Забытые писатели. Жюль Верн

               

               
               

     Несколько странно относить хрестоматийно известного писателя к категории забытых. В самом деле, кто не знает таких произведений, как «Дети капитана Гранта», «20000 лье (80000 километров) под водой», «Таинственный остров» и ряд других? Чего доброго, уважаемый читатель подумает, что у автора «поехала крыша». И тем не менее, имеются основания для отнесения Жюля Верна к указанной рубрике.

    Жюль Верн  (1828-1905) был энциклопедически образованным человеком. Его поразительная компетентность в самых различных областях в сочетании с уединенным образом жизни породили даже легенду, что никакого Жюля Верна на самом деле нет, а под этим псевдонимом скрывается целая группа людей. Такой вот Козьма Прутков французского образца.

     В 1994 году был обнаружен ранее неизвестный роман Жюля Верна – «Париж в  ХХ веке». Нашли его в сейфе, ключ от которого был давным-давно утерян, а сам сейф считался пустым. После написания романа прошло 130 лет, а после смерти автора – почти 90. О существовании романа кто-то что-то знал, но даже его существование было под вопросом, он превратился в какой-то миф. «А был ли мальчик?». Даже внук писателя в своей монографии 1973 года (русский перевод вышел в 1978-м) об этом романе не упоминает.

     Найденный в 1994 году роман был почти сразу переведен на многие языки, русский перевод появился уже в 1995 году (издательство «Международные отношения»).

     Это роман о будущем, роман-антиутопия. Следует иметь в виду, что это раннее произведения, написанное задолго до тех, которые принесли писателю всемирную славу.
     Кроме всего прочего, это единственный роман Жюля Верна, где присутствует лирическая линия. В других произведениях ее практически нет, так что для любителей почитать «про любовь» это не  тот автор.
     Каким же видит романист Париж через сто лет?

          Фантасты XIX и первой половины ХХ века уповали на всемогущество технического прогресса. Что-то оправдалось, что-то нет. Да и технический прогресс, как оказалось позже, не может решить всех проблем, а порой даже и совсем наоборот.

