Операция «Хирам» триумфально завершилась. После четырех бессонных ночей я полностью выдохся и только лег на цементный пол передового штаба в Малакии, как мгновенно провалился в сон. Я спал как убитый, когда меня грубо растормошили. Это был Йосеф Эйтан, сопровождаемый моим адъютантом Максом. Увидев, что никакие встряхивания не могут заставить меня открыть глаза, они рассудительно прибегли к ведру холодной воды. Я присел, фыркая и негодуя.
«Подъем! - крикнули они, - Яэль едет сюда». Мой помутившийся мозг обрадовался этой новости как арабской контратаке! Однако, пока Макс объяснял, что с большим трудом отговорил ее ехать в Малакию, мне удалось встать на ноги. После долгих обхаживаний она согласилась дождаться меня в тыловом штабе в Сасе. «Но я не думаю, что она будет долго ждать, - предупредил он, - если вы быстро не поедете туда, она приедет сюда!» Угроза возымела действие. Десятимильная дорога из Сасы в Малакию извивалась по лесистым холмам, примыкающим к ливанской границе. Округа, все еще ничья, кишела отставшими солдатами и снайперами. Если она попытается добраться по этому пути, то может нарваться на засаду. Я поспешил обратно в Сасу, чтобы перехватить ее.
Всего пять дней назад вызов к Мотке Маклефу прервал наше мирное обсуждение свадебных планов. Но это были долгие для нас обоих дни. Она провела их в штабе Северного командования, приклеенная к приемнику, тревожно следя за ходом нашего наступления. Но поступавшая информация была неполной и ограниченной. Она сидела там, пока могла выдержать эту неопределенность и в конце концов решила сама выяснить, что происходит. Используя все свои связи в штабе, «мобилизовала» джип и отправилась искать меня. Поиски вели ее по пустынным горным дорогам, еще не очищенным от мин и прочих опасностей.
Я должен был представлять жалкое зрелище, когда мы встретились в Сасе. Нескольких часов сна было явно недостаточно для компенсации пяти бессонных ночей. Сонный, изможденный, в грязной форме. Нечего и говорить, что немытый и небритый. Пугало, а не командир победившей бригады!
С самого начала мой водитель Йосси назначил себя «сторожевым псом» нашего романа с Яэлью. Вот и сейчас он делал все возможное, чтобы моя неряшливая наружность приняла подобающий жениху вид. Он исчезал куда-то и возвращался, занимался какими-то таинственными делами. Наконец, гордо предстал, держа огромное блюдо с таинственным образом «реквизированной» жареной курицей, собираясь вручить его нам. Намерения Йосси были самыми благими, боюсь, что я сильно смутил и разочаровал его, спросив, достаточно ли мяса, чтобы угостить весь штаб. Удивившись, он попытался выкрутиться. «Что вам беспокоиться? Ешьте, давайте!» Но я не сдавался и вынудил его признать, что больше мяса нет. Он очень смутился, услышав, что я не притронусь к угощению.
Это был не единственный подобный случай. За то время, что Йосси знал меня, он не мог не понять, что я не приемлю никаких привилегий, особенно в отношении еды, и твердо придерживаюсь принципов, которым мы следовали в канадской армии. Я не поем, пока не удостоверюсь, что мои солдаты накормлены. Подчиненные уважали этот порядок, но бедный Йосси казалось никак не мог принять это необъяснимое поведение.
Я все еще стоял с извиняющимся видом, а он делал все, чтобы привести меня в порядок. Соорудил импровизированный душ из подвешенного ведра с водой. Когда я стал чуть более презентабельным, привез Яэль и меня в штаб Северного округа. Все еще усталый, я проспал почти всю дорогу. Приехав в штаб, оформил свадебный отпуск.
Брачная церемония проходила в замечательном доме Лифшицев на горе Кармель, проводил ее рабби Кнайел – главный раввин Хайфы. Мы планировали скромную свадьбу, но планы - одно, реализация – совсем другое.
