требуется, задачу свою выполняю как и планировал, а сейчас вот вынужден выжидать, пока какие то гастролирующие твари, не уберутся с пути следования.
  - Ну лан. У тебя двадцать минут по расписанию, потом гоним за твоей жопой "ассенизаторов". Конец связи.
  Осмотревшись, что-бы убедится, что тварь не убегала от какой то ещё более страшной опасности нежели человек, он привычно отметил время до подъема птероящеров, и быстрым шагом направился в сторону Профсоюзной. Бежать нельзя. Здесь как в легендарных анекдотичных коммуналках - все, про всех знали. Знали места обитания, привычки и возможности, знали примерную степень взаимной опасности, знали, уважали и заставляли считаться с этим уважением. И потому не может уважающее себя двуногое бежать по улице - это значит оно настолько беззащитно, что вынужденно торопится. Двуногие должны ходить медленно, постоянно озираясь по сторонам, тыкая в любую тень концами своих снаряд-метательных желез. Постоянно перелаиваться, перескуливать, перерыкиваться друг с другом, что бы знать, постоянно знать, кого ещё не утащили во тьму, не воткнули ему под искусственную броню отравленный шип с мгновенно парализующим нейротоксином, не оторвали голову, порой просто так, шутки ради... О человек! Человек уважающий себя, больше ни когда не побежит по улицам этого города. Не побежит без опасности быть пойманным, раздавленным, растерзанным и съеденным. - Как то все чванливее и манернее становимся - поговаривал на эту тему Земанов, и было не понятно, то ли шутит он так, а то ли всерьез.
  Наконец, по курсу следования, полностью показалась стремнина измолоченного в крошку асфальта - пересечение Ломоносовского и Ленинского проспектов. По каким то причинам, все перекрестки страдали от деятельности времени более всего. Друзья с курса зодчих объясняли это просто - виноват ветер. Двигаясь вдоль проспектов, по желобам хоть и широких, но все таки улиц, воздушные потоки сталкиваясь на перекрестках, вступали в схватки столь яростные, что все вокруг подвергалось тотальному разрушению.
  Вдруг, где то далеко-далеко, раздался пронзительный крик. Это птероящер проснувшись извещал всю округу о намерении немного размяться после дневки. Размяться, а заодно и поохотится.
  - Орех, ты скоро? - в голосе старшего смены послышались нотки волнения и нетерпения.
  - Уже возвращаюсь Батон, не кипиши, успею да и петухи прикроют. - все через тот же аппарат, выдал Степан, продолжая шагать к Профсоюзной. Через двести метров после перекрестка будет хорошо сохранившееся высокое здание. Это первое серьезное испытание. Обычно там обитало сразу несколько типов тварей. Но в этот раз остались только птероящеры. Твари с крепкими сухощавыми туловищами, по размерам более человеческого в полтора раза. С огромными перепончатыми крыльями, длинной шеей и отвратительной змееподобной головой. Птероящеры отличались невероятно склочным характером и территориальностью. Каждый вечер, после дневки, они при пробуждении и перед полетом, кричали как резанные, за что и были, в среде разведчиков, прозваны петухами. В последнее время, разведывательно поисковые группы с Университетской шедшие в эту сторону, дальше этого здания не ходили. А поскольку их непрестанно прикрывали снайперы, то получалось так, что люди постоянно обеспечивали птероящеров обильным количеством трупов и подранков самой разной нечести. "Петухи" уже даже и не пытались нападать на людей, скорее наоборот, выгоняли на них самую лакомую для себя добычу. Но это пока Степан не пересечет незримую черту, за которой он перестанет быть "ходячей скатертью самобранкой" и обретет в бусинках блестящих глаз летунов образ давно не пробованной на зуб пищи.
  - Орех, ты про должок не забыл? - спросил уже с дружеской издевкой в голосе старший смены.
  Черт побери!? Какой должок, о чем он? - Степан слегка запаниковал, но без какой либо заминки выдал в эфир - Не Батон, не забыл, а ты про свой?
  - Да я то помню. Ну ты знаешь, как смогу, сразу отдам. Ты, Орех, на проспект то выйди, прикроем. - голос старшего так и сочился медом.
  - Тут между мной и улицей, какая то херня разлита, щас, метров сто и выйду. Ты главное за петухами следи, а то на улице ни кого, а они орут как резаные, ещё кидаться начнут. Сними одного для острастки.
  - Я то сниму, ты не боись. Кстати у тебя штатный маяк барахлит, пошебурши там маленько, может контакт отошел.
  Да не работает у меня маяк вообще, ни штатный ни заштатный - подумал Степа - нету у меня вообще ни одного маяка, а те что мог найти, я нашел и либо вывел из строя, либо выдрал из экипировки - в слух же сказал - Да, маленько барахлит, так нормально?
