Федорчук Оксана
ГРАНИ БЕЗУМИЯ
- Подожди… Ты только не расстраивайся… Расскажи всё, как было… Дай мне нож. Всё равно, если ты вскроешь вены, ты сразу не умрёшь. Ну… давай.
…Это была последняя стадия истерики, если можно так выразиться. Её глаза были красны, лицо зарёвано, она тяжело дышала, сидя на полу, и нож был направлен не то на запястье левой реки, не то на возможного противника.
Все те бессмысленные слова, которые она произносила уже больше получаса, отзывались теперь только тяжёлым хрипом из её груди:
- Не нужно… никому не нужна – даже себе не нужна… только ей… она всех примет… она нас примет и простит… смерть всех примет… и всех, всех…
- Ну, давай нож…
- Уйди! Ты ничего не понимаешь! Я должна умереть! Я больна, и я…
Она оглядела себя с ног, посмотрела на тело, руки и с каким-то безумным отчаянием снова рыкнула:
- Уйди!
Мне тоже пришлось сесть с нею рядом на холодный пол:
- Я знаю, всё не так, как ты хочешь и уже в который раз…
- Я – преступница.
- Пока нет.
Отвожу глаза.
«Как глупо это делать при свидетелях! Но придётся. Поднять человека с колен может только правда. Горькая правда жизни, а не расхожая истина».
Вздохнув и смотря в пол, в пространство между нами, тихо и даже, наверно, задумчиво произношу:
- Знаешь… Мне кажется, некоторые люди просто не созданы для счастья. Их удел: всю жизнь страдать, нести эту боль в себе, не открывая, боясь её, как ящика Пандоры. Ведь стоит им только полюбить или хотя бы помечтать о счастье, как тут же все беды, все казни Египетские обрушиваются на их головы. Казалось бы, то, что для других счастье – должно сделать счастливыми и их, но нет… Всё наоборот. Только в отсутствие всех предпосылок к счастью они могут быть по-настоящему счастливы… Разожми руку, ветка ненадёжна, а пропасть не так глубока, как кажется.
Она смотрела на меня, положив уже нож на пол:
- А как же?.. Ведь это ошибка!
- Да, ошибка. Рождаться, жить, любить и убивать любовь, умирать – всё это ошибка. Вот никогда не жить – это не ошибка. Отдать свою жизнь за других – вот точно не ошибка. Это – подвиг. Но для этого нужна война, сильные потрясения, опасность, границ которой ты не знаешь… А пожалеть себя, простить – это ошибка. Ты что хочешь?
- Умереть…
Говорит уже тихо, почти беззвучно и почти не всхлипывает.
«Теперь пора».
- Дай нож! Или… Разрушь всё. Твоё счастье и ты должна расплатиться за него сполна!
- Я не могу…
- Можешь!
«Быстро схватить за плечи и поднять, держать и не давать вырваться, встряхнуть и… отпустить. Я точно знаю, что надо делать в таких случаях».
- Ну, иди… Или делай, что задумала.
Смотрит в пол. Молчит, но не уходит.
Отшвыриваю ногой нож в сторону. Никто не решается поднять его, все ждут.
«Кто? Кто это сделал? Подбросить ей нож! Как подло. Нас не спросят, они – не в ответе…»
Опять поворачиваюсь к ней. Она, как лунатик:
- Не созданы для счастья… совсем не созданы… я буду лечиться и убивать, а потом… я за всё расплачусь потом.
Её глаза вспыхнули навстречу моим:
- А можно… я не буду убивать?
- Как хочешь…
Теперь уже мои глаза потухли.
«Какая собственно разница? Ведь жизнь прекрасна и удивительна. Так пользуйся ею! Пользуйся и не оправдывайся».
Отхожу к стенке. Голоса, как волны: накатывают и ударяют, и медленно, перекатывая камни, возвращаются назад.
«Вот теперь можно подумать… Подумать о том, что никто и никогда не узнает, как это точит тебя изнутри. Течёт по венам и отравляет мозг, убивая тебя шаг за шагом, фаза за фазой, стадия за стадией…
Почему они не могут понять, что она вполне адекватна, что ей просто нужно помочь стать счастливой. Нет, она им просто… мешает!.. Ладно, ладно… не до неё…»
Голоса удаляются.
«Столько лет бесплодных поисков, столько вопросов без ответов. Столько попыток без удачи, столько доверия без знания…»
Я разжимаю ладонь.
«Если бы не эти крики из коридора. Ненавижу, когда шумят. Хоть бы догадались не наказывать её… ну, хотя бы, в этот раз!..
Как они мне все надоели, но… они мне так доверяют. И это хорошо».
Он лежит у меня на ладони.
«Маленький… такой маленький… из тёмного стекла… и крышечка закручивается, но… я не успею закрутить её обратно… Действие почти мгновенно».
Крепко сжимаю его в руке:
- Не здесь!
16/17.03.2010 г.