Дорожный анекдот

Сергей Мехреньгин
    ДОРОЖНЫЙ АНЕКДОТ

    Пересадка в Окуловке.* Начало января. Морозно.
    В помещении местной автостанции несколько пассажиров, ожидающих продажи билетов на очередной автобус.
    Помещение маленькое, а окна его - непомерно большие, заиндевелые. Потому воздух - стылый. Тишина - звенящая.
 
    Тревожно скрипя, будто желая напомнить о необъятности морозного пространства за порогом этого живого островка обитания, открывается дверь.
    Прикрывая её за собой неловким, скованным движением, появляется подвыпивший мужчина, лет сорока пяти. В старой, поношенной и, судя по всему, не очень годной в январский мороз, одежде.
 
    Движется мужчина походкой нетвёрдой, как бы пританцовывая. К тому же, видимо, он пребывает в той стадии подпития, когда алкоголь уже перестаёт греть. И, поскольку мороз на дворе довольно крепок, лицо мужчины имеет иссиня-красный  оттенок, а на кончике его носа  повисла капля известного происхождения. Похоже, вошедший человек сильно промёрз.
    Войдя, он пытается застегнуть закоченелыми руками ширинку своих изрядно помятых брюк и при этом, вибрируя всем своим существом, с дрожью в голосе, но убеждённо, философски произносит: - Тело страдает, а душа... - живёт вечно...
 
    "Философ", похоже, из местных, новгородских аборигенов. Из тех бродячих российских мужиков, каких с распадом Союза, в новой жизни в стране появилось немало - потерявших в ней ориентир и опору, а зачастую - семью и жильё.
 
    …Супруги Бризовы увлечены чтением. Вадим Петрович только что приобрёл в газетном киоске дорожный сборник анекдотов **  и наиболее интересные из них зачитывает вслух.
          " - А я с женой развёлся, всё имущество поделили.
             - Как вам это удалось? У тебя же не квартира, а рог изобилия.
             - Так и поделили: ей изобилие, мне – рог", - произносит с улыбкой Вадим Петрович, поглядывая при этом на вошедшего мужчину.
 
    Застывшие, скрюченные пальцы не слушаются «философа». Пуговицы его брюк раз за разом соскальзывают, не попадая в петли.
    - И как они тебя находят?! - непонятно к кому обращается мужчина, не оставляя попыток привести себя в порядок. И раз за разом промёрзший человек упорно повторяет: - Тело страдает, а душа... - живёт вечно...
 
   Пассажиры, скучающие в ожидании своих рейсов, став невольными соучастниками действа, с тайным любопытством переживают: застегнёт – не застегнёт?
    Наконец, абориген добился-таки своего, справился с задачей.
    Удовлетворённый, оглядев ясным, чистым взором младенца лица "болельщиков", он поочерёдно, с вопросительной интонацией в голосе обращается к сидящим в зале пассажирам: - Если есть у кого - дайте закурить?..
    Курящих среди сидящих не оказалось, не дали.
 
    И, потирая руки, втянув голову в плечи,  "философ" дрожащей, танцующей походкой приближается к Бризовым.
    "Если вы захотели бросить курить, но не получилось, потом – пить, и тоже не получилось, а затем отказаться от излишнего секса, и опять - безрезультатно, то и наплюйте! От секса по пьянке ещё ни один курильщик не помирал!", - продолжает читать супруге Вадим Петрович, находя явную связь написанного с тем, что происходит в зале ожидания.
 
    При этом боковым зрением он видит, как преуспевший в упражнениях с пуговицами, но всё столь же промёрзший абориген слегка склоняется над ним и, не делая паузы между фразами, произносит дрожащей скороговоркой: - Вы в Бога верите? Меня зовут Володя.
    Бризов - из чистого приличия - поднимает взгляд на Бога-Володю, затем переводит его на жену и снова ловит пронзительную бездонность ясных глаз бродячего "философа".

    Супруга Вадима Петровича при этом вскакивает и, без явного соблюдения приличий, досадливо морщась, удаляется в сторону кассы.
    Бризов – солидный мужчина, с седоватыми, аккуратно подстриженными усами на румяном, гладко выбритом лице. Он добротно одет и, судя по всему, благополучен.
 
    Поездка для «благополучного» Бризова – вынужденная. Пускаться в дорогу с пересадками, оставляя в людном Петербурге свой привычный, отлаженный годами быт, ему в этот раз особенно не хотелось.
    Теперешнее нежелание объяснялось ещё и тем, что обычно, прежде, уже многие годы супруги ездили на своём автомобиле. И лишь теперь, буквально накануне отъезда, в праздничный день случилась досадная неполадка, не позволившая завести двигатель. Она и стала причиной нынешнего "хождения в народ" четы Бризовых.

    Итак, чувство долга возобладало, и Вадим Петрович уже на полпути в новгородскую глубинку, сопровождая свою миловидную супругу в её поездке к престарелому родителю.
 
    - Вы в Бога верите? - повторяет свой вопрос Володя.
    Вадим Петрович успевает внимательнее разглядеть лицо активного "пришельца".
    Оно прикрыто небритостью серой щетины, сквозь которую проступает столь же бесхитростное, по-детски наивное выражение, как и ясный взгляд его глаз.
 
