Ожерелье островов все волны

Рия Алекс
Иллюстрация Галины Польняк http://www.proza.ru/2011/03/11/1964
Ожерелье островов.

Волна 1

-А я говорю, ты женишься! - отец гневно смерил сына взглядом. Он ни разу не сталкивался с непослушанием, это было не принято. - Ты в первую очередь член стаи. Это твой долг!
-Я никогда не женюсь! - молодой воин говорил тихо, но твёрдо.
-Ты что же, Окрест, к братьям тяготеешь? - язвительно спросил мужчина.
-Ты сам знаешь, что это не так, - юноша остался спокоен. Действительно, отец прекрасно осведомлён, что он прошёл посвящение женщиной, без этого его бы не приняли в воинство.
-Уйди с глаз моих долой, упрямец! - мужчина не сдержал раздражения и закончил затянувшийся разговор с отпрыском.
Юноша чётко развернулся, звякнув набойками на сапогах, и покинул кров родовой пещеры. Морской ветер остудил разгорячённое лицо. Он стоял и долго смотрел на белые барашки волн у обрыва. Потом расправил крылья и взмыл вверх. Только небо дарило ему ощущение воли. Только там он мог предаться своим тайным мечтаниям.
Он слишком долго бредил лишь одной, только к ней стремился со всем жаром молодого сердца.
"О дочь Сапфирии, прекрасная Анаина. Облачные волосы твои, томные глаза твои, пышное тело твоё медвяное, не знающее доспехов, руки твои нежные, не державшие оружия. Разве может твоя божественная краса сравниться с грубыми и бесформенными девицами, что окружают меня?" - думал молодой мечтатель.
Вот только не быть им вместе никогда. Потому что она сестра врага. И видел он её, когда со своим летучим отрядом совершал набег мести на окраину острова Сапфирии.
Слишком велико было влияние стаи Сапфирийцев, слишком много островов их безжалостные воины подмяли под себя, а ещё больше разграбили и перебили его обитателей. Не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков, лишь самые красивые девушки становились их рабынями. Их остров был огромен, и там казались неисчерпаемыми запасы железа. Потому и побеждали железные сыны Сапфирии во многих битвах. Не могли костяные дротики, копья да щиты рыбьей чешуёй шитые устоять против пластин железных да мечей холодных.
Впрочем, Мория - родина стаи Окреста тоже владела секретом сплавов и была вооружена. Но слишком драгоценно было здесь железо, редкий металл, оберегаемый. Никогда не напали бы они на соседей, снедаемые жаждой наживы, их остров давал им достаточно еды, одежды и орудий охоты.
Но стая Сапфирии была древнее, детям этой земли было мало материнской земли, недостающее они брали силой. Могучие железные воины... без души и сердца.
Окрест успокоил сердце быстрым полётом, остудил голову и плавно опустился на одинокую скалу с башней, в некотором отдалении от родного острова. Он махнул рукой, надеясь, что его узнают и не потревожат. Здесь располагался штаб дозорных и сегодня дежурили свои.
Но он недолго был один, послышался свист крыльев.
-Меня тоже в отряд зачислили! - радостный голос Нальки предупредил её появление за миг до того, как он оглянулся. Рядом с ним опустилась гибкая девичья фигурка в новенькой кожаной форме. Начищенные медные пластины на груди жарко горели в лучах закатного солнца.
-Поздравляю, - улыбнулся Окрест, - а ты и обряды уже прошла?
Ох и лукав был вопрос. Не могли же они посвящать её женщиной, неужто в девичьем отряде покупали мужчин?
-Прошла, какие надо, - ехидно улыбнулась девушка.
-И с мужчиной была? - не удержался он, за что и получил кончиком крыла по носу.
-Чтобы узнать тайны оплодотворения, не обязательно творить сразу жизнь. Сам понимаешь, в отряде молодых мамаш не держат. Форму то по фигуре подгоняют, яйцо в животе не предусматривают.
Окрест мельком смерил то, что Налька громко фигурой назвала. Да не было у неё никакой фигуры, мальчишка мальчишкой, ни груди, ни попы. И действительно в форму живот с яйцом не влез бы. Значит, в девичьем отряде чем-то другим испытывают. Но больше спрашивать не стал. Да и нельзя ей, наверное, рассказывать. Должны быть у девушек свои секреты. Правда, её он девушкой не воспринимал. Она свой парень, ещё с лётной школы. На полгода позже его поступила, да вечно в теории обгоняла и на практике скоро догнала. Юркая, как малец, недаром "воробушком" прозвали. Их даже иногда в учебные полёты в паре выводили.
Нет, девушка это другое. Окрест вспомнил тот день и приказ: "убивать всех". Он не знал, смог бы он убить детей, именно поэтому он выбрал башню, надеялся, что там родинца точно не будет, только воины. И он убивал всех, кто вставал на его пути. Кроме неё... Он ввалился к ней в комнату с окровавленным мечём в руке и увидел её испуганные глаза. Волосы пышным водопадом ниспадающие на обнажённые плечи. Белоснежное бельё, приоткрывающее пышную грудь. Широкие бёдра и тонкую талию, перевитую пояском. Розовеющие ноги и округлые колени. Никогда их не забудет.

-Эй, ты о чём задумался? - пихнула его Налька, разрушая грёзы.
-Да так... ни о чём, - отмахнулся Окрест.
Он ведь тогда не убил её, спросил как зовут. "Анаина" ответила она. А он, заслышав шаги, приказал ей лезть под кровать, и она послушалась его, доверилась, будто всё поняла. "Анаина" - наитие, вертелось у него в голове.
-Послушай, говорят, железюки Серп опустошили. Едва пара десятков людей от смерти спаслась, нет там больше стаи, - Налька всё-таки вырвала его из мечтаний.
-Серп? - удивился юноша, - это к востоку от нас?
-К северо-востоку, считай уже наша территория влияния. Мы у них зерно покупали...
-Подожди, так там стая большая была, сотен пять если не больше. Как же их всех?
-А вот так, одни пожарища остались. Из десяти семей только полтора родинца остались.
Налька с болью и яростью говорила об этом, да и Окрест понимал, что теперь трудно детям Серпа восстановить стаю.
-Они нашли убежище на многих островах. Говорят, что одна молодка и у наших пекарей живёт с наследием из трёх яиц. Они немного родственники. Она к нам в отряд просилась, да не позволили ей.
-Не о том ей думать надо. Ей бы память о стае, о роде маленьким серпийцам передать, - откликнулся Окрест.
-Вот и я думаю, что скоро карательная акция будет. Говорят, будет объединённая эскадрилья с разных островов. Наш девичий отряд тоже полетит. Будем иметь возможность сразиться крылом к крылу, а то и спина к спине.
-Почту за честь, - откликнулся Окрест.
Сам же снова задумался. Нельзя встречаться с ней лицом к лицу, это для неё смерть, но хоть бы одним глазочком взглянуть на неё. Он так мечтал взмыть с ней в небо, расправить крылья и лететь, касаясь друг друга душами. Станцевать танец любви. Именно любви, а не "тайны оплодотворения". Хотя он даже не знает, девушка ли она или мужняя жена. Впрочем, ему всё равно. Если она его полюбит... или хотя бы иногда вспоминает своего спасителя... но, душа упала вниз, ведь, она даже имени его не знает...

Налька была права, на сей раз терпение кончилось у многих стай. Мстить летело целое объединённое воинство. С  разных островов, по пути к ним присоединялись малые отряды и вполне серьёзные силы. Небо пестрело от крыльев разных расцветок. Окрестов отряд и Налин, девичий, прозванный "эскадрильей смерти" держались вместе во время трудного перелёта на Сапфирию. Последним островом, где они могли передохнуть, собраться с силами и уточнить планы был Талсы. Вожаки договаривались, кто где будет нападать, а рядовые набирались сил. Конечно, их встретили на подлёте, но дозоров было слишком мало против их армии. К тому же ночное нападение всегда неожиданность. Они могли хорошо видеть только благодаря драгоценному венетийскому составу, расширяющему зрачки.
И снова приказ убивать всех и словно безумный сон крики, кровь и пожар режущий глаза, выбивающий слёзы из глаз. Нет, сегодня нападение было совсем не там, где они встретились в первый раз, но, как в кошмаре он толкнул дверь и снова увидел её. Золотистые одежды облегали стан, но не скрывали пышной груди и широких манящих бедер. Светлые волосы ниспадали вокруг лица.
-Анаина! - воскликнул Окрест.
-О, мой великодушный воин! - дева протянула к нему руку, лицо озарилось неземной улыбкой, белоснежные крылья разметались в стороны. О, как она была хороша в этот миг, белоснежные крылья обрамляли её, как сияющие лучи солнца.
-О, драгоценная моя, летим со мной! - воскликнул Окрест. Сбылась его самая сокровенная мечта, она его не забыла, она была рада его видеть. Он спасёт её из этого ужаса. Они улетят вместе, и он всегда будет её охранять. Но крылья Анаины опустились. Она мягко по-кошачьи перетекла к нему ближе.
-Что ты имеешь в виду? - растерянность и удивление породили очаровательные морщинки на её чистом, белоснежном лбу.
-Я люблю тебя. Давай улетим с тобой от войны, ото всех. Улетим на край света туда, где нас никто не знает. Найдём мирный остров и будем вместе всегда.
-Так ты меня любишь? - она просто залучилась счастьем, как утреннее солнышко и потянулась к нему всем своим существом. Он протянул руку к ней навстречу. Но тут его грубо оттолкнули, и гибкая фигурка со стальными крыльями бросилась к ней. О нет! Меч вошёл прямо в восхитительную чашу живота и там расцвёл кроваво-красный цветок.
-Что ты делаешь?! - он замахнулся мечём в спину нападавшего, не разбирая во гневе, что это свой. Но тут нападающий обернулся,  и он увидел сверкающие глаза Нальки. Она была само олицетворение смерти.
-Остановись безумец!!!
Чудом он остановил свою карающую руку. Опустил меч и бросился к любимой.
-Что же ты наделала! - отчаянно воскликнул он, опускаясь на колени перед Анаиной.
-Спасла тебя от смерти, - усмехнулась Налька, но он не слышал её.
-О, поцелуй же меня, - прошептала прекрасная сапфирянка.
Он склонился к её губам, выполняя последнюю просьбу умирающей. Но тут Налька сильно пнула правую руку его любимой и по полу, звеня, покатился крохотный, но смертельный кинжальчик. Анаина вскрикнула и умерла.
Он непонимающе смотрел на извилистое лезвие кинжала.
-Пойдём, Окрест, пойдём, мой бедный друг, - девушка пыталась его поднять с пола, но он был слишком тяжёл для неё. Тогда она опустилась рядом с ним. Он сидел и смотрел на этот кинжал. Такую бурю чувств пережил за краткое мгновение, что голова была, как в тумане.
-Не хотела разрушать твои грёзы, но женщины Сапфирии не летают. Они служат только для продолжения рода и украшения жизни мужчин. Они слишком тяжелы для полётов. Иногда им даже подрезают крылья.
Он перевёл на неё взгляд. У неё были ответы даже на те вопросы, которые он не задал, она слишком много слышала.
-Но почему она хотела меня убить? Я ведь хотел её спасти...
-Кто знает, что творилось в этой хорошенькой головке? Может, она понимала, что спасения нет, ведь лететь она не могла и решила убить хотя бы одного врага. А может быть, твоё лицо стало для неё олицетворением всех врагов. Им ведь необязательно быть умными...
Она говорила с ним, как с тяжело больным ребёнком. Слишком о многом она догадывалась.
Горе горькое затопило душу Окреста, он перевёл взгляд на прекрасный лик бывшей возлюбленной, искал там признаки вероломства, коварства... не нашёл. Она была по-прежнему божественно хороша.
-Теперь ты точно на мне не женишься, - сказала вдруг Наля. Он поднял на неё изумлённый взгляд.
-А ты думаешь, на ком тебя женить хотели? - горько засмеялась девушка.