         Напомним о времени написания романа – 1863 год. Еще нет автомобилей, нет самолетов, и в Париже нет еще Эйфелевой башни. Но уже построен первый в мире метрополитен в Лондоне – очень мало похожий на современное метро, паровая тяга, сплошной дым и гарь, которая, говорят, не выветрилась до сих пор. Нет автомобилей, но уже существует газовый двигатель внутреннего сгорания, изобретенный Ленуаром.
 Итак, цитируем:
-  Как видим, Париж взломал свои старые границы 1843 года и, ничтоже сумняшеся, поглотил Булонский лес, равнины Исси, Ванва, Бийанкура, Монружа, Иври, Сен-Манде, Баньоле, Пантена, Сен-Дени, Клиши и Сент-Уана. Его экспансию в западном направлении остановили высоты Медона, Севра, Сен-Клу. Нынешняя городская черта проходила через форты Мон-Валерьен, Сен-Дени, Обервилье, Роменвилль, Венсенн, Шарантон, Витри, Бисетр, Монруж, Ванв и Исси; город окружностью в двадцать семь лье вобрал в себя весь департамент Сены.
Двадцать семь лье – это 108 километров, почти совпадает с длиной Московской кольцевой дороги, вполне реально.
Очень подробно Жюль Верн описывает парижское метро, которого во время написания романа еще не существовало.
Было якобы четыре концентрические линии. Первая проходила примерно по линии крепостных ворот времен Людовика XV. Второе кольцо длиной 32 километра соединяло бывшие предместья за границей внешних бульваров. Третье имело длину 56 километров и шло по линии бывшей окружной дороги, существовавшей, надо полагать, во времена Жюля Верна. Между собой эти четыре кольца связывались радиальными линиями, построенными в 1913 году.
Самое любопытное, что описанная схема во многом совпадает с современной картой парижского метро. Впрочем, что удивляться? Авторы ранних проектов метро для Москвы – Балинский, Кнорре и другие -  также намечали трассы, и они опять же в общих чертах совпадают с современными, ибо тенденции развития городов были известны – что в Москве, что в Париже.
А еще Жюль Верн относит время строительства всей этой системы к 1913 году – году, предшествующему Первой мировой войне, году, с которым часто сравнивали экономические показатели. Что это – простое совпадение, или «гениальное предвидение»?
Очень подробно описана техника метро. Цитирую описание полностью – лучше Жюля Верна не скажешь:
-    Сеть его имела две раздельные колеи. По первой поезда шли в одном направлении, по другой — навстречу, так что возможность столкновения была исключена.
Каждый из путей, следуя вдоль бульваров, возвышался над внешним краем тротуаров в пяти метрах от линии домов. Виадук опирался на элегантные колонны из гальванизированной бронзы, соединявшиеся между собой ажурной арматурой; с равными интервалами между колоннами и соседними домами были протянуты поперечные аркады, служившие дополнительным упором.
Таким образом, длинный виадук, по которому шла рельсовая колея, образовывал с каждой стороны крытую галерею, и прохожие могли под ней спасаться от дождя и солнца. Залитая битумом проезжая часть улиц была выделена для экипажей; виадук по изящным мостам перепрыгивал через основные перерезавшие его путь магистрали, и рейлвей, подвешенный на уровне антресолей, нисколько не мешал уличному движению.
Некоторые прилегающие здания были превращены в станции с залами ожидания, они сообщались с платформами широкими пешеходными мостиками, а снизу, с улицы, в зал ожидания вели лестницы с двойными маршами.
Станции метрополитена, проходившего по бульварам, располагались на площадях Трокадеро и Мадлен, у базара Бон Нувель, на пересечении с Храмовой улицей и на площади Бастилии.
Такой виадук, покоящийся на обычных колоннах, конечно, не выдержал бы веса прежних тягловых средств с их тяжелыми локомотивами, но благодаря использованию принципиально новой движущей силы поезда были очень легкими, они ходили с интервалом в десять минут, и каждый в своих стремительно несущихся и весьма удобных вагонах перевозил добрую тысячу пассажиров.
Прилегающие дома не страдали ни от пара, ни от дыма по той простой причине, что составы не имели локомотивов. Они двигались силой сжатого воздуха по способу Уильяма, предложенному еще знаменитым бельгийским инженером Жобаром, успешно работавшим в середине девятнадцатого столетия.