По израильскому обычаю объявление о предстоящей свадьбе публикуется в газетах с приглашением всех друзей и знакомых. Судя по происходящему, приглашение увидели и приняли почти вся израильская армия, авиация и флот! Нечего и говорить, что 7-я бригада явилась в полном составе. Они принесли весьма уместные сейчас подносы с мясом – свадебный подарок от Каюкджи. Празднование превратилось в широкомасштабный пикник в саду, поскольку поздравить нас пришли толпы гостей. Очень веселое и сердечное событие омрачало только одно обстоятельство. Все еще не существовало расписания самолетов нового государства, пересадки не были отрегулированы, поэтому никто из членов моей семьи не мог бы добраться до Израиля к свадьбе. Дункельманы до сих пор не простили мне несвоевременное уведомление. Могу ли я обвинять их?
Хотя на медовый месяц мне дали отпуск, казалось армия преследует меня везде. Моше Кармель подошел ко мне на свадьбе и попросил явиться следующим утром в штаб Северного округа. Оказывается он ждал меня с докладом о планировании операции «Хирам» - в первый день медового месяца! Я так и не разобрался, шутил он или нет. Решил, что шутил, и не пришел.
Избежать доклада было сравнительно легко, труднее было отделаться от моего водителя Йосси, решившего сопровождать нас весь отпуск. Понятно, что мне эта идея не понравилась и, чтобы отделаться от него, я попытался отправить в отпуск его самого. Однако, недооценил его упорство. Неудержимый, он вернулся в наш прибрежный отель в Натании, и стукнув один раз в дверь, ввалился прямо в нашу спальню, уведомив, что готов отвезти нас куда мы пожелаем.
Медовый месяц длился десять замечательных мирных дней, отмеченных двумя заслуживающими внимания событиями. Первым был визит Бен-Гуриона и его жены Паулы, приехавших объяснить, что заседание Кабинета не позволило им побывать у нас на свадьбе. Мы были очень польщены этим визитом, прошедшим в родительском доме Яэли, а также подарком Бен-Гуриона – собранием его работ с личным автографом, которое мы бережем до сих пор.
Второе событие сначала имело несколько зловещий характер. Ко мне пришел посланец от шейха Марзука, сообщивший, что я серьезно обидел друзов, не пригласив их на свадьбу! Это был удар по чувствам моих друзей и товарищей по оружию из деревень Янух, Джат и Ерка, а так же друзских жителей Шафа Амра.
Такое недомыслие испугало меня. Я принимал помощь этих смелых людей в военных действиях, у нас было немало дружеских встреч, а теперь ушел и совершенно забыл, что они конечно же не читают ивритских и английских газет, а значит и не увидели заметки о нашей свадьбе! Крайне смущенный своим упущением, я предринял все, чтобы уверить эмиссара, что не сделал это намеренно. Мне стало намного легче и приятнее, когда после моих самых искренних извинений я получил очень трогательный знак прощения: нас пригласили в друзские деревни на праздник и «фантазию» в честь нашей женитьбы! Это большая честь и награда. Мы приняли приглашение с чувством благодарности.
Я не сомневался в искренности друзов и их чувствах ко мне, полностью доверял им и их гостеприимству. Тем не менее, думая о предстоящих празднествах, я испытывал некоторые опасения. Друзы относятся друг к другу по-родственному, но всегда есть некие клановые и деревенские междоусобицы. Три пригласившие нас деревни были вовлечены в мучительную длительную вендетту, между ними была многолетняя открытая вражда. Кроме того, недавно там произошли печальные инциденты, в стычках было убито несколько израильских солдат. Меня беспокоило, что впервые за много лет все эти люди соберутся вместе. В молодости от арабских и бедуинских приятелей я узнал, что такое «фантазия». Главное ее качество - стрельба. Любой, кто носит оружие, по обычаю должен стрелять из него. В воздух, но иногда пуля может заблудиться...