Волна 2

-Это правда, отец?! - сын твёрдо смотрел в глаза бородатого мужчины. Тот поднял на сына тяжёлый взгляд и положил на стол свои могучие руки кузнеца.
-Это правда, именно Нальяна должна была стать твоей женой, - спокойно ответил он, - но сегодня утром она отказалась от союза. Отказалась принародно, вопреки желанию своего рода. Чем же ты обидел дочь рудокопов, сын? - только знающий человек мог углядеть в глубине его глаз пламя гнева.
-Отказалась? - Окрест был ошеломлён. Этого он никак не ожидал.
Неделя прошла после возвращения из того налёта мести, когда Налька убила его любовь. Он много думал и решился. Его Анаина оказалась сплошным обманом. Они никогда не полетели бы в небо, не станцевали бы танец любви, которым он долго грезил. И этот красивый лик скрывал лживое существо, которое пыталось его убить. А Налька настоящий друг. Она спасла ему жизнь. К тому же, не выдала его дезертирские настроения никому. И женившись на ней он хотя бы отчасти мог её за это отблагодарить. И пусть он не сможет её полюбить, но постарается быть хорошим мужем. Отказ уязвил его.
-Даже не знаешь? - удивился отец. - Девушку могут изгнать из рода, а ты бы и не узнал. Даю тебе неделю на то, чтобы она простила тебя. Не след кузнецам с рудокопами обиды друг на друга держать. От нас зависит оружие стаи. Без единства того и гляди одолеют нас враги.

Окрест искал Нальку. Сегодня эскадрилья смерти патрулировала остров. Нальяна была в дозоре. Он ожидал её возвращения из облёта. Вожак девичьей эскадрильи не разрешила отвлекать дозорных разговорами во время облёта. К тому же уединения не получилось бы. Дозорные летали по двое. Один следил за морем, другой осматривал всё ли в порядке на острове.
Башня, к которой было прикреплено левое Налькино крыло эскадрильи была другой, не той, где дежурил Окрест. Он с теплотой вспомнил свою башню. Древняя, на небольшом скалистом островке, она казалась ровесницей самому времени. Осталась она ещё со смутных времён, когда между крылатыми людьми велись ожесточённые войны. Сначала за право обладания самыми большими и изобильными островами, а потом за их удержание. Стая на стаю, люди убивали друг друга, чтобы именно их дети получили лучшие земли. Говорят, тогда было множество перелётных бандитских стай, грабящих обжитые маленькие острова с немногочисленными, слабыми стаями. Частенько их не убивали, но ставили на грань выживания. Выжили же те, кто делал оружие, строил укрепления и был силён своими детьми.
Но людей тогда осталось мало, войны сами сошли на нет. И наступило время затишья. Несколько веков Ожерелье островов жило в мире. Но снова вернулись эти времена, видно слишком много стало крылатых сынов, тесно стало на своих островах... И снова возродилось воинское умение. Подновили старые башни и даже построили новые. Хотя Окресту казалось, что старая башня намного лучше новых, видно что-то потеряли они со временем. Знания предков о строительстве были глубже и полнее.
Иногда, в периоды затишья Окрест задумывался о таких вещах. А ещё и о том, откуда пришло человечество на острова в те смутные времена? Предания гласили о Материке, месте, откуда изгнал согрешивших людей отец-Небо. Материк, с его изобилием был тем местом, куда могли вернуться крылатые сыны после смерти и очищения водой. Этот рай был устремлением праведников. Но временами Окресту казалось, что Материк существует на самом деле. Где-то очень далеко на просторах воды, просто к нему забыли дорогу. Именно оттуда крылатые люди и принесли свои главные знания: земледелие, ткачество, кузнечное дело и многое другое. И когда-то они были единым народом, слишком похожими были способы обработки металлов, ткани и земли у разных стай.

Следующая пара уже готовилась на вылет. Смазывали ароматизированным жиром лицо и руки, помогали друг другу в осмотре формы, проверяли состояние оружия и сигнальных рожков. Всё это было знакомо Окресту. Сам не раз был в дозоре. Правда рыбий жир у них пах, как и положено рыбьим жиром, а не цветами. И не хихикали они так, собираясь. Впрочем, может быть хихикали-то девы исключительно из-за него. Ему здорово было не по себе от девичьих косых взглядов и этого смеха, казалось, что над ним. Но он стоически терпел. К тому же это немного отвлекало от размышлений о причинах отказа Нальки. Почему он чувствовал себя отвергнутым?
Вожак глянула на водяные часы и подняла руку вверх. Дозорные приготовились.
-Пошли! - скомандовала вожак и дала им отмашку. Две фигурки взмыли вверх и, размеренно взмахивая крыльями, отправились в облёт. Спешка тут была излишней. Окрест выглянул и увидел приближение Нальяны. Она кивнула ему головой, но сначала сделала подробный доклад по форме.
-Отдохните, подкрепитесь. Нальяна, тебя ждут, - отпустила дозорных вожак.
Девушки стукнулись набойками на сапогах, отдавая честь.
-Пошли на лестницу, сегодня ветрено, - кивнула ему Налька и пошла за обедом. Получив наваристую рыбную похлёбку, она прихватила плоское сидение и с удобством расположилась на лестнице, предоставив ему возможность выбирать место самому. Он молчал, не зная с чего начать.
-Опять рыба, хоть бы немного хлеба, - с отвращением заметила девушка. Но за еду принялась с завидным аппетитом. Впрочем, Окрест сам знал, сколько сил на облёте теряется.
-Хлеба в этом году не будет, сама знаешь. На Серпе только семенной запас остался, - заметил он.
-Ну давай, говори, - предложила она, опустошив тарелку.
-Почему ты отказалась от союза со мной? - спросил юноша. Она вскинула на него удивлённые глаза.
-Так ты же сам не хотел. Вот я тебя и отпустила.
-Наши семьи до сих пор считают, что наш союз желанен. Говорят, тебе грозят изгнанием из рода! - нахмурился он.
-Не переживай за меня, - остановила его девушка, - даже если и так, мне есть куда пойти, буду жить в эскадрилье. Я под защитой, так что смерть мне не грозит. Да и пока война, отлучение будет лишь формальным. Совет стаи никогда его не признает.
-Отец считает, что я тебя обидел. Он дал неделю на то, чтобы ты меня простила, - поделился он с ней.
Она вдруг замолчала, обдумывая ответ. У него даже сердце замерло, неужели отец прав?
-Понимаешь, брат, я убила твою любимую, ты мне этого никогда не простишь. Долго ещё невольно будешь думать обо мне, как об убийце. Я понимаю, что ты сейчас считаешь себя должным жениться на мне, в расплату за спасённую жизнь. Но ты не подумал обо мне. Я ведь тоже хочу быть любимой и желанной.
Наверное, он был удивлён. Не ожидал таких слов. О любви в стае вообще было не принято говорить. Надо, значит надо. И женились и детей заводили без неё. А тех, кто начинал говорить о ней, считали больными. Не совсем, но достаточно, чтобы любовь в расчёт не принимать, если речь шла о выживании стаи. И не думал он, что таких "больных" в стае окажется двое. Самое печальное, что оба, мечтая о любви, не любили друг друга.
-А кроме того, - она резко поднялась, обрывая его мысли, - я сейчас вообще не хочу заключать союз и строить семью. Я в эскадрилье только получила звание ведущего левого крыла и уход в семейные отношения для меня сейчас губителен. Возможно, со временем я стану вожаком эскадрильи.
Он не знал, облегчение или разочарование сейчас испытывает. С ней они хотя бы понимали друг друга, а кого ему выберут в семье следующий раз неизвестно. Подберут какую-нибудь молодку из полотняного рода, и о чём он с ней будет разговаривать? Об урожае льна? Или качестве нитей?
-Отцу передай, что не в обиде я. Даже сама могу ему сказать, если хочешь. А будут сильно неволить к союзу, можем сказать, что побратались с тобой в бою, кровь смешали, хлеб преломили. Кровные родственники жениться не могут, - сказала твёрдо Налька и закончила разговор так, как могла только она. Временами она становилась гордой и острой, как сталь меча.
Окреста ещё ждала сегодня работа в кузне. Так, по мелочи, но тоже нужная работа. Конечно, стеклодувное дело ему не доверят, но ковать заклёпки, бляшки и прочую мелочь тоже надо.