Во время написания романа еще не было электрической тяги, поэтому автор в качестве движущей силы описывает пневматическую трубу, по которой воздух, подаваемый через плунжер на экипажную часть, приводит поезд в движение. Что-то похожее предлагалось в середине XIX века, я когда-то читал об этом в сборнике трудов Института истории естествознания и техники; но, как и многие идеи, не нашло практического применения. Нашлись более простые и эффективные технические решения. Электрическая тяга пришла в парижское метро еще при жизни автора, но мог ли он знать об этом в 1864 году?
А что же происходило на поверхности, на улицах Парижа?
Освещение. Уличные канделябры, использующие принцип электризации ртутной струи, светили с неимоверной яркостью. Все они соединены между собой подземным кабелем, поэтому все уличные фонари включаются одновременно. Однако, немногие старомодные лавки, особенно антикварные, сохраняют верность привычному газовому освещению.
Да, у нас еще 1864 год, еще нет ни ламп накаливания, ни даже дуговых фонарей, а Жюль Верн уже пишет о лампах, поразительно напоминающих современные энергосберегающие. Вот вам и предвидение …
А на чем же люди передвигались по поверхности? Нет в описании Жюля Верна какого-либо подобия фиакра или даже конки. Опять цитируем:
-  В самом деле, огромное большинство бесчисленных экипажей, бороздивших битум бульваров, двигалось без помощи лошадей; их толкала невидимая сила, а именно мотор, в камере которого расширение достигалось за счет сгорания газа, — мотор Ленуара, изобретенный в 1859 году и теперь примененный в качестве двигателя.
Главным преимуществом этого мотора было то, что ему не требовались ни котел, ни топка, ни традиционное топливо; небольшое количество осветительного газа смешивалось с воздухом, поступавшим под поршень, смесь зажигалась электрической искрой, что и приводило его в движение; на многочисленных автостоянках устанавливались газозаправочные колонки, отпускавшие необходимый для двигателя водород; последние усовершенствования позволили обходиться без воды, которая раньше требовалась для охлаждения цилиндра машины.
Она была, таким образом, доступной, простой и удобной в управлении; машинист со своего сиденья управлял рулевым колесом, а с помощью расположенной под ногой педали мог моментально изменять скорость движения.
Ну, чем не современный автомобиль? А по удобствам – даже с автоматической коробкой передач.
Даже такси есть – называется «газ-кэб».
Париж стал морским портом. Жюль Верн вспоминает, что идея прорыть канал от Парижа к морю возникала еще при Людовике XIV, но осуществилась только в  XIX веке. Канал от Гавра до Парижа длиной 140 километров был построен за 15 лет. Для сравнения – канал имени Москвы был построен за более короткое время, но вспомним, какой ценой и каким силами.
Посмотрим, что за корабли приплывали в Париж. Цитируем:
- Где столпотворение было трудно преодолимым, так это на причалах самого большого дока, который едва вмещал громадину только что прибывшего «Левиафана IV». «Грейт Истерн» прошлого века (девятнадцатого – В.Л.) не сгодился бы ему и в шлюпки. «Левиафан» прибыл из Нью-Йорка, и американцы могли похвастаться, что превзошли англичан: корабль нес тридцать мачт и пятнадцать труб; его машина развивала тридцать тысяч лошадиных сил, из них двадцать тысяч приводили в движение колеса, и десять тысяч — винт. Проложенная вдоль палуб железная дорога позволяла быстро перемещаться по кораблю. Между мачтами восторженному взору открывались скверы, засаженные высокими деревьями, под их сенью прятались кустарники, газоны и цветники. Щеголи могли скакать верхом по извилистым аллеям. Этот плавучий парк вырос на десяти футах плодородной почвы, уложенной на верхней палубе. Корабль выглядел целым миром, он побивал самые удивительные рекорды: от Нью-Йорка до Саутгемптона он доплывал за три дня. Он был в двести футов шириной, а о длине можно было судить по следующему факту: когда «Левиафан IV» пришвартовывался носом к причалу, пассажирам с кормы приходилось преодолеть еще четверть лье, чтобы добраться до твердой земли.
«Титаник» отдыхает!
Главный герой романа, Мишель Дюфренуа устраивается на работу в банк. Описывается его техническая оснащенность. Цитируем:
- Банк «Касмодаж» имел в своем распоряжении подлинные шедевры; его машины действительно походили на огромные фортепьяно; нажимая на кнопки клавиатуры, можно было немедленно посчитать суммы, остатки, произведения, коэффициенты, пропорции, амортизацию и сложные проценты за какие угодно сроки и по любым мыслимым ставкам. Самые высокие ноты клавиатуры позволяли получить до ста пятидесяти процентов! Ничто не могло сравниться с этими чудесными машинами, которые без труда побили бы самого Мондё и (?).
