Момент, когда истинная структура реальности стыдливо обнажилась перед ним, ошеломил. Результат превзошел даже самые смелые ожидания… Оказалось, все так просто! Он даже засмеялся, кутаясь в теплую паутину цинизма. Засмеялся не над миром, над собой.
Наивный глупец! Столько лет он гонялся за химерами по сумрачным лабиринтам неизвестности, в то время как они вальяжно лежали на самой поверхности, матово поблескивая упругими спинами и тихонько посмеиваясь своими разномастными головами. Не понадобились даже стрелы – твари словно ждали, когда их приручат… чтобы четко прорисовать своему победителю несложную схему и мгновенно растаять в дымном мареве вечности.
От неожиданности, он – невольный адепт Беллерофонта – опешил. Вот оно как!.. Мир уютно лег в ладони, а жизнь тут же стала скучна, словно переспевший арбуз.
Глядя с высоты открывшегося знания на ни о чем не подозревающих людишек, он с отвращением подумал, что собственноручно обрек себя на роль победителя. Того самого, которого не судят… потому что не могут.
Бескрайний океан откровения теперь стал полностью подвластен ему одному. Но… холод коварных глубин уже не манил своими доступными тайнами. Он неспешно плыл в покорной стихии, равнодушный к ее могучему великолепию… Какая скука!
Тысячи безликих фигурок столпились на берегу, не решаясь шагнуть навстречу прибою. Отсюда ему были видны лишь их напряженные в жалких потугах силуэты... И пусть!
Отдав тело на волю ласковых волн, он перевернулся на спину и, вглядываясь в голубой купол неба, невесело усмехнулся: «И что дальше?» Ответа не было…
Неожиданно гармонию нарушил странный плеск. «Это еще что?» Глянув по сторонам, он заметил над поверхностью воды размеренные взмахи рук.
– Эй! – подплыл ближе. – Ты что здесь делаешь?
Руки исчезли, на их месте появилось лицо. Отбросив назад мокрые волосы, девушка улыбнулась:
– Как что? Плыву, – упрямые прядки ласково обняли загорелые скулы, подчеркнув молодость своей хозяйки.
– Я вижу, – он не мог подобрать нужных слов. Где-то внутри, вырываясь наружу разъяренной кошкой, царапало непонимание и это злило. – Откуда ты взялась?
– Оттуда, – она засмеялась переливами бубенцов и махнула рукой в сторону столпившихся на берегу. Сноп брызг рассыпался картечной дробью по водной глади.
– Я догадываюсь, что не со дна. Но как ты смогла войти в воду? – злость мгновенно переплавилась в любопытство.
– Слушайте, ну что вы ко мне пристали? – она смешно нахмурила брови. Маленькая сердитая складочка рассекла лоб надвое. – Плывите себе, куда хотите. Вам что, места мало?
Он оглянулся – вокруг бескрайняя гладь. Берег практически стянут в узкую полосу – силуэтов уже не рассмотреть. Те самые презираемые им людишки, которыми так легко, а порою просто смешно управлять, дергая за видимые лишь ему нити, слились в бесформенную массу. Они и раньше были предсказуемо скучны, а теперь…
– Ну как? Хватает места? – взмахнув на прощанье мокрой ладошкой, она засмеялась: – Счастливо!
Он смотрел, как над водой, удаляясь, ритмично вспархивают тонкие руки. «Этого не может быть… Этого не должно быть!»
– Погоди! – он, что есть сил, бросился вдогонку. Покорные волны вдруг взбунтовались, замедляя скорость. Дыхание немного сбилось: – Да погоди ты!
Она прекратила грести, замерла на месте и, смахнув с ресниц бисеринки воды, недовольно повернулась:
– Что еще?
– Подожди, – он уже был рядом. – Ты ничего такого не думай, я не сумасшедший и не маньяк, – робкая улыбка на ее лице сбивала с толку. – Мне просто надо понять… Понять, как ты здесь очутилась.
Сквозь прищур нефритовых глаз по нему скользнуло недоверие.
«Считает меня идиотом. Пусть…»
– Я не пойму, что вы от меня хотите, – она напряженно всматривалась в его лицо. Недоверие сменилось подозрительностью.
– Сейчас объясню. Только стой на месте, не плыви, – слова давались с трудом, а темная масса океана начала предательски давить. – Я столько лет потратил на то, чтобы понять, как войти в эту воду. Ладно еще войти, а вот как удержаться!.. Я потерял всё по дороге сюда...