  - Не, не ра..
  - Степан возвращайся - вклинился в переговоры, знакомый до боли, голос Земанова. - Мы все поймем и не осудим. У тебя наверняка были серьезные мотивы, для столь смелого поступка. Давай поговорим об этом.
  Эфир ждал. Степан шел. Ночь постепенно вступала в свои права. Вот первой ласточкой с высотки скользнула массивная туша птероящера, и тут же пронзительно закричала в предчувствии скорого ужина.
  Знал он их штучки. Не знал бы, не был бы Магом - магистром общих дисциплин. Знал и все прекрасно понимал. Не Земанов сейчас говорил с ним, штатный психолог - через такую же игрушку, которую умыкнул Степа.
  - Покровский вернитесь на базу - голос Орехова, спокойный и уверенный. Он не собирается спорить, выговаривать или угрожать. Не предвещал наказание. Нет, он был спокоен и рассудителен. - Покровский я оценил степень вашей мотивированности, и признаю, что ранее её недооценивал. Обещаю, если вы СЕЙЧАС вернетесь, то через месяц сможете уйти уже с большей группой, более подготовленными людьми и самым лучшим обеспечением.
  О, как хотелось доверится ему, согласится на все и вернутся, к друзьям и подругам, любимым делам, комфорту и безопасности. Но идея, идея захватившая всё сознание Мага, холодным душем понимания отрезвляла - ему лгут. Да, не будет наказаний. Его просто запрут на нижних уровнях с такими же идеалистами,глупцами и просто неуравновешенными. Обеспечат всем необходимым, и о да, он был перспективным работником, перспективы ему тоже обеспечат. Но не будет больше знакомых лиц, свободы перемещения и личной жизни. Будет помещение для жизни, лаборатория по расписанию, один и тот же надзиратель и дело. Любимое дело исследователя-изобретателя, без принуждения, только для того, что бы не сойти с ума. А идея останется, будет гореть в его мыслях ярким огнем незатухающего солнца, выжигать нутро пониманием того, что второго шанса больше не будет никогда...
  - Дмитрий Олегович - вы лучше прикройте меня, я уж как ни будь сам и сейчас.
Тишина. Двадцать метров до здания, невидимой черты, после которой "петухи" атакуют. Тишина в эфире, и вопли с воздуха от недоумевающих птероящеров - где же желающие поживится человеченкой? Почему не лезет на проспект всякая загулявшая из других районов нечесть, не знающая о негласном соглашении между двуногими и рукокрылыми? Неужели этот одиночка, пересечет ту невидимую черту, что отделяет его образ делового партнера от образа свежего мясца?
  Пять метров, три, один...
  Вдох.
  Выдох.
  Шаг.
  Взрев раненой бестии, и запоздалый хлопок далекого выстрела.
  И ещё, ещё хлопки, и обиженное клекотанье, и звуки падающих тел...
  - Степа ты молодец! Но теперь тебе только до конца дорога. Вернешься - расстреляем, сам понимаешь. Самых ярых петухов мы положили, остальные пока по гнездам разлетелись. Конец связи и... Удачи.

Часть. 2 - Харон.

За спиной доносились истеричные крики птероящеров, делящих сегодняшнюю добычу. Они терзали трупы своих убиенных собратьев, добивали не способных летать подранков, бились за право занять освободившиеся гнездовья. Этим вечером многие из них переедут на несколько этажей выше, а покинутые убиенными родителями кладки будут разворошены, яйца съедены.
  - Высоко питательные, диетические, просто коготки оближешь - Степан не весело усмехнулся. Пока твари заняты друг-другом им не до человека, тем более, что двуногое все таки подарило им не только не забываемую ночь пиршества, но и возможность подняться выше в стайной иерархии. Однако птерозавры не худшая местная напасть. Впереди ещё два километра практически не торённого пути. Последний разведчик, которому удалось вернутся, единственному из группы в шесть человек, многое успел порассказать, пока однажды...
  К черту! К дьяволу эти невеселые воспоминания! Главное то, что он все таки успел рассказать. Дальше будет рынок. Бывший. Черёмушкинский. Там и начинались первые странности. И люди и твари, что шли с четкой целью мимо рынка, ни с того ни с сего, могли резко повернуть в его сторону и побежать, устремиться к гостеприимно распахнутому зеву павильона, чтобы сгинуть там не издав не единого звука. А потом от группы или стаи отделялось следующее существо, и следующее, по одному, по одиночке, по очереди.