Так и пошли дни. День в дозоре, два дня на тренировках с оружием да в небе, четвёртый свободен для работы в семье.
Отцу Окрест сказал, что Налька только что ведущей стала, что нет обид. Отец понял, тоже приближение войны чуял. Окрест даже рад был, что про братание врать не пришлось. Ложь она тем и плоха, что порой жизнь поганит хуже увечья. А вместо них кузнецы с рудокопами собирались поженить двоюродную сестрёнку Окреста с братом Нальяны. Уж и сговорено всё было. Дядька радовался, его влияние в роду должно упрочиться. И в случае, если отцу Окреста придётся отойти от дел, он будет главой семьи.
Ведь семья это, как куст со множеством веточек, одни веточки толще, другие тоньше, молоденькие им ещё расти и крепчать. Но густой куст со множеством веточек был сильнее, устойчивее для жизни. Потому и желанны были браки, потому и заботились о потомстве. Конечно, сыновья были важнее, они в семье оставались, да жену в свой род брали, но и девочки были нужны, они позволяли налаживать связи, питали семейный куст от других кустов-семей. И самые толстые ветви, со множеством семей, детей, веточек становились главными в роду, как у древа ствол. Разве что у древа один ствол был, а тут как куст, одну ветвь-семью могла сменить другая, не давая зачахнуть роду.

Волна 3

-Тебя требуют в совет стаи! - громко объявила Налька без предисловий и улыбок. Чёткая выправка и белый платок на рукаве, показывали, что в этот миг она не друг Окреста, а вестник, лицо официальное. Лицо без выражения и сияющие бляшки, ни одного пера не выбивается в сизых крыльях. Тренер кивнул ему, отпуская, он всё слышал и они вместе с вестницей взлетели. По острову было принято передвигаться пешком, кроме таких вот случаев.
-Что случилось? - спросил он уже в небе.
-Прибыла делегация с Венетии, больше ничего не знаю, - откликнулась Налька.
Перед домом совета оба спустились на землю.
-Подожди, - Налька достала другой платок из-за рукава и отряхнула форму Окреста. Тот запылил её, делая перекат, видно до конца не отчистился.
-Пошли.
Оба вошли и щёлкнули набойками. Старший вожак стаи Мории поприветствовал прибывших.
-Проходи, Окрест, тебя только и ждали.
Налька отошла в сторону к страже дверей, а юношу пригласили к столу. За ним уже сидели люди в алых одеждах, черноволосые, чернокрылые - посланцы с Венетии. Какую дурную весть принесли эти люди? Но Окрест не имел права спрашивать. Он преломил печёную рыбу, незаметно оглядывая присутствующих.
Отец с матерью тоже были здесь. Жены вожака стаи не было, зато рядом сидели старшие сыновья. Невестки подавали на стол. Вожак посланцев была пожилая женщина с сединой в высокой причёске. Рядом сидел человек манерами похожий на её мужа. С ними была ещё одна семейная пара, рангом младше. Пятая же венетийка была совсем девчонкой. Не смотря на умело накрашенные глаза и губы, утомлённое лицо и тени под глазами, Окрест не дал бы ей и пятнадцати лет. Она-то тут зачем?
Насколько помнил Окрест, Венетия была своеобразным островом. Небольшой, почти бесплодный островок, суровые условия жизни, наложившие свой отпечаток на стаю живущую там. Они ограничили рождаемость, чтобы не перенаселить свой остров. Зато они многое знали о человеческом теле. Там жили самые лучшие лекари, хирурги, а так же... ведьмы. Там могут предсказать пол ребёнка ещё в яйце или научить соединяться без сотворения жизни. Так же избавляют от нежелательных плодов. Там делают лучшие стеклянные вещи и тару для ядов и лекарств. А так же сами яды, лекарства и краски. Но в связи с тем, что остров очень беден ресурсами они... продают своих женщин для обрядов посвящения в тайну оплодотворения и других утех такого рода. Из-за этого венетиек звали пУтанками, что путались со всеми без разбора, а иногда ведьмами. Побаивались этих ведьм, но не уважали.
Но Окрест знал, что все приходили к Венетийцам сами. Впервые с Венетии прибыли посланцы на Морию без приглашения.
-Позвольте я сама объясню вашему молодому состайнику цель нашего прибытия, ведь его это касается в первую очередь, - заговорила вожак делегации. Голос её был низок для женщины, очень похож на мужской. Видно она была старше любой из женщин стаи Мории.
Старший вожак стаи Мории кивнул, передавая ей слово.
-Начну издалека. Не секрет, что Венетия - наша родина, бедна ресурсами. Поэтому нам приходится сдерживать прирост нашей стаи. Мы хорошо изучили человеческое тело, для того, чтобы не прибегать к убийству плода или вреду здоровью женщины. Но, к сожалению, ошибки всё-таки случаются...
Ему хотелось спросить, при чём здесь он, но тут острой стрелой пронзило подозрение. Он всмотрелся в девчонку. Она сидела за столом так, что были видны голова, плечи, грудь и руки, живот же был скрыт. Не она ли была на церемонии посвящения полгода назад? Он смотрел в её лицо и не узнавал. Конечно, он был изрядно пьян, и дело было в полумраке, но неужели он мог быть с этой девчонкой? Полумрак так обманчив... он не верил.
-Вот наша Перл шесть месяцев назад ошиблась в расчётах и теперь в ней растёт плод человека с церемонии посвящения в воины. Лишний рот может тяжким бременем лечь на нашу стаю. В этом году это уже шестой лишний плод. Мы можем разбить яйцо, но решили, что отец имеет право голоса в решении судьбы своего сына. За пол ребёнка мы ручаемся.
Окрест молчал. Вот так сюрприз. Эта венетийка была ему совсем незнакома, и уж отцом он себя совсем не чувствовал.
-Мы не требуем ответа немедленно, - вступил в разговор муж вожака, - такие дела быстро не решаются. Вам надо подумать, возьмёте ли вы заботу о плодоносной женщине, заберёте ли яйцо себе или оставите этот вопрос на наше усмотрение...
Но тут та, кого назвали Перл,  поднялась с места, сразу показав свой огромный живот, казалось, что она готова разрешиться от бремени прямо сейчас. Алое платье свободно обтекало живот, а рукава его почти прикрывали запястья. Но Окрест успел заметить стеклянный прозрачный браслет с крапинками жемчужного блеска.
-Со своей стороны могу сказать, что не дам разбить это яйцо, пока жива сама. В моей стае мы лишние. Окрест рода кузнецов, я предлагаю взять меня в жёны. Первой женой, второй бесправной или даже наседкой. Предлагаю себя со всеми своими знаниями и умениями стеклянного кузнеца, но только с тем имуществом, которое сейчас на мне.
Вот тут онемели все. Вожак посланцев Венетии задохнулась от возмущения и не смогла сказать ни слова. Лицо её пошло красными пятнами. Остальные тоже онемели от такой неслыханной наглости. Во-первых, девчонка перебила старших и обратилась напрямую к другому младшему. Во-вторых, она посмела предложить себя в жёны, а ведь она не только нарушила все традиции, предложение всегда идёт с мужской стороны, но и не имела права этого решать. Морийцы тоже онемели, лишь глаза старшего вожака стаи сверкнули. Получить в стаю ведьму со всеми её знаниями в период войны это очень вдохновляло.
-Я должен подумать! - прервал затянувшееся молчание Окрест. Почему-то ему очень хотелось оглянуться на дверь, туда, где стояла Налька. По спине бегали мурашки, будто в неё мог вонзиться кинжал.
-Хорошо, Окрест, иди, - кивнул вожак Мории, - проводите.
Юноша шагнул к двери. Налька на него даже не смотрела. Она чётко развернулась и пошла следом за сыном кузнеца. Оба молча дошли до колодца на площади. Окрест ещё раз взглянул в лицо Нальяны и вдруг понял, что лицо её пустое, мёртвое. В глазах дочери рудокопов стояла смерть.
-Налька, что мне делать? - первым не выдержал Окрест и остановил её. Она смотрела на него и будто не видела.
-Я не хочу жениться на этой пУтанке, будь она хоть трижды ведьма. Я и лица той, с посвящения не помню, но даже если это она, то кто мне поручится, что яйцо это от меня?
-А это уже не имеет никакого значения, - разлепила Наля бескровные губы.
-Почему? - удивился Окрест.
-Потому что стае нужна эта ведьма. Видел лицо нашего вожака?
-Да что она может нам дать? Стеклянный кузнец. Мы что сами пузырьки делать не умеем?
-Не знаю...
-Налька, давай поженимся, - решился Окрест. Девушку не вдохновило это предложение, глаза остались холоднее льда, кривая усмешка изломала бледное лицо.
-Тебя это не спасёт, слышал же, она согласна быть даже наседкой.
Окрест вспомнил свою наседку. Большая, тёплая, она никогда не летала, говорила, что стара для этого. У него были отец и мать, сотворившие яйцо, но наседка, высидевшая его, была ближе и роднее. В то же время она была лишена права голоса в семейном совете. Вожакам не возбранялось иметь несколько жён и наседку. Правда каждая из жён решала сама, возможен ли этот союз. И вольны были уйти. Иногда овдовевшую женщину брали второй бесправной женой. Она не имела права на близость с мужем, но о ней заботились. А наседка была самым бесправным существом в доме.
В семье кузнецов наседка выпестовала не одно поколение детей со всей семьи. Правда она умерла несколько лет назад, и теперь молодые женщины по очереди выполняли эту обязанность в родинце. Так что ведьму возьмут в любом случае, даже без его согласия.
Но тут Налька закачалась, и он едва успел подхватить её. Ей стало дурно, она чуть не потеряла сознание.
-Что с тобой? - задал он вопрос. Она открыла глаза, на мгновение там плеснулась такая ослепительная боль, что он опешил. Ему показалось, что он понял её.
-Налька, скажи, ты меня любишь?
-С дуба рухнул? - язвительный голос показывал, что она взяла себя в руки и окончательно сбила его с толку. Она силилась улыбнуться.
-Всё равно, Наль, спаси меня! - он решительно взглянул ей в глаза. Не просто так ей стало дурно! В то мгновение он был готов поклясться, что он ей небезразличен.
-Налька пойми, ведьму всё равно возьмут в семью. Но если мы не поженимся, она будет моей первой женой.
Она молчала.
-Налька, если твоё сердце свободно... - начал он.
-А если нет? - тихо спросила она.
Он замер. Внутри поднималось неведомое доселе чувство. Возмущение, гнев... Он вдруг подумал, что причины дурноты могли крыться ещё и в том, что внутри неё зреет плод.
-Кто он?!!! - взревел юноша, желая разорвать того, кто дотронулся до его подружки, кто лишил её неприкосновенности. Вот тебе и "мальчишка"!
-А вот это уже не твоё дело, - отрезала она, поднялась и хотела уйти. Он схватил её в объятия.
-Никуда ты от меня не уйдёшь!
Она попыталась быстро высвободиться из захвата, но он это предусмотрел и перехватил её поудобнее. Когда она поставила ему подножку, на землю упали оба и покатились в пыли, пачкая одежду и крылья. Он выбрал момент и взмахнул крыльями, поднимая их обоих с земли. Она тоже не отставала. Так сцепившись, они и поднялись над землёй, взметая воздушные вихри.
-Я тебя никуда не отпущу, - сказал он ей и крепко поцеловал. Её крылья растерянно замерли. Губы откликнулись, рождая ликование. Она его любит, - убедился он. Он мягко спланировал обратно к колодцу. Послышались аплодисменты. Он не позволил ей оглянуться сразу.
-Теперь ты не можешь не выйти за меня замуж. Наши губы встретились на глазах у всех, они правдивее слов.
Её глаза сверкнули.
-Я тебе это припомню! - ответила она. Но когда Окрест и Нальяна обернулись к людям, оба улыбались.
-Значит, быть свадьбе, - отец Окреста нашёл мальчишку из рудокопов и послал его с вестью.
-А с ведьмой что? - спросила мать Окреста.
-Ведьма останется в стае. Если надо, я сам женюсь на ней, будет бесправной, - видно было, что кузнец уже решил и не обратил внимания, как побледнела его жена.

