(отрывок из гл. кн. , 2005г)
Он редко ходил в храм. Ожидая свой очереди на исповедь, Никита напряженно размышлял, в чем же ему нужно каяться и какими словами? По большому счету он грешит во всем, если смотреть на него глазами тех сердитых бабок, которые постоянно торчат в этом храме и знают на зубок все, что Церковь считает великим грехом. Этого – не читай, того не смотри, об этом даже думать не помышляй! Как это там меня вчера тетя Вера вразумляла: «Человек, раскаиваясь в своем заблуждении и служении сатане, дает обещание уничтожить всю вредную церкви литературу и никогда впредь к ней не обращаться, тем паче не вводить других в подобный тяжкий грех, губящий душу…».
Никита за свою жизнь всякой литературы много начитался… И про буддистов, и про даосистов, и про йогов, и про гностиков, и Канта читал, и Гегеля… И многое чего - на себе испробовал… Тетя Вера и понятия о том не имеет, о чем стращает! Она, вообще, кроме Евангелия ничего не читает! А с другой стороны, ни прочти Никита всего этого, может быть, он и в храм никогда бы не пришел. Не приняла, значит, душа его всего этого винегрета! Никита тяжело вздохнул. «И чего они все злые такие? И вообще, как они могут открещиваться от того, чего в глаза не видели, только потому, что кто-то за них уже решил, что читать можно, а что – ни-ни… Как можно каяться в том, что виной пока еще не считаешь?»
Никита опять закручинился. Нет, у него совсем другие грехи. В делах его грехи, а не в уме… Вот терпения мне, это уж точно, не хватает, - почему-то подумал Никита без особой связи со своими предыдущими размышлениями. - Вот наша Мария на работе – днями мое личное время крадет на свои пустые разговоры да еще и учит меня постоянно – тут ты прав, а тут - ну, прямо, последнее ничтожество… Она, конечно, не так это все говорит - помягче, но подразумевает именно это. И что, я ей свою вторую щеку подставляю? Нет, конечно… Даже, если и смолчу, в мыслях все равно такое ей отвешу! Хотя иногда она права бывает…
Не люблю, я значит, ближних, - горестно думал Никита. - Да... Это большой грех. Люди заслуживают того, чтобы их любили, они ведь не обязаны во всем соответствовать моим мнениям! Должен я Машку терпеливо выслушивать, ей не переча и не возражая? Христиане говорят, должен. А они – терпимы? Чуть не по ним выскажешься – так всех собак на тебя тут же спустят, даже до конца не дослушают!…
Никита сокрушенно замотал головой и даже плечом дернул, чем очень рассердил какую-то бабку, стоящую за его спиной. Никита извинился и как-то весь сжался под ее недовольным взглядом. …Никто из православных людей не станет меня слушать, если то, о чем я им буду говорить, и что меня волнует, не соответствует их воззрениям...
Во многих группах, где Никита успел побывать, терпимость благом не считают. «Только делая усилие против Жизни, можно приобрести в себе нечто новое – измениться или понять чего-то» - считают там. Только вот если им что про православие скажешь доброе – точно так же ощерятся: «Христиане – это наше прошлое» - заявят. Нет, с ними мне совсем не по пути… Но только, если я начну тем авторитетам поддакивать, которых толком не знаю – что же в этом хорошего!? Не в том смысле, что навязывать свое мнение другим – это правильно, а в том, что не хочу я другим позволять втягивать меня в их игру, пока я ее сам не принял…
У меня, наверное, - подумал Никита, какое-то другое представление о Боге и о мире, чем у православия. С другой стороны, я ведь сам в церковь пришел, меня сюда не тянули. Чего я здесь хочу - учить или учиться? Очищать свою душу перед Богом или с другими спорить и им свое проповедовать? Да… Смиряться надо, похоже…
Может быть, я должен покаяться, что никак не могу принять с миром тех, кто на меня не похож? Я ведь часто беру на себя роль судьи… Я тоже до конца не понимаю, чего другими движет - злюсь, критикую... Критика ни к чему хорошему не приводит. Что критика, – я вот вранья совсем не терплю!! Когда кто-то чувствует одно, а говорит другое или, еще хуже - не договаривает. Или вообще не понимает, чего говорит, потому что опыта не имеет… А может, мне надо, как они, в «дурачка» играть - ты говори, что хочешь, а я тебя не вижу, не слышу: смиренный я! Может быть, это по-христиански? Нет уж! Важно не просто правильно себя вести, а правильно чувствовать! Надо всяких людей любить, даже невыносимых. А у меня это не получается…
В храм приходят, чтобы молиться. Я этого не умею. Вон, в голове – куча мыслей, кошмар! И все - спутано, все – спорно, сплошные противоречия, а не мысли! Где уж тут благодать! Ум-то работает, а должно сердце отзываться! Но ум, все равно, мне не враг! Обязательно его надо использовать, и буду… Просто ум может завести меня в любые дебри, если его не контролировать…
…Ох, как поют-то красиво!! И псаломщик этот по Псалтири так классно сейчас читал молитву! Слов не разберешь, а как берет за душу! Век бы слушал! Мне знакомо это состояние. В Индии тоже говорят «Я есть Ты» и медитируют... Похоже, здесь, в храме, происходит нечто подобное: «Я ничего, Господи, не знаю, ничего не могу, но готов отдать себя в Твои руки! Прости меня, грешного и научи!» И все. А потом надо просто делать то же, что и другие в храме…
Я понял!!! В храме лучше всего оставить всякие свои мысли в покое и просто слушать. Вслушаться в слова священника, в молитвы певчих и участвовать в их молитве. Надо просто сказать себе: «Я во власти твоей, Отче!»
Ну, вот, моя очередь на исповедь подошла… Что я говорить-то буду?!!! Дурак дураком стоял, и ни одного своего греха толком и не вспомнил… Вот она - немощь моя духовная, вся передо мною… А может, перед Господом?