***
Стоял жаркий август 1945 года. Со дня отъезда лейтенанта Игдама Талышева в Москву с их письмами прошло почти два с половиной года. А от отца, дяди Кости и Дмитрия не было ни одной весточки.
Алихан заметно вырос, раздался в плечах. Он перешёл в пятый класс. Азаду шёл пятый год. Это был крепкий, крупный, весёлый карапуз, напоминающий Алихана в этом возрасте. Зарине исполнилось три года и несколько месяцев. Красивую, с кротким и нежным нравом девчушку, всеобщую любимицу, дедушка Амир часто называл «наша златокудрая принцесса».
Люди медленно начинали привыкать к мирной жизни. Из-за долгого отсутствия каких-либо известий об отце, дяде Косте и Дмитрии тревожная неизвестность больно, словно холодными тисками, сжимала сердце Алихана. Тогда он вспоминал слова сеида Мирмовсум Аги, мысленно переданные ему: «Твой отец и его два друга обрадуют вас своею жизнью». От этого Алихан становился увереннее в своей надежде в скорой встрече с отцом, с дядей Костей и Дмитрием. И эту свою уверенность, убеждённость в скорой встрече с отцом, с Константином и Дмитрием Алихан старался вселить в утомлённые долгим тревожным ожиданием сердца родных: и дедушек, и бабушек, и матери, и тети Марины.
А если подросшие малыши приставали к нему с вопросами, когда же приедут домой их отцы, Алихан весёлым и уверенным голосом громко говорил, словно читал нерифмованные стихи:
– Когда уснёт мой брат Азад. И когда маленькая златокудрая принцесса Зариночка тоже уснёт в своей кроватке. И потом, когда они проснутся рано утром, солнечный зайчик заглянет к ним в окошко и скажет: «Скорее, скорее, быстрее, быстрее, вставайте, просыпайтесь, приехал батя Тур. И с ним приехали папа Зарины Константин Коваль и её дядя Дмитрий. Ура-а-а-а!».
И Алихан легонько тормошил их, и они вместе с ним кричали. Азад уже мог выговаривать букву «р». Он кричал чётко и громко: «Уррра», а Заринка своим нежным, словно сладкий колокольчик, голосочком, не выговаривая букву «р», вторила Азаду: «Ула, ула-а-а». И весёлое настроение детей согревало надеждой на благополучие сердца взрослых.
Был воскресный день. Дедушка Амир отдыхал в своей комнате. Он за эти четыре года войны сильно сдал. Бессонные ночи в госпитале, множество сложнейших операций, проведённых им, страдания и смерть от тяжелейших ран солдат и офицеров надорвали его могучее сердце. В свои 72 года он не потерял физической мощи, но сердце его стало часто барахлить.
Сегодня ему было очень плохо. Утром умер молоденький солдат. Дедушка Амир сделал всё возможное и невозможное, но спасти его не смог, раны были смертельными. Он пришёл домой весь разбитый, еле дошёл до дивана. И вдруг резкая ледяная боль возникла под его левой лопаткой и, растекаясь по всей левой части тела, жгучим комком сконцентрировалась в левой руке. Марина, верная его помощница, за все эти страшные, напряжённые военные годы проявила себя талантливым хирургом и всегда была рядом с ним. И сейчас она сделала ему укол, объяснила бабушке Сарие и Севиль, какие лекарства следует дедушке Амиру принять, когда он проснется. Потом торопливо поцеловала Заринку и Азада. Она опаздывала в госпиталь на очередное дежурство. Алихан держал детей за руки. Он приготовился пойти с малышами погулять во дворе, поиграть возле тутового дерева. Тем временем Марина, быстро взяв свою сумочку и на ходу засовывая в неё свой завтрак, пробежала мимо Алихана, тихо спускающегося с детьми по лестнице, и, выбежав во двор, заспешила к калитке, которая была с утра открыта. И вдруг она оказалась в объятиях Константина Коваля.
Чуть не потеряв сознание, Марина громко вскрикнула, когда услышала до боли родной, густой, чуть с приятной хрипотцой весёлый голос с шутливым украинским срывом:
- Куда эта гарная дичина шибко бежит? – и крепко прижав Марину к груди Константин громко рассмеялся. – Тю, да это моя жинка ненаглядная.
И начал неистово целовать полубесчувственную от неожиданного счастья Марину, которая, пьянея от поцелуев мужа, могла лишь прерывисто шептать:
- Костя, милый, ты жив, жив, живой мой любимый.
Услышав громкий крик Марины, Севиль и бабушка Сария выбежали на веранду. При виде Константина Коваля одного, без Турала, у Севиль чуть не подкосились ноги, бабушка Сария трясущимися руками поддержала её. Алихан и малыши уже спустились во двор и стояли возле тутового дерева, молча наблюдая неожиданную встречу Марины с мужем.
Вдруг на лестничной площадке появился дедушка Амир. Он, тяжело опираясь на перила, медленно спускался по широким ступеням лестницы, ведущей во двор. Марина, увидев дедушку Амира, вырвалась из объятий мужа и подбежала к нему:
- Амирхан Солтанович, вам нельзя вставать. Вы же врач, сами должны понимать.
Марина, ещё не отошедшая от встречи с мужем, обняла дедушку Амира за пояс, пытаясь помочь ему дойти до Константина. Дедушка Амир улыбнулся ей в ответ:
- Мой младший сын приехал домой. Никакая болезнь мне теперь нипочём.
Константин, увидев дедушку Амира, молниеносным рывком преодолел расстояние от калитки до лестницы и крепко обнял его:
- Здравствуйте, отец.
Дедушка Амир не спросил Константина о причине отсутствия Турала. Он просто не выпускал его из своих объятий. Но вопросительный страдальческий взгляд дедушки Амира словно лезвием ножа полоснул сердце старшины Константина Коваля.
- Полковник Турал Амирханович задерживается в Москве у командования на две недели. Через 14 дней он прибудет домой вместе со своим ординарцем Дмитрием Ковальским. И Турал отчитается перед всеми своими родными, особенно перед вами, Амирхан Солтанович.
Константин заметил: несмотря на то, что его приезд вызвал у всех искреннюю радость, подавленное состояние из-за отсутствия Турала не покидало не только дедушку Амира, но и Марину, и бабушку Сарию, и Севиль, которые стояли на веранде со страдальческим выражением в глазах. Особенно его тронул устремлённый на него, молчаливый, укоризненный, обиженный взгляд Алихана, стоявшего возле тутового дерева с двумя малышами, которые с любопытством разглядывали его.
Константин продолжил своим громким, весёлым, шутливым голосом отчитываться дедушке Амиру, пытаясь развеселить всех:
- Полковник Тур приказал мне передать бабушке Сарие и Севиль в день его приезда приготовить их знаменитый плов. А то он устал видеть во сне этот волшебный, чудесный плов, так как ему надоело есть фронтовую пшённую кашу. А так же он велел мне передать персональное письмо своему старшему сыну Алихану Тураловичу, – и Константин, подойдя к Алихану, с торжественной улыбкой на лице передал ему письмо. - А также мне велено близко познакомиться с Азадом Тураловичем и Зариной Константиновной, – и, схватив малышей в объятия, он закружился с ними вокруг тутового дерева.
Бабушка Сария спустилась во двор и подошла к Константину. Он уже успел передать дочку Марине, а Азада - подошедшей к нему поздороваться Севиль.
- С приездом, сынок, большое тебе материнское спасибо за радость, за счастье, принесённые тобой в наш дом, - бабушка Сария обняла и поцеловала Константина.
