Продолжение
Раздел УIII
Глава 31
Костромское музыкальное училище.
С шестого сентября 1975 года я приступила к работе в Костромском музыкальном училище в должности преподавателя дирижёрско-хоровых дисциплин.
Училище находилось в старинном особняке на улице Симановского. Рядом -здание газеты «Северная правда», за ним, в глубине двора, музыкальная школа № 1 имени Ипполитова-Иванова, напротив – церковь.
В одном квартале от училища располагалась центральная площадь города, так называемая Сковородка, откуда начинались почти радиально расходившиеся семь улиц.
Город старинный, на великой русской реке, с колоколенками и куполами церквей, с
дебаркадерами у причалов. На берегу - аллеи, скверы и парк, повыше – торговые Красные, Мучные ряды Гостиного двора. Берега Волги соединял не так давно выстроенный огромный мост, длиной более девятисот метров. В городе имелся педагогический институт, филармония, музей, драматический театр, курсировали автобусы и троллейбусы.
Директором училища был баянист, бывший студент-заочник Ленинградской консерватории Константинов В.М. Заместителем по учебной работе стала Полисадова О.В., его бывшая учащаяся, обучавшаяся в консерватории на факультете народных инструментов так же на заочном отделении.
На дирижерско-хоровом отделении было шесть педагогов из разных консерваторий. Заведующим отделением был Гаврилов И.М., выпускник Горьковской консерватории, с неплохой дирижерской техникой. Он хорошо играл на рояле, имел высокий фальцет, которым постоянно пользовался на занятиях с женским хором первого-второго курсов.
Лебедев И.В. – хоровик с большим стажем, много лет успешно руководил хором Костромского Общества слепых. Когда-то заочно окончил Московскую консерваторию, будучи обладателем красивого тенора, часто солировал. Человек доброжелательный, порядочный, он поверхностно относился к негативным ситуациям на отделении, особенно не вникая в суть противоборствующих взглядов и мнений. Это верный стиль поведения на пути сохранения хороших, бесконфликтных взаимоотношений с коллегами.
Преподаватели Яковлева Л.Н. – Горьковская консерватория - и Рогожникова Л.А. –Московская консерватория, – коллеги–приятельницы, давно работавшие на отделении.
Яковлева Л.Н. хорошо работала со студентами над дирижёрской техникой,
Рогожникова Л.А. успешно вела на отделении хоровую литературу и народное творчество.
Был ещё один коллега, который, по-моему, вообще был случайным человеком в нашей сфере.
Софронова Е.Е. – преподавательский стаж только начинала, но много лет работала хормейстером в Костромском академическом хоре, который достался ей «по наследству». Заочно окончила Московскую консерваторию. У Софроновой Е.Е. было много трудолюбия, любви к профессии, она хорошо знала хоровой репертуар. В исполнительской манере руководимого ею хора были проблемы с вокалом, качеством хорового звучания. На педагогическом поприще Сафронова Е.Е. была честным и добросовестным человеком,преданным своей профессии.
Волкова Людмила Александровна только что окончила Горьковскую консерваторию и свою профессиональную деятельность только начинала.
Со смешанным учебным хором работал так же Гаврилов И.М. Мужские голоса в хоре составляли, в основном, приглашенные иллюстраторы. Я была приглашена на работу с хором в качестве хормейстера.
Традиционно, мне в класс, как вновь прибывшей, отдали всех учащихся, от кого преподаватели хотели бы освободиться. Было и несколько человек первого курса. Я ни от кого и ни от чего не отказывалась.
Постепенно в моих руках оказались все предметы хорового цикла: дирижирование, чтение хоровых партитур, хороведение, хоровая литература, хоровой ансамбль, народное творчество, хоровое сольфеджио – новый предмет, для которого мной была разработана четырехлетняя программа обучения. Нагрузка у меня была большая, но не только ради материального достатка.
Я хотела попробовать всё. Мне доставляло удовольствие готовиться к урокам, преподавать теоретические дисциплины. Занимаясь этой работой, я теоретически обогащалась, совершенствовалась.
Учебной частью мне было предложено классное руководство у третьего курса хорового отделения. Курс был сложным по возрасту, интересам, уровню успеваемости. Мне хотелось объединить их какими-то общими делами и интересом.
Тогда на исполнительском "взлете" был Московский камерный хор, под руководством Минина В.Н. Коллектив был широко известен, а его исполнительский уровень покорял. У меня возникла идея посетить с курсом репетицию этого хора в Москве. Я позвонила Минину В. Н., и мы договорились о дате и времени репетиции, когда мы смогли бы её послушать.
