Фрагмент 7-го письма

 
      ВОСЬМАЯ   ЖИЗНЬ   КОШКИ   ПУСИ   


      Спасибо, друг мой. Мне отрадно получить Ваш отклик.
Надеюсь, Вас не покоробило поведение кошки, которая сбежала
от хозяина. Но это стихи, в жизни такого пока  не случалось
ни разу. Кошка, которая у меня живет, более подталкивает
к прозе, иногда  ненормативной - но тут уж сам бываю виноват.
     Позвольте представить Вашему вниманию зарисовку наших
с ней терзаний:

     "...Ну вот - осень почти разобралась с последними листьями,
лужи стягивает ледком, иногда что-то вроде снежинок проносится
наискось от глаз, когда по утрам марширую на работу.
     Вечером придёшь домой, по квартире разгуливает облезлая кошка -
несчастная Пуся. Фрау Пуся. Она действительно сейчас выглядит
облезлой - часть хвоста облысела. В соседнем доме, где я раньше
снимал жилье, с недавнего времени поселилась молодая семья - оба
ветеринары (муж - одноногий инвалид). Я обратился за помощью к ним.
Приходила мадам, делала Пусе уколы.
     Это надо надо было видеть, это надо было слышать, вернее -
не надо.
     Кошка уже знает, зачем приходит госпожа Шприц. Пуся, подобно
Чеширскому коту, мгновенно испаряется, но не оставляя, как он,
в воздухе улыбки, а только искореженный в безмолвном ужасе рот.
Я отыскиваю ее, полуобморочную, уговариваю потерпеть. Животина
безнадежно сопротивляется, понимая, что всё равно ей вколят.
     Зная, что Пуся в моменты страха может обмочиться,
я разворачиваю на тахте клеёнку, а кошке оборачиваю старым
полтенцем поплотнее верхнюю часть туловища. Держу Пусю
одной рукой за ее задние лапы, другой умудряюсь пальцем
поглаживать по голове между ушами...
     Фрау ветеринар осторожно, а потому мучительно долго
вводит кошке дозу укола в левое бедро. И по мере проникновения
лекарства под кожу у Пуси из немой гортани поднимается и нарастает
вопль. Не знаю, есть ли у кошек свой Бог, но этот вопль явно
апеллирует к нему: за-а что-о?.. У меня дёргается сердце, кошка
по своему обыкновению от страха и боли становится мокрой. Но пытка
кончается. Шипанув ругательство в сторону истязателей, Пуся
опрокидывается с постели, исчезает.
     В своём невидимом укрытии она считает до девяти - она явно
считает каждый этаж, на который опустился лифт, она слышит, как
хлопнула подъездная дверь за мадам Шприц, и только после этого
появляется и, усевшись посреди комнаты, как ни в чем ни бывало,
вылизывает усердно шёрстку..."

     Так прошел еще один месяц - ноябрь 1943 года. В квартирах
было тепло, но меня не покидал озноб, который усиливался особенно
в те мгновения, когда моя кошка вдруг начинала поводить ушами,
словно ее локаторы улавливали нарастающий гул самолетов. Берлин
ждал возмездия...