Он взял её ладони, прижал к своим губам и ласково сказал:
- Скоро, через 14 дней, дай Бог, вы обнимите своего старшего сына. И мы соберёмся все на даче, как перед войной. Настал мир, и мы все будем жить долго и счастливо, – и в порыве сыновней любви Константин крепко расцеловал бабушку Сарию.
Потом старшина Константин подошёл к Алихану, продолжавшему молча стоять в стороне, и уже строгим голосом, глядя прямо в его глаза, сказал:
- Алихан, я выполнил твою просьбу. Всю войну я неотлучно находился с твоим батей. Его спина в бою была защищена мной. Мы с ним, два брата, берегли друг друга и не давали спуску врагу. Ты как всегда можешь гордиться своим батей, полковником Туром, да и мной тоже можешь гордиться. Мы на войне читали ваши письма, которые нам доставил лейтенант Игдам Талышев. Кстати, он тоже скоро приедет вместе с батей и Дмитрием. Так что не дуйся на меня за то, что я приехал без Тура. Я хотел дождаться его и приехать вместе с ним домой, но он категорически приказал мне ехать одному. А ведь батя твой мне не только брат, но и мой командир, я не мог его ослушаться.
Алихан вдруг обнял старшину и, уткнувшись лицом в его широкий кожаный поясной ремень, всхлипнул, но сдержался и не заплакал. Константин подхватил Алихана на руки и, как перед войной, прижал к груди, затем, весёло смеясь, поцеловал его:
– Если бы ты знал, как я рад видеть тебя, племяш мой дорогой.
Алихан тоже рассмеялся сквозь слёзы:
– Я тоже рад, дядя Костя. Теперь мы всегда будем вместе и батю дождёмся.
Ровно через две недели, как и обещал Константин, приехали Турал, Дмитрий и Игдам Талышев уже в чине капитана.
Алихан на всю жизнь запомнил трогательную встречу дедушки Амира с Туралом. Когда дедушка Амир и Турал встретились у порога дома, они долго стояли, обнявшись, молча глядя друг другу в глаза. И самым трогательным, поразившим всех было то, что дедушка Амир, могучий, седой великан, всегда внушающий всем оптимизм, не смог скрыть своих слёз. Все понимали, что это были слёзы радости отца, долго скрывавшего в глубине своего больного сердца страх и тревогу за своего отважного сына. И все услышали басовитый шёпот:
- Спасибо, сынок, не подвёл ты мать, жену, сына и меня. Живым вернулся домой. Хвала Всевышнему за его милость к нам.
***
Старый Алихан вдруг почувствовал холодную дрожь, пробежавшую мурашками по его телу. Не считая часов своего присутствия в старом доме, он в который раз тоскующим взором всматривался в зеркало старого платяного шкафа, сиротливо стоящего, словно наказанного временем, в углу старой опустошенной гостиной. Зеркало шкафа то расплывалось, словно подернутое туманом, то ярко напоминало ему почти забытые события ушедшего времени…
***
На следующий день после приезда Турала домой в гостиной был накрыт праздничный стол. Несмотря на трудное послевоенное время, Севиль и Марина под чутким руководством и с помощью бабушек Сарии и Анаханум вместе с Александрой Васильевной умудрились найти среди своих запасов ханский рис и приготовить настоящий азербайджанский чудо-плов. Отдельно были приготовлены приправы к плову: жаренные и тушенные в масле вперемежку с зеленью куски баранины, а также тушенные в масле кишмиш, курага и каштаны. В огромных блюдах сверкали золотистым от обилия масла цветом жемчужные горки риса, одна к одной. Рядом в меньших, но тоже глубоких блюдах, издавая аппетитно щекочущий ноздри, нежно пряный аромат, дымились приправы к плову. За столом было шумно и весело, как в былые добрые и мирные предвоенные дни.
Дедушка Амир словно помолодел после приезда Турала. Он громыхал своим басом, в чем-то убеждая дедушку Мурада. Григорий Матвеевич сидел рядом с сыном. Дмитрий оживлённо что-то рассказывал отцу. Турал, засучив рукав, почему-то решил помочь женщинам на кухне, которые со смехом отнекивались от его медвежьей помощи. Константин, держа дочку за обе руки, раскачивал ее на коленях как на качелях. Заринка уже привыкла к нему и, смеясь, лопотала:
- Папка, папа.
Игдам Талышев и Алихан смеялись над Азадом, пытающимся незаметно пролезть под столом к Заринке и Константину, чтобы напугать их. Наконец все уселись за стол. Алихан вытащил из-под стола расшалившегося младшего брата, мягко дал ему подзатыльник и усадил рядом с собой. А он, в свою очередь, не обижаясь на Алихана, улыбнулся ему и, прислонившись головой к его плечу, тихо спросил:
- Брат, ну когда мы будем кушать? Так вкусно пахнет, а я голодный.
Алихан незаметно поцеловал младшего брата:
- Потерпи, сейчас я положу тебе в тарелку плов. Но ты должен всё съесть, чтобы вырасти и стать таким же большим и сильным как наш батя.
Настали послевоенные мирные будни.
Старшина Константин Коваль после демобилизации из армии устроился на работу в бригаду своего тестя, Григория Матвеевича, помощником бурильщика нефтяных скважин. Несмотря на свой зрелый возраст, в 33 года поступил в нефтяной техникум и успешно окончил его. Зачастую в беседе с Алиханом Константин подшучивал сам над собой по этому поводу:
- До жены я не дослужусь. Она уже капитан медицинской службы, заместитель самого дедушки Амира. Не шутка, заместитель главного хирурга.
Потом, смеясь, утверждал:
- Я тоже хочу ходить в больших чинах. Ведь на гражданке тоже можно дослужиться до больших чинов.
Алихан всегда с весёлым интересом слушал дядю Костю и задавал ему разные вопросы с подвохом. А однажды, когда Константин в очередной раз начал подтрунивать над собой и пустился в рассуждения о своей карьере на гражданке, Алихан задал ему вопрос:
- Дядя Костя, а до каких высоких чинов ты хочешь дослужиться на гражданке?
Константин хитро улыбнулся в свои чапаевские усы и, загибая пальцы на руке, с уверенностью ответил Алихану:
- Вот возьмем, например, нашего Григория Матвеевича. Знатный нефтяник, один из лучших мастеров по бурению нефтяных скважин, имеет официальное звание заслуженного нефтяника, Орден знак Почёта, Орден Трудового Красного Знамени и, наконец, Орден Ленина, – и, с лукавой улыбкой глядя на Алихана, утвердительно кивнув головой, он завершил свою мысль. - Ну чем наш дедушка Григорий не гражданский генерал? Вот окончу я техникум и буду готовиться в нефтяной институт. Обязательно поступлю и окончу, а на практике выучусь у Григория Матвеевича всем его премудростям бурильщика. И тоже стану как он гражданским генералом - мастером по бурению нефтяных скважин, и нахватаю орденов, как у моего уважаемого тестя.
Они оба, Алихан и Константин, закатывались от смеха.
- Дядя Костя, а зачем тебе столько много орденов? У тебя и так их предостаточно, – Алихан, подражая Константину, тоже загибая пальцы, начинал перечислять. - Два ордена Красной Звезды, Орден Отечественной войны первой степени и, наконец, Ордена Славы всех трёх степеней. Это я ещё не считаю все твои медали. Ты же настоящий герой войны.
- Да вот, хочу быть героем и в мирное время. И потом, когда я буду надевать ордена в праздничные дни, люди, глядя на меня, будут говорить: «Вот идет друг Алихана и героя войны полковника Тура, бывший старшина, именитый бурильщик, заслуженный нефтяник Константин Коваль».
