Помощи ждать неоткуда

Валерий Толмачев
   Какое мещанство и бесполезная трата времени – стоять в очереди в кинотеатр! Чтобы затем потратить его еще более бессмысленно, почти что убить, отдав два часа просмотру выдуманной кем-то истории, в темном зале, неотрывно уставившись в одну освещенную стену, с которой кто-то забивает твои мозги всякой чепухой. Да еще за деньги.

Так Илюша думал раньше. А сейчас он сам стоял в очереди в кинотеатр и был в наилучшем расположении духа. И на это была причина. Рядом, почти прижавшись к его плечу,  стояла одна из самых красивых девочек школы – Тима. Для Илюши она была не просто красавицей, а вообще – звездой на ночном небе, и еще несколько дней назад он мог представить себя и ее вместе только в мечтах.

Но, видно, кто-то влиятельный услышал его страстные молитвы, и повелел пересечься их путям-дорожкам. 

Всплеск чувств произошел внезапно. Они учились в одном, предпоследнем классе школы, но общались в разных кругах. Причем, круг общения Тимы был гораздо шире, распространяясь и на другие классы, где было немало заметных мальчиков, а Илюша был скромен, и опыт его общения с противоположным полом не выходил за рамки книжного. При такой разнице в темпераментах они не могли сблизиться и не сблизились бы никогда, если не два знаменательных в жизни Илюши события.

Во-первых,  он оказался единственным в классе, кто получил «пятерку» за контрольную по алгебре. Это сразу, пусть и краткосрочно, подвесило над его головой нимб гениальности, учитывая, что математичка  была едка как серная кислота и неподкупна как компьютер. Но, видимо, удача решила улыбнуться Илюше. Во-вторых, на школьном турнире по волейболу он так успешно сыграл, что зрители до вздрагивания потолков скандировали его имя всякий раз, когда он бил по мячу.

Утром следующего дня Тима подошла к его парте, и гипнотизируя широко раскрытыми, в обрамлении пушистых ресниц, карими глазами, прямо упрекнула, что он совсем не уделяет ей внимания. Два триумфа накануне существенно повысили Илюшину самооценку, и он, млея от ощущения сваливающего с неба счастья, отважился пригласить Тиму в кино.
И вот наступил вечер, когда Илюша, начисто позабыв о своем презрительном отношении к кинотеатрам, вместе со своей очаровательной спутницей встал в очередь к билетной  кассе. Гвалт, запахи и теснота не только не раздражали его, а наоборот усиливали радостное возбуждение. Еще меньше его заботило содержание фильма, который предстояло увидеть, так как атмосфера, в которую его погружало собственное воображение, была для него гораздо важнее.

 Тем не менее, для первого свидания он выбрал лучший, самый кассовый фильм, о котором гудела вся школа.  Именно это и стало в определенный момент основанием для беспокойства. Большинство людей стремилось попасть именно на эту картину, и электронное табло над кассами, сообщавшее о количестве свободных мест, бесстрастно свидетельствовало об этом. В мозгу Илюши началось лихорадочное соизмерение дистанции, остающейся до билетера,  с неумолимо сокращавшейся цифрой на табло, а также с длиной очередей в соседние кассы, где также продавались билеты на заветный сеанс. При этом внутренний голос твердил, что все рассчитано правильно, и на его долю еще останутся билеты. И все же Илюша был напряжен, потому что не любил неожиданностей и не хотел показаться неудачником в глазах Тимы. Склонность к самоедству была в нем всегда, и сейчас проявлялась в полной мере, причиняя Илюше непередаваемый дискомфорт.

Тима делала вид, что ничего не замечает, и под предлогом безмятежного оглядывания окружающих, демонстрировала Илюше свой великолепный профиль и осанку.
Число билетов уменьшалось быстро, но и очередь приближалаcь к цели, так что Илюша мог бы успокоиться, если бы не новый  раздражитель.

В поле его зрения попали два типа, приземистых и ширококостных, с вульгарными физиономиями, которые вошли в помещение, и   уставились на табло. Потом перевели хищные взгляды на очередь.

Илюше стало неприятно и неуютно.

Он отвернулся, тоже посмотрел на электронное табло, проворчал в пространство:

- Как очередь медленно движется.

Тима лаконично поддакнула, ободряюще улыбнулась.

А он снова огляделся в поисках тех двоих, несмело надеясь, что исчезнут они как мираж. И замер, похолодев. Типы протискивались к нему кратчайшим путем, упрямо буравя соседнюю очередь. Как шакалы, учуявшие в стаде  антилоп самого слабого. Но было тесно, им не давали пройти, и в какой-то момент даже зажали.

Казалось, вот-вот минует опасность, тем более,  что очередь Илюши почти подошла. Но шакалы оказались настырными. Их вспотевшие рыла замаячили в нескольких шагах.
Тима ни о чем не подозревала, но Илюша прекрасно знал о надвигающейся угрозе.
Еще немного, и они подойдут, встанут рядом, словно не замечая его, а потом потихоньку, а, может,  и грубо – в зависимости от собственного темперамента -  оттерев его плечом, протиснутся перед ним к кассе.