    Солидный Бризов смотрит в эти голубовато-серые глаза, глядящие пытливо из-под облезлого козырька нахлобученной до бровей, с опущенными ушами шапки, и уже не может не ответить.
    - А в чём, собственно, дело? – опуская руку с брошюрой и мельком глядя в сторону жены, невозмутимо, встречным вопросом заслоняется Бризов.
 
    Между тем, его вспорхнувшая с насиженного места супруга, уже без помех изучив расписание, сердито поглядывает в сторону назойливого аборигена. Тонкие брови на её хорошеньком личике озабоченно нахмурены, а выразительный взгляд словно вещает: "Подумайте, какой нахал – так беспардонно вмешался!..".
    Вместе с ней за Бризовым и странным человеком, внесшим оживление в тягостную атмосферу их ожидания, с любопытством продолжают наблюдать остальные, немногочисленные пассажиры автовокзала.
 
    Володя же, после небольшой паузы, с нотками убеждённости в голосе поясняет: - Американцы нас хотят покорить. Через католическую церковь хотят покорить...
    При этих словах он вновь, столь же неожиданно отстраняется, как бы давая выбранному собеседнику время на обдумывание, и, всё так же пританцовывая с мороза, удаляется в сторону пустующей у входа скамьи.
 
    Бризова почему-то не озаботила перспектива американо-католического рабства. Он лишь проводил взглядом дотошного человека и тут же углубился в чтение.
          "Мужчины делятся на две категории:
           Первая. От которых хочется иметь детей.
           Вторая. Зато не такое ничтожество, как мой первый муж...", - читает далее Бризов и невольно задумывается.
    Вадим Петрович – первый муж, задуматься есть повод. Переводит взгляд ниже, читает там и, глянув в сторону жены, задумывается ещё больше. Потому что там, ниже, написано:
          " - Мне тут на днях предложили пост президента Клуба  подкаблучников.
            - Ну и как?
            - Жена не разрешила...".

    Горячо любимая жена самого Вадима Петровича по жизни не разрешала ему многое.
    В то время, как хорошо "упакованный" Бризов задумывается, промёрзший человек вновь философски повторяет: - Тело страдает, а душа... - живёт вечно…

    Теперь он занят шнурками своих почти развалившихся, тёмных ботинок неопределённого цвета.
    Совладав и с ними, упорный Володя вновь нависает над Вадимом Петровичем: - Вот что Вы станете делать, если американцы придут?..

    "Россия совершила огромный скачок в сторону Запада. Запад даже отскочить не успел", - выхватывает из текста Вадим Петрович и неожиданно для самого себя уверенно отвечает аборигену: - Встречать будем!..
    Володя оторопел. Он явно не ожидал столь быстрого и ясного ответа на свой очередной вопрос.
    Абориген озадаченно замолкает и, одарив Бризова всё той же пытливой прозрачностью взгляда, отправляет своё страдающее тело в новое блуждание по залу.
 
    Вскоре, получив, наконец, ответ на мучивший его обездоленную сущность вопрос, но не найдя курева, блуждающий "философ" и вовсе удаляется, напомнив всем присутствующим о вечной нетленности души. По-прежнему безутешно дрожа и на прощание морозно, звеняще проскрипев входной дверью.

    Вадим Петрович спешит успокоить жену, чувствуя и свою косвенную вину в том, что их супружеский покой был временно нарушен.
    - Вот, послушай, забавно подмечено, - обращается он к ней, произнося вслух написанную в сборнике фразу: "Сколько гостя ни корми, он всё равно напьётся".

    ...Наконец, вскоре супруги отправились в дальнейший путь.
    Бризовы уютно устроилась в креслах автобуса, и жена, склонив голову на плечо своего спутника, в тепле салона  быстро погрузилась в сон.
    Сам Вадим Петрович не спит. Он смотрит на лесную дорогу, в свете фар бегущую навстречу автобусу, и ему кажется, что ей не будет конца.
    С двух сторон, по обочинам, за бордюрами снежных отвалов, выхваченные светом из лесного мрака,  словно поток, обтекающий стальное тело машины, проплывают могучие разлапистые ели.
      
    "Велика Россия... Какие просторы, какие расстояния!..", - размышляет Бризов.
    Погружённый в дремотную атмосферу салона, Вадим Петрович смотрит на дорогу и не может отделаться от ощущения, будто сзади, вслед их автобусу с укором глядят ясные глаза насквозь промёрзшего, философствующего аборигена Володи, которому так и не нашлось закурить.
 
    "Встретили меня по одёжке, и проводили никак", - словно говорят Володины глаза, одного из тех, многих, кто неприкаянно бродят по российским просторам, со страдающим телом и неиссякаемой верой в нетленность души.
    По всему, Володе плохо. Велика Россия, а отступать ему некуда. Уже сейчас, этой лютой зимой, до нашествия вражьей силы, которая «хочет нас покорить».
    Как обездоленный "философ" и подобные ему "собратья по разуму" дотянут до лета, никто определённо сказать не сможет. Но при этом мучает дрожащего патриота Володю главный вопрос: "Вот что Вы станете делать, если?..".

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
 
    * Окуловка - районный центр в Новгородской области, станция Октябрьской железной дороги.
    ** В рассказе использованы анекдоты из сборника дорожных анекдотов издательства "АиФ".

    Впервые рассказ был опубликован в районной газете "Красная Искра" (г. Боровичи Новгородской обл.), а также представлен читателям сетевого ресурса kozma.ru.


    Фото - неизвестного автора, социальная сеть "В Контакте".