И они снова весело рассмеялись. Дядя Костя, обнимая Алихана, шутя начинал бороться с ним, с удовлетворением отмечая про себя крепость и силу мышц одиннадцатилетнего Алихана, не соответствующие его возрасту.
Севиль давно мечтала окунуться в науку. Историк по образованию, она начала серьёзно заниматься историей Азербайджана, исчисляющейся многими тысячелетиями. Изучая её многогранные события, в том числе и явления сложного этнического процесса, протекающего на территории Азербайджана, которые находили своё отражение на страницах письменных источников древности и средневековья, она увлекла своей научной деятельностью и Турала. Вскоре, уволившись из армии, он полностью отдался изучению древнего Азербайджана, став неутомимым помощником Севиль в её научных изысканиях.
Прошло шесть послевоенных лет. Алихан окончил школу с золотой медалью и поступил в университет на юридический факультет. В спорте он тоже преуспел: выступая на различных городских и республиканских соревнованиях по спортивному самбо и боксу, неизменно занимал первые места. У Алихана кроме младшего брата Азада, которому к тому времени исполнилось 10 лет, уже была и трёхлетняя сестрёнка Афаг. Имя её означало «светлоликая». На её светлом красивом личике были изящно очерчены черные брови и большие черные глаза с длинными пушистыми ресницами. Она сочетала в себе необыкновенную красоту своих родителей, Турала и Севиль.
У Константина и Марины рос второй ребёнок, брат девятилетней Зарины, двухгодовалый карапуз, тёзка своего отца, Константин-младший. Сам Константин сдержал слово, данное Алихану шесть лет тому назад. Он поступил в нефтяной институт на заочное отделение, стал опытным мастером-бурильшиком нефтяных скважин, уже не на суше, а на легендарных Нефтяных Камнях, расположенных далеко в море.
Дмитрий уже год как был женат и готовился скоро стать отцом. Он окончил педагогический институт и работал учителем в школе, преподавал математику. Жена Дмитрия, Лена, тоже коренная бакинка, работала старшей хирургической сестрой в госпитале у дедушки Амира. Её с Дмитрием познакомила Марина. И теперь все ждали, кого Дмитрий и Лена подарят Григорию Матвеевичу и Александре Васильевне: внука или внучку.
Ничто не предвещало беды, неожиданно потрясшей семью Алихана, в которой всегда царило счастливое духовное единство всех членов семьи, скреплённое любовью и уважением друг другу. В середине декабря 1951 года, в субботний день, дедушка Амир попросил Турала пригласить на следующий день в шесть часов вечера всех близких родственников и своих близких друзей. А бабушку Сарию попросил приготовить её фирменный плов и долму. Просьба отца несколько удивила Турала, ибо предстоящий воскресный день был обычным, не отличающимся каким-либо знаменательным событием.
В гостиной, где как всегда собирались гости, был сервирован стол на тридцать человек. Столько и было приглашено гостей, самых близких, которых хотел видеть дедушка Амир.
Вскоре все гости собрались. Первыми пришли со своими семьями обе дочери дедушки Амира. Они незаметно от отца с легким беспокойством спросили Турала, по какому поводу дедушка Амир пригласил всех своих близких родственников и друзей. Турал, пожав плечами, улыбнувшись, ответил, что, видимо, отец, соскучился по родным и друзьям, и ему захотелось праздника.
Бабушка Сария часто бросала на мужа тревожные взгляды, её не покидало чувство беспокойства. За 50 лет совместной жизни с дедушкой Амиром бабушка Сария всем своим сердцем и разумом изучила его большую добрую и благородную душу. Несмотря на искреннюю радость дедушки Амира при встрече гостей, в его весёлом настроении чувствовалось скрытая нарочитость, напряжённая собранность, не скрывшиеся от чуткого, любящего сердца бабушки Сарии.
Для каждого гостя дедушка Амир находил добрые, душевно приятные слова. И говорил им эти слова с таким сердечным теплом, словно прощался с ними. Турал тоже заметил странную мягкость и грустную нежность в голосе отца. Встречая гостей, дедушка Амир обнимал их и глубоким взглядом всматривался в каждого, будто хотел запомнить дорогие ему лица.
Турал подошёл к отцу и озабоченным тоном спросил:
- Батя, как ты себя чувствуешь?
Дедушка Амир лихо хлопнул сына по плечу и с такой любовью посмотрел на него, что у Турала защемило сердце.
- Всё отлично, сынок. Я давно хотел, чтобы родные моему сердцу люди собрались у нас. Я люблю вас всех, – Амир весело, молодцевато засмеялся. - Не обращай внимания на сентиментальности 78-летнего старика. С нами иногда такое бывает. Мы, старики, иногда впадаем в детство и хотим праздника. Сегодня мой день. Ты с мамой устроил для меня праздник, у нас собрались самые дорогие моему сердцу люди. Я люблю вас всех, я люблю жизнь. Я счастливый человек, сынок. У меня есть такой сын, как ты, и такой названный сын, как Костя, которыми я горжусь. Наша несравненная мама - моя верная и любимая подруга, моя единственная любовь, всегда для меня красавица Сария. Мои дочки, их дети, твои дети. Моя любимая невестка Севиль и моя любимая ученица Марина, которую я тоже считаю своей младшей невесткой, её дети… Одним словом, хвала Всевышнему Творцу, он одарил меня счастливой, духовно богатой жизнью. Я счастлив, сынок. Мне захотелось сегодня праздника, и вы мне его подарили. А теперь идём к гостям.
После ухода гостей дедушка Амир попросил жену постелить ему в кабинете на диване. Он часто перед сном задерживался у себя в кабинете, составляя очередную научную статью. А ещё дедушка Амир вёл, как он его называл, «дневник наблюдений», записывая в него свои выводы по проведённым им конкретным сложным операциям. Бабушка Сария привыкла к его ночным научным бдениям.
- Ты сегодня выглядишь усталым. Не работай, пожалуйста, допоздна, – бабушку Сарию не покидало чувство необъяснимой тревоги. Целый день её сердце болезненно ныло, будто предвещало что-то страшное. Потом дедушка Амир попросил сына и внука задержаться у него в кабинете. Турал и Алихан настороженно взглянули на дедушку Амира, у которого на лице отражалась странная нездоровая усталость.
- Ты посмотри, Турал, как вырос твой сын и мой внук Алихан. Слава Аллаху и хвала Ему, в свои 18 лет он почти с нас ростом. Наши гены в нём. Радуешь ты нас, Алихан, своими успехами и в учёбе, и в спорте. Очень мне хочется, чтобы ты всегда радовал нас, - дедушка Амир поцеловал внука в лоб долгим, словно прощальным поцелуем. - Иди спать, Алихан, тебе завтра рано вставать. Смотри, не прогуливай занятия в университете.
Он шутливо погрозил указательным пальцем Алихану, а потом с какой-то щемящей сердце теплотой пожелал внуку сладких и добрых снов. После ухода Алихана дедушка Амир и Турал остались одни. У Турала чувство непонятной тревоги всё возрастало, он был сильно встревожен. Ему было странным видеть отца, всегда умевшего держать свои чувства в ежовых руках, таким сентиментальным. Это было так не похоже на него.
- Я слушаю тебя, отец, – Турал изучающе взглянул на дедушку Амира, который сидел в своём любимом широком кресле, положив большие сильные руки на подлокотники кресла. Он грустно разглядывал свои пальцы, изяществу которых мог бы позавидовать самый выдающийся пианист. Дедушка Амир медленно сжимал пальцы в кулак, а потом так же медленно разжимал, раздвигая их широко в стороны. Он попросил Турала сесть в стоящее рядом кресло, и, устремив на него задумчивый, но счастливый взгляд, словно узревший свет Всевышнего, дедушка Амир улыбнулся сыну своей неповторимой доброй мужественной улыбкой, которая излучала чарующий свет возвышенной любви ко всему окружающему его миру.