А ведьму в семью всё-таки взяли, как и предположила Нальяна, но... на правах ребёнка. Сказали, что только после того, как она отложит яйцо, ей смогут найти место. Эскадрилья Окреста лично сопровождала делегацию Венетии из Мории. Надутые солдаты в алом с откровенной злостью поглядывали на воинов Мории. Делегация же едва могла давить из себя вежливые фразы прощания. Впрочем, подарками их нагрузили, так что грех им было жаловаться. А ещё... кажется муж вождя делегации, единственный, кто был не так расстроен, как остальные. Возможно, умел гораздо лучше держать себя в руках... хотя Окрест пару раз заметил у него на губах довольную улыбку. Но мог же этот венетиец просто радоваться жизни.
Перл пользовалась определённой свободой. За ней присматривали и пока не пускали в родинец. Ей ещё предстояло доказать, что она достойна доверия. Но чаще всего она уединялась с отцом в стекольной кузнице. Мать страдала молча, слишком горда была, чтобы жаловаться. К тому же помнила замечание отца о том, что он готов взять венетийку второй женой. Да, он говорил о бесправной, но долго ли он сможет быть холоден с этой молоденькой ведьмочкой? Так ли уж редко бывало, что молоденькие бесправные жёны становились полноправными хозяйками?
Окрест почему-то был уверен, что Перл это не настоящее имя венетийки. В ночь посвящения она называла другое, впрочем, тоже не своё. Да и она ли это была? Он ей не верил, ни одному слову.
Нальку заперли дома, срочно шили свадебный наряд и проводили обряды. Он пытался найти её на службе, но у неё был отпуск. А ему так много нужно было ей сказать…

