Нет ничего лучше нелетнего солнца, от которого ты просыпаешься, утреннего душа и крепкого свежезаваренного чая. Мне нравится такое утро, потому что после сна и раздумий на больную голову, лихорадочных самоистязаний наступает апатия. Плёнка, затягивающая ранки. И ходишь как робот в приподнятом настроении, надеясь, что никто не заденет за живое, не наступит на больную мозоль, чтоб не сбить сладенькое отупение. И хохочешь что-то там себе.
Вчера я прочла, что человек, часто разговаривающий сам с собой вслух, как правило, обладает высоким уровнем интеллектуального развития. Признаааайтесь, что Ваше эго ликовало после прочтения этой фразы! Как и моё вчера.
Однажды, когда мне было лет 5, был такой же солнечный день, обычное послезавтрачное безделье и предвкушение каких-то событий. Но было и ещё что-то. Тыщулетназадние воспоминания неотчетливы. В этом возрасте у людей столько дел! И эти дела делаются, а не обдумываются по полсотне лет, события происходят, а не описываются словами, как сейчас! И эмоции не сдерживаются. Хочешь что-нибудь, просто орёшь «Я хочу!!!», хочешь поплакаться – пожалуйста, на тебе, лапуль, тазик для соплюшек! Эх, красота.
Так вот, у меня было всё то же самое, но плакать не разрешалось. Ну и требовать что-то нежелательно было. А накануне, помню, закатила я истерику по поводу выпрашивания у мамы то ли какой-то игрушки, то ли ещё чего-то важного. Ну и мама ласково мне пообещала, что, конечно, всё завтра будет, только не плачь. И я уснула. Святая наивность! А когда проснулась, над моими глазами нависала мама со взглядом, полным ненависти, и говорила: «Истеричка и эгоистка!»
Утром мозг вяло связывает сказанное с происшествиями вчерашнего дня. Поэтому я просто встала, умылась и что-то спросила у мамы. Но она не ответила. Она перестала на меня реагировать. Она сделала вид, будто не слышит меня. И вот я захожу в туалет, потому что распускать сопли у кого-то на виду мне не разрешалось, закрываю дверь, и… и несколько секунд не понимаю, где я нахожусь, как меня зовут и что вообще происходит. Ошарашенная, просто выхожу оттуда, забыв даже поплакать-то, с мыслью, что такое, вероятно, со всеми бывает.
В свои три года я отлично выговаривала все буквы и тараторила на ура. Но дома мне не было дозволено много говорить, а уж тем более петь. Ма старательно объясняла, что у меня отвратительный голос. Позже я взялась что-то писать, чтобы, если я молчу, то хоть как-то не загрязнять оперативку своего серого вещества. Но сочинения мои были «оторванными от темы и бестолковыми». В итоге до 8 класса сочинения писали за меня. Ладно, у изобретательного детского мозга найдутся и другие способы!
Было дело, наигравшись в куклы, я свалила их в одну кучу. Всякие Кены, Барби, Синди, знаете… И села смотреть мультики. Убирать груду кукольных недочеоловеков я не стала, потому что собиралась в них поиграть после просмотра мультфильма. И тут картина маслом! Заходит в комнату ма, смотрит на кукол и начинает кричать на меня: «Это что ещё за групповуха?! Меньше надо в телек пялиться, там только и делают, что рекламируют презервативы!» А я и знать не знаю, что за презервативы с групповухами. Ну на групповуху я тогда подумала, что это просто сборище людей. А про презервативы я спросить не успела, так как на полуслове получила по губам. Впрочем, я же всё равно потом узнала, что же это такое. Сейчас думаю, и правда, может, много было такой рекламы, в СССР же секса не было, бедный я ребёнок из пробирки, а после распада как раз и вылезло из бессознательного рекламщиков всё в телевизор. А куклы в куче у меня, между прочим, одетые все были. И с чего маме так показалось?..
Ну что, остаётся только рисовать. Всё остальное как-то небезопасно. И нарисовала я, значит, как-то брату на день рождения огромный торт на шатком скромном столике. В 2D, разумеется, тогда же я про изометрию не знала. Ну торт – просто мечта. Такой большущий! Дарю рисунок брату, вся такая гордая, а он рассмеялся, указывая на то, что свечи на торте достают аж до потолка! И комментарий «Да чего с неё взять, руки-то из жопы!» Конечно, генетика такая серьёзная штука.
Собственно, мне оставалось только слушать. Это было довольно интересно. Меня так поглотил процесс слушания, что я уже не могла понять, как это я раньше не придавала значения слуху. Восторгу моему не было предела, когда папа подарил мне первый мой плеер. Я ещё тогда сказала, что это же дорого, наверно. Отец взял из шкатулки для погребения зарплат купюру, сделал вид, что высморкался в неё, и выбросил в мусорное ведро. Впечатлило. Так что я не транжира, это всё импринты. Совершенно точно.