Турал с нарастающим удивлением и тревогой приготовился слушать отца, который торжественным тоном, но с волнением искренне говорящего человека начал разговор с сыном:
- Турал, ты потомок древних мудрецов и выдающихся воинов. И поэтому я хотел бы, чтобы мои мысли вслух, сказанные тебе, ты воспринял без земной человеческой суеты и беспокойства, а с высокой душевной стойкостью, которая всегда являлась отличительной чертой характера нашего рода. У меня предчувствие, что в недалёком будущем мне придётся навсегда покинуть вас, - Турал попытался возразить отцу, но дедушка Амир перебил его. - Я чувствую, что моя серебряная жизненная нить натянулась до предела. И я обязан предупредить тебя, моего сына, об этом и высказать тебе свои назидания. Поэтому прошу тебя не перебивать меня.
Он строгим взглядом остановил Турала, который вновь попытался возразить отцу, чтобы отвлечь его от грустных мыслей, и, весело засмеявшись, продолжил:
- Я готов прожить сто лет и даже больше, но всё в руках Всевышнего, и на эту тему я могу говорить лишь с тобой, своим сыном. Итак, мое первое назидание - береги мать, самое святое существо на земле. Сделай так, чтобы она не убивалась и сильно не тосковала. Окружи её заботой. Пусть твои сёстры, мои внучки и внуки займут её всем, чем угодно, только не давайте ей чахнуть от тоски. На тебя, Турал, ложится ответственность за всю нашу семью. Поддержи и Алихана, мы с ним очень сильно дружим. Не смотри, что он становится физически мощным парнем. Сердце его ещё по-детски ранимое, душа его ещё не закалилась на тернистых дорогах жизни. И сам не падай духом, сынок. Знай, по воле Всевышнего, прожив свою жизнь, предки уходят, оставляя своим потомкам в память свою любовь и небесную защиту.
И еще кое-что, на мой взгляд, очень важное. Не хотелось бы мне, чтобы наша златокудрая принцесса Зарина, когда достигнет возраста невесты, была бы просватана за чужого. У нас мужает свой жених, наш Алихан. Мое сердце мне подсказывает, что нашим детям Господь подарит большую чистую любовь. Скажешь Косте о моём добром предчувствии, рождении любви между Алиханом и Зариной. Берегите от невзгод эту зарождающуюся любовь, я вижу их будущее счастье. А теперь иди, я хочу немного поработать.
Дедушка Амир медленно встал со своего кресла, мягко обнял Турала, словно ребёнка, и точно как в детстве погладил его по голове. Спазма горестной печали схватила Турала за горло, но, овладев собой, он успокаивающе улыбнулся отцу:
- Всё будет, как ты сказал. Будь спокоен, я твой сын и тебя не подведу. Семья наша будет здравствовать по воле блага Всевышнего на небесах и по нашему умению на земле.
На следующий день, в понедельник, утром, когда семья собралась завтракать, все удивились отсутствию дедушки Амира, который обычно первым усаживался за стол и своим весёлым басом торопил опоздавших, шутливо угрожая, что съест весь их завтрак.
Бабушка Сария и Турал бросились в кабинет. Она успела войти первой, и её испуганный душераздирающий стон страшной болью вонзился в сердце Турала, который успел вовремя подхватить теряющую сознание мать на руки. Дедушка Амир сидел в широком кресле, опустив свою седовласую голову на богатырскую грудь. Со стороны казалось, что он спит. Его правая рука лежала на письменном столе, в пальцах была зажата ручка. На открытой тетради с последними записями виднелось несколько засохших чернильных капель.
***
Алихан, объятый гнетущей тишиной старого дома, медленно вышел из бывшей гостиной. Он прошёл в большую полуовальную комнату, которая когда-то была рабочим кабинетом дедушки Амира, куда часто прибегал маленький Алихан. Он любил кабинет дедушки Амира. Там было по-особенному уютно и много книг. Алихан взбирался на одно из кресел, и дедушка Амир рассказывал ему интересные и поучительные истории. Большой темно-оранжевый абажур настольной лампы на письменном столе таинственно освещал книги, которые словно солдаты, выстроившись в ровный ряд на стеллажах, загадочно глядели на Алихана через стёкла огромного книжного шкафа. Алихан подошёл к месту, где раньше был распложен письменный стол и их кресла, его и дедушки Амира. Он молча всматривался в пустоту, но всюду было голо и до боли неуютно. И вдруг ему на память пришла одна притча о Правде и Кривде – сказка, рассказанная ему дедушкой Амиром. Старый Алихан вспомнил, почему дедушка Амир рассказал ему эту притчу.
***
Февральский ветер 1942 года, раскрыв свою пасть, с надрывом выл и изрыгал холодный мокрый снег. Восьмилетний Алихан, завернувшись в теплое одеяло из верблюжьей шерсти, сидел в кресле, поджав ноги под себя, рядом с дедушкой Амиром и читал книгу Жюль Верна «Дети капитана Гранта». А дедушка Амир за своим письменным столом сосредоточенно занимался «писаниной». Небольшая керосиновая плитка, в просторечии керосинка, стоящая чуть поодаль письменного стола, не могла обогревать весь кабинет. Она давала слабое тепло, и то лишь возле Алихана и дедушки Амира. Вдруг Алихан прервал свое чтение и обратился к дедушке Амиру с вопросом:
- Дедушка, почему во всех книжках пишут, что Правда всегда побеждает Зло? В чём сила Правды?
Дедушка Амир оторвался от работы, с задумчивым удивлением и любопытством взглянул на внука. Тогда Алихан впервые и услышал от дедушки Амира эту притчу–сказку о Правде и Кривде.
- Жила на свете красавица Правда. Она любила странствовать по белому свету и просвещала людей всемирной мудростью, подаренной ей Всевышним Творцом. Её всегда сопровождали самые красивые цветы, какие только есть на свете. Их чудесный, пьянящий душу аромат поднимал к седьмому небу, вызывая у людей радость, граничащую с восторгом. Солнечная корона яркими золотистыми лучами сверкала на её голове. Красавица Правда своим чарующим голосом учила людей любить жизнь и всё мироздание, созданное Всевышним Творцом. При всей своей божественной красоте и мудрости, она была скромна, нежна и не громогласна, хотя и обладала непоколебимой силой любви и веры в неизмеримую мощь справедливости Всевышнего Творца, распростершего свою милость и милосердие над всем мирозданием.
На свете ещё жила и Кривда, рождённая от страшного, безобразного Зла. Она была уродливая, лживая и жестокая. Вместо сердца у неё в груди находился закостенелый чёрный горб, который торчал из спины наружу, весь заросший колючими густыми волосами. Этот мерзкий, источающий гниль горб Кривды был наполнен ложью, завистью, коварством, одним словом, напичкан всякой гадостью. Люди отвергали Кривду, это мерзкое детище Зла. Они видели её уродство и не разрешали Кривде пускать её ядовитую злобу в добрый и светлый мир, где царила красавица Правда.
Маленький Алихан с интересом слушал дедушку Амира, который, как всегда, увлёкшись своим рассказом, с эмоциональной искренностью повествовал своему внуку эту притчу–сказку о Правде и Кривде.
