Так вот. Кто из них был более не прав – Вещий ли Олег, не внявший упреждению Кудесника, либо последний, расплывчатостью своего предсказания, за давностью лет восстановить сложно. Олег успокоился, когда конь его, выражаясь современно, отбросил копыта, и не воспользовался услугами скотомогильника. А Кудесник, шельма, видать, знал всё наперёд, но не конкретизировал. Может, обидел чем Олег. Князья, они всегда с гонором были. Вот и ….
Только в наши времена с этими делами вообще жесть – дело. Предсказатели, кудесники, экстрасенсы, как грибы после хорошего дождя, расплодились. И по телеку, и в Интернете, и на газетных разворотах. Телефоны, адреса. Цены договорные. Может Олегу оттого не повезло – на халяву понадеялся.
Хорошо, сегодня народ поумнел. Предсказала гадалка, мол кирпич тебя успокоит, или, упадёшь – и об асфальт покалечишься. Никто ведь в каске по городу не гуляет, да и с пучком соломы под мышкой вроде не часто городского встретишь. Беспечнее стали, наверное.
Так вот и Алексей. Ни в Бога, ни Чёрта не верил, а с кудесниками, видать, просто не фартило. Уж не молодой, кой-чего успел повидать. И работёнка в кайф – тайгу ножками вдоль и поперек мерять, чего полезного государству искать. Такое вот дело привычное и исполнял в тот злополучный для него день.
За жизнь бродяжную, чего не случалось. И с медведицей неполадить успел, и водицы нахлебаться в заломе на сплаве на долго вперёд – всякое бывало. Вспоминалось грустно, поэтому и не вспоминал, не любил. Вроде, и годы ума-опыта добавляли.
А день выдался чудесный. Переночевал на перевале у костерка, чифирнул, червячка заморил и вниз по крутому ручью с весёлым названием – Петушиный. По набитой звериной тропочке вниз ноги сами несли. Солнышко, тучки небесные. С гольца спустился – лесочек долинкой пошёл. Настроение – лучше не надо. Размышляет на ходу – Откуда здесь петухи, кой чудак ручей Петушиным назвал? Тревоги никакой – привычный маршрут. Сподручный «ТТ» обнадёживал, привычно лаская правое бедро.
Долина расширялась, приближаясь к устью ручья. По днищу, поросшему высокой травой и цветами, колками и в одиночку рассыпались корявые северные тополя и чозениии, а прогретый воздух был духмян до одури цветущим богульником. Солнце, цветы, здоровье и хорошее настроение – и нет места тревожному «БДИ».
Молочно-товарная ферма совхоза «Гарманда» в одночасье осиротела – приказал долго жить совхозный бык, защита и гордость совхозного коровьего стада. Понятное дело, соболезнованием бурёнкам не поможешь, без быка им жизнь не в кайф. Да и план по молоку был под угрозой. Вот и везли быка породистого, крепкого, для коровьей радости и сохранения высоких удоев. Летел он самолётом в сонном состоянии, крепко связанный и под надёжной вооружённой охраной – крепкий был бычок.
Он хоть и не был мексиканским, норов свой нордический поселковым жителям обнаружил быстро. Вырвавшись на свободу по недогляду, либо разворотив ограду, бык, ласково названый Фонариком, принудил их к высоким спортивным достижениям в беге и прыжках через забор. И странное дело – бык смиренно успокаивался, когда кольцом, предусмотрительно вдетым Фонарику в ноздрю, овладевал мелкий мужичонка, фермерский скотник. Может слово волшебное знал, а может добротой взял мужик. Коровки явно повеселели, улучшился аппетит и удои пошли вверх.
В резко расширившейся части долины Алексею открылась идиллия – ну, один в один, копия рекламного ролика молока «Милка». Меж дерев чёрно-белыми пятнами рассыпалось стадо коров, вероятно, холмогорской породы. Разомлев на солнышке, коровы лениво пережёвывали разнотравье и появление среди них Алексея восприняли совершенно индифферентно. А тот беспечно и жизнерадостно лавировал среди них, иногда позволяя себе беспардонное похлопывание по крутым коровьим бокам. Чудак, он и помнить не знал, что, в отсутствие пастуха, главным в стаде был бык.
Тревога торкнула Алексея вдруг. Откуда исходила она Алексей не понимал, почувствовав внутренний неуют и весь как-то напрягшись. Остановившись, он внимательно огляделся вокруг. Покой и тишина. Только густая поросль чозении привлекла его внимание. Сквозь неё просвечивалось что-то светло бурое и большое. Внимательно вглядевшись, Алексей понял – оттуда наблюдают за ним. Кто? Беспечное поведение коров несколько успокаивало. Зверя они почуяли бы давно. Он даже сделал несколько осторожных шагов в сторону мнимой опасности, и напрасно.
«Фонарик» принял вызов. Он медленно вышел из зарослей, будто красуясь перед Алексеем, и тот опешил. Светло бурый гигант центнеров восьми, с широченной грудью и огромной лобастой головой, заслуживал уважения. Настроение же быка исключало двусмыслие. Опустив голову и угрожающе сопя, Фонарик рыл землю, медленно приближаясь к Алексею, а тот, завороженный увиденным, пень пнём застыл, не шевеля онемевшими ногами, да и мозгами, видать, тоже.
Соображение включилось, когда до быка оставалось метров пять-шесть. Видать адреналин поспособствовал. Стометровку Алексей в институте одолевал на второй разряд. Тут пришлось обойтись без низкого старта, и толчка, естественно. И рванул он поперек долины, виляя меж дерев и изумлённых, забывших о жвачке, коров. Какой разряд был у «Гаруна», Алексей, конечно, не знал, но на первой стадии соревнования оставил быка без форы и увеличил разрыв. Понятное дело бык был широк в бёдрах, и потому вилял между стволов с большей амплитудой. Да и коровы в растерянности под ногами путались. А вот дальше-хуже, метров полста ровного травяного газона.
Бык засопел Алексею в спину, а болотные сапоги ускорению не способствовали. Впереди крутой и чистый травяной склон. Каков будет бык на подъёме, кто ж засекал. Алексей рванул на ходу пистолет, да что эта пукалка против такой массы – пустое дело. Про ответственность за убийство думать было некогда, а смерть вот она – сопит и топочет копытами за плечами.
Ещё в начале забега Алексей заприметил глубокую расчистку поперёк склона, прорытую геологами в поисках золотых россыпей. И вот уж она рядом, вот оно спасение, ещё немного, каких-то десяток метров.
Алексей из последних сил одолел мягкую, проседающую под ногами, осыпь в основании расчистки и, буквально, юркнул в неё. Еще десяток шагов по мелкощебёнчатой осыпи, и он упал на спину на дно расчистки, направив оружие быку в лоб.
Фонарик забуксовал на осыпи в самом основании. Не верблюд – копыта в сыпучих проваливаются, вот и оплошал по неопытности. Не рассчитал нагрузки на квадратный сантиметр собственных копыт.
Тяжело дыша, Алексей, лёжа на спине, приходил в себя. Руки дрожали, в ушах шумело. Так и до позора рукой подать, улыбаясь грустил он молча. В десяти шагах ниже, упав на передние колени, и суча задними ногами в осыпи мелкого щебня, досадно ревел Фонарик. У Алексея аж руки чесались – взять его за кольцо, потрепать, поверженного, по кудрявому лбу, и сказать этак дружески – Оно тебе надо было, старик? А в недобрых бычьих глазах ему так и светилось – Ну и хрен с тобой. Не догнал, хоть погрелся.