Помня об этом, я принял некоторые меры предосторожности. Хотя не предвиделось преднамеренных нарушений, празднование готовиилось с тщательностью военной операции. На самом деле это и была военная операция, просто другого рода. 79-й танковый батальон моей бригады обеспечил впечатляющий эскорт: не менее роты бронемашин, каждая с полным комплектом пулеметов и более тяжелого вооружения. Необычайно грозная свадебная процессия.
Утром назначенного дня наша колонна двинулась по ухабистой серпантиной колее, ведущей в холмы. Яэль была слегка напугана, но я держал ее за руку и пытался успокоить, в то же время предупреждая о возможных сюрпризах. Они не заставили себя ждать.
На пути нас встретила компания свирепых усатых друзов, выстроившихся по обе стороны дороги с поднятыми ружьями, из которых они начали палить прямо над нашими головами. Мы ехали под треугольным свадебным балдахином летящих пуль. Впечатляюще, но немного нервозно. Яэль, по природе робкая, вздрагивала, когда эхо залпов раздавалось вокруг нас, но храбро делала все возможное, чтобы преодолеть свой страх. После первого шока она постепенно собралась и сидела рядом со мной бледная как привидение. Снова я предупредил ее: «Это только начало...». Я знал, что нас ждет.
Мы остановились в первой деревне. Яэль и меня провели на центральную площадь. Крыши над нами были усеяны людьми, пришедшими поприветствовать нас. Взвод солдат в трепетавших на ветру белых куфьях промаршировал к нам. Во главе шел щеголеватый офицер в бриджах и сапогах. Очень красивый, с вздыбленными усами. Он провел солдат строевым шагом перед нами, потом развернул и они красиво прошли в нашем направлении, вынув пистолеты. Остановившись перед Яэлью, он упал на одно колено, поднял пистолет и разрядил в небо всего в нескольких дюймах от ее лица. Уголком глаза я увидел как она встревожена и почти испугался, что она упадет в обморок, но зря беспокоился, она все еще стояла на двух ногах и теперь полностью пришла в себя. Испытание «фантазией» было выдержано!
Празднование было щедрым и экстравагантным. Пир ждал нас в каждой деревне и каждый мухтар (деревенский староста) по очереди пригласил нас к себе на праздник. Везде все происходило одинаково: хозяева приносили и ставили перед нами большие круглые противни с тушеной бараниной и подносы с горами мяса. Сидевшая рядом со мной на почетном месте Яэль была единственной женщиной среди присутствующих. Друзы не считали возможным присутствие своих женщин на общественных празднествах. Как почетные гости мы должны были начать пиршество, обмакнув руки в дымящиеся тарелки. Когда мы взяли по куску, то же сделал мухтар, потом другие важные лица и, наконец, остальные охотно присоединились к нам. На улице мужчины играли во всевозможные игры, сопровождая их веселыми криками и стрельбой в нашу честь. Тем временем женщины, хоть и сидя дома, нашли способ присоединиться к празднованию: мы хорошо слышали их пение.
То же самое повторялось в каждой деревне и ожидалось, что мы примем сердечное участие в каждом застолье. Даже с моим здоровым аппетитом, тренированным с детства за ломящимися столами в «Киббуце Дункельмана», задача оказалась тяжелой. Яэль, всегда евшая мало, очень встревожилась. Она, естественно, не могла отказаться, не оскорбив при этом наших очаровательных хозяев. Поэтому была вынуждена совершать все положенные при еде движения, убедительно демонстрируя процесс, для чего сотни раз пережевывала крошечный кусочек с видимым удовольствием.
Последний пир проходил в деревне шейха Марзука, где нас провели в комнату с высоким потолком в виде купола и усадили на возвышении над хозяевами и гостями. Банкет был похож на два предыдущих с теми же церемониями и ритуалами, но с одним большим отличием: среди гостей были мухтары и уважаемые люди из других деревень, которые впервые за годы собрались под одной крышей. В нашу честь они отложили старинные неутихающие ссоры и собрались вместе на застолье и «фантазию». Примирение стало беспрецедентным событием. Было замечательное чувство, что непосредственно мы послужили средством, положившим конец лютой мучительной вражде, длившейся так долго.