- Чтобы скрыть своё ядовитое уродство от людей, Кривда обратилась за помощью к самому Злу. Тогда Зло надело на Кривду волшебное одеяние, и оно стало похоже на красавицу Правду. Но могло появляться среди людей только в отсутствии Правды, потому что волшебное одеяние Кривды под золотистыми лучами солнечной короны Правды, превращалось в пепел. Всё мерзкоё нутро Кривды выходило наружу, и люди гнали её от себя. Черная волшебная сила Зла была бессильна перед божественной любовью Правды к людям, и потому Зло советовало Кривде, появляться среди людей ночью, в кромешной тьме и сбивать их с праведного пути. Перед сильными людьми, которые были самозабвенно верны в любви к красавице Правде, Кривда была бессильна. Она не могла своим обманчивым обличием сбить их с толку, а слабые духом люди попадали под её лживые чары. Но и тут она терпела поражение. Красавица Правда неустанно преследовала Кривду, даже в кромешной тьме она находила её. И каждый раз Правда золотистыми лучами своей солнечной короны сжигала волшебное одеяние Кривды, подаренное ей Злом, и вдыхала заблудшим слабым людям в душу несгибаемую веру в любовь к ближнему, веру в доброе и светлое, веру в то, что каждый человек, даже самый заблудший, сумевший сделать искренний шаг к Всевышнему Творцу, очищается от скверны Кривды.
Закончив свой рассказ о Правде и Кривде, дедушка Амир с улыбкой посмотрел на задумавшегося Алихана и с гордостью добавил:
– Все мужчины нашего рода были верными и отважными воинами красавицы Правды.
- Я тоже буду верным и отважным, как ты, как мой батя и дядя Костя. И буду любить красавицу Правду также сильно, как маму, бабушку Сарию и бабушку Анаханум, и тётю Марину, – с горячей убеждённостью заверил дедушку Амира восьмилетний Алихан, глядя прямо в его большие добрые и умные глаза.
Повзрослев, Алихан до боли в сердце начал понимать, как было тяжело дедушке Амиру, отцу и многим миллионам людей в бывшем Союзе оставаться верными красавице Правде и не сломаться под реакционной политикой Кривды того времени. Над дедушкой Амиром несколько раз сгущались тучи репрессии, но его выдающий талант хирурга спасал его от неминуемого ареста. И над Туралом в своё время нависла угроза репрессии, но его боевые заслуги в Испании и в войне с гитлеровской Германией, в тылу фашистов, были настолько значительными, что и его обошла гильотина репрессии.
«Если бы дедушка Амир и батя увидели нынешний независимый демократически и экономически процветающий Азербайджан, ох как возрадовались бы их сердца», – грустно подумал старый Алихан. На минуту он мысленно представил, как дедушка Амир, не отрывая радостного взора от огромного полотнища национального знамени, реющего на высоком шпиле на набережной, помолодевший от необыкновенной красоты столицы, своим грохочущим, весёлым басом обращается к нему:
– Видишь, мой дорогой внук, моя мечта сбылась. Красавица Правда торжествует вместе с нами, наша родина вновь возродилась, свободной и независимой. Пусть Кривда бесится и бьётся в лютой злобе, ей нас не одолеть.
Старый Алихан и не заметил, как скупая слеза грусти поползла по его лицу. Он повернул голову на тихий шум шагов, перед ним стояла взволнованная Зарина.
- Алихан, миленький, пойдём домой. Дети пришли, ждут тебя. В сумерках старого дома, так незаметно наступивших для Алихана, золотистые волнистые волосы Зарины, мягко ниспадающие на её плечи, словно яркий нимб осветили нежную линию ее рта, подчеркивая ангельскую чистоту выражения прекрасного лица. Алихан не мог вымолвить ни слова, точно комок застрял у него в горле. Он молча обнял Зарину, она положила обе руки ему на плечи и, прямо глядя ему в глаза, будто утешала не мужа, а маленького Алихана, с материнской любовью ласково прошептала: – Они всегда с нами, их души бессмертны, потому что мы их помним и любим.
***
Утро юбилейного дня было приветливым, словно и не было вчерашней сырой осенней погоды. Поток солнечного света, золотистыми ручейками переливаясь сквозь окна спальни, пробегал по лицу уже давно проснувшегося Алихана и рассеивался по всей комнате. Ему сегодня хотелось подольше нежиться в постели.
- Имею на то право. Сегодня ровно в семь часов утра мне исполнилось 70 лет. Сегодня мой день, день новорожденного. Буду лежать, пока мне не надоест, – мысленно подтрунивая над собой, усмехнулся Алихан. Он, закрыв глаза, прислушивался, как Зарина-ханум возится на кухне. Алихан почему-то вспомнил, как будучи ещё ребёнком, он случайно услышал, как бабушка Сария читала наставление Севиль и Марине:
- Жена должна просыпаться раньше всех в семье и ложиться спать позже всех. За завтраком и перед сном муж и дети должны видеть её всегда красивой, аккуратной и не заспанной.
И Зарина, с малых лет впитавшая в себя все наставления бабушки Сарии, а впоследствии Севиль и Марины, всегда успевала раньше всех проснуться, накормить завтраком мужа и детей, а ложилась спать позже всех. Алихан продолжал прислушиваться к еле слышным звукам на кухне. Он мысленно поприветствовал жену, волна нежности обволокла его сердце. Тихо, сам еле слыша, Алихан прошептал:
– Доброе утро, моя любимая, моя родная Заринка.
Он с нежностью вспомнил один давний эпизод, когда Марина отчитывала юную Зарину за то, что Алихан сам приготовил себе завтрак, а она в это время, уложив спать годовалого сына Саттара, незаметно и сама уснула. Тогда Алихан, случайно услышавший замечание Марины дочери, вмешался в разговор, впервые назвав Марину мамой Мариной. И начал оправдывать молодую жену, объясняя, что маленький Саттар до утра хныкал, плохо себя чувствовал и не мог уснуть, а Зарина, укладывая спать раскапризничавшегося малыша, не сомкнула глаз. Обняв Марину за плечи, стараясь не обидеть её, он ласково попросил:
- Мама Марина, не обижайте мою Заринку. Она ни в чем не виновата, и руки у меня не отвалятся, если я приготовлю себе завтрак.
Тогда Марина, весело рассмеявшись, шутя спросила его:
– А не боишься избаловать мою дочь?
- Я пылинки не дам сесть на неё. И Зарина не из тех жён, чтобы стать избалованной, – с уверенностью ответил Алихан.
Марина с материнской любовью смотрела на Алихана и вдруг, лукаво улыбнувшись, задала ему ещё один вопрос:
– А почему ты так уверен, что моя дочь не станет избалованной, если ты так рьяно будешь опекать её?
- Да потому что Зарина - дочь дяди Кости и бывшей тети Марины, которая стала для меня мамой Мариной. Их дочь всегда будет для меня идеальной женой, – и, не удержавшись от смеха, Алихан добавил, – так что попрошу маму Марину не предполагать того, чего никогда не случится.
Это было сказано с таким присущим Алихану юмором, что все трое, Марина, Алихан и Зарина разразились неудержимым смехом.