Единственное, что требовалось, это научиться играть, и Мишелю, чтобы поставить пальцы, предстояло брать уроки.
Как видим, он поступал на службу в банк, который призвал себе на помощь и использовал для своих нужд весь потенциал механики.
Ведь в описываемую эпоху избыток текущих дел и обилие корреспонденции придавали исключительную важность оснащенности всевозможным оборудованием.
Пожалуй, то, что описано в романе, вполне сравнимо с современной компьютерной программой для бухгалтерских расчетов.
Но и это еще не все. Цитируем дальше:
- А ведь электрический телеграф должен был бы существенно уменьшить объем переписки, ибо последние усовершенствования позволяли отправителю уже напрямую общаться с получателем; таким образом, секрет переписки сохранялся, и самые крупные сделки могли совершаться на расстоянии. Каждая компания имела свои специальные каналы по системе Уитстоуна, уже давно использовавшейся по всей Англии. Курсы бесчисленных ценных бумаг, котируемых на свободном рынке, автоматически выписывались на экранах, помещенных в центре операционных залов бирж Парижа, Лондона, Франкфурта, Амстердама, Турина, Берлина, Вены, Санкт-Петербурга, Константинополя, Нью-Йорка, Вальпараисо, Калькутты, Сиднея, Пекина, Нука-хивы.
Более того, фотографическая телеграфия, изобретенная в предыдущем веке флорентийским профессором Джованни Казелли, позволяла передавать как угодно далеко факсимиле любой записи, автографа или рисунка, а также подписывать на расстоянии тысяч лье векселя или контракты.
Телеграфная сеть покрывала в ту эпоху всю поверхность суши и дно океанов; Америка не была отдалена от Европы даже на секунду, а в ходе торжественного опыта, осуществленного в Лондоне в 1903 году, два экспериментатора установили между собой связь, заставив свои депеши обежать вокруг земного шара.
Даже фототелеграф предвосхитил Жюль Верн, до которого во время написания романа было еще очень далеко.
Большинство фантастов прошлого, начиная с Герберта Уэллса, а может быть, и ранее, свято верили во всемогущество технического прогресса, полагая, что он решит все социальные проблемы. Оказалось, что это далеко не так, а местами даже совсем наоборот. Жюль Верн же в том давнем романе, похоже, не обходит эти проблемы молчанием. У главного героя, Мишеля Дюфренуа, проблем хватает.
Господство техники, невиданный технический прогресс, имели и свою оборотную сторону – совершенно запущенной оказалась духовная, гуманитарная составляющая. И высококвалифицированные специалисты этого профиля не были востребованы. Кто не сумел переквалифицироваться, в том числе и главный герой романа, остались не у дел, и перебивались с хлеба на квас. Опять же, лучше Жюля Верна не сказать:
- … Изучение литературы и древних языков (включая французский) оказалось тогда почти заброшено, латинский и греческий были не только мертвы, но и похоронены; для проформы еще оставалось несколько классов словесности, но они плохо посещались, были малозначительными и еще менее уважаемыми. Словари, «ступени», грамматики, списки тем для сочинений и изложений, вся прочая классика, набор книжиц всех этих Вергилиев, Квинтов-Курциев, Саллюстиев и Титов-Ливиев не потревоженными пылились на полках старого дома издательства «Ашетт». Зато «Краткие курсы математики», трактаты по морфологии, механике, физике, астрономии, курсы предпринимательской практики, торговли, финансов, промышленности, все, что имело отношение к спекулятивным тенденциям дня, раскупалось в тысячах экземпляров.
Таким образом, ранее не известный роман Жюля Верна является своего рода предупреждением, что чрезмерное увлечение техническим прогрессом может привести к утрате духовной составляющей со всеми возможными отрицательными последствиями.
Русское издание романа снабжено предисловием Всеволода Рыбакова.
Он отмечает, что в своем романе Жюль Верн экстраполирует до абсурда черты капиталистического общества времен Второй империи во Франции. Это была эпоха бурного технического и промышленного прогресса, время формирования финансовой инфраструктуры и усиления влияния государства во всех сферах общественной жизни.
А еще автор предисловия отмечает, что роман является замечательным путеводителем по Парижу, остающимся точным и в наше время. Причем в русском издании приводятся современные названия улиц, площадей и других объектов.
Вынырнувший из небытия роман Жюля Верна представляет несомненный интерес для всех, интересующихся творчеством писателя и футуристическими предсказаниями минувших времен.

Декабрь 2009.