Волна 4

-Здравствуй, Окрест, - улыбнулась малышка, но он не ответил на улыбку. Он смотрел на это черноволосое дитя и не мог понять, что ей от него нужно?
Венетийка прилетела к нему на скалу, когда он был в дозоре наблюдателем. Он стоял на крыше башни и следил за полётами дозоров. С этой самой высокой башни были хорошо видны четыре остальные и все летуны окрестностей. Между башнями существовала дымо-огневая система сигналов. Помимо сигнальных рожков облётчиков. Кстати и ведьму он видел на подлёте, она присоединилась к одному из патрулей.
-Здравствуй и ты дочь Венетии, - ответил он.
-Зови меня просто Жемчужина, - предложила она, всё так же улыбаясь.
-Хорошо, пусть будет Жемчужина, - согласился он. Он понимал, что Перл и Жемчужина по значению одинаковые имена. Видно второе казалось ей ближе его стае, звучало роднее.
-Почему ты меня избегаешь? Почему не хочешь поговорить? - настырный ребёнок перестала улыбаться и упёрлась в него взглядом.
-Мне нечего тебе сказать, - пожал он плечами, рассчитывая отделаться от надоеды.
-А всему, что я скажу, ты не поверишь, - догадалась девочка.
Он даже не стал отвечать, что она совершенно права.
-В чём-то ты прав. Прости меня за ложь, - повинилась она. Он, наконец, взглянул на неё. И какую часть лжи она признает? И какую новую ложь придумает вместо старой?
-Я ведь не случайно перепутала календарь. Я хотела от тебя яйцо, - продолжила венетийка. Он потерял интерес. Как она могла хотеть именно от него детей, если видела его на обряде посвящения в воины впервые?
-Начать с того, что я тебя не помню. Даже не уверен, что на моём посвящении была ты, - он говорил, не глядя на неё.  С соседней башни как раз вылетел патруль, а из дома совета стаи поднялся вестник с белым платком на рукаве.
-А я тебе докажу! - она всё таки привлекла его внимание.
-И как же? Я был пьян, ничего не помню.
-Меня не помнишь, вспомни вот это, - она разжала ладошку, и он увидел медную бляшку, какие были нашиты на его форменную куртку. Перл без смущения рассталась с ней и позволила ему рассмотреть. Да, это была несомненно его бляха. Он их делал сам и свои поначалу обязательно помечал, чтобы не путать с чужими. И в ту ночь он потерял одну. Думал, что по-пьяни в драке. Очень уж насыщенный день тогда был. Он невольно улыбнулся воспоминаниям, но тут же нахмурился. Предположим, бляха его, это ничего не доказывает.
-Но меня никогда не тянуло к таким молоденьким, как ты, - возразил он, оставив себе начищенную медную плашку.
-А это не имеет значения. Ты здоровый человек и реакции у тебя нормальные, а нас их учат вызывать очень рано. Да и не могла же я провалить тебе обряд посвящения, - очень по-взрослому усмехнулась девочка.
-Я попробую тебе поверить, - он снова осмотрел окрестности, - а теперь признавайся, зачем тебе было яйцо при таком жёстком контроле рождаемости? Ты же знала, что сильно рискуешь.
-Для этого тебе надо узнать, как мы живём на нашей сказочной Венетии... - глаза девочки потемнели до черноты.
-Знай же сын Мории, что на Венетии есть чистые женщины, на которых женятся, которым можно приносить плоды в племя, которые могут быть счастливыми и есть остальные... такие как я. На нас никогда не женятся, мы существуем для чёрной работы, для обрядов и утех. Образование нам всё же дают, чтобы мы не были совсем бестолочами и могли работать. Поначалу чистые и остальные даже учатся вместе, потом у остальных уже нет времени на получение новых знаний и умений. Да многие уже и не хотят учиться стеклодувному мастерству, составлению ядов, красок, лекарств или медицине.
-А от чего зависит "чистота" женщины? От семьи? - заинтересовался Окрест.
-Нет. Чистые это запланированные первые дочери в семье, остальные это случайные и последние дочери. На то, чтобы их оставить тоже нужно разрешение, ведь люди уезжают, умирают, иногда от несчастных случаев тоже, вот и есть некоторый "задел" для таких случаев. Так что я младшая дочь.
-А мужчины?
-У мужчин немного проще. Они тоже делятся на тех, кто может заводить семью и тех, кто не может, но тут идёт отбор по способностям, а не по очерёдности появления на свет. Кроме того, именно мужчин приглашают лекарями с других островов. Они уходят из стаи и заводят семьи там. Правда, отпускают только молодых, тех, кто ещё не постиг всех тайн мастерства. На Венетии всё-таки хотят сохранить знания в тайне от других островов.
-Я их понимаю, - признал Окрест.
-А такие, как я, навсегда остаются на самой низшей ступени. Многие пьют, где только могут, умирают рано, позволяя рожать "чистым" новых детей. Нас иногда калечат и даже убивают.
Окрест смотрел на девочку с недетскими глазами и понимал, что начинает не только верить, но и жалеть её. А ведь умненькая девочка.
-Я ведь должна была стать бесплодной, - призналась вдруг она.
-Как это? - удивился он.
-Часть тех, кто постоянно участвует в обрядах, делают неродящими. Ножом делают проколы в нескольких местах и всё, больше они не женщины, только оболочка от них...
Окрест содрогнулся. Если это ложь, то у девицы богатая фантазия... А если правда... то надо признать, пожелаешь яйцо даже от морского змея.
-Вот я и составила план, как покинуть ненавистный остров. Долго выбирала того, от кого будет яйцо. Ты не думай, что всё это так бездушно... - девочка вдруг отвернулась. Скрыла слёзы? Он чуть не коснулся её, желая увидеть, но сдержался.
-А когда увидела тебя, решила рискнуть. Ты ничего не помнишь, но ты читал мне стихи вместо того, чтобы наброситься и завершить обряд. И я вылила сбор, который был с собой. Который не даёт зародиться яйцу. Так что оно действительно от тебя, - она бережно коснулась живота. Маленькая, несчастная девочка.
-Я знаю, что ты меня не любишь, но ты меня не убьешь, не ударишь, не прогонишь. А я... просто буду рядом, ничего не требуя взамен.
-В ту ночь обряд проводили многим, - напомнил он, изо всех сил сопротивляясь жалости. Если она вылила отвар, значит, отцом мог быть кто угодно, соединившийся в ту ночь с ней.
-Законный интерес, - признала Перл, - я была не одна. Мы прилетали втроём. Со мной были подруги. Они знали о моих желаниях и решили мне помочь. Поэтому вся плата досталась им. И за тебя тоже. Поверь, мне пришлось очень дорого заплатить за сохранение тайны.
-Но как ты могла знать, что у тебя получится? - слишком много должно было совпасть, чтобы получилось так, как она говорит.
-Нас учат останавливать зачатие, так что мы очень хорошо знаем, как оно происходит. Как убедить своих отправить меня к вам в Морию, якобы чтобы отдать яйцо, я думала очень долго. Помогли связи моей семьи, личная симпатия человека из совета и чужая грязная тайна... И я продумала, как я останусь здесь. Конечно, неслыханная наглость с моей стороны, заявить, что я хочу тебе в жёны, но это был оправданный риск. Я знала, что даже если ты наотрез откажешься на мне жениться, ваш совет стаи постарается получить "ведьму" с моими знаниями.
Он удивлённо глянул на венетийку.
-Да я знаю, как вы нас зовёте, - невесело улыбнулась она, - и о пУтанках знаю. Вам, наверное, кажется, что нам всё равно с кем быть, что мы вас путаем...
Окрест покраснел. В устах этой девочки это звучало упрёком.
-Я умею держать уши открытыми. Это мне здорово пригодилось в жизни. Кстати, я ведь не такой ребёнок, как ты думаешь. Дочери Венетии выглядят намного моложе своих лет. Я почти твоя ровесница, мне двадцать.
Окрест открыл рот от удивления.
-Да-да. И я очень многое умею. Не теряла времени даром, чтобы быть полезной там, где окажусь. Знания это великая сила. Я ведь и сюда прилетела не просто поговорить.
-А зачем ещё? - не удержался юноша от вопроса.
-Мы с твоим отцом изготовили увеличивающие стёкла, которые приближают далёкие предметы. Я хочу, чтобы ты их посмотрел.
Она сняла с пояса кошель и вынула из кусочка меха несколько небольших, круглых, прозрачных стёкол.
-Только осторожно, не разбей, их очень трудно делать.
Окрест недоумённо смотрел на стёклышки. Действительно поразительной чистоты, прозрачные, как вода, а как они увеличивают?
-Вот так, - Перл взяла одно стёклышко двумя пальцами в колечко и посмотрела сквозь него на берег. Он сделал то же самое, прищурился даже, но перед глазами поплыла какая-то муть.
-Слишком близко держишь, - она отодвинула его руку от лица, и он вдруг совсем близко увидел соседнюю башню. Показалось, что он может до неё дотронуться. От неожиданности он чуть не выронил стекло.
-Дай и мне посмотреть, - послышался голос сменщика. Окреста давно должны были сменить на посту. Обернувшись, он увидел, что за спиной столпились чуть ли не все свободные от патрулирования дозорные. Интересно, как долго они здесь и как много слышали? Жемчужина уже раздавала стёклышки. Раздавались удивлённые возгласы
-Значит, ты не обманула надежд нашего совета, - Окрест вертел забавное стекло, - очень полезная вещь. Придумать оправу и поставить на вооружение всех башен. Со временем выдавать дозорным. Чтобы они могли рассмотреть вдалеке, что происходит. Отличить врагов от птиц. Как же твоя стая отпустила тебя с такой светлой головой? - он всё не мог прийти в себя. Перл поразила его до глубины печёнок. Перестал он в ней видеть ребёнка, лгунью и врага.
-Они не знают, сколь многому я научилась. Мне было незачем это показывать. Иначе они бы меня убили, это проще, чем отпустить.
-Молодец, Перл. Смело иди в совет. Думаю, они должны оценить твою работу за первую неделю, - он хлопнул её по плечу.
Она попросила вернуть стёкла, и они спустились вниз.
-Кстати, когда у тебя свадьба? - спросила Жемчужина.
-Через неделю, - он помрачнел. Похоже, их с Налькой разлучили, чтобы они ненароком не передумали. И он... скучал по ней.
-Сменишься с дежурства, погуляй в священной роще, - улыбнулась Перл.
-Зачем? - не понял он.
-Ты что, дурак? - искренне удивилась венетийка, - у Нальяны сегодня омовение и уединение. Сумеешь хорошо спрятаться, повидаетесь, я же вижу, что вам нужно.
-Ну, Перл, -засмеялся Окрест, - когда ты успеваешь столько всего узнать?
-Я же ведьма, - горько усмехнулась девушка и попрощалась. Ей ещё многое нужно было успеть...

Волна 5

-Слушай внимательно, а то так неучем и помрёшь!
Тринадцатилетний Окрест оглянулся на тётю. Жена брата отца была властной дамой, Окрест её немного побаивался, но это не мешало ему вертеться на уроках. Он на время замер, глядя на неё честными глазами. Ничего не мог с собой поделать, долго усидеть на месте было очень трудно.
Она учила весь выводок кузнецов читать, писать, рассказывала о вере. Окресту нравилось, когда она вела всех в храм Воды или Неба, можно было даже немного полетать. Но уж очень тётя была строга. Мама, преподававшая им математику, намного мягче, но по её предмету он успевал.
Уже повзрослев, Окрест стал понимать, почему тётя была столь требовательной. Жена вожака стаи была главной жрицей храма Воды, и они должны были в её глазах не упасть лицом в грязь. А тётины рассказы он запомнил на всю жизнь.

Давным-давно, когда не было ни животных, ни людей, ни земли, ни даже времени, были только Вода и Небо. Небо был влюблён в Воду, но она не отвечала ему взаимностью. Холодна и спокойна, ничто не могло тронуть её сердце. Но Небо не терял надежды, и создал он сутки, его жаркое сердце - Солнце освещало возлюбленную днём, а печальные глаза Лун присматривали за ней ночью. Ни на минуту он не оставлял её в покое и Вода дрогнула и соединилась с Небом, породив могучих сынов - Ветров. Больше не было ей ни дня покоя, озорные мальчишки ни на минуту не переставали дуть, меняя направление.
Рассердилась она на своевольных сыновей и отказалась от брака с Небом. Что только Небо ни пытался сделать, чтобы умилостивить свою женщину и однажды он придумал. Разбил он одну Луну на кусочки и собрал ей прекрасное ожерелье, которое украсило бы её божественное тело. Но когда Ветры несли подарок матери, один из них нечаянно разорвал связующую нить и разлетелось-рассыпалось оно по свету. Те, бусины, что попали на небо, стали звёздами, а те, что упали в воду, погасли и стали островами.
И простила Вода своего божественного супруга за то, что озарил он её ночами светом звёзд. И хотя стал её супруг одноглазым, полюбила его любовью великой и населила острова живностью всякой. И ссорились они порой и мирились. Во дни ссор великих создала она Змея Морского, повелителя смерти, а в дни примирения родились у неё крылатые люди, чтобы быть вестниками между Небом и Водой, чтобы напоминать им о любви.
Говорят, что связующая нить меж бусинами божественного подарка до сих пор плавает в водах, соединяя и разлучая людей, становясь их судьбой. А Ветры, эти неугомонные, вечно молодые, задиристые и божественные сущности, стали покровителями военных, таких людей, как Окрест.