Алихан продолжал лежать, закрыв глаза. Он прислушивался к своему ровному и спокойному дыханию. И вдруг его осенило: может, увиденный им ночью сон придал его душе ощущения бодрости и радости. Этот сон яркой картинкой запечатлелся в его памяти, и ему было приятно вновь прокручивать его в своём сознании. Сон был изумительно красочным и радужным по содержанию. Ему представилось огромное синее море, залитое солнцем. Оно спокойно дышало, чайки летали над Алиханом. Он сидел в шлюпке один, и рядом с ним фронтом растянулись шлюпки, в каждой из которых сидело по одному гребцу. Здесь, на море должны были пройти гонки на шлюпках– одиночках. И когда раздался стартовый выстрел, все участники гонки, в том числе и Алихан, устремились к берегу. Стараясь быть лидером гонки, Алихан мощно разрезал морскую гладь, и вёсла в его могучих руках весело скрипели, преодолевая плотное сопротивление водного пространства. Он успел вырваться далеко вперёд и с невообразимой скоростью приближался к финишу. Алихан видел, как на берегу ему машут руками и, громко крича, подбадривают все его родные: дедушка Амир и дедушка Мурад, бабушки Сария и Анаханум, родители Турал и Севиль, родители Марины дядя Костя и тётя Марина. Григорий Матвеевич и Александра Васильевна с внучкой, маленькой Заринкой, тоже страстно болели за него. И когда Алихан первым своей шлюпкой коснулся берега, маленькая Заринка первая бросилась к нему на шею и поздравила его с победой. Все родные и друзья наперебой поздравляли его, но в стороне, скромно улыбаясь, стоял пятилетний, не по возрасту крупный малыш и смотрел на Алихана с радостным восторгом. Алихан почувствовал, что от этого незнакомого мальчика исходит необыкновенная по силе родная энергетика. Алихан подошёл к улыбающемуся ему малышу и спросил:
– Ты кто? Ты чей будешь? Как тебя зовут?
Ответ мальчика, удивил его:
- Я - это ты, просто я снова родился, – и малыш весело рассмеялся.
Его большие черные глаза с пушистыми ресницами излучали радость и любовь к жизни. Они долго смотрели друг другу в глаза, и тут Алихан проснулся. Сон был таким явственным, таким реальным, что Алихану казалось, проснувшись, он опять увидит этого странного, неизвестного, но очень родного для сердца малыша.
- Ах ты мой родной лежебока. Ты ещё не проснулся? - в спальню вошла Зарина-ханум и подошла к всё ещё лежащему в постели Алихану. Алихан вдруг резко встал с кровати и, обняв жену за талию, привлёк к себе, закружился по комнате, целуя её, и, шутливо, неумело подражая детскому голосу, проговорил:
- Я сегодня новорожденный, мне всего только один час от роду, так что, родная моя Заринка, будь к ребёнку, то есть ко мне, снисходительной.
Зарина с любовью вглядывалась в глаза мужа, боясь увидеть тень вчерашней печали на его мужественном лице. Но к радостному удивлению Зарины, у Алихана было празднично приподнятое настроение.
- Зарина, у меня сегодня такое предчувствие, что нас ожидает какая-то радостная новость, – и он рассказал ей об увиденном им сне.
Они оба вдруг подумали об одном и том же: может быть, жена их старшего внука Турала, Гюнель, за сутки уже успела произвести их в ранг прадедушки и прабабушки. И на прозвучавший у них в душе одновременно немой вопрос, кто этот человечек, девочка или мальчик, Алихан на вопрошающий взгляд Зарины уверенным голосом ответил:
– Я его видел во сне. У нас будет правнук, – и оба они счастливо рассмеялись.
Зарина-ханум была женщина незаурядная, наделённая большим умом ученого и добрым нежным материнским сердцем. Доброта и великодушие к людям, умение тонко воспринимать их душевное состояние подкреплялись в ней твёрдостью убеждений, которым она неукоснительно следовала в жизни. При этом она была набожным человеком. Веруя во Всевышнюю силу, она без капли сомнения поверила мужу, поверила в его вещий сон.
- Будем уповать на Всевышнего и надеяться, что сбудется твой сон, и мы увидим нашего правнука, – Зарина-ханум поцеловала мужа, который продолжал держать её в своих объятиях, и, заговорщицки улыбнувшись ему, добавила, – и назовем мы его в честь тебя Алиханом. И будет в нашей семье расти Алихан-младший.
За завтраком они продолжали говорить о своём будущем правнуке, весело спорили, как следует воспитывать Алихана-младшего. Зарина-ханум выдвигала свои методы воспитания, Алихан свои. В эти счастливые минуты они чувствовали себя совсем молодыми.
- Ты помнишь, Алихан, как мы спорили с тобой о методах правильного воспитания нашего сына Саттара, нашего первенца? – с задумчивой грустинкой спросила Зарина-ханум, а потом, рассмеявшись, добавила, - а ты тогда взял его на руки с робкой осторожностью. Нашему сыну тогда ещё не было и месяца и, глядя ему в личико, шутя сказал мне, что не следует нам спорить, так как у малыша нашего очень умные глазёнки, и наши методы воспитания ему будут нипочём.
Алихан вспомнил этот давний эпизод в их начинающейся молодой семейной жизни.
- Удивительно, у такого крошечного ребёнка, каким тогда был наш Саттар, глазёнки были необыкновенно осмысленные, большие, чёрные, с пушистыми ресницами. Они смотрели на меня так изучающе, словно говорили: «Не надо, батя, спорить с мамой. Не беспокойтесь, вырасту вам на радость», – Алихан с упоительной нежностью улыбнулся жене и добавил, - а теперь наш сын сам без пяти минут дедушка.
Зарина-ханум и Алихан продолжали весело шутить по поводу воспитания будущего правнука. Их сердца бились в едином ритме любви к ещё не родившемуся малышу.
Они были так сильно увлечены воспоминаниями и весёлыми шутливыми разговорами, что и не заметили, как пролетели эти утренние часы. Уже было 12 часов дня, и звонок в дверь раздался для них неожиданно. Алихан и Зарина-ханум в едином порыве, волнуясь, торопливо пошли открывать дверь.
На пороге стояли с радостным выражением лица улыбающийся Саттар и внук Турал, растерянный взгляд которого вызвал нетерпеливый радостный смех у Алихана, который, поняв всё, задал им обоим короткий вопрос:
– Мальчик или девочка?
- Батя! Мама! Вы стали прадедушкой и прабабушкой, а я просто дедушкой. Мальчик родился! Мальчик!
Саттар, подтолкнул стоящего позади него смущённого сына вперёд к Алихану и Зарине-ханум и, громко смеясь, хлопая по плечу сына, весело представил его:
– Встречайте своего внука в ранге новоявленного молодого папаши, по-нашему, по-семейному, если сказать, молодого батю.
Алихан, не находя слов от радостного волнения, молча обнял внука. Потом, овладев собой, не выпуская его из своих объятий, тихо проговорил:
- Спасибо вам, Турал и Гюнель, за радость, подаренную вами всей нашей семье.
Из объятий Алихана Турал очутился в объятиях бабушки. Зарина-ханум осыпала его поцелуями, а Саттар, продолжая весело шутить, обратился к отцу:
– Батя, долго мы будем проявлять свою радость на пороге? Может, пригласите нас, молодого деда и молодого батю в квартиру, где можно отметить нашу общую радость?
Зарина-ханум быстро, на скорую руку начала накрывать на кухне большой овальный стол, одновременно успевая задавать вопросы Саттару и Туралу. Саттар, возбуждённый от радости, что обрёл официальный сан дедушки, не дал возможности говорить сыну. Он отвечал на вопросы матери сам:
- Малыш родился ровно в семь часов утра, – и, повернув голову в сторону Алихана, заметил, - точно в такое время, когда родился ты, батя. Его вес - пять килограмм двести грамм, рост - 57 сантиметров.
- Наши гены, - с гордостью произнёс Алихан, приобняв за плечи внука. - Если мне память не изменяет, Турал родился весом тоже больше пяти килограмм и большого роста.
- Турал родился весом в пять килограмм и триста грамм, ростом тоже 57 сантиметров, – конкретно уточнила Зарина-ханум.
