Посещать Храм Елена Николаевна начала два года тому назад. Поначалу это были только утренние воскресные службы. Потом она по совету Батюшки стала посещать и вечерние субботние службы. Выучилась готовиться к Исповеди и Причастию, и уже спустя два года стала настоящей прихожанкой, неплохо разбирающейся в порядке службы, регулярно исповедующейся и причащающейся. Всё это скрашивало её одинокую немолодую жизнь, придавало ей смысл и значимость.
И, кроме этого, она, действительно, верила в Бога. Правда, не очень верила в загробную жизнь, но уже твёрдо знала, что за все плохие поступки человек расплачивается ещё в этой жизни. Муж, который оставил её с сыном подростком 10 лет назад, пил и болтался по бабам, так и не найдя «свою единственную». Взрослый сын уже в её опеке не нуждался и жил, как это сейчас принято называть, в «гражданском браке». Внуков у неё пока не было, хотя ей уже было за 50 и дело шло к пенсии.
После развода ей казалось, что она ещё устроит свою личную жизнь. Были какие-то мужчины в её жизни. Но потом всё стало ясно: эти мужчины были подобием её бывшего мужа, такие же эгоистичные и ненадёжные. А поскольку она, как это сейчас принято называть, была женщиной «самодостаточной» (имела однокомнатную квартиру, работала в строительной фирме экономистом), то и отказалась от этой пустой надежды.
В Храм Елену однажды привела подруга, которая раньше её «пришла к вере». И ей здесь понравилось. Тихо, печально, спокойно. Особенно после сегодняшней суматошной жизни. Она заворожено смотрела на действие, разворачивающееся в алтаре. Это было как театральное представление, смысла которого она не понимала, но хотела понять. Потом она в церковной лавке накупила всякой литературы, и многое ей стало понятно, но всех слов службы до сих пор она не понимала. Когда она стояла в Храме под звуки церковного пения, её мысли уносились далеко и парили где-то под куполом. Она вспоминала умерших родителей, свое детство, юность. Иногда она даже думала о каких-то житейских вопросах, и именно в Храме к ней приходили верные решения.
И вот как-то стоя на вечерней службе, она увидела, как в Храм вошел мужчина и встал на правую мужскую сторону. Мужчин в Храме немного и поэтому его появление не заметить было нельзя. Он был высок, широкоплеч и строен. Лица его Елена не видела, поскольку он стоял впереди, но она видела его седую голову. «Значит, немолодой», - подумала Елена. И это открытие было для неё приятным. «Всё-таки хорошо, что мужчины в возрасте тоже иногда вспоминают о Боге», - подумалось ей. Когда служба закончилась, и она шла домой, ей опять вспомнился этот мужчина.
«Хорошо бы познакомиться с верующим мужчиной. Вместе бы ходили на службы, дома рассуждали о Боге, а летом вместе поехали бы в паломничество.» - размечталась она. «И умерли бы вместе и похоронили бы нас рядом под одним крестом». Эта мысль ей показалась особенно трогательной, что даже вызвала слезы.
Через неделю на службе она опять увидела этого мужчину, стоящего на том же месте. Ей захотелось увидеть его лицо и она, выходя из Храма, специально задержалась и успела заметить, что он приятен лицом и, примерно, её ровесник. Правда, глаз он не поднимал и никакого интереса к женской аудитории он не проявлял. Ей это понравилось ещё больше. «Слава Богу, не бабник», с удовлетворением подумала она.
И каждый раз, собираясь в Храм, она уже была уверена, что обязательно увидит его. И уже шла туда как на свидание. Старалась встать к нему поближе и, когда все хором пели «Верую», ей казалось, что она различает его приятный баритон.
Короче, через месяц таких совместных служб она поняла, что влюбилась. Ей очень захотелось узнать, как его зовут, кем он работает и есть ли у него жена. Но в Храмах не принято знакомиться и ей пришлось довольствоваться просто стоянием рядом с ним. Это напомнило ей линейку в пионерском лагере, когда она стояла рядом с нравившимся ей мальчиком из соседнего отряда, и больше всего боялась, что он узнает об этом. Она тайком наблюдала за ним везде: на спортивной площадке, на пляже, на танцах и даже узнала его имя Коля, но так и не осмелилась познакомиться. И в этой влюблённости была такая же детская чистота и целомудрие.
Однажды в феврале во время праздника Сретения, она, выходя из Храма, столкнулась с ним в двери и встретилась взглядом. От его пронзительно голубых глаз у неё сразу закружилась голова и покраснели щёки. Не известно, заметил ли он это, потому что она тут же в смятении опустила глаза и поспешила на выход. Уже дома, вспоминая этот взгляд, она была готова плакать от восторга и умиления. Он, наконец, посмотрел на неё! И посмотрел, как ей показалось, с вниманием и даже теплотой. Взгляд – это точка встречи двух душ и души их, наконец, встретились!