Безразличие на её лице, как и неожиданная тяжесть собственного тела, бесили его.
– Тебя не удивляет, что здесь, кроме нас, никого нет?
Она посмотрела вокруг. Хмыкнула, дернув плечиком:
– Не удивляет. Я вообще об этом не думала.
– Может, ты и людей на берегу не заметила? – он раздражался все сильней.
– Заметила. Я же не слепая.
– А знаешь, почему они там стоят? – он почти кричал. Казалось, вода перестает его держать.
– Нет. Моё какое дело? – глаза стали малахитовыми – она злилась.
– Они боятся. Они знают, что просто так сюда не войти! Именно поэтому я в сотый раз спрашиваю тебя: как ты здесь очутилась?
Она посмотрела на него, как на полоумного и вдруг засмеялась:
– Ну, вы даете! Если бы я думала, как войти в воду и как плыть – наверняка бы уже утонула. Я просто знаю, что этот океан… он… он для меня. А раз так, то я никогда не смогу в нем утонуть. Понимаете?
– Нет, – волны захлестывали, просачиваясь в рот соленой горечью. Говорить становилось все сложней.
– Ну, что здесь сложного? – казалось, она не замечает начинающийся шторм. – Весь этот мир для меня! А я… Я просто в нем живу.
Он почувствовал, как тело налилось свинцом и коварно тянет на дно. «Я что-то упустил! Нет, этого не может быть!» Точная, выверенная до микрона схема устройства мира лежала перед его глазами, но в этой схеме не находилось места для «просто в нем живу»… Там его не было.
– Эй! – казалось, её голос пробивается сквозь слой ваты. – Вы что, тонуть надумали?
Брызги слепили, обжигая лицо холодными иглами, но он все же заметил – её глаза вновь поменяли цвет.
– Что-то мне нехорошо…
– Этого еще не хватало! Держитесь… – похоже, она кричала. – Да, держитесь же за меня!
Плохо понимая происходящее, он все-таки догадался – они повернули в сторону берега.
– Вот навязался на мою голову… Говорила мне мама в детстве – не разговаривай с незнакомцами – неприятностей не оберешься… – она бубнила без остановки, несла какую-то чушь про маму, про маньяков и безмозглых неумех-пловцов, но он не слушал.
Медленно загребая одной рукой в сторону берега и придерживаясь другой за ее скользкое плечо, он думал: «В чем же я ошибся?» Тщательно подобранные пазлы расползались, словно тающий шоколад. Тонкие нити, с помощью которых он так наловчился манипулировать, звонко лопались одна за другой, сбрасывая его с высоты знания. Оказалось, падать совсем не больно… только страшно, потому как дна нет…
Мир погас, прощально моргнув, словно экран монитора. Но потом кукловод, явно покруче, решил, что это будет занавес первого акта и сохранил начало.
Ни с чем не сравнимый шум океана заставил открыть глаза. Холодные волны ласкали берег длинными языками, а над ними в белёсой синеве неба купалось весеннее солнце. На пустынном пляже почти никого нет, в воде и вовсе ни души. Да и кто рискнет в такой холод заходить в океан.
«Приснится же всякий бред», – он сел, стряхивая налипший песок. Но сон не отпускал, окутывая поволокой. «Что-то там было важное… Что именно?» Он силился вспомнить и не мог. Сон ускользал, изворачивался скользкой тварью, просачивался сквозь пальцы. Еще чуть-чуть и он ухватит извивающийся хвост… Есть!
Вспомнил – во сне он понял, как устроена реальность!
Да, он четко сложил картину мира, оказавшуюся чертовски простой. Настолько простой, что только безумец сможет поверить в её истинность. Все сошлось! Теперь он был в этом уверен. Годы поисков завершились триумфом.
Стряхивая остатки песка, он поднялся. Скорей, скорей!
Теперь все нити сложной головоломки у него в руках. Всё, над чем бился столько лет, наконец-то сошлось в одной, видимой лишь ему заветной точке. Отныне весь мир будет по праву принадлежать ему одному!
Он поспешил прочь с пляжа, даже не заметив, что к месту, где только что лежал, от воды ведут две цепочки следов, одни из которых его собственные, а другие явно принадлежат женщине.