Никто ей не возразил, потому что все в семье знали, что она безошибочно помнила параметры всех детей, точно до грамма и сантиметра. Потом она с беспокойством спросила:
– А Гюнель? Как она? Как себя чувствует?
- Бабушка, не переживай. Она себя хорошо чувствует, - наконец вставил своё слово Турал и, чтобы полностью успокоить Зарину-ханум, смущённо посмотрев на отца и деда, стесняясь, тихо сказал, - мама лично сама принимала роды у Гюнельки. Так что, бабушка, не переживай.
- Слава Всевышнему, у твоей жены, Саттар, золотые руки и отважное доброе сердце. Повезло мне с невесткой. Наргиз - чудная женщина, отличная мать, талантливый врач и любящая свекровь, – обращаясь к сыну, добавила, – я горжусь ею и очень сильно люблю её.
- Мама, ты не представляешь, как я горжусь женой и люблю её, – искренние слова Саттара о своей жене были сказаны с таким жаром, что все, не выдержав, разразились громким смехом.
Наконец Алихан, скрывая своё волнение, спокойным негромким голосом задал вопрос сыну и внуку:
- Каким именем хотите назвать нашего правнука?
Зарина-ханум, затаив дыхание, пытаясь тоже скрыть своё волнение, украдкой взглянула на мужа, лицо которого ничего не выражало, кроме доброго любопытства. Хотя она знала, что творится в душе Алихана. Она очень хотела, чтобы дети сами назвали малыша именем прадедушки, без навязывания её и Алихана желания.
Турал встал из-за стола, подошёл к Алихану, который независимо от себя тоже встал и, улыбаясь, смотрел на него. Саттар тоже встал, подошёл к отцу. У Зарины-ханум от радостного предчувствия гулко заколотилось сердце. Наступила неопределённая тишина, на миг глаза Алихана заглянули куда-то далеко-далеко, словно вглубь своей прожитой жизни. Не выдержав тягостного напряжения, Саттар дрогнувшим голосом сказал:
- Батя, мы хотим назвать малыша…
Но вдруг Турал решительно перебил отца на полуслове:
- Дедушка, разреши мне назвать моего сына, моего первенца и твоего первого правнука твоим именем.
Голос Турала слегка дрожал от волнения, и он, увидев странное молчание деда, посмотрел на отца, взглядом прося у него поддержки.
Алихан вспомнил свой сон, увиденный им накануне, радость переполнила его сердце. Чувствуя, что он затянул своё молчание, Алихан подошел к внуку, крепко обнял его, поцеловал в обе щёки и чуть дрогнувшим голосом сказал:
- Мы с бабушкой будем очень счастливы принимать участие в воспитании нашего правнука Алихана-младшего.
Зарина-ханум, не скрывая слёз радости, тоже обняла и расцеловала внука, потом, шутя погрозив пальцем сыну, смеясь, сказала:
- Сынок, статус деда ко многому обязывает. Будут трудности, обращайся к нам, поможем советом.
- Батя, может, ты разрешишь, как любил говорить дедушка Тур, опрокинуть сто грамм наркомовских в честь повышения тебя и мамы в звании прадедушки и прабабушки, меня в звании дедушки, а Турала честь новой отцовской должности?
Саттар просиявшим взглядом посмотрел на отца и, увидев одобряющую улыбку матери, добавил:
- Вот и мама, по-моему, не против, чтобы мы, мужчины, выпили по стопочке за здоровье маленького Алихана.
- Я думаю, моё предложение будет более весомым.
Алихан окинул всех задумчивым взглядом, потом весело тряхнул головой и, посмотрев каждому в глаза, тоном, не принимающим каких-либо возражений, торжественно заявил:
– Сегодня вечером в 18 часов в банкетном зале ресторана соберутся наши близкие, родственники, друзья, чтобы отметить мой 70-летний юбилей. Мне не нравится слово «юбилей». От этого слова исходит что-то грустное, прощальное. И поэтому сегодня не будет юбилея, – увидев растерянное удивление в глазах сына и внука, Алихан посмотрел на жену, которая, улыбаясь, понимающе кивала головой, и весело рассмеялся. - А вот наша мама не удивлена, она меня сразу поняла. Сегодня не будет моего юбилея, сегодня будем всем миром праздновать день рождения нашего Алихана-младшего, который родился в один и тот же день, в один и тот же месяц, в один и тот же час, как и его прадед, то есть я.
Безмерная радость и счастье сияли в его глазах. Он обхватил руками плечи сына и внука, обнял их и, уже обращаясь к жене, с мальчишеским задором сказал:
- Зарина, нам не нужен профессиональный тамада, приглашённый со стороны. Они как профи пусть ведут скучные юбилейные застолья, а праздник в честь нашего правнука, дня его рождения, буду вести я. Хочу быть тамадой у Алихана-младшего. Хочу и всё.
Последние слова им были сказаны таким смешным капризным голосом, что все вчетвером разразились смехом.
Вечером, когда гости собрались в огромном банкетном зале престижного столичного ресторана, Алихан, помолодевший душой лет на сорок, держал речь в честь своего первенца-правнука, Алихана-младшего, о рождении которого многие ещё не знали.
- Над моей головой 70 раз сияло весеннее солнце, 70 раз летний жар синего неба лелеял меня в своих горячих объятиях, 70 раз осенний золотистый листопад своей грустной мелодичной музыкой напоминал мне о приходе величественной, холодной зимы. И, взрослея с каждым годом, я всё глубже и глубже постигал радости истиной любви в ранге внука, сына, впоследствии в ранге мужа, отца и деда. Мои воспоминания о прожитой жизни никакое время не в силах притупить.
Алихан окинул всех своим как всегда добрым и мужественным взглядом. Его слушали внимательно, с особым трепетным интересом. Алихан видел всех, это были самые родные и близкие ему люди. Он чувствовал их взаимное уважение и любовь к себе, и, глядя на них торжественно ласковым взглядом, он продолжил:
- И сегодня один из самых моих счастливых дней. Я принимаю дарованное мне Всевышним Творцом счастье, любовь к моему новому первенцу, к моему первому правнуку, появившемуся сегодня на свет, моему новоиспечённому бакинцу маленькому Алихану, Алихану-младшему, родившемуся в независимом, свободном Азербайджане, И сегодня мы собрались в честь его дня рождения, а не моего юбилея.
И, счастливо рассмеявшись, под грохот радостных аплодисментов Алихан громким голосом воскликнул:
- До моего юбилея ещё далеко, придётся долго ждать.
В этот праздничный сентябрьский осенний день немолодое сердце Алихана горело страстной весенней радостью и надеждой, что в будущем эта светлая радость будет по жизни сопровождать и его правнука, Алихана-младшего, жизнь которого будет насыщена любовью и счастьем.
ЭПИЛОГ.
Бакинская набережная, признанная одним из красивейших бульваров мира, была охвачена праздничным весельем жителей столицы и её гостей. Весь Азербайджан отмечал праздник Новруз байрамы – праздник весеннего пробуждения, праздник, доставшийся в дар от предков, праздник, несущий людям из глубины тысячелетий веру в бессмертие любви и солнечного света, веру в материнскую любовь кормилицы земли, веру в вечную красоту мироздания, пробудившегося от зимней спячки на благо человечеству.
В многолюдный весёлый праздничный шум вклинивались и крики чаек. Они радостно принимали корм от людей и, взмывая над седым Хазаром, волны которого небрежно дышали северным ветром хазри, на мгновение замирали в воздухе, широко раскрыв крылья, а потом вдруг резко пикировали, хватая на лету у кромки воды кусочки хлеба.