До Москвы ночь езды на поезде. На метро мы приехали к площади Ногина, где располагалась церковь, в которой репетировал камерный хор. Впечатление группы от звучания хора, репетиционного процесса, беседы с Мининым В.Н. в перерыве между спевками было очень сильным.
Для меня не меньшим впечатляющим фактом было встретить на репетиции хора Минина В.Н. своего бывшего однокурсника Полушкина Колю. Он был здесь случайно, проездом. Поговорили и простились. Ну разве не тесен мир?! В этот день мы побывали ещё и на дневном оперном спектакле Мусоргского М.П. «Борис Годунов» во Дворце съездов. Уставшие и довольные мы, не без труда приобретя билеты на проходящий поезд, в час ночи отбыли в Кострому.
Так как я была одинокой и свободной, меня нагружали и общественной работой. Вначале я стала председателем общества «Знание». Работы было немного. По линии городского общества «Знание» я организовывала лекции на разные темы для преподавателей училища. По согласованию с администрацией они совмещались с заседаниями педагогического совета.
Глава 32
После окончания библиотечного факультета Восточно-Сибирского государственного института культуры в г. Иркутске моя школьная подруга Сафронова Люда преподавала в этом же институте на кафедре библиографии. Несколько лет спустя она поступила в аспирантуру Московского института культуры. В одну из ее сессий мы решили встретиться в Москве. Перед женским праздником, под выходные, я приехала к ней в общежитие, находившееся под Москвой в Химках.
От электрички я долго шла по парку. Снег растаял еще не везде. Было раннее утро, поэтому в парке было довольно пустынно.
Припорошенная снегом тропинка куда-то исчезла, и я оказалась посреди большой лужи, покрытой тонким льдом и снежной кашицей. Споткнувшись, я упала и промочила новенькую шубку из синтетического меха, которую купила на деньги, доставшиеся мне от продажи отчего дома. Шубка мне нравилась: бежевая, под пятнистую пантеру. Сейчас я в ней была похожа на мокрую курицу...
Вода еще кое-где стекала каплями, когда я в таком виде появилась в общежитии института. Девушки в комнате Людмилы были дружными: все наперебой предлагали свою помощь. Пришлось некоторое время провести у обогревателя и батареи отопления, высушивая одежду…
… Времени в нашем распоряжении было немного. Мы с Людмилой бродили по парку и не могли наговориться. Она рассказывала мне о кандидатской диссертации, которую готовилась защитить в следующем году, о Москве, о своих впечатлениях от занятий в аспирантуре. Я говорила о своей работе, которую, несмотря на все трудности, любила.
На следующий день мы решили отправиться на электричке к моему брату Алексею в общежитие Метростроя, находившееся недалеко от платформы «Лосиноостровская».
Прибыли мы туда довольно рано, часов в девять утра.
В квартире мы застали одного из проживавших там парней. Он сказал, что Алексей ушел на смену и будет вечером. Оставив нам ключи от квартиры, молодой человек ушел по своим делам. Оставшись одни, мы огляделись.
Это была двухкомнатная квартира на пять человек. Мебель была самая необходимая: металлические кровати с панцирной сеткой, стол в большой комнате, стол на кухне, стулья, вешалка. Заглянув во все двери, мы решили навести порядок в этой запущенной обители. Отдраили помещения общего пользования, полы во всей квартире. Менять обои мы не решились. На кухне нашлись картофель, растительное масло и соль. К приходу Алексея мы поджарили картошку, окончательно обеспечив уют в квартире.
Молодой человек, встретивший нас утром, передал Алексею о нашем приезде. Алексей пришел с тортом, шампанским, фруктами и продуктами. Заочно Людмила и Алексей были знакомы давно благодаря нашей с ней переписке. Беседа продолжилась за столом. Я рада была видеть брата повзрослевшим и возмужавшим, хотя ему немножечко и досталось от меня за молчание и безвестное существование. Он был прав только в том, что времени свободного между работой и подготовкой к восстановлению в институт у него не было.
После сердечной двухчасовой беседы нам всем нужно было возвращаться к своим делам: Людмиле – в общежитие, Алексею - к занятиям, мне – на поезд, отходивший в 22 часа в Кострому. Там меня ждали работа, ученики...
