Необычный день

Берген
Когда я пришла на работу, в отделе никого не было: никто не бегал с чайником, готовя утренний чай, сотрудницы не наводили макияж, не толпился народ в курилке, только дверь в комнату начальника была приоткрыта и сам он сидел за столом. Увидев меня, он сказал: зайдите.
Сердце у меня ёкнуло. В чём, думаю, провинилась? А он говорит: вы вчера в филиале работали, вас не предупредили, что сегодня все работают на стройке.
У меня, конечно, сразу такое ощущение появилось, как-будто кислой капусты хватанула или под холодный душ попала.
– Что там делать, – спрашиваю.
Сама думаю: «кирпич я на той стройке таскала, раствор тоже, стены уже вывели под крышу, рубероидом чердак застелили. Что на сей раз судьба подбросит?
Начальник говорит: там машинный зал надо к сдаче подготовить, пол помоете и по домам.
Посмотрела я с сожалением на свои ноги; плакали мои белые сапожки или босиком пол мыть придётся.
Приехала; в машинном зале разгром. Все плиты с настила сняты, и под ними помыть надо. Я быстро присоединилась к своим. Взяла ведро и пошла за водой.
У дверей поймал меня за руку электронщик – молодой красивый парень и не отпускает. Я глаза опустила, жду, сейчас он мне свидание назначит, а он спрашивает: ты что, с ума сошла? Я прям осатанела от такой наглости; сам же меня за руку хватает, да я же ещё и с ума сошла. Почему это, – спрашиваю.
– Ты что делать собралась? 
– Пол мыть, – отвечаю. Он засмеялся: – Да его не мыть, а пылесосить надо.
Вот, думаю, день чумовой, всё шиворот навыворот.
Схватила ручку пылесоса наперевес, как автомат, спустилась вниз, хожу, пол чищу.
Только закончили работу, комиссия ввалилась: человек двадцать мужчин и все начальники.  Наши отдельские скромненько в уголке встали. Думаю: сейчас лазить везде начнут, проверять будут. А они столпились в дверях и смотрят с ужасом на развороченный пол. Их же, наверное, не предупредили, как тут  порядок наводят. Пыль-то мы собрали, а плиты на место положить не успели, и чтобы по такому полу ходить, нужна сноровка эквилибриста. Интересно, как это у них получится?
Один, самый смелый, шагнул вперёд и сказал: – Я пожарник. И скорёхонько прочёл нам лекцию о предупреждении пожаров… в домашних условиях: балкон не загромождать, газовые камфорки выключать, электроприборы не оставлять включёнными. Вся комиссия слушала его с не меньшим изумлением, чем мы, а он потом, сконфуженно оправдался: – Всё в кабинете, да в кабинете, грех упускать случай с живыми людьми поговорить.
Я от таких странностей немного шалеть начала и в столовой, где мне вместо горохового супа борщ налили, возражать не стала, в метро, когда вместо привычного названия другую остановку объявили, уже не удивилась, но когда дома, размышляя над странностями этого дня, вместо супа посолила компот, встревожилась не на шутку.
Оставалась одна надежда на телевизор. Там всегда всё точно: определённая программа в определённое время. А сегодня после десяти «Взгляд».
С лёгким сердцем села перед телевизором, уверенная, что уж он то не подведёт. Но миновало десять; стрелки пересекли роковую черту, и я почувствовала, как от ужаса начинают тихо подниматься волосы на голове. Я не верила своим глазам: неужели и программа изменилась; переключила телевизор на вторую, но там было то же; и по третьей, и по четвёртой программе, всё было не по программе, напечатанной в газете. Фантастика.
Меня охватило мрачное предчувствие. Дрожащей рукой набрала справочную аэрофлота и спросила про вечерний рейс из Риги. Вежливый голос ответил, что в Риге нелётная погода и рейс отложили на завтра.
– Спасибо, девушка, – радостно закричала я, – большое спасибо! Значит, сегодня муж не прилетит, и слава богу!
Перед сном я, как обычно, пошла проверить квартиру.  В прихожей за дверью слышалась подозрительная возня, словно кто-то пытался вставить ключ в замочную скважину. Я перепугалась, глянула в глазок, но в коридоре была кромешная тьма, там перегорела лампочка.
Сколько раз я просила мужа заменить её. Не зная, что делать, я схватила сапог и затаилась, подкарауливая вора. Когда дверь открылась, и вор на цыпочках прокрался мимо,  я что есть силы, врезала ему по спине и завопила: на помощь!
Через полчаса, успокоив соседей, я со свинцовой примочкой под глазом (в темноте налетела на дверной косяк) и с компрессом на лбу шепотом ругала мужа. А он, стоя на коленях перед софой, тоже почему-то шепотом просил у меня прощения. Спрашивается: за что, как будто он сам себя по спине оприходовал.
С этого самого дня у меня появилось нехорошее предчувствие. Оно меня не подвело – в стране началась перестройка.