часть1 Предисловие

         

    Нижеследующие очерки появились в результате более чем двадцатипятилетней жизни в одной из деревень Псковщины.

   Нелегко складывалось общение с местным населением. Не любят чужаков в деревне. Внимательно приглядываются к их поведению. Ошеломляет, унижает сельского человека городской образ жизни.

   Часто, наперед желая неудачи, наблюдали они, как занимались мы с мужем, художником Юрием Хухровым, непривычным для нас делом. Приговаривали даже:
-Это вам не город Ленинград.
Правда, увидев, что все-таки получилось, уважительно кивали. Мы же, вечером, уставшие от борьбы с природой, забыв о телевизоре, смотрели в горящую русскую печь, ощущая что-то «первоначальное» в человеке.
Именно это, «первоначальное» казалось, видели мы в окружающих нас людях, близких к земле.
 
  Но больше всего помогло нам понять друг друга - искусство. Помню, как на стихийно возникшем празднике по поводу рождения дочери соседа, запели односельчане. Подхватил муж песню. Бог наградил его прекрасным голосом, с каким-то особенным молодецким окрасом. Переглянулись соседи, услышав это родное, так много говорящее русской душе. Казалось, все встало на место. Все дрязги, мелочные разговоры провалились как сквозь землю. Теплом засветились глаза односельчан, такая благодарность была на их лицах.
 
   А на следующий день, когда стоял он с этюдником в саду, соседка деликатно стоя за забором, рассказывала ему, что держит она корову, и телку, и кур, и овечек – «нельзя в деревне иначе», и верила, что поймет. Не может не понять человек, который так поет.
 
   С изобразительным искусством было сложнее.
В то время, когда женщины, всплескивая руками, говорили, глядя на появившееся на холсте небо:
-Свету-то, свету сколько!
(похвала явно нравилась мужу и, казалось, окрыляла его для дальнейшей работы, -  мужики, молча, серьезно вглядывались в неожиданно возникшее изображение чего-то очень знакомого с детства и, вдруг, замечали неточность. Довольные, что не удалось их так просто провести, доказывали:
-Если пройдешь сарай – калина, а у тебя нету.
Но все же, сраженные мастерством, просили:
-Ты объясни по порядку, с чего начинать?
Видно волновала их возможность художника выразить свои чувства. Иногда в моменты откровения просили: 
- А вот ты нарисуй....  -  и шла такая тема души,- не изобразительная, но выношенная как песня. И радовались, словно дети, видя  растерянность художника.
 
   Прощали Юрию Дмитриевичу невовлеченность в общий обязательный трудовой процесс.Хоть иногда и подкусывали:
- Ты чаво не косишь?
  И опять:
 -Это тебе не город Ленинград!
- Я бы косил, да не ест в моей семье никто сена.
 Понравился ответ, заулыбались, усмехнулись.

   Хорошо,что удалось пожить среди этих простых людей. Не разлетелись, испугавшись непривычного. Осталась, я думаю, взаимная благодарность от общения. Благодарность и этюды художника.
Его этюды – это взгляд городского человека на деревню, на просторы родной земли. На крестьянский скарб, потрясающий своей простотой и целесообразностью и почему-то безумно дорогой сердцу избалованного заморскими чудесами современного человека.
Каждый стог сена, освещенный солнцем, и веник, висящий на фоне деревенской избы - ностальгия по дыханию земли и по непознанной Родине.

 Ну , а очерки - это попытка сохранить в памяти, а, может, даже еще раз пережить виденное и слышанное. Чудом, как вода в песок, уходит из жизни что-то очень родное, кровное. Видишь, как уже непонятным становится многое для молодежи. Однако долго еще будет отзываться в наших детях памятью поколений мысли и чувства наших предков.