Постепенно я познакомилась с преподавателями-вокалистами Абрамовой Людмилой Николаевной и Васильевой Галиной Петровной, с которыми меня связывали интерес к вокалу и приятельские отношения. Они выступали с сольными концертами. У Людмилы Николаевны, имевшей сочное сопрано, была детонация на крайних звуках в верхней тесситуре, но постепенно, принимая во внимание советы по технике звукоизвлечения в этой части диапазона, она избавилась от неприятных симптомов.
Мы часто беседовали с ней о профессии вокалиста, об особенностях звукообразования и артикуляции в верхнем регистре, о вокальной технологии известных вокалистов, эстрадных певцов. Были вечера и душевного отдохновения, когда, бывая друг у друга в гостях, мы проводили семейные праздники, отмечали юбилеи.
Муж Людмилы Николаевны, Евгений Александрович, был инженером завода «Мотордеталь». Имея красивый баритон, он иллюстрировал в смешанном хоре 3 – 4 курсов в музыкальном училище. Был душой компании, аккомпанируя себе на гитаре. Будучи в молодом возрасте (45 – 47 лет), скоропостижно скончался от инфаркта.
С Людмилой Николаевной остались старшая дочь Люба, окончившая музучилище и музыкальный факультет Костромского педагогического института (университета) по классу фортепиано, Танечка, также успешно окончившая музыкальное училище и тот же факультет, что и Люба, и Юлечка, окончившая класс фортепиано в ДМШ и позднее – физико-математический факультет того же университета, что и её сёстры.
Глава 33
Позднее я познакомилась с заведующей вокальным отделением Кожевниковой Э.А.. Она хорошо работала с вокалистами. Мы беседовали о вокале, несколько раз Эрна Александровна распевала меня.
По договору с Костромским музеем для курса по классному руководству был организован лекторий о русских художниках - передвижниках. Музей предложил нам антологию живописи от древности до наших дней. Рассчитан лекторий был на два года, по одной лекции в месяц. Музей располагался недалеко от училища. Во время классного часа группа направлялась в музей, где высококвалифицированные лекторы рассказывали нам о творчестве художников того или иного периода в сопровождении иллюстративного показа слайдов с самыми значительными работами авторов.
Так как учащиеся мало знали о дирижерах - хоровиках и, тем более, о дирижерах – симфонистах, я решила им в этом помочь. С курсом по классному руководству мы выпустили стенд, в котором разместили фотографии известных дирижеров - хоровиков и дирижеров-симфонистов СССР и зарубежных стран с их самыми яркими высказываниями о дирижерской профессии. Выпустили мы и стенд с правилами для музыкантов.
Контингент учащихся на отделении был слабым. В классе у меня также талантов не было. Через три года ко мне в класс поступила Климова Наташа. Она была почти ребенок, «но игра стоила свеч»: неплохие голос, слух, игра на фортепиано. Много трудностей было чисто психологического порядка: если что-то не получалось, она замыкалась в молчании, и добиться чего-либо в этом состоянии от неё было почти невозможно. «Расслаблять» её приходилось ласковыми речами и шутками-прибаутками. На втором-третьем курсах у неё стали проявляться характер, профессиональные воля, выдержка.
После четвертого курса она поступила в Московский институт культуры.
Мне постоянно хотелось иметь свой хор. В этом направлении я работала много, но чтобы иметь стабильный исполнительский коллектив, с этим как-то не получалось. Работа на хоровом классе в паре с руководителем не устраивала ни в методическом, ни в творческом, ни в педагогическом отношениях.
Внедрявшаяся певческая установка «с фальцета» - сама по себе не могла иметь места в работе с хором. Этот прием звукообразования мог применяться редко, для исправления интонации, но не для вокального показа. Вокал – наука неточная. Многое воспринимается интуитивно, в обход нашего сознания. К примеру, неправильная певческая манера, постоянно озвучиваемая в классе, внедряется подсознательно гораздо скорее, чем устные рассказы о правильности и красоте звука. В этом было принципиальное расхождение между нами во взглядах на хоровую вокальную методику.
Не устраивал стиль взаимоотношений учитель – ученица, свойские до фамильярности. Было много недопустимых мелочей, которые в другой ситуации можно было бы «не заметить». Но здесь, в учебной обстановке, они были вопиющими и сказывались на отношении учащихся к другим преподавателям. В конце-концов, я отказалась от хормейстерства на хоровом классе.
Интересна была позиция педагогов. В кулуарах, делясь впечатлениями от наблюдений на хоровом классе, все высказывали своё отрицательное отношение к установившимся «порядкам» на хоре и заявляли о решимости высказать всё руководителю хора и отдела в одном лице на очередном заседании отдела. Как самая смелая и независимая начинала разговор я, но больше никто в беседу не вступал, молча наблюдая за профессиональной дуэлью со стороны. Каждый молчал по имевшейся у себя причине: профессиональная слабость, нежелание «ссориться», профессиональный интерес на стороне, другое.