А табло показывает, что билетов все меньше, и очередь, дьявол, застопорилась, отнимая у Илюши последнюю надежду, что удастся проскочить раньше, чем подойдут эти двое.

Бывало такое у Илюши в младших классах, когда стоял он на большой перемене в буфет за вкусным кексом по шестнадцать копеек, и протискивалась перед ним какая-нибудь, очень специфическая нечисть из числа ровесников, которую в душе он презирал, но возразить не решался и молча уступал. Не всегда уступал, а перед конкретной нечистью, и не оттого что боялся, а потому что чувствовал, хотя и со стыдом – попробуй, возрази – и возникнет цепь происшествий, которая неизбежно приведет к самым печальным для него последствиям.

И вот эти двое, объявились, словно из кошмара, который неотступным призраком с детства, хотя и на задворках сознания, преследовал Илюшу. И опять перед ним выбор – уступить или нет. Только теперь он уже взрослый.

 У первого была особенно гадкая внешность. В каждой черточке таились угроза,  подлость и злопамятство, привычка подчинять других. Вс; в лице и мимике словно предупреждало  - «не связывайся - пожалеешь».

Илюша не сомневался, что будет именно так. Одерни он этого парня, не пусти в очередь, и начнется такое, что пострашнее фильма ужасов.  Ну,  защитит он свое место, а у того в кармане небрежно накинутой куртки нож. Ударит прямо здесь, не постесняется. Или просто кулаком въедет. Разобьет лицо, испортит вечер.  И это только начало, потому что дать сдачи  Илюша не сможет, должен будет пойти на попятный. А если нет – еще больше усугубит свое положение. Допустим, отобьет он атаку, шакалы уберутся. Но ведь недалеко! За дверьми кинотеатра будут поджидать, после сеанса. И там набросятся, без свидетелей. Да еще дружков позовут, чтобы отомстить за публичный афронт.  А Илюше звать некого.  Родители дома, ни о чем не подозревают. Еще и Тима рядом. Ее, наверное, не тронут. Но напугают сильно. А его изобьют в кровь. И если инвалидом не сделают, то больше ему в этот кинотеатр соваться нечего. Как увидят поблизости, будут устраивать засады со всеми вытекающими… Что ему тогда делать? Жаловаться родителям?! Бесполезно их втягивать. Как они могут защитить его  – написать заявление в полицию?! Та вообще никогда никого не ловила и не поймает впредь. А если поймает – проведут с хулиганами беседу и отпустят, а те озлобятся на Илюшу еще больше. И придется ему или дома сидеть безвылазно, или бежать из этого города. А куда? В общем, порочный круг, беспросветность!

А если стерпит он сейчас, промолчит и пропустит их?! Что подумает Тима? Да он же в ее глазах будет жалким трусом! Ей всех вещей не объяснишь! А объяснишь – объективно она поймет, а субъективно – на кой ляд ей сдался такой слабак, что  за себя и за девушку постоять не может, и не имеет ни гордости, ни самолюбия?  И что ей толку от его побед на математике и волейболе, если за этими победами никаких внутренних оснований, никакой силы характера и ума – а лишь,  вероятнее всего, одноразовое везение, случайность.
И все, и кончится его мечта, не успев начаться. Вот она - стоит рядом, стройная, длинноногая. Терпеливо ждет, несмотря на толкотню и духоту, когда ее избранник возьмет билеты. Ждет, когда он продолжит удивлять ее своими способностями и талантами.
А он ее удивит навсегда, поставив крест на отношениях с ней и жирную кляксу на своей репутации. Не дорос он до нее, и завтра  в школе опять забьется в свой угол, и будет держаться от нее на расстоянии, чтобы не шарахаться при встрече от стыда. После сегодняшнего происшествия Тима не захочет с ним общаться.

Потому что два подлых типа приближались, и распространяемая ими аура злобы и самоуверенности вытесняла из сознания Илюши все остальное.

Вот они совсем придвинулись к Илюше сбоку, но встав на сантиметр впереди. Как только очередь тронется, они вклинятся между ним и впереди стоящим человеком  – последним перед кассой.

И это было страшно, потому что у них были широкие плечи, и каждый квадратный сантиметр их тел дышал враждебностью, а еще потому, что табло показывало - если пропустить их, то Илюше с Тимой билетов уже не достанется.

Судьба дала ему шанс, который не просто ускользал из рук, а ускользал с позором. Девочка - предмет поклонения всех мальчишек, та, от одного взгляда и вида пушистых ресниц которой он краснел и приходил в неописуемое волнение, находилась с ним рядом последние минуты.