Потом она села к зеркалу и внимательно рассмотрела себя. «Да, возраст не украшает, но и не портит женщину, если у неё молодая душа! Вон какие у неё прекрасные лучистые карие глаза и волосы надо покрасить, а то седые совсем. Правда, под платком их не видно, но можно выпустить чёлку и платок красивый повязать.» - так думала Елена и мысли эти были ей приятны. Впервые за последние годы она опять захотела быть женщиной.
«Ой!» - вдруг спохватилась она. «О чём это я думаю?! Это же грех!» А скоро пост. Придётся всё рассказывать Батюшке и каяться. «Но, с другой стороны, Батюшка недавно на проповеди говорил, что радость - это самое естественное состояние христианина. А мне просто хочется петь и танцевать от радости!» - так в защиту своих мыслей решила она.
И теперь в Храме Елена уже смелее вставала поближе к Николаю (так она стала называть его про себя), старалась встретиться с ним взглядом и чуть-чуть улыбнуться ему, желая передать ему свою радость. Он реагировал как-то странно: испуганно отворачивался и начинал креститься. «Какой он робкий!» - умилительно отмечала она. Она же совсем перестала следить за службой, думая о своём новом увлечении, и только вдохновенно пела вместе со всеми «Верую» и «Отче наш». И это совместное песнопение делало их ещё ближе друг другу. «Да, мы - христиане! Мы любим друг друга! И эта любовь объединяет всех нас!» - думала она в религиозном экстазе. И глаза у неё при этом наполнялись слезами радости.
Однажды она набралась смелости и на входе перед началом службы поздоровалась с ним. Он настороженно глянул на неё, но на приветствие ответил кивком.
Подошел Великий Пост. На первой неделе читали Канон Андрея Критского. То и дело все прихожане вставали на колени. С трудом вставала и поднималась и Елена. Болели колени у неё, особенно весной. И ей особенное удовольствие доставляло смотреть, как молодцевато он вставал и вскакивал с колен. «Наверное, он бывший военный!» - с удовлетворением решила она. И в её мечтах сложилась его история: «Он бывший военный. Побывал во всех горячих точках. Был ранен. Еле выжил. Жена его, пока он воевал, нашла себе другого. Вернувшись с войны и чудом выживший, он поверил в Бога.» То ли она видела кино с таким сюжетом, то ли читала где-то, но теперь для неё всё это превратилось в реальность.
Но вот пришло время исповедоваться и причащаться. Делать это в Великий Пост обязанность всех христиан. Это Елена Николаевна знала точно. И начала готовиться. Кроме обычных «осуждала», «празднословила», «лукавила» надо было признаваться в своей любви. Но каким словом это обозначить, она не знала. Назвать это грехом «прелюбодейства» она не могла, но не рассказать об этом Батюшке тоже было нельзя. «Может, попросить Батюшку познакомить нас», - мечтательно думала она.
На Исповеди всех мужчин пропустили вперед. И, глядя как Николай, покраснев, горячо что-то шепотом рассказывал Батюшке, Елена Николаевна опять испытала к нему волнующее чувство общей тайны.
Когда подошла её очередь и она, перечислив свои грехи, перешла к главной теме, Батюшка оборвал её и спросил:
- Значит, имеете блудные помыслы?
- Да нет, Батюшка! Не имею! – испуганно ответила она.
- Но как это не имеете? Вместо службы думаете о мужчинах. Не только сами искушаетесь, но и других вводите в искушение.
- Кого? – встрепенулась она.
- Сами знаете кого! - резко ответил Батюшка. - А человек, может, только что от пьянства и блуда на путь исправления встал, в семью вернулся. А Вы ему глазки строите, улыбки посылаете. Нехорошо, Елена! Вы уже немолодая женщина и христианка к тому же! Каетесь? – строго спросил Батюшка.
- Нет! – в смятении пролепетала Елена Николаевна.
- Ну, тогда я Вам не разрешаю причащаться. Идите и подумайте о своих грехах. Раскаетесь – придёте!
На негнущихся ногах, не глядя ни на кого, Елена Николаевна выбралась из очереди кающихся и побрела к выходу. На улице по-весеннему радостно светило солнце и было совсем тепло. Выйдя из ворот храма, она сняла с головы платок с тёмно-бордовыми розами. Резвый ветер разметал её крашенные под «золотой каштан» густые волосы. Она вдохнула его полной грудью и медленно пошла на остановку.