Со второго курса у хоровиков я вела хоровой ансамбль. Первоочередной задачей я считала научить учащихся хоровому ансамблевому пению с сопутствующим анализом небольших хоровых миниатюр для женского хора, с применением вокальной методики и увязыванием её с точным интонированием хоровых партий. Голоса в группе были небольшими, возраст девочек – четырнадцать-пятнадцать лет. Был ещё Сазонов Дима, с которым я занималась отдельно. Пели много с листа «Shcola cantorum», простейшие хоровые произведения для женского хора.
На третьем курсе я решила подготовить с учащимися пятнадцать а капельных трехголосных, с элементами подголосочности обработок народных песен по количеству союзных республик. Каждой миниатюре предшествовало поэтическое четверостишие, посвященное той республике, обработка песни которой звучала следующей. Читали их сами участники ансамбля. В училище не было концертного зала. Мы выступили в зале городской библиотеки, в зале райкома партии. Ансамбль звучал довольно чисто и слаженно. Была сделана магнитофонная запись выступления.
С таким слабым певческим материалом сделать такую непростую программу было для нас неплохим профессиональным достижением. Мы добились звукового и артикуляционного единообразия, учащиеся хорошо слушали и выстраивали ансамбль. Главное, мне удалось вовлечь учащихся в эту творческую работу. Они с желанием репетировали, возрастал их творческий уровень, они развивались музыкально.
С целью профессионального развития учащихся я организовала «Творческий клуб» для всех желающих на отделении. Встречи проводились один раз в месяц и посвящены были очередной теме по плану. У меня было много грамзаписей с хоровыми произведениями русских, советских и зарубежных композиторов в исполнении разных хоровых коллективов. Например, хора Р. Шоу, детских хоров, Московского камерного хора, Ленинградской Академической капеллы, Ленинградского камерного хора и других. Предлагались такие произведения, как «Лебедушка» Салманова, «Звездные острова» Балая, хоры С.И.Танеева, Чайковского П.И., Чеснокова П. , В. Калинникова, негритянские спиричуэлс, а также произведения в других музыкальных жанрах. Проведению клуба предшествовало красочное объявление.
Глава 34
В начале января, в период очередной сессии Людмилы, теперь уже Сафроновой – Аюшеевой, у нас состоялась встреча в г. Костроме. Она давно хотела познакомиться с этим старинным русским городом.
Поезд из Москвы пришел рано утром. Троллейбус от вокзалаподвез ее к остановке, находившейся напротив нашей гостиницы. В субботу у меня уроков в училище не было. Позавтракав, мы, предоставленные самим себе, прошли по всей набережной Волги. Зима была снежной. Стояли мягкие светлые дни. На фоне ясного неба особенно рельефно смотрелись купола церквей. Неподвижными стояли дебаркадеры, припаянные льдом к причалам, чернели на белом снегу частные постройки на противоположном берегу.
. Приятно было пройти по тихим Костромским улочкам с двухэтажными деревянными домами с изразцовыми верандами, террасами, так живо воспроизводящими прошлый купеческий дух города. Мы обошли торговые ряды в центре: Красные, Мучные, Молочные.
Главной достопримечательностью города является Ипатьевский монастырь, построенный в двенадцатом веке. Он находится на берегу, в месте впадения реки Костромы в Волгу. Летом здесь курсирует речной трамвай, перевозящий всех желающих к монастырю и обратно. Мы добрались сюда автобусом.
Свое знакомство с монастырем мы начали с Троицкого собора, .знаменитого своими росписями, медными вратами, многоярусным золоченым иконостасом, звонницей с девятнадцатью колоколами, построенной на средства Годуновых.
Здесь же, на территории монастыря находится музей деревянного зодчества: церковь из села Спас-Вежи, баньки на сваях, .построенные без единого гвоздя. Главным инструментом при создании этих построек был топор, которым делали все: вытесывали резьбу и рубили стены. В ход шли долото, нож, скобель, коловорот.
В помещениях Ипатьевского монастыря находился и современный музей, хранивший его историю, клады, утварь, множество экспонатов, найденных в археологических раскопках.
...Утром следующего дня мы отправились в Берендеевку, стилизованную под старину деревеньку, расположенную на окраине города в парке, вплотную примыкавшем к лесному массиву. До парка нужно было ехать на троллейбусе.