Среди детворы, кормящей чаек под присмотром родителей, выделялся мальчик на вид лет пяти-шести, который стоял на высоком парапете, в лихо сдвинутой набекрень кепочке, из-под которой виднелись черные непокорные кудри. Кожаная с меховой подкладкой теплая куртка была небрежно расстёгнута. Вязаный свитер цвета какао ладно облегал его крепкую стройную фигурку, джинсовые брючки и темно-синие красовки придавали ему забавный, симпатичный вид этакого маленького ухаря. Он, не прекращая кормить чаек крошками хлеба, звонким задорным голосом обратился к высокому седовласому мужчине преклонных лет, который стоял рядом с ним и, левой рукой крепко обняв малыша за талию, поддерживал его:
- Прадедушка, а чайки чувствуют, что пришла весна и поэтому так весело кружатся?
Большие карие глаза мальчика с пушистыми ресницами пытливо уставились в лицо седому великану. Черные, красиво очерченные брови подчёркивали серьёзность его детского взгляда. Разгорячённое лицо мальчика излучало ангельскую чистоту и одновременно строптивую любознательность.
- Весне радуются все. Смотри, Алихан, – мужчина правой рукой указал на игриво плещущие морские волны, – видишь, как солнце ласкает своими лучами и море, и небо? Весна начинает согревать всю природу, и поэтому все рады приходу весны. И чайки тоже радуются, ведь они тоже часть природы.
- А почему весной не жарко, если солнце греет? Почему сейчас всё ещё прохладно, даже холодно? – мальчик был настойчив в своих вопросах.
- Вот ты же не сразу просыпаешься, - рассмеялся старик.- Сперва ты лениво открываешь глаза, потом зеваешь и начинаешь сладко потягиваться в своей кровати. Потом идёшь умываться, после чего ты завтракаешь, потом одеваешься. Бабушка Наргиз, а когда остаёшься у нас в гостях, прабабушка Зарина, тебя целуют. И ты с бодрым весёлым настроением отправляешься в детский сад или, как сегодня, идёшь со мной на прогулку.
Увидев вопросительный, не понимающий взгляд мальчика, старик обнял его и, тепло рассмеявшись, продолжил свою мысль:
- Весна тоже тихо, спокойно будит природу. И природа лениво раскрывает свои глаза. Солнце своими тёплыми лучами целует природу. Цветы, деревья начинают расцветать. И земля, и небо – всё-всё на свете начинает, как ты после сна, потягиваться, зевать. Тают снега, и вся природа умывается ручьями, бегущими с гор. И зимний холод сна медленно отступает перед обретающими силу весенними солнечными лучами. Сейчас март месяц, начало весеннего пробуждения и пока ещё прохладно. Но скоро солнце своим горячим дыханием полностью отгонит холод и стужу. И весна будет готова встретить золотое лето.
Прошло четыре с половиной года со дня рождения Алихана-младшего, первого правнука Алихана-старшего. И сегодня, в праздник Новруз байрамы, два Алихана, правнук и прадед, вели оживлённый разговор о празднике весеннего пробуждения на Бакинской набережной, знаменитой во всём мире своей красотой.
- Прадедушка, а почему мой батя говорит, что прабабушка Зарина есть «весна нашей семьи»? А дедушка Саттар называет её «моя весенняя царица», а ты называешь её «вечная весна моей души». Что, люди тоже бывают весенними?
- Прабабушка Зарина родилась в день весеннего пробуждения, в праздничный день Новруз байрамы. И сегодня день её рождения. И нас ждёт богатый праздничный стол, – Алихан старший невольно рассмеялся, глядя на весёлые огоньки, засверкавшие в глазах младшего Алихана. - Прабабушка Зарина приготовила много сладостей твоих любимых: шекербура, пахлава. А самое главное…
Малыш вдруг перебил старшего Алихана и радостно воскликнул:
- Знаю, знаю, самое главное блюдо на праздничном столе - царский плов. Я угадал, прадедушка, видишь, я угадал.
Маленький Алихан, восторженно смеясь, обнял Алихана-старшего за шею и, заглядывая ему в глаза, хотел убедиться в правоте своей догадки о царском плове.
- Моя мама и бабушка Наргиз говорят, что прабабушка Зарина научила их готовить царский плов, а сама она научилась у твоей бабушки Сарии и мамы Севиль. Прабабушка Зарина показывала мне альбом с их фотокарточками. Там были фотокарточки бабушки Сарии и Севиль, дедушки Амира и твоего бати Турала, и дедушки Кости, он был прабабушкин батя. Прабабушка Зарина со всеми меня познакомила и сказала мне, что они - наши ангелы-хранители, и с небес смотрят на нас и радуются, когда нам хорошо, и всегда готовы нам помочь, когда нам плохо. Но нам никогда не будет плохо, потому что мы все друг друга очень сильно любим. Когда прабабушка заболела, я просил их, чтобы они помогли ей не болеть, и она выздоровела. И твои фотокарточки я видел. Ты был маленьким, как я, потом ты стал постепенно большим. Рос, рос и стал моим прадедушкой. Я тоже, когда вырасту, буду, как и ты, прадедушкой, – маленький Алихан беспрерывно тараторил, вызывая умиление у старшего Алихана.
Он смотрел на правнука и видел в нём себя. Когда маленький Алихан прервал свои рассуждения и снова начал кормить чаек, бросая им раскрошенные в руке кусочки хлеба, старший Алихан обратился к нему:
– Слушай, дорогой мой правнук, а не пора ли нам идти домой? Скоро время обеда, и прабабушка Зарина ждёт нас всех: и твоего батю с мамой, и дедушку Саттара с бабушкой Наргиз и ещё наши родственники придут, а их у нас много. Мы с тобой ещё должны купить ей подарок. Так что давай заканчивай праздничную кормежку чаек и пойдём домой.
Старший Алихан снял маленького Алихана с парапета и поставил его на землю. Потом аккуратно застегнул на нём куртку, поправил кепочку на его кучерявой голове и, подав ему руку, весело сказал:
- Ну что, тёзка, пошли поздравлять дорогую весну нашей семьи, прабабушку Зарину. И Алихан-младший в тон Алихану-большому весело ответил:
– Пойдём, тёзка.
И вдруг с серьёзной озабоченностью спросил:
- Прадедушка, а какой подарок мы купим прабабушке Зарине?
- Цветы, её любимые цветы - ландыши.
- А какие они бывают, эти ландыши?
- Алихан, дорогой мой малыш. Ландыши - это цветы весны, душистые-душистые, похожие на белые колокольчики. Запомни, ландыши - это весенние цветы.
Большой Алихан по-мальчишески весело протянул руку Алихану-младшему, и тот весело хлопнув своей детской ладонью об ладонь прадеда, звонким задорным голосом ответил:
- Запомню, навсегда запомню, что ландыши - это цветы весны.
Божественная аура весны сладостно пронизывала седую и мудрую душу большого Алихана и светлую ангельскую душу маленького Алихана, делающего свои первые детские сознательные шаги по весенней тропе своей жизни. Они шли по бульвару, вдыхая аромат пробудившихся ото сна деревьев, перемешанный с тонким йодовым запахом морского прибоя.
Солнечный весенний коктейль вызывал в их сердцах особое торжество бессмертной красоты и ценности земной жизни. И это душевное состояние оживляло мужественное лицо старого Алихана неподдельным счастьем, а лицо маленького Алихана излучало страстную, светлую, по-детски наивную любознательность к таинственной, пока неизведанной им человеческой жизни, которую он представлял себе в свои четыре с половиной года как бесконечную волшебную сказку.
КОНЕЦ.