Окрест с трудом пробрался в священную рощу и спрятался в кустах возле животворного источника. Он знал, что это святотатство, что покарать его могут Отец-Небо и мать-Вода. Перестанет отец поддерживать его крылья и упадёт он в чрево Воды, на потеху Змею Морскому, нелюбимому сыну матери, который родился, но вернулся в лоно её.
Но молился он своим родителям, дабы поняли они, что частица их великой любви запала в его сердце и только она оправдывает его появление в святом месте. Да не станет он отверженным ни на земле ни на Небе. И пусть рука об руку с Налькой войдёт он на Материк Изобилия после смерти.
О, как была печальна его подружка. Гибкая фигурка была такой одинокой в окружении трёх жриц Воды. Старшая, Драгоцея, высока и горделива. Жена вожака стаи. Вот ей он точно не должен попасться на глаза. За то, что пробрался он в священную рощу в час обряда, она карами и сама озаботится. В душу не заглянет, а власть имеет большую.
Жрицы сняли с Нальяны одежды и трижды омыли водой источника. Вода была холодна. У Окреста даже мороз побежал по коже, Налька же даже не вздрогнула. Ночное Око Неба смотрело на её стройное тело, серебристую кожу, а сизые крылья казались стальными в его свете.
Когда Окрест успел полюбить её? Он не знал, да и не задумывался над этим. Она была противоположностью Анаине, но он оценил её именно за это. Разве сапфирийка смогла бы взмыть с ним в небо, как это сделала его Наль, тогда у колодца? Разве она могла бы с мечом в руках защищать его? Да никогда! Зачем ему перекормленная бескрылая курица? Сейчас на войне ему нужен именно такой "воробушек". Зажгла она его тем полётом, окрылила.
Жрицы тем временем обсушили омытую девушку, одели её и оставили в уединении у источника для молитвы. Нальяна сомкнула ладони перед собой, губы её неслышно шевелились.
-Воробушек, - тихо позвал Окрест. Ему пришлось повторить, она не сразу поняла, кто её зовёт.
-Ты что здесь делаешь? - зашипела девушка рассерженной змеёй, осознав, что это Окрест.
-Налька, я соскучился, - признался он неожиданно даже для себя.
-Врёшь! - не поверила она.
-Нет, правда, - он понял, что улыбается от счастья. Вот услышал её сердитый голос и радуется. Только бы она язвить не начала.
-Налька, почему ты отказывалась выйти за меня замуж? - спросил он, и пока она не ответила, быстро проговорил, - только не надо опять про ведущего левого крыла и то, что сердце твоё занято. Где ты ещё найдёшь больного, мечтающего о любви?
Она промолчала.
-И не надо говорить, что не любишь меня. Твои губы тогда у колодца не могли соврать, они откликнулись.
Он с трепетом ожидал ответа.
-Это всего лишь тело, - наконец сказала она, - Ты же меня целовал, хотя не любишь и никогда не любил.
Он был сбит с толку. Почему не любит? И почему, если не любил до этого, то не может любить сейчас? Особенно сейчас, когда он понимает, что никто и никогда не сможет его понять так, как она. Он помнит её глаза тогда. Этот танец крыльев у колодца... неужели она не чувствовала то же, что и он? Борьба, небо и неожиданная слабость, до головокружения...
-Налька, ты мне нужна, как никто в этом мире...
-Слушай, Окрест, иди отсюда, - она как-то злобно рассмеялась, - я пришла помолиться. Не каждый день замуж выхожу. И я знаю, что нужна. Если не я, то кто тебя от союза с ведьмой спасёт?
Он задумался. Ну вот Налька и начала язвить, но его это почему-то не задело. После сегодняшнего разговора, изменилось его отношение к венетийке. Он не знал, верить или нет чужачке, но очень это было похоже на правду.
-Наль, а что ты знаешь о Венетии? - примирительно спросил он.
-Ну... немного, - задумалась она, - лекари у них сильные, хирурги-костоправы, лекарства хорошие готовят, краски... и яды. Кстати, - вдруг вспомнила она, - на днях твоя так называемая невеста принесла мне в подарок превосходной ярко-алой ткани. Цвет великолепный, вот только боюсь, не пропитала ли ядом...
-Ты сама кого хочешь отравишь! - вспыхнул Окрест и вылез из кустов.
-Иди-иди, кустолаз, ведьма заждалась! - насмешливо сопроводила его Налька.

Перл действительно столкнулась с ним почти сразу.
-Поссорились? - ахнула она, когда увидела его.
-Нет, поговорили, - он с досадой прошёл мимо.

Свадьба всё-таки состоялась. Нальяна, его невеста, была ослепительна. Серебристо-стальное платье обтягивало её тонкую фигурку. Рукава закрывали руки, но эффектно открывали плечи. Зато алые туфельки мелькали из-под подола. А такой же платок прикрывал каскад русых волос. Платье совсем не стесняло движений сизых крыльев. Они блестели стальным блеском. Она была прекрасна, как смертоносный меч. Выражение её лица было сосредоточенным, будто она действительно собиралась кого-то убить. Если это так, то Окрест даже догадывался кого.
Перл не было, видно на свадьбу её не позвали. Зато он неожиданно увидел красивую и счастливую маму. Малиновое платье прекрасно оттеняло благородную седину волос, в которых переливалась изумрудно-зелёная диадема. Он догадался, что Перл сумела подружиться и с его матерью тоже.
Брак скрепили жрица Воды и жрец Неба, ведущие церемонию. Среди этих торжеств Окрест неожиданно понял, что думает о постороннем. Например, о том, почему же они не поженились? То есть Драгоцея и главный жрец Неба. Он совсем не помнил его имени. Ведь могли, для гармонии, а вот она выбрала вожака…
Жених с невестой за столом почти не ели, пили только воду. Окаменевший профиль Нальяны навёл его на мысль, что главное испытание ещё впереди.
Комната для новобрачных была сразу за кузней. Весь род кузнецов жил в пещере, которая была разгорожена на комнаты и хозяйственные помещения. Но именно эта комната была особенной. Близость наковальни должна была скрепить их союз. Говорят, что первые кузнецы их рода, их далёкие предки, все союзы скрепляли именно на этой наковальне. Огонь их соития делал огонь в кузне негасимым. Интересно, а нравилось ли их жёнам такой способ скрепления союза? Окрест догадывался, что огонь всё-таки гасили, прежде чем наковальню использовать не совсем по назначению, но семейные легенды об этом умалчивали.
Посреди комнаты для новобрачных стояла широкая кровать, застеленная свежим бельём, горели свечи. Налька холодно глянула на ложе и Окрест вдруг оробел. Да он был с женщиной, но почти не помнит этого. Да и женщина была опытна. Про опыт же Нальяны он не знал ничего. Не сделает ли он ей больно? Не обидит ли своей неловкостью?
Налька изогнулась, стягивая с себя свадебное платье, и он увидел под серебристо-стальной оболочкой алое бельё. Он был ошеломлён. Нет, совсем не тем, что она приняла подарок ведьмы... а смелостью её наряда, контрастом между наружным и внутренним. Он протянул к ней руки, желая обнять свою жену, но вдруг крылья её взметнулись, и в руках оказался меч.
-Лучше не трогай меня! - предупредила она. И в глазах было столько решимости, что он не торопился возражать. Впрочем... кровать здесь была одна. Интересно, она и спать будет с мечом в руках?
Он тоже оставил одежду на полу и подошёл к ней. Она покраснела, но глаз не опустила, как и меча.
-Свет гасить будем? - спросил он, как ни в чём не бывало.
-Как хочешь, - она насторожённо наблюдала за ним, пока он одну за другой гасил свечи. Он быстро нырнул под одеяло и протянул к ней руку. Холодная полоска стали лежала между ними.
-Ты моя жена, зачем тебе оружие? - спросил он, снова ощутив смертельное лезвие в районе своего живота.
-Просто не трогай меня, - каким-то неестественно спокойным голосом откликнулась его жена. И он вдруг понял, что она боится. Боится его и боится показать свой страх.
-Режь, - сказал он, - делай со мной, что угодно, но я больше не остановлюсь, - и он двинулся в её сторону. Он прильнул к её губам, обнял узкое девичье тело, но снова ощутил лезвие между ними.
-Ещё движение и ты станешь вдовцом, - голос её дрогнул. Она действительно была готова на это. Не могла повредить ему, а себе решилась бы. Он отпустил её.
-Тогда уходи, - помолчав, ответил он, - уходи с этой кровати, потому что я не смогу просто лежать рядом.
Она молчала. Он задумался: выгоняет юную жену с брачного ложа, - хорош гусь!!!
-Ладно, я уйду, раз так противен тебе, - он поднялся с кровати и, подхватив с пола одежду, пошёл в свою бывшую комнату.
Узкая холостяцкая кровать со стоном наслаждения приняла его в свои объятия. Он всё ещё держал в руках одежду. Собирался скомкать и бросить на тумбочку, но тут до его ноздрей донёсся тонкий цветочный аромат. Это было её свадебное платье, он в темноте перепутал. Он прижал его к лицу. Может это и к лучшему? Сегодня он заключил союз и с этим платьем тоже. Пусть его хозяйка владеет широким брачным ложем в одиночестве, пока не поймёт, что ей нужно. Им с платьем хватит и этой узкой коечки...
С этой мыслью он и заснул.

Да разве утаишь что в большой семье? Утром обоих вызвал отец. Оба предстали перед ним в военной форме, как будто не было обряда, как будто и не муж с женой они.
-И как это понимать? - отец смотрел на Окреста таким обвиняющим взглядом, что ему стало не по себе. Самому бы разобраться, что происходит.
-Он опять обидел тебя? - голос кузнеца смягчился, когда он перевёл взгляд на невестку.
-Нет, отец, он никогда меня не обижал, - звонко ответила Наль.
-Так почему же, Змей возьми, вы не делите кровать, как добрые супруги, а живёте под одной крышей, как брат с сестрой? - глава рода переводил взгляд с одного на другую. Как же они похожи! Как в одну форму литые. Два поперечных неслуха. Окрест взмок, только бы Наль не начала врать, что они побратались, была у неё как-то такая идея.
-Отец, это я не готова к творению жизни, - Наль подалась вперёд, будто защищая Окреста от гнева отца. - Война уже идёт, хотя и не на нашей территории. Я нужна своей эскадре. А если буду с яйцом - воевать не смогу.
-Да, война уже идёт! - гнев всколыхнул плечи кузнеца, - и стая нуждается в воинах, а так же в кузнецах, рыболовах, кожевенниках, рудокопах и других. И кто их будет рожать?
-Те, кто вне эскадрильи! - Наль было сложно сразить таким доводом. Некоторое время они мерили друг друга взглядами.
-Хорошо, - согласился вдруг отец. Налька с Окрестом замерли, предчувствуя подвох. - Тогда Окрест женится на венетийке и возьмёт её полноправной женой.
Окресту показалось, что Налька покачнулась.
-Я не женюсь на ней, - ответил он.
-А это уже не от тебя зависит.
-Тогда никогда не войду к ней.
-А с этим, я думаю, она справиться сама. Их очень многому учат, сын, - кузнец улыбнулся, - ведь должен же кто-то рожать, пока другие воюют...
Нальяна опять покачнулась и вдруг бросилась прочь. Окрест хотел последовать за ней.
-Сядь, сын! - отец опустил руку ему на плечо.
-К сожалению, стая редеет. Мы потеряли уже многих, - отец сделал несколько шагов, - и на венетийке тебе жениться придётся, вне зависимости от своих желаний.