  До отправления к Профсоюзной последней разведывательной группы, которой повезло вернуться, предыдущие отряды не испытывали на себе воздействия такой силы. Матерые вояки говорили лишь о усиливающихся эмоциях безысходности и ненависти. Каждый вдруг четко осознавал - то, что он ненавидел больше всего на свете, находилось там - в Черемушках. И каждый готов был хоть на минутку, но отступить от основного маршрута, ради того, что бы пойти и... Расстрелять, порубить, порвать голыми руками это нечто.
  Но последний из вернувшихся рассказал, что в этот раз все было иначе. Троих из шести своих товарищей он потерял именно там, у рынка. Когда боец шедший к Черемушкам ближайшим, с начало остановился, а потом с места, со всей нагрузкой, стартовал к рынку как заправский спринтер на соревнованиях, остальная группа, ни словом не перемолвившись, сделала тоже самое, но только в сторону улицы Кржижановского. Они бежали, и как только один из пожелавших проинспектировать торговые павильоны, исчезал в недрах здания, от группы тут же откалывался и по дуге, будь-то ещё сомневаясь, уходил следующий. После того, как их осталось четверо, мужики взялись за руки, но и это не помогло, боец попадавший под влияние, вырывался, и бежал, бежал к рынку. Его догоняли, валили на землю, но стоило кому то оказаться к Черемушкам ближе, воздействию тут же подвергался он. Четвертого, рассказчика, который должен был уйти в свой черед, все таки спасли. К рынку ушел другой.
  Началось. Степан ощутил зуд и покалывание в затылочной области головы. Симптомы предварительной обработки. Остановившись, он поставил рюкзак на асфальт, открыл клапан верхнего кармана, и достал прототип. Шесть месяцев работы его лучшего друга Кости. Похожая на шапочку для съема энцефалограммы мозга, которыми пользовались ещё в восьмидесятые, по сути и переделанный из этой шапочки, прототип "Мнемоизолятора", мог носится и прямо поверх спец. костюма, но наибольшую эффективность все таки обретал при максимальном прилегании к коже головы. Эту штуку Степан получил уже на выходе, и просто не имел возможности одеть её под костюм из-за чрезмерной громоздкости конструкции. Быстро натянув шапку-сетку, он подключил отходящие от неё провода, объединенные в единый порт, к вариатору "Пугача". Так, пока нечто в Черемушках определяет кто это гуляет рядом с его владениями, Степан определит характер и амплитуду воздействия, запишет, а потом он просто врубит все то же самое но в противофазе.
  Тоска, гнев, все как и рассказывали, но накатывает как то слишком быстро, а я ведь на месте стою, да и далековато. Значит область воздействия растет, и мощность и эффективность. Значит прав был Костя, оно развивается, и развивается в прогрессии. Если не разобраться сейчас, то скоро оно накроет и Университетскую.
  И тут накатило. О! Он никогда так ничего не желал, как сейчас - уничтожить ту мерзость, что скрывалась внутри огромного павильона. И эту ненависть ещё более подстегивало чувство невероятного одиночества. Он один, совсем один в этом мире, так почему бы напоследок не поквитаться с врагом.
  Степан побежал, с начало медленно и словно в раздумье, потом все быстрее и целеустремленнее. Он бежал и ликовал - это конец, конец всему! Всем его жизненным неурядицам, несбывшимся надеждам, всему, что медленно подтачивает любого человека, с того самого момента, когда ты первый раз даешь слабину и идешь на компромисс. Здесь компромисса не будет! Будет драка! ПОСЛЕДНЯЯ!
  И тут он со всего маху налетел грудью на что то непоколебимо устойчивое, и это что-то выбило весь воздух из легких, остановило и вновь запустило сердце, бросило на землю и растоптало. А потом ушло. Исчезло. Так же неожиданно, как и появилось.
  - Ааа-ууу-ыыыыы!!! - Кажется он кричал. Кричал так громко, что в соседних домах лопнули остатки чудом уцелевших оконных стекол. Или это лопнули его собственные барабанные перепонки? Перед глазами все плыло. Дыхание сперло так, что невозможно было выдохнуть, не то, что вздохнуть.
  Липкая и лениво тягучая темнота овладела им.

  Мысли, из потаенных глубин подсознания, неторопливо всплывали в слабо освещенную область внимания, что бы сверкнув напоследок ярким идеалом потенциала, вновь безвозвратно кануть все в те же пучины, скрытые под толщей повседневного шаблона мышления.
  ...
  - Что? Я отключился?
  - На долго?
  - А где я?
  - И почему...
  Дышать было невероятно тяжело. Распластавшись на животе, на чем то твердом, он ещё несколько мгновений пытался прийти в себя. Потом, оттолкнувшись на бок, попробовал сесть и оглядеться. Глубокая ночь, не видно ни зги, даже с его, привычным к недостаточному освещению зрением, не возможно было разглядеть руки поднесенные прямо к смотровым окнам противогаза.
