Притча
Ему было холодно, Ему было одиноко. И звали его – Ленин…
Точнее, когда-то мама назвала его Володей. И было принято в семье Ульяновых любить маленького Вовочку. Холить его, лелеять.
И вырос Вовочка. И превратился в слегка картавого юношу с комплексом любимого старшего брата. И поступил он в университет, и вздрогнула Казань…
Затем стал он присяжным поверенным, но был, признаться, весьма несостоятелен в этом качестве. Неубедителен. Наверное, потому что картавил.
Но выразительная мимика и решительные жесты Володимера не остались незамеченными на митингах, стачках и маёвках. И выдвинулся он в Лидеры. И потряс Россию. Потряс, попивая пивко в швейцарских да немецких тавернах, сдувая богатую пену с массивных пивных кружек.
И стал Владимир – Ильичом. И вздрогнула, вздыбилась под ним уже вся страна. Вздрогнула… и начала электрифицироваться. Потихоньку. Не сразу. Лучше меньше, да лучше. А затем и Рабкрины расцвели. Благо, осталось ещё что инспектировать от щедрот проклятой царской России.
И была затем пуля. Да не одна. Да с отравою гнусной. А тут ещё сифилис о себе напомнил, от подлой Инесски когда-то подхваченный. И помертвел язык, и замкнуло мозги… И креслице в Горках сиротливо скрипело, постанывая на январском ветру…
А потом – была Тьма…
Но очнулся Ильич. Очнулся, когда позвала его страна его, им же самим созданная и выпестованная. Жадные буржуины захватили заводы, газеты, пароходы. А пролетариату, который так и недообъединился по всем странам, оставили лишь бюллетень избирательный с суровым дядькой Чуровым в придачу. Эх, веселись-развлекайся, электорат!
И заскрипел зубами Ильич. И выбралась мумия из саркофага. И ушла прочь, покинув постылый Мавзолей.
Долго бродил призрак почившего коммунизма по обурзиазившейся донельзя Красной площади. Очень долго. Пока не столкнулся с пузатым забавным дедком в кепке. Тот, напевая под нос «калинку-малинку», шастал по площади с ученической линейкой и постоянно что-то ею измерял. Наверное, приискивал новые места для точечных застроек. Дедок, плотоядно облизываясь, поглядывал на Мавзолей, и уже припас зачем-то носилки. А за спиной его сиротливо маячил глухо рокочущий экскаватор со вздёрнутым вверх, как клюв у гордой птицы, подрагивающим от нетерпения ковшом…
И вот встретились два человека. Два человечища! Титаны духа, отцы столь милого нашим сердцам волюнтаризма…
Ну а какой разговор между ними вышел, я вам в другой баечке расскажу.