Волна 6

-Беда! Все свободные от дежурства на тушение! - звук пожарного колокола будил округу. Ранее утро застало многих Морийцев в постели. Горел родовой дом рыболовов. А они как раз были на лове. Крылья пламени уже вырывались из окон. Ещё немного и загорится родинец всего племени.
Окрест - ведущий правого крыла своей первой эскадрильи снял всех с тренировки при первых же звуках колокола. Они прибыли в первых рядах. Полуодетые рыбАчки метались вокруг горящего дома, плакали и заламывали руки.
-Оттесните их к морю, пусть становятся в цепочку, несите вёдра, - распорядился Окрест. Соседи уже несли вёдра, кадки, тазики, цепочка начала строиться.
-Трое со мной! - скомандовал своим Окрест. Они прошли вдоль стены из прессованных водорослей, ракушек, глины.
-Вот здесь! - указал он место, - надо проломить стену, чтобы вывести живых и вынести яйца. Найдите топоры и багры.
-А ты куда? - спросили его.
-Внутрь, - коротко ответил Окрест.
Это был низкий берег острова, до моря было недалеко, не удивительно, учитывая, что это рыбаки. Но всё-таки родовой дом был выстроен достаточно удалённо от самых сильных штормовых волн. Окрест добежал до моря и нырнул. Потом быстро дошёл до дома, накинул на голову мокрый капюшон и шагнул внутрь. Глаза тут же защипало. Едкий дым взмывал вверх, но лицо задевал. Справа пылало.
-Есть кто живой? - крикнул Окрест, смахивая слёзы. Никто не отозвался, да и на первый взгляд не было здесь никого. Видно успели выскочить. Он пригнулся и шагнул в следующее помещение. Это была детская зала. Слева были слышны удары топора, значит, там уже добыли инструмент. Тут сидела женщина. К ней испуганно жались несколько детишек, многие были не одеты. Из первого зала послышался треск и грохот, начала обваливаться крыша. Тут только занималось пламя, но дыма было очень много.
-На пол! - приказал Окрест женщине и детям. Дети послушались моментально, женщина же потеряла разумение, она только смотрела на него большими испуганными глазами. Окрест сдёрнул её на пол и подтолкнул в сторону стены. Там было больше шансов уцелеть в случае, если обвалиться крыша.
-Ребята, мне нужна ваша помощь, - серьёзно обратился он к детям. Светловолосый мальчишка лет семи повернул к нему внимательное лицо, в отличии от остальных он был полностью одет. К нему Окрест и обратился.
-Сейчас в этой стене сделают пролом. До этого туда лучше не подходить, но когда расширят, крикни, чтобы вас встречали и посмотри, чтобы выползли все.
-Да, вожак, - кивнул мальчишка, - я прослежу, - он глазами показал на очумевшую от страха няньку.
-Спасибо, - Окрест хлопнул мальца по плечу и стал пробираться в сам родинец.
Чтобы открыть тяжёлую дверь, пришлось задержать дыхание и закрыть слезящиеся глаза. Он толкнул дверь и вслепую шагнул в помещение.
-Стой! - в районе горла он ощутил укол и подчинился повелительному женскому голосу. Открыл глаза.
-Закрой дверь! - видимо яичная наседка увидела клубы дыма, врывающиеся в дверь, и тут же убрала меч от его горла.
-Пожар, - сказал Окрест и налёг на дверь, закрывая доступ дыму.
-Вижу, - откликнулась женщина, - поэтому ты до сих пор жив.
Окрест осмотрел рыбацкий родинец. Это было запретное помещение. Туда не могли зайти не только чужаки и мужчины, но даже женщины не причастные к деторождению имели право войти только в исключительных случаях. Поэтому Окрест имел весьма смутные представления о том, что находится за этой дверью. Здесь было жарко и влажно, как в бане. Света было немного, ровно столько, чтобы увидеть круглую чашу бассейна с водой и ряды кладки. Несколько десятков яиц были разложены вокруг в определённом порядке. С одной стороны лежали яйца на поздней стадии развития, с другой совсем недавние.
Наседка была поистине необъятных размеров, до безобразия. Судя по влажной одежде, она не так давно покинула бассейн, так что можно было немного поговорить. Яйца не пересохнут.
-В детской ломают стенку, скоро можно будет вынести кладку отсюда, - сказал Окрест. Он смотрел на меч в руках наседки. Это была одна из лучших работ его отца. Лёгкое, прочное лезвие витой стали поблёскивало в свете тусклых светильников. А ведь отец ковал его для легендарной Радеи, лучшей воительницы эскадрильи смерти. Правда сам он был тогда мальчишкой и Радею не видел. Окрест всмотрелся в полное лицо рыбачьей наседки, стараясь не видеть большой груди, огромных живота и ягодиц и даже неряшливых крыльев. Мокрое платье облепило все её формы, подчёркивая сколько лишнего жира может поместиться в теле. Но твёрдое уверенное, спокойное лицо, заставило его проглотить вопрос: как наседке могли оставить меч в родинце?
-Мы можем намочить моё платье, сюда поместится часть яиц, - женщина достала сменное платье и рукавами перевязала горловину, после чего кинула его в бассейн. Соображала она хорошо.
-Это понесёшь ты. И не дай Небо ты будешь с ними неосторожен! Я тебя убью! Одно из них моё.
Окрест спокойно принял её распоряжения и угрозы, но был поражён признанию. Бесправная наседка с яйцом? Да кто посмел?
-Эх, мальчик, не смотри на меня так, - усмехнулась женщина, - я не всегда была так уродлива. Кое-кто считает, что у меня хорошая наследственность. Стае нужны хорошие воины.
-Радея? - решился спросить он.
-Значит, меня ещё помнят, - рыбачка горько усмехнулась, - по мечу узнал? Дюже долго ты на него пялился. Небось из кузнецов сам? - очень легко догадалась она и помрачнела, - забудь это имя. Радея давно мертва.
-Ты сказала, что в платье войдёт часть. Сколько именно? И что будем делать с остальными? - перешёл он к делу.
-Где-то половина, - решила она, смерив глазами ряды белых яиц, - ещё часть я могу сложить в подол, но не все. Снимай плащ.
Он подчинился и протянул ей уже высохшее льняное одеяние. Она внимательно осмотрела его.
-Годится, - решила она, одним ударом меча отсекла капюшон, намочила его и протянула обратно Окресту.
-Одень на голову, нечего жариться.
Потом принялась осторожно перекладывать яйца. Он сбился со счёта после десятка. Оба обернулись на звук открывающейся двери. Блеснул знак эскадрильи смерти и человек откинул капюшон.
-Вас уже ждут, проход есть, - сказала Налька. Она даже не взглянула на мужа, но было не время выяснять отношения.
-Лезь в бассейн, - наседка пихнула Окреста в бок и тот подчинился. - И ты тоже, - рыбачка кивнула Нальяне, та не возражала.
Окрест получил платье, которое словно мешок было заполнено яйцами. Он взял его, как любимую девушку в обе руки.
-Верх держи, - наседка заставила его покрепче ухватить подол платья, перекрывая верх своеобразного мешка.
-А ты держи плащ, - рыбачка протянула Нальке мокрый плащ Окреста, тоже наполненный яйцами. Повернула его спиной к себе, расправила перья на крыльях и окатила обоих водой.
-Пошли! - скомандовала она.
-А ты? - Окрест всё-таки обернулся.
-Я следом, - та, которую когда-то звали Радеей, стоя в воде укладывала в подол оставшиеся пять яиц.
Они открыли дверь и шагнули направо. Закрывать не стали, наседке не с руки теперь её открывать. Крыша детской залы теперь пылала вовсю. Дым ел глаза, вызывал кашель, но наклоняться с драгоценной ношей было нельзя. Пролом впереди был их путеводной звездой. Они шагнули в пролом и дружеские руки помогли им выйти.
-Где моё яйцо? Отдайте моё дитя!!! - послышались крики рыбачек, но их оттеснили от вышедших. Окрест и Налька положили свои ноши на землю.
Людей было уже очень много. Образовалось две цепочки. Одна заливала горящую часть дома, вторая же не горящую, дабы отсечь огонь. Женская эскадрилья тоже принимала участие. А рыбачек не мешало бы пристроить к делу, чтобы не сеяли панику. Хотя, сейчас успокоят и отдадут им яйца, кто-то же должен о них позаботиться.
-Что с наседкой? - спросил вожак левого крыла.
-Идёт следом, - Окрест обернулся и увидел, как крыша над детской залой рухнула внутрь, взметнув сноп искр.
-Не успела... - Налька не скрывала слёз. Рыбачья наседка, бывшая легендарная воительница Радея не смогла выйти следом. И кто, кроме Окреста знал, кем она была? От бессилия и горечи он закрыл глаза.
-Ну надо же, - услышал он удивлённый голос товарища и снова открыл их.
Рыбачья наседка, большая, мощная, босиком шагала по пламени, а крылья горели у неё за спиной. Окрест бросился к ней: помочь, поддержать, отвести от неё огонь.
-Вот и всё, - женщина грузно осела на землю, - справились...
Она даже улыбалась, хотя ступни были обуглены, а от крыльев остался только обгоревший остов. Кто-то плеснул на них ведро воды.
Пять зрелых яиц лежали у неё на коленях. Низ одного вдруг треснул, и на свет показалась маленькая розовая пяточка. Послышался треск скорлупы, и яйцо разошлось снизу доверху, распадаясь на две половины. Младенчик зажмурил глазки, дёрнул крылышками и мощно заревел.
-Пустите, это мой! - закричала рыбачка, бросаясь напролом. Окрест кивнул и её пропустили.
-Как она узнала? - устало спросил он.
-Ещё поймёшь, - усмехнулась наседка, - а теперь наклонись ко мне. И ты, девочка, - обратилась она к Нальке
Оба подчинились ей.
-Я теперь не жилец. Позаботьтесь о моём яйце.
-Хорошо, - обещала Налька. Было глупо спорить с рыбачьей наседкой, тем более утешать её. Без крыльев живут, и без ног живут, но вот без того и другого - нет.
-А как мы его узнаем? - спросил, Окрест.
-Оно останется, - тихо сказала женщина. Он действительно не понимал, как они не путают яйца, но спросить ему больше не дали.
-Я могу тебя вылечить, - послышался детский голос и они обернулись к Перл. А она то как здесь оказалась? - Я лекарка.
-Нет, детка, - наседка покачала головой, - я уже давно мертва. Теперь просто перестану быть полезной, освобожусь...
-Я могу облегчить твою боль. Я захватила мази, - ведьма была настойчива. Она опустилась на колени перед грузной женщиной.
-Зачем тратить лекарства на мёртвого человека? Они больше нуждаются в твоей заботе, - рыбачка показала на Окреста с Налькой. Жемчужина обернулась.
-Идите мойтесь в море, не вытирайтесь, - распорядилась девчонка. Они посмотрели друг на друга. Оба были чумазые, плащ у Нальяны порвался, перья взъерошенные... Почему-то было ощущение, что наседку вылечат.
-Как тебя пустили в горящий дом? - спросил он дорогой.
-Я твоя жена. Попробовали бы не пустить, - усмехнулась Налька.
-Переживала? - уточнил он.
-А ты как думаешь? - она странно посмотрела на него.
Только в море оба почувствовали все ссадины, царапины и ожоги. Солёная вода ела каждую ранку. Осторожно помыли друг друга.
Когда вернулись увидели плачущую Перл рядом с большим телом, накрытым с головой. Не вылечила...
На сменном платье наседки действительно осталось только одно яйцо. Окрест прижал его к себе, даря влагу и тепло своего тела.
-Прощай великая воительница Радея, пусть душа твоя избежит объятий Морского Змея и попадёт на Материк Изобилия, - Тихо прошептала Налька.
Окрест даже не удивился, видимо в эскадрилье смерти знали о судьбе легендарной воительницы.