Я погрузилась в чтение и музыку. Если бы книжки были съедобными, а музыка – питьевой, то я бы заработала себе заворот кишок. Как раз тогда я начала сознавать себя ухом. И ощущать и воспринимать себя как ухо. Я подходила к зеркалу и видела большое ухо вместо себя. Естественно, я не задумывалась о том, что на мой вид люди реагировали адекватно, что я каждое утро одевалась. Принимала душ. В конце концов, не ухом же я писала в тетрадках, ела, смотрела и ходила в туалет! Но тогда я не анализировала. Я просто была ухом.
Впрочем, никто никаких странностей за мной не замечал. Были некоторые проблемы с посещением врачей только. Помню комиссию перед институтом. Прихожу к лору. А он мне: «Ну, сейчас посмотрим, как Ваши уши поживают!» Юморист тоже мне. Я так удивилась, что чуть не впала в ступор. «Да, - говорю, - нормально поживают, как все! Вот только ухо, оно у меня одно!» Он посмеялся, конечно, думал, шучу.
А так ничего, нормально. Продолжала с интересом слушать. Лекции, скандалы, анекдоты. Смех, пустую болтовню. Интонации, тембры. Особенно в общественном транспорте, чего там только не услышишь! Несколько раз я встречала психов, думаю, один из них был параноиком, а остальные – шизофрениками. Я знаю, сейчас рассказами про ненормальных никого не удивишь, но те… те были настоящими. Один, который параноик, был жутко смешной. Рассказывал всю дорогу, с деловитым видом попивая коньяк из бутыли, как его недавно треснула по спине жена. Шваброй. Треснула, потому что он пытался её убедить, что, мол, соседская ручка двери за ним наблюдает. Куда бы он ни повернулся, ручка всё время тоже крутилась за ним. Он, конечно, сразу понял, что за ним неспроста следят, и это точно дело рук Ордена Иллюминатов. Страшное дело! Видать, важная он птица при таком раскладе.
Другой, шизофреник, уставился в метро на мой пакет. Что-то бормотал сидел, потом подошёл и сказал, что рисунок на моём пакете, это его портрет. Смотрю, а там геометрический узор. Вот, думаю, даёт стране угля! Но разочаровывать его не стала, конечно.
А по весне, это же вообще кошмар, у психов обострение. Еду как-то в автобусе, а напротив сидит чудак в старом-престаром полушубке. А тепло ведь. Сидел-сидел, а потом как заявляет мне: «Со мной разговаривают неземные голоса!» - «А со мной, - говорю, - земные. И всех приходится слушать. Потому что я ухо.» У него на глазах навернулись слёзы, он вскочил и начал свой монолог, приправляя его гротескными жестами. «Вы вот думаете, я шучу?! Я всю жизнь спокойно жил себе в пригороде, а только переехал в эту проклятую столицу, так сразу умер! Пустые люди, от них нигде не скрыться, даже в себе, попытаешься убежать, а они тебе в голову на расстоянии наловчились гадить! Всезнайки, которые отравляют тысячей своих масок жизнь обычным людям! Лицемерие, маски! Своей собственной рожи-то нет, вот они и копируют! Советуют, говорят, экий ты неправильный. Воруют твои жесты и фразы, а потом выдают их за свои. Мало того, потом твои же фразы пытаются тебе объяснить, подумать только, хамьё!» Он манерно достал платок из кармана брюк и высморкался. «От меня жена ушла к такому одному…профессору. Он же лекции читает, говорит красиво, что Вы - что Вы. И тут голос мне говорит: «А чего ты так переживаешь? Ты же давно мёртвый!» Я не понял сначала, потом решил проверить. Беру ножик, начинаю резать руку. А кровь, мне показалось, не идёт! Меня аж затрясло. Ну я от отчаяния и отрезал себе все пальцы на руке, видите? А потом не помню. Сознание потерял. Потом заметил, что волосы-то поседели… Понял позже, что обманывают меня эти голоса, и что это всё те же пустозвоны, только те, которые умудрились прогрызть мне голову и поселиться там. Мне от них не спрятаться никогда. И никто не поможет, потому что пустозвоны убедили всех, что я отпетый лгун! И все верят им.» И тут он совершенно неожиданно застыл в неестественной позе, словно скульптура, прикрывающая беспалой кистью глаза. «Всё, - подумала я, - конченый человек. Кататоник.» У них все-все эмоции скапливаются в мышцах, потому что выплеснуть их страшно. Ох уж эти бедолаги. Страдают от своей тактичности.
А вообще, я уже знаю кучу историй про душевнобольных! Обнаружили-таки, что я ухо, и отправили меня лечиться. Но всё хорошо, я теперь пью таблетки и иногда ощущаю себя не одним ухом, а двумя ушами со всем остальным туловищем. Человеком то есть. И даже пишу – собираю истории про чокнутых. А мой лечащий врач вообще шутник. Знаете, как он мне вкупе с таблетками помог почувствовать себя целым человеком?! Ни за что не догадаетесь. Он сказал мне закрыть глаза и двигаться по комнате в любом направлении. Когда я лбом врезалась в косяк двери, я поверила, что помимо уха, у меня есть лоб. Возможно, даже с шишкой.