Было веселое морозное утро. Все дороги были в сугробах по обеим сторонам. Солнце светило на безоблачном небе, по зимнему склоняясь к горизонту и напоминая о коротком световом дне. По широкой аллее мы дошли до центральной части парка, где находились игровые аттракционы, торговые палатки. На большой круглой площадке находилась занесенная снегом клумба. Дальше неё шла прямая дорога в Берендеевку.
Перед самой деревенькой был бревенчатый мост через пруд, на противоположном берегу которого были расположены рубленый из бревен ресторан, избы с флюгерами в виде петуха, фантастические жилища лешего, бабы-яги, серого волка, мельница, церквушка с колоколенкой. Здесь же был музей природы, в котором собраны художественно обработанные коренья, ветки, сучья, удивительной формой напоминающие людей, зверей, сказочных героев, представителей флоры и фауны. В комнатах экспонаты были связаны единой сюжетной линией и представляли собой живые страницы сказок, реальные либо фантастические образы или сценки из жизни природы.
Вся деревенька жила своей жизнью: вращались флюгеры, дымились трубы, работал ресторан – харчевня. День близился к закату. Изрядно проголодавшись, мы решили пообедать. Поднявшись по ступенькам, мы вошли внутрь харчевни. На нас пахнуло теплом и вкусными запахами русской кухни.
Как и снаружи, внутри ресторан был бревенчатым, тяжелые столы и стулья, сколоченные из крепких досок. Спинки стульев резные и высокие, так что сразу нельзя было узнать сидящих за ними посетителей. Несмотря на их отсутствие, в зале играл инструментальный ансамбль.
В помещениях был приглушенный свет, исходивший от лампад, висящих по стенам. Мы заказали салат, солянку, жаркое в горшочках, блины и чай. Весь обед в то время был нам вполне по средствам. Не торопясь, мы продолжали обсуждать наши животрепещущие темы. Свет в окнах постепенно становился синим, фиолетовым…, и мы поспешили в обратный путь.
Когда мы вышли из харчевни сумерки уже сгустились. Дойдя до клумбы, мы решили сократить путь, свернув на аллею, как нам казалось, ведущую к троллейбусной остановке. Шли мы долго, пересекли сугроб на обочине…. Быстро темнело, фонари остались сзади. Мы шли по снежной целине, в темноте с трудом преодолевая бездорожье.
В душу закрались сомнение и жуть от созерцания необитаемого пространства: черный лес, тишина, снег и никого…... Посовещавшись, мы решили вернуться. Достигнув развилки, мы встретили мужчину, который показал нам поворот, за которым находилась остановка. Мы ускорили шаг. Вскоре замаячили редкие фонари окраины города.
Поезд в Москву, как и из Москвы в Кострому, отправлялся в 22 часа. Мы сели в троллейбус, и я поехала провожать на поезд мою дорогую подругу, с которой с тех пор не виделась...
Осенью предметная комиссия признала, что фактического материала у Людмилы собрано «на три докторских диссертации». Результаты исследований были обнародованы, опубликованы и переведены на несколько иностранных языков. Можно было издать книгу, но Людмила, лишенная всякого тщеславия, от этой затеи отказалась в связи с неблагоприятной личной экономической ситуацией. Работала в общеобразовательных школах заместителем директора по научно-методической работе, вела такие предметы, как «Мировая художественная культура», «Мироведение», «Социальная педагогика», занималась аттестацией и повышением квалификации работников образования.
Глава 35
В Костромском областном хоровом обществе освободилось место руководителя вокальной студии, где занимались лучшие самодеятельные певцы г. Костромы: Курицын Ю.Н. – рабочий завода «Мотордеталь», Кожухов М.А. – инженер, Абрамова Л.Н. – преподаватель музучилища; исполнители в народной манере пения. Когда мне было предложено руководство студией, я согласилась. В репертуаре были популярные арии из опер и оперетт, вокальные ансамбли, народные песни.
В самодеятельности при хоровом обществе участвовали и исполнители-инструменталисты, танцоры, чтецы. Лучшая их часть входила в число участников народной филармонии при хоровом обществе. Выездные концерты народной филармонии проходили по всей Костромской области, в городской филармонии, во дворце Текстильщиков. Руководителем хорового общества была Герцензон Татьяна Анатольевна.
Однажды мне предложили организовать и подготовить квыступлению на городском конкурсе хор педагогов в общеобразовательной школе № 1 в Первомайском районе.
