В «Архипелаге ГУЛАГе» А.И.Солженицын рассказывает об обвинительных процессах 30-х годов, о которых мало кто знает, так как проходили они в глубинке, в районах. Об одном таком процессе мне рассказал мой товарищ, которого не буду называть, потому что пишу это по памяти, отдельные детали, имена могу перепутать, невольно исказить, хотя основные факты по его рассказу запомнил твердо.
Случилось это в районном городе на Украине. Время было тяжелое. Район постепенно восстанавливался после катастрофических голодных лет, подорвавших село, городское хозяйство, ослабивших здоровье, особенно селян. Они всеми правдами и неправдами уходили в город, а в городе часто болели, врачи слишком щедро, по мнению руководства, выдавало больничные бюллетени. Нужно было найти виновников провалов. И выбор пал на начальника отдела здравоохранения.
Как обычно, собрали партийное собрание с повесткой дня – «персональное дело». В президиум собрания включили и начальника отдела здравоохранения, посадили его в первом ряду президиума. Он сидел спокойно, даже неподвижно, глядел прямо перед собой и за все время гражданской казни не проронил ни слова. Только мертвенная бледность не спавшего всю ночь человека выдавала его напряжение.
Подготовленные заранее обвинители дружно утверждали, что начальник их отдела проводил антипартийную линию, заболеваемость и смертность, особенно в районе очень высокие, по малейшей жалобе рабочим выдают больничные, что никакого контроля за работой лечебных учреждений не ведется, кровати в больнице стоят даже в коридорах, лекарств всегда не хватает… Последней выступила обычно самая говорливая на всех собраниях женщина. Перечислив прегрешения своего начальника, она сделала заключительный вывод:
— В общем, товарищи, я уверена, что все недостатки здравоохранения у нас в районе и городе, от которых страдает народ, от вредительства этого человека. Я думаю, что он – враг народа!
Три мужичка, незнакомых партийным активистам, поднялись со своих мест в заднем ряду зала и, стараясь идти потише, не стуча сапогами, в мертвой тишине перешли в первый ряд. Но тихо пройти привычным к маршировке служакам не удалось, сапогами топали громко.
Закончили обсуждение и дали слово начальнику отдела. Сдерживая невероятное напряжение, коротко сообщил, какие трудности испытывают врачи, медсестры и все другие работники лечебных учреждений, сотрудники отдела здравоохранения, напомнил о катастрофических последствиях недавнего голода, сказал о планах работы. Говорил по делу, прямые выпады лично против него будто не слышал.
Ждали заключительного акта трагедии, ареста.
Но вдруг обвиняемый как бы сбросил с себя сдерживающие путы, и даже какое-то подобие улыбки мелькнуло по лицу.
— Тут моя сотрудница, — он назвал ее имя и отчество,— заявила, что она думает, что я – враг народа. А я вот думаю, что она — б**дь!
И тишина взорвалась дружным, даже немного истеричным хохотом. И минут пять не могли остановиться. Смеялись все в президиуме собрания, смеялся первый секретарь райкома и представитель областного комитета партии. Видимо получив сигнал от своего начальника, сидевшего в президиуме, тихо поднялись со своих мест и немного сгибаясь, ушли из зала три крепыша из первого ряда.
И не тронули начальника отдела здравоохранения. Только выговор записали в личное дело. Но это была такая мелочь…