  - Запотели стекла? Скорее уж, что то на налипло с наружной стороны. - подумал он, и попробовал протереть их рукавом спец костюма. Безрезультатно. По прежнему ничего не видно, а дышать становилось все тяжелее и тяжелее. На всякий случай Степа нащупал в одном из карманов разгрузки запасную коробку фильтра, на ощупь достал его, распечатал, ещё раз как мог глубоко вздохнул, и неторопливо заменил.
  Свежий воздух, сладкий как сахар из гос запасов. Маг всё дышал, дышал и не мог надышаться, а сознание постепенно прояснялось. Наконец способность адекватно мыслить, вернулась к нему, и первое, что он сделал - открыл глаза.
  - Я кретин. - Степа улыбнулся. - Это надо же какой я кретин! - Облегченный, незамутненный даже намеком на тревогу, смех гулко прокатился под сводами входа на Черемушкинский рынок.
  Наконец, окончательно придя в себя, после непроизвольной психотерапии смехом, сел, и в первую очередь проверив аппаратуру, только потом занялся остальным снаряжением. Добротно собранный "Пугач", был цел и невредим и самое главное пара "Пугач"-"Мнемоизолятор" работала успешно, работала до сих пор.
  Вообще Степану повезло многократно. Костюм не поврежден и герметичен, противогаз при падении не пострадал, из снаряжения ничего не потерял, ноги и руки целы, в общем - Красаааава - как говаривал странноватый Костин друг, по имени Ахмат.
  Самое же главное в том, что Степа успел включить авто подбор противофазы, и судя по дампу памяти прибора - не зря. За последние три часа основная фаза менялась раз пятьдесят, без какой либо системы. Нет, конечно попасть под чужую фазу не так уж и страшно, но вот будет ли работа его мозга замаскирована от незримых щупалец хозяина Червишевского тот ещё вопрос. Теоретически противофаза должна была полностью блокировать постороннее воздействие, практически же борьба устройства с незримыми путами просто парализовала Мага. Именно поэтому, когда накопив данные, устройство заработало, Степан безжизненным кулем свалился на землю.
  Встав на ноги и отряхнувшись, Маг ещё раз сверился с показаниями прибора. Предыдущая смена основной фазы, от которой его защищала шапочка "Мнемоизолятора", произошла пять минут назад, и ещё десять минут назад, сразу четыре последовательных смены с перебором диапазонов.
  Все понятно, это попытки "Паучка" с Черёмушкинского нащупать охотничьи ритмы тварей, что проходили достаточно близко от его сети. Меня оно очевидно уже не замечает, но все равно, надо убираться от сюда по добру по здоровью. Тем более осталось чуть более половины заряда батареи. Нет, есть и резервный источник питания, на случай если потребуется замена основного, но вот запасной батареи как раз и не было, слишком ценные и редкие они. Да ещё и тяжелые заразы.
  Маг покопался в рюкзаке, нашел и достал "Пищалку". Не сложное, малогабаритное, устройство в форме диска, которое использовали на Университетской для приманивания образцов для будущих исследований. В "Пищалку" было записано большинство известных  охотничьих призывов тварей, а так же некоторое количество призывов о помощи.
  - Вот и пригодилась. - Выставив на простом таймере время включения и отключения, Маг положил приманку у входа на рынок, и направился к перекрестку проспекта Ломоносовский с улицей Вавиловской.
  - Меня скрутило когда я уже миновал левое крыло НЦ Здоровья Детей. - думал по пути Степа - Это метров двести от просевшего купола рынка. Значит, что с предыдущего года, когда ушла последняя группа того счастливчика, область воздействия выросла в два раза. В два! За год! А всего пять лет назад можно было пройти в пятидесяти метрах от предполагаемого эпицентра, и испытать лишь неприятные ощущения.
  Индикатор на экране пульта настройки "Пугача", мигнул красным огоньком, и через две секунды легкого помутнения в глазах, вновь загорелся зеленым.
  Степан считал показания. Так и есть, очередная смена основной фазы. Только это не мой диапазон, я по прежнему не видим для "Паучка".
  И тут он вынужден был отшатнутся в сторону. Мимо, работая как поршнями всеми тремя парами лап, прогалопировала полуторатонная "Химера". Один из самых опасных, если не самый - хищник одиночка. Стремилась она, как любой мог бы догадаться, именно к рынку.
  - Ещё одна мушка на обед - пробормотал человек, и постоянно озираясь, потрусил к центру перекрестка. К черту правила! Ещё пара минут рядом с тем ужасом, и он просто сойдет с ума. Только сумасшедший на его месте пошел бы узнать, что же за тварь окопалась на Черёмушках. Узнать, что бы уничтожить.