Очередь тронулась, и шакалы пошли наперерез. Илюша перестал думать. Дурея от собственной смелости и преодолевая ожесточенное внутреннее сопротивление, он произнес:

- Куда вы лезете, здесь очередь.

Получилось резко и громко. И после этого Илюша ощутил себя так, словно летел с нераскрытым парашютом. В тумане светилась цифра «2» на табло.
Парни, кажется, не расслышали, дернулись вперед.  Теперь Илюша видел всю сцену только глазами Тимы.  Это и заставило  сделать следующий жест - он  положил руку на плечо главного, добавил срывающимся голосом:

- Эй, так нельзя.

Тот обернулся всем телом. Обжег мрачным черным взглядом.

Крепкие пальцы схватили Илюшу за борт пиджака, смяли ткань в комок.

«Ты че, пацан, убью!», - услышал он злобный шепот.

Но Илюша уже ничего не мог вымолвить, и только умоляюще посмотрел на билетера.
И тот, поколебавшись, провозгласил: «Этот парень и девушка были первыми». И нетерпеливо поманил Илюшу.

В этот миг ожила, зашумела очередь:

- «Кто там лезет?!», «офигели совсем!» «в лоб захотелось?!».

Пальцы отпустили Илюшину одежду.

Первый тип кивнул второму,  и они растворились в толпе. А в барабанные перепонки Илюши била яростная, брошенная напоследок фраза «Мы тебя поймаем!», и он был готов отдать все на свете, чтобы это было неправдой.

* * *
Он надеялся укрыться от тревожных мыслей в темном зале. Но едва погас свет, как они стали терзать его с новой силой. Тима сидела рядом, он с благоговением ощущал ее присутствие и вспоминал, как при входе в зал она на несколько секунд взяла его под руку. Как будто они стали настоящей парой. Это воспоминание было как ускользающий сладкий сон, за который он пытался уцепиться, но бесполезно.

Среди сотен других зрителей, включая Тиму, он чувствовал себя в полном одиночестве, как агнец на заклании. После фильма все, кроме него, в хорошем настроении пойдут домой, думая об ужине и чистой постели, строя планы на завтра.

А у него нет завтрашнего дня, и тонкую ниточку его будущего держат в руках два типа, поджидающие за дверьми кинотеатра – вольные отпустить ее, что было бы чудом, или втоптать в грязь.

Обратиться за помощью не к кому, да и стеснялся Илюша просить незнакомых людей. Это его проблема, как он может подставлять других, даже если речь идет о  его судьбе!
Он представлял, как действуют эти шакалы. Возможно, их будет целая стая. Остановят у выхода или нагонят, когда толпа рассеется. Несколько угрожающих слов, потом удары. Собьют с ног, снова град ударов, учащенное сердцебиение, крики Тимы. Мрак…

Можно попытаться в толпе дойти до автобусной остановки. Нет, далеко, их успеют отсечь!  А если побежать, то нет гарантии, что удастся сразу запрыгнуть в автобус. Да  и  как такое бегство объяснить Тиме? Трусостью? Она перестанет его уважать.
За дерзость надо отвечать,  К черту гордость, не нужно было их трогать. Делали бы, что хотят!

 Илюша пытался смотреть на экран, сцены на котором никак не связывались воедино. Сознание отторгало их, но он хотел, чтобы  фильм длился до бесконечности.
Конец сеанса. Он так ничего и не придумал. Зажегся свет, он встал, его пошатывало. Тима встревожилась:

- Ты себя хорошо чувствуешь?

- Конечно, - он улыбнулся, чувствуя слабость в низу живота. «Что делать?» - бесшумно плескалось в голове.

Он шел к выходу, намеренно, как щитом закрывая собой Тиму.
Оказавшись на пороге, почувствовал какую-то странность. Вышедших раньше словно ветром сдуло, но «шакалов» на открытом пространстве не было. Под наружной стеной кинотеатра толпился народ,  поблескивал маячок скорой помощи.

 Приободрившись, Илюша приблизился и обратился к крепкому парню, по виду - ЧОПовцу, стоявшему к толпе спиной. Судя по спокойному выражению лица,  он был осведомлен о происходящем.

- Что случилось?

Парень с любопытством оглядел Илюшу:

- Два ублюдка ранили ножом билетера.  Их уже взяли, а его сейчас повезут в больницу.
Илюша увидел край поставленных на землю носилок. Выругался непроизвольно.

- Вот так, будьте осторожны, - наставительно сказал ЧОПовец.

Илюша вернулся к Тиме. Объяснил, в чем дело.

Она спросила:

- Мы можем ему чем-то помочь?

- Не знаю, там уже есть люди… - сказал он неопределенно.

- Тогда… пойдем?

Ее красивое, дышавшее доверием лицо отвлекло Илюшу от дурных мыслей. А когда она потянула его за руку, он уже не колебался. Они пошли прочь.
"Сволочной мир", -подумал Илюша.- "Но, может, все еще наладится?..."