Граффити. Об этике и эстетике. Часть 1

Евгений Неизвестный
ГРАФФИТИ
(об этике и эстетике)

1. Набережная

Река Днепр разделяет древний Киев на две части. Правый берег, формируемый высокими холмами, у самой реки забран в гранитную набережную, протянувшуюся от речного вокзала на Подоле до моста имени своего творца – академика О. Патона.

В послевоенные годы набережной не было, а Днепр жил полноценной жизнью. Круглые сутки - вверх и вниз по течению – величаво ползли большие, похожие на китов, баржи, груженные углем, песком, гравием, тракторами или херсонскими арбузами – в зависимости от времени года. Каждая баржа доставляла груз, равный железнодорожному составу. Круглые сутки гудел грузовой порт, шевеля лебедиными шеями портальных кранов, и, по ночам, блестя ожерельем прожектов.
Сновали туда-сюда буксиры. Строго по расписанию прибывали к пристани и отчаливали пассажирские теплоходы из Гомеля и Канева, Черкасс и Чернигова, Херсона и Николаева.
Зачем летней, душной ночью мучаться в поезде, если была возможность не спеша, с комфортом расположившись на прогулочной палубе, любуясь звездным небом и радуясь речной прохладе, за те же деньги добраться до столицы по реке?
Да…. Были времена…. Река была настоящей магистралью, пропускавшей за навигацию больше грузов и пассажиров, чем Юго-Западная железная дорога.
Теперь Днепр в районе Киева напоминает тихий переулок, по которому снуют редкие прогулочные катера и, изредка, причаливают круизные лайнеры с богатыми туристами.


В те послевоенные годы, у кромки воды - от речного вокзала до пешеходного моста – были насыпаны каменные глыбы и стояли многочисленные дебаркадеры, заселенные семьями речников. Каждый дебаркадер был пришвартован двумя канатами к берегу и представлял собою одновременно и пристань, и двухэтажный дом, точнее – коммуналку - в которой круглый год и круглые сутки кипела производственная и личная жизнь работников речного флота.
Плечистые мужики, похожие на биндюжников, в форменных тужурках с галунами и фуражках с «крабом», принимали швартовы буксиров и пароходов, пропуская по трапам пассажиров и экипажи. В свободное от швартовки время они прибирались на палубе или курили лениво папироску, облокотясь на поручни. Глядя на проплывающие баржи и теплоходы, они обсуждали порт приписки и порт назначения, водоизмещение борта и характер груза, вспоминая, на каком борту сейчас в рейсе кум или брат, и когда вернется?
Громогласные, мощные тетки в тельняшках, обменивались новостями, перекликаясь с борта на борт дебаркадера. Ближе к вечеру начинало пахнуть борщом или гречневой кашей, которую готовили на общем камбузе своим домочадцам те самые тетки. Там отмечались свадьбы, рождались дети, там протекала жизнь целого поколения речников.


Мальчишками, ранним утром, мы, из ближайших подольских дворов, прибегали с удочками к этим дебаркадерам. Нам, детям и внукам речников, и нашим приятелям, позволялось устроиться на краю палубы дебаркадера, с удочкой между кнехтами. Поскольку берег у воды был усеян огромными, скользкими глыбами, удобнее места для рыбной ловли, чем дебаркадер, и придумать было нельзя.
Дебаркадеры, вытянувшиеся цепочкой вдоль каменистого берега - это была картинка из далекого детства, из жанра  «Подол - прежде и теперь» или «Киев - ушедший».


Постепенно набережная убиралась в гранит, возвышаясь над урезом воды. Семьи речников, стоявших в очереди на отдельную квартиру, с дебаркадеров отселялись в дома на берегу. В те годы пароходство немало понастроило ведомственных пятиэтажных «сталинок», до сих пор возвышающихся над историческим Подолом.
На Почтовой площади вырос красавец – Речной вокзал - с капитальными пристанями и причалами. Надобность в дебаркадерах отпала.
Красивые, неповоротливые, с просторной верхней палубой, увенчанной мачтами и трубами, колесные теплоходы, перестали причаливать к дебаркадерам. Их вытеснили суетливые «Ракеты» и величественные «Метеоры» на подводных крыльях, выстраиваясь рядами у пристаней речного вокзала. Речной вокзал и сам напоминал трехпалубный теплоход, взгромоздившийся на берегу у Почтовой площади.


К открытию, в начале 60-х годов, станции метрополитена «Днепр», где поезда выныривают из темноты и тесноты тоннеля - к солнечному свету, набережная протянулась до Моста метро. Плод кропотливого и нелегкого труда тысяч камнерезов. Вершина творчества зодчих. Изумительной красоты, с ровными гранями, гранит был увенчан литым чугунным парапетом. У самой кромки воды, у основания подпорной стены, пролегает гранитный променадный тротуар, соединяющий между собой корабельные причалы.
Спуститься к воде позволяют марши гранитных ступеней, ведущих к причалам. Прогулка по набережной – одно из многочисленных удовольствий для киевлян и гостей города. Набережная, если смотреть на нее с мостов или проплывающего теплохода, очень красива и органично, монолитной полосой, подчеркивает, как бы подпирает волнистую зелень нависающих склонов высокого правого берега реки.


И вот эту красоту изувечили. Изувечили непоправимо, жестоко и ярко.
Нет, не стихия землетрясения, не оползень и не сель. Руки человеческие, и, судя по всему – молодые и бесталанные руки, взявшиеся за баллончик с аэрозольной краской.
Не верите? Хотите убедиться? Откройте в Интернете http://photofile.com.ua/. Там перед вами предстанут образчики граффити стиля «спрей-арт» размером в человеческий рост, которые на стенах гранитной набережной смотрятся, как на корове седло. Надписи белой краской и цветистые, аляповатые композиции, въелись в камень намертво, практически увековечив бездарных творцов.
Вытравить аэрозольную краску с каменной поверхности практически невозможно. И закрасить невозможно, не утратив природную структуру камня. Так и красуются эти образчики современного искусства, отнюдь не украшая и не дополняя, а уродуя набережную, нарушая гармонию монументального творения.

А может быть я не прав? Может быть, я что-то не понимаю в современном народном творчестве эпохи «спрей-арта»?
И я решил заглянуть в историю граффити, обсудить с читателем тему этики и эстетики в изобразительном искусстве.