Я познакомилась с руководством школы: директором - Иолиным Иолием Александровичем, завучем Валдаевой Ниной Петровной и учителем музыки Черненковой Натальей Вениаминовной. Они оказались на редкость заинтересованными и музыкальными ее представителями. Иолий Александрович пел в мужской группе хора, Нина Петровна – в женских голосах, Наталья Вениаминовна была концертмейстером и постоянным помощником в организационном и репетиционном процессе.
Обладая от природы доброжелательным и добродушным нравом, она по-настоящему любит детей и свою профессию – учитель музыки. Вот уже более 30 лет она отдаёт своё сердце детям.
Благодаря такому учителю музыки и широкому кругозору администрации школы в лице директора Иолина И.А. и завуча Валдаевой Н.П. в этой школе царит благоговейное отношение к музыке, искусству, поэтому так активно дети участвуют в разнообразном самодеятельном творчестве. В настоящее время в школе работают два хоровых коллектива, три танцевальных и много другого.
...Хор учителей был смешанный, трехголосный: альты, сопрано и мужские голоса. Участвуя в городском конкурсе, хор прошел на областной, где занял первое место. Готовилось выступление два месяца. После этого выступления наша творческая связь продолжилась. В школе мы общими усилиями организовали юношеский хор старших классов: девушки пели в два голоса и с ними юноши выводили третий.
Никогда больше в общеобразовательных школах я не встречала такого доброжелательного, доверительного, участливого отношения к детям, как здесь. Позже, вспоминая эту школу, я, мысленно переживая период нашего сотрудничества, продолжала учиться педагогическому мастерству и отношению к детям.
Образцом такой работы с детьми до сих пор считаю Валдаеву Нину Петровну. Её любви, сердечности, терпения хватает на всех детей. Часто можно было видеть, как она посещает семьи, дома ребят. Первомайский район был фабричным, с большим количеством неблагополучных семей и детей.
Насколько это было в силах, руководство школы стремилось использовать любую возможность для контакта детей с представителями искусства и культуры, всячески помогало в вопросах организации мероприятий для детей.
Двумя годами позже Нина Петровна рассказывала о том, как бывшие выпускники школы с благодарностью вспоминали о своем участии в хоре и то, как я учила их «благородным певческим манерам».
Несколько лет спустя, после моего отъезда из Костромы, Нине Петровне было присвоено звание «Заслуженный учитель Российской Федерации».
Единственный сын Нины Петровны и Владислава Павловича Валдаевых Алёша в семидесятые-восьмидесятые годы был школьником. Он занимался спортом, всегда хорошо учился, по характеру приветливый и доброжелательный, с юмором, как и его родители.
Сейчас Алёша – работник банка с высшим экономическим и юридическим образованием. Есть у него жена Наташа, уравновешенный, демократичный, общительный человек, и чудесные дети: Машенька – спокойная, умная, обаятельная девочка и - Саша - подвижный, пытливый и любознательный парень, с юмором и манерами, которые явно перешли к нему от его папы и деда. Оба хорошо учатся в школе и – любимые внуки старшей четы Валдаевых.
Удивительно, но факт. Зимой 1980 года на ярмарке-распродаже туристических путевок мне попадается та же путевка по Северному Кавказу. Только в 1974 году за 80 рублей и - в Кургане, а в 1980 – за 120 – в Костроме. Для меня это было интересным совпадением.
В училище с педагогическим коллективом регулярно проводились политинформации - для имеющих среднее образование и теоретические семинары - для преподавателей высшего звена. Организовывала эту работу секретарь партийной организации, преподаватель литературы и русского языка Рождественская И.Е.
В 1979 году мне предложили вступить в члены КПСС, и я подала заявление. Сначала меня обязали проводить политзанятия для среднего состава, затем я стала пропагандистом и высшего звена. Эта работа была нелегкой, требовавшей времени и интеллектуальной отдачи. Так как я предполагала, что обязательно буду заниматься философией, то по своему желанию я стала слушателем философского факультета Костромского университета марксизма-ленинизма.
Два года по вечерам, в любую погоду я посещала эти курсы.
Через год я стала кандидатом в члены КПСС. Очередь на вступление в партию работников непроизводственной сферы была небольшой, но шла медленно, так как на членство в КПСС из этой сферы деятельности был лимит.
Между тем, меня выбрали членом месткома и, таким образом, я оказалась в центре общественной жизни училища. Бессменным председателем месткома уже много лет была преподаватель истории Коновалова Альбина Николаевна.
Альбину Николаевну и Инессу Евгеньевну отличали изысканность в одежде, сдержанность в манерах, они на должном уровне преподавали свою дисциплину – русский, литературу и историю и в своём лице достойно представляли общественную жизнь училища.
