Ярилина внучка

Лиля Зиль
Жито живное сжато, заброшено. Мыты ноги прозрачными росами. На деннице на поляне ромашковой я венок плету для гадания.

Богат молодец, телом строен, горд собою и статью ладен. Привечает, сватов засылает. Обещал мне  ткани парчовые, да для ножек сапожки сафьяновы. Мол, подарит рубины с сапфирами. Макошь милая, как постыл он мне!

Брошу в реку венок с берега. Где мой суженый? Буду с мужем ли? Вот потонул венец, словно каменный. Видать, гнить и мне на дне иловом. 

Добра молодца мне не хочется. А иной мне люб, тот, что чудище. Те глаза, углями горящие, в душу смотрят, надеждою душат. Черным прищуром, сажею тлеющей. А во взгляде печаль заунывная. Поволокою искры погашены.

Шерстью рыжей, косматою паклей тело лиха одето, прикрашено. Грудь звериная свистом колышется, паром сходится, мощью полнится.

Лапы - с когтями медвежьими. Зубы - собачьи, в пасти волка травленного. В силе несметной той  грусть беспредельная.

Тонким голосом песню выпущу. Пью водицу речицы я мутной.

Берег правый её – смута, левый же - страхом зовется.

Макошь, присна мать! Сбереги мя! Полюбила я нелюдя! Пред личиной его кроюсь дрожью я.

Нежить живучая, бессловесная, не живешь, не умираешь, красных девок в чащобу манишь да портишь! Не жить без тебя!

Батюшка с братьями били, что не люб мне дородный молодец.  Колом грозят осиновым.  Секли березу розгами. Сундуки с везенными тканями возвращать им негоже. Серебром за невесту плачено, все потрачено!

Уйду к чудищу ногами неслушными.  Привязали меня к столбику, к моему лесному Лешему! Радуге, черным выкрашенной, солнышку невеселому.

Сила нечистая, отпусти, сжалься! Сорока сороками белыми улететь дай сердечку несмелому! Не плени сладкой клетью невольницу, не губи птицу-птаху певучую! А   гореть мне синим пламенем, нет мне выхода, пожалей меня!

И люби чудней, чудо-чудище!

Да блажишь в ответ, ласкаешь  девицу.

Ножки гладишь, милуешь пяточки. Прянички медовы, сладкие. Вкусно ешь ты мои пальчики.

Так лиши же, вконец, меня разума! Злачных трав одурмань венцом! Да червленым крестом ославь скорей! За любовь безумную, ума страстью лишенную!

Привяжи ко мне ниточки, ниточки! И играй со мной, словно куколкой. Станешь пагубой моей, пугало!

Распалю солому сухую. Над костром прыгать станем, гореть заживо! Жизнь зажжем  ярким огнищем! Потом ветер развеет все прахово.

Да смели же меня брашном овсяновым! Скушай кашей кисельное лакомство, пьяным сбитнем хмельным запей! Рот кисейным платком утрешь потом.

Лилей цветок потаенный, лилию вкушай пахнущую. Холи, гладь прядки шелковые, орошай поцелуями медными.

Вот он, цветик мой аленький. Бутон его, лепестки-чашечки. Ягодка поспела сладенькая, разотри сок липкий, вымарай.

В страсти тело твое звериное.  Похотимая жила бескостная в полое место входит. Тугую плоть горячую бычачьей палицей рвет мне.

Солнце светлое вспять развернулось. Месяц-кликун ждет зрелища. Вепрь жерновами-зубьями кожу белу мелет и жрет.

У быка - копыта железные.  Около дуба ходит он.  И тот дуб бодает, толкает. Не сломить,  не повалить его, столь крепка твердь окаянная.

Не спешит колдун, не торопится. Мучит долго, яро сношается, красотой нагой наедается.

Сколь горюча сера, в огне кипит!  В жизнь живую когтями впивайся!!!  Следами багровыми тешься!!!

Поцелую уд-булатный дуб. Уста мои - теплый дом. Ты живи во мне, корень косматый! В ложе мягком постели радоснице.

Зверь матерый немой мычит.  Молоко скисло на дождь, сбежалось.  С пеной кончился бес, упал.

Макошь, ты - неродная мать! Не твоя я, Ярилина! Как молила я, плакала! Пощади, просила, мя!

Да все зря! Брошусь в реку венком с берега!

Стыну камнем на дне иловом. Вот и стала жизнь ключевой водой. Стекла чистой речкой, студеной волной.