Гулянье становилось все более неуправляемым и буйным. На улицах вокруг дома интенсивность стрельбы возрастала с каждой минутой, пока не создалось впечатление, что снаружи идет настоящая война. Даже внутри то один, то другой гость, показывая свою радость, стрелял в потолок. Судя по пронзительным крикам со стороны домов, где пели женщины, там веселье тоже достигло апогея. Шейх Марзук передал приглашение своей жены, которая звала Яэль к себе домой, чтобы вручить свадебный подарок. К этому времени, однако, Яэль никак не хотела оставлять меня и сумела так вежливо, как только могла, отклонить приглашение. Шейх не настаивал, вместо этого он сам сходил на женскую половину и лично принес подарок - большое золотое ожерелье ручной работы, которое его жена сняла со своей шеи.
Жест был столь трогательный, что произвел еще большее впечатление, чем происходящее в зале, где люди годами не разговаривавшие, пожимали друг другу руки и забывали свои разногласия. Вражда ушла, междоусобицы забылись, вендетта сменилась согласием. Было очень трогательно видеть как бывшие враги обнимались, возобновлялись дружеские отношения, возникал микромир всеобщего лада и братства. На это невозможно было смотреть спокойно.
Но, как вскоре обнаружилось, вновь обретенная гармония была очень хрупкой. Ирония происходящего была в том, что крушение наступило из-за двух еврейских гостей. Пока друзы восстанавливали старые дружеские отношения, эти двое – наши старые друзья Мордехай и Хаим – продолжали старую вражду. Семена этой вражды лежали в том факте, что они поддерживали разные враждующие группировки друзов. Теперь, когда друзы преодолели свои собственные разногласия, некоторые из них решили помирить Хаима и Мордехая. Обоих почти силой вытянули на середину зала, их друзские друзья стояли вокруг, ободряюще улыбаясь и ждали, когда эта пара пожмет друг другу руки. Но ожидания были преждевременны: ни в чем не соглашаясь, эти два врага были едины в своей вражде. К ужасу присутствующих ни один из них не протягивал руку дружбы.
Среди всеобщего радостного примирения столь недружественный акт был взрывом бомбы. Атмосфера дружбы, только что наполнявшая зал, была грубо развеяна и воздух наполнился напряжением. Наступила мертвая тишина. Затем хуже, чем тишина, послышалось шарканье ног и друзы из разных деревень начали выстраиваться возле своих еврейских «борцов», стоящих лицом к лицу и сердито смотревших друг на друга.
Ситуация накалялась, вспышка казалась неизбежной. Одно неверное движение могло привести к кровопролитию, поскольку все были вооружены. Я очень боялся за Яэль и думал о ее безопасности на случай драки. К счастью я заранее позаботился о том, чтобы бронемашины окружили здание. Теперь, видя, что затевается внутри, я быстро сообразил как отвлечь внимание и приказал экипажам открыть огонь из автоматического оружия.
Мгновенно несколько дюжин легких и тяжелых пулеметов застрочили с громовым ревом, отдающимся со всех сторон. Это был впечатляющий фейерверк, оглушающий грохот которого произвел нужный эффект. Все без исключения гости замерли, раскрыв рты от восхищения столь массированной стрельбой, далеко превосходящей все виденное ими раньше. Друзы получили несказанное удовольствие! От столь изумительной «фантазии» два враждующих лагеря быстро забросили свои конфликты и выбежали на улицу порадоваться и повеселиться. Как ни странно, автоматическое оружие восстановило мир!
Опасность миновала. Я все же решил больше не рисковать. Воспользовавшись моментом, мы быстренько попрощались с хозяевами. Я проводил Яэль к нашему автомобилю и мы уехали с эскортом бронемашин. Когда мы промчались вниз по холму, я вздохнул с облегчением. Это был веселый и незабываемый праздник, к моей радости, закончившийся на счастливой ноте.
^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
Глава 29. Из солдат в поселенцы http://www.proza.ru/2010/03/06/1079