Глава 36
В 1980 году мне была предложена еще одна общественная работа: быть председателем зонального методического объединения по хоровому дирижированию преподавателей детских музыкальных школ города и части области. Эти функции Костромское музыкальное училище делило с Буйским, находившимся в шестидесяти километрах от Костромы. Позже, в годы преобразований, оно было закрыто.
В мои функции входили составление плана работы объединения на год, организация методических совещаний и конференций на ежегодных педагогических чтениях, оказание методической помощи ДМШ, с привлечением к этой работе преподавателей хорового отделения училища. От профессиональной общественной работы я отказываться не стала. У меня было желание попробовать себя и в этой сфере деятельности.
В областном отделе культуры имелся составленный мной и согласованный с администрацией училища и преподавателями отдела план всех мероприятий для ДМШ на учебный год. В методической работе участвовали и преподаватели ДМШ. Я посетила хоровые отделения многих школ, рецензировала рефераты и методические работы преподавателей ДМШ, сама написала много методических работ и рефератов по дирижированию, методике работы с детским хором, вокальной работе с хором. В моей трудовой книжке вся эта работа была отмечена благодарностью Костромского областного управления культуры.
Моим протестом против царившей анархии на хоровом классе в училище было создание собственной методической разработки: «Методика работы с учебным хором в музыкальном училище. Выработка элементов хоровой звучности», представленной в 1980 году на курсах повышения квалификации в Ленинградской консерватории. Оценка заведующего кафедрой, профессора Михайлова А.В. была краткой: «Очень хорошая работа». Положительной была и рецензия Чернушенко В.А., Заслуженного деятеля искусств РСФСР, ректора Ленинградской консерватории, художественного руководителя Ленинградской Академической капеллы.
В этом же году я купила себе немецкое пианино в кредит. Наконец-то, я обрела инструмент, о котором мечтала столько лет. Ко мне иногда приходила Татьяна Михайловна – молодой специалист-скрипач, которая жила здесь же в гостинице - общежитии. Она довольно бегло играла на фортепьяно, и мы, бывало, музицировали, исполняя старинные русские романсы.
Здание, в котором мы жили, было гостиницей Костромского областного управления культуры. По необходимости, комнаты сдавались преподавателям музыкального училища за пятнадцать рублей в месяц. В гостинице была душевая, в комнате – раковина с горячей и холодной водой. В комнате было тепло и уютно, особенно с приобретенным пианино и стеллажом для книг, который был сколочен гостиничным столяром по моей просьбе.
В 1981 году я окончила университет марксизма-ленинизма. Состоялось собеседование с секретарем райкома партии, и я стала членом КПСС.
Обстановка на отделении накалялась, усиливалась разобщённость между преподавателями.
Директор училища Константинов В.М. пытался работать с камерным оркестром училища, и ему нужен был «взгляд со стороны» в лице заведующего хоровым отделением.
Однажды на педагогическом совете директор вдруг заявил, что если на дирижерско-хоровом отделении обстановка не умиротворится, администрация вынуждена будет принять меры, вплоть до «хирургической операции». Мне вдруг всё стало понятным и этот «творческий союз» директора и заведующего отделением, в частности. Все проблемы на нашем отделении были уже решены в кабинете директора без участия всех заинтересованных сторон. Мной стали овладевать мысли о перемене места обитания.
Я дружила и с семьями своих приятельниц. Иногда у Нины Петровны отмечала праздники, но после этого особенно грустно было возвращаться к себе в общежитскую комнату. В училище по коридорам ходил сонм дев, таких же неустроенных, как и я.
Общая обстановка в училище была неоптимистичной: никак не вырисовывалась перспектива на получение квартиры, не было объекта для построения домашнего очага. Да и по западноевропейским меркам пять-семь лет - максимальный срок, когда человек на одном месте работает продуктивно. Заканчивался шестой год моей работы в Костроме. Я стала писать письма в другие училища и посещать их, продолжая выполнять весь объем профессиональной и общественной работы в училище.
Глава 37
В конце января, администрацией училища была определена группа из одиннадцати лучших учащихся-старшекурсников для туристической поездки в Прибалтику. Руководителем группы назначили меня. Группа была сложной, и управлять ею было непросто. Все учащиеся были взрослые девушки, и все они старались, кто как мог, реализовать свою самостоятельность на пути следования по маршруту.
Мы посетили Саласпилс, Таллин, Ригу, Певческое поле.
Был сильный мороз с ветром, поэтому экскурсии были немноголюдными и весьма схематичными: знакомство с известными достопримечательностями ограничивалось внешним беглым их осмотром. Но молодость есть молодость. Некоторый метеорологический дискомфорт легко вливался в общее радостное настроение от разнообразия впечатлений и растворялся в нём. На памятных фотографиях трудно понять, где учащиеся и где среди них педагог. Путешествие благополучно закончилось и надолго запомнилось всем.
Первый положительный ответ пришел из Сухумского музыкального училища. В письме была высказана мысль о необходимости встречи. Мы созвонились, и весной, в женский праздник, я самолетом прибыла в Сухуми. Разыскала училище.
Здание располагалось почти у берега моря, как бы террасой взбираясь на крутой склон горы. Все утопало в тропической зелени.
Было тепло. Я прошла к берегу моря по набережной, у которой почти на одном уровне с ней плескались темно-зеленые волны. Почему-то сильно болела голова, и мне захотелось поскорее отсюда уехать.
Вокруг по берегу были горы, горы…, а там за морем и горами была Россия. Мне вдруг всё здесь показалось чуждым, и от этой мысли голова разболелась ещё сильнее.
Дождавшись назначенного часа, я пошла к училищу. К нему уже шла высокая темноволосая женщина средних лет. Мы прошли в кабинет и коротко поговорили. «Звоните, надо ещё встретиться»,- сказала в заключение директриса. Но я точно знала, что сюда больше не приеду...
Перед училищем располагался парк или фруктовый сад со скамеечками для отдыха. В Закавказье был период мандаринов. Открыто их никто не продавал: индивидуальная торговля фруктами была запрещена. Но «из-под полы» одна женщина предложила мне ведро мандаринов. Я согласилась на половину. Из Сухуми я уехала в тот же день, еле-еле купив билет на проходящий поезд.
По пути я хотела проехать к Жене, к месту его службы под Краснодаром. Сойдя с поезда и сделав отметку в билете об остановке, я добралась до места службы брата на попутном тракторе.
Это был небольшой полустанок на опушке редкого соснового бора. Снег уже сошёл. Веял лёгкий весенний ветерок, напоённый чудесными ароматами пробуждающейся природы. Было очень светло. Солнечные лучи, пробираясь с высоты тёмно-синего неба, согревали прозрачный воздух, озаряя своим светом ярко-бурые стволы деревьев. До чего стройны и высоки были сосны, которые своими тонкими мохнатыми вершинами, казалось, хотели коснуться источника всеобъемлющей благодати.
На КПП мне сообщили, что в настоящее время подполковника Руденко Е.К. нет, поскольку он на объекте. Слегка расстроенная я вынуждена была отправиться в обратный путь, так как времени у меня оставалось мало: путь предстоял неблизкий, и нужно было возвращаться на работу.
Немного позже мне пришел ответ из Северодонецка, молодого украинского города химиков. В выходные дни, так же, самолетом, я отправилась туда. Училище было в приличном здании, по всей вероятности, обустроенном внутри на вкус заказчика. Меня встретил директор с интеллигентной «ленинского» типа бородкой, лет сорока, с ясными, прямыми суждениями. Он рассказал о сотрудничестве училища и Киевской консерватории. Училище является творческой лабораторией консерватории и имеет богатейшую материальную базу.
Он повел меня по училищу, не без гордости рассказывая о достижениях коллектива. В центре вестибюля был устроен небольшой фонтан. На втором этаже был прекрасно оборудованный хоровой класс. Училище оснащено новейшей техникой для музыкально-теоретических дисциплин, имелся кабинет звукозаписи. Хоровым классом заведовала женщина, которая хорошо держала дисциплину на хоре, по выражению директора, «до грубости», – характеристика довольно «экзотическая». Директор помог мне приобрести авиабилет на обратный путь, и мы простились, условившись возобновить общение в конце учебного года.
Выйдя к автобусной остановке в аэропорт, я заметила тянущуюся по всему небосводу сизовато-серую полоску смога. Музыкальное училище располагалось на окраине города. Вокруг была прекрасная лесопарковая зона. Все было бы замечательно, если бы не постоянный характерный запах сероводорода...
На снимке: преподаватели дирижёрско - хорового отделения Костромского
музыкального училища слева направо: В.К.Руденко,
зав. отделением Сурмилов Ю.М., Л.Н.Яковлева, Л.А.Рогожникова.
НА НАБЕРЕЖНОЙ ВОЛГИ. 1981год
Продолжение следует