Волна 7
-Вы молодцы, что яйцо взяли. Могутые воины соединились для его создания, - приветствовал отец Окроеста с Налькой. Мужчина до сих пор нёс яйцо, как великую драгоценность. Он удивлённо вскинул взгляд на отца. Разве могло быть иначе? И тут же понял, что отец знал, кто соединялся, кто мужчина бывший с Радеей. Всё-таки отец член совета, и он тоже решал этот вопрос. Видно в связи с войной обязали рожать некоторых, даже наседок, с хорошей родословной. Стая должна выжить. Он бы непременно спросил об этом у отца, который вышел им навстречу, но рядом была Налька и он прикусил язык. Его молодая жена не подпускала его к себе, дабы узаконить их брак телесной печатью. Он не знал, как она среагирует на это.
-Я хочу теперь спросить, кто о нём будет заботиться, а Нальяна? - прищурился кузнец.
-Для того и существует родинец, - пожала плечами необычайно печальная Налька.
-А ты знаешь, что у нас в роду ныне нет наседки? Что все матери выполняют по очереди её обязанности? - спросил глава рода.
-Припоминаю, - помрачнела Наль. Она теперь действительно осознала, что это ИХ яйцо, её и Окреста и она ДОЛЖНА заботиться о нём. У них семья, ответвление большой семьи. Вот и до отца дошла весть о первом яйце в их семье, и он не вызвал их к себе, а вышел навстречу, оказал уважение. Они получили вес в семье благодаря приёмному яйцу. Но эскадрилья и заботы наседки были так несовместимы...
-Я воительница, а не наседка, - чётко выговорила Наль, сделав выбор.
-А ещё ты жена моего сына, ты член семьи и стаи, - жёстко напомнил отец о долге.
-Воины для стаи сейчас важнее, - жена Окреста стояла на своём.
-Хорошо, вы можете отказаться от яйца, его любой из семьи примет с радостью, как только узнают сотворивших его. Но вы останетесь безгласыми, - кузнец резко развернулся и покинул сына с невесткой.
Налька с Окрестом устало вошли в свою комнату. Даже не смотрели друг на друга, будто не замечали.
Комната была их общей, но они словно поврозь жили в ней. На кровати до сих пор чудился отпечаток меча, что клала между ними Нальяна каждую ночь. И виделись Окресту вереница вечеров, когда после ужина каждый из них садился в свой уголок и чистил оружие или чинил одежду. После первой брачной ночи, Окрест даже не делал попыток овладеть ею, памятуя о её угрозе. Он понимал, что это не нормально для мужа и жены. Он желал их соединения, но он сдерживал себя. Ему хотелось, чтобы она сама сделала шаг навстречу, сама пожелала его. Он не знал, выдержит ли эту пытку. У кого из них у первого сдадут нервы? Он был уверен, что она тоже любит, тоскует, желает, но вот вбила себе в голову дурь, что не любит он её и мучает его и себя. Он даже допускал, что она хотела бы, чтобы он нарушил её запрет, мечтает что он овладеет ею силой. Но... он не хотел, чтобы она обвиняла его в торопливости, пусть сама себя поймёт сначала.
Но вот теперь у них на руках яйцо - маленькое живое существо, ещё не покинувшее скорлупку и они в ответе за него. Вместе, вдвоём, без разделения на моё-твоё.
-Я его не отдам, - сказал Окрест.
-Сам будешь высиживать, - ядовито предупредила его жена. Достала чистое полотно, намочила его, отобрала яйцо у мужа и бережно обвернула его влажным полотенцем.
-Совершенно не умеешь с ними обращаться, чуть не пересохло, - сердито укорила она мужа, слегка покачивая яйцо на руках. И так она была прекрасна в этот момент, что он не обратил внимания на её сердитый вид.
Раздался слабый стук в дверь, и она приоткрылась. Муж с женой переглянулись и увидели, как в медленно раскрывающуюся дверь, заглядывает бледная Перл. Она сделала шаг и Окрест понял, что что-то не в порядке. Девчушка не могла отпустить стенку и походка была странная.
-Началось? Ты что здесь делаешь? Тебе срочно в родинец надо! - сердито воскликнула Налька, она раньше догадалась в чём дело.
-Я здесь никто, меня в родинец не пускают. Мне больше некуда идти, - испуганно пискнула Жемчужина, на глазах стояли слёзы. Окрест едва успел подхватить её, она начала оседать на пол.
Налька осторожно положила яйцо в таз для умывания и расстегнула ремень. Решительно сорвала полог над кроватью.
-Давай её сюда и снимай свой ремень, - распорядилась она. Сделала петлю из ремня и набросила на запястье венетийки, потом подвесила её к крючьям полога.
-Ты что делаешь? - удивился Окрест. Ему это показалось ненужной жестокостью по отношению к Перл, - Разве нельзя для этого её устроить на кровати?
-Не твоего ума дело! - рявкнула Налька, - снимай ремень и шуруй за матерью, встал тут столбом!
Окрест подчинился. Его жена действовала уверенно, а он совсем ничего не знал о кладке яиц. Если что не так, мать скажет. Маму он нашёл в трапезной. Семья обедала без разговоров, почти не глядя друг на друга, скорбь коснулась их лиц. Взволнованная женщина последовала за сыном почти бегом, едва услышала в чём дело, но в комнату его не пустила.
Его позвали чуть позже. Он вошёл и увидел сначала усталые глаза Нальки, с нежностью державшей яйцо Радеи. Потом строгое лицо матери, обмывающей новое яйцо, такое крохотное по сравнению с другим. А потом увидел измученное, но счастливое лицо Перл. Венетийка улыбалась. И он улыбнулся в ответ. Всё равно для него она была девчонкой. Он даже усомнился, что ей двадцать лет, соврала, наверное. Для него она так и осталась дитём, хоть уже и отложила яйцо. На запястьях он увидел красные следы от ремней. Он до сих пор не мог понять обязательно ли это. Женщины ему не объяснили, что это не даёт роженице крылья изломать.
-Подойди сюда, - мать Окреста завернула яйцо Перл во влажную простынку и протянула ему. Он бережно взял его из её рук.
Оно действительно было меньше того, что они приняли от Радеи... более плоское, похоже на створки моллюска. Но оно было целостным. А он то до сего дня думал, что их яйца похожи на птичьи.
-Сядь, - указала ему жена на кровать, и он подчинился. Она приоткрыла простынку, чтобы он мог видеть яйцо целиком, а во вторую руку вложила первое, приёмное яйцо, тоже раскрытым. Мать подошла ближе, словно ожидая чего-то. Он не понимал чего именно.
Сравнил два яйца. Яйцо от Радеи было больше, полнее, будто моллюск начал приоткрывать створки раковины, не помещаясь в ней. Но между твёрдыми створками была тоненькая гибкая плёнка, которая и делала его похожим на яйцо, а не на открытую раковину моллюска. Её то и надо было постоянно держать влажной и в тепле, пока плод окончательно не сформируется. А твёрдые створки защищали неокрепшие крылья младенца от повреждений. Вот только на первом, старшем яйце, "створки" были тоньше. Видно оболочка яйца тоже шла на построение крыльев или скелета малыша.
И вдруг он заметил ещё одно разительное отличие между "Старшим" и "младшим" яйцом. Второе словно светилось изнутри светом, будтоо узнало и улыбнулось ему. Бред, конечно... но это заметил не только он.
-Да, это яйцо от тебя, - подтвердила мама, - благодари Перл. С её узким тазом отложить яйцо очень трудно, она могла умереть.
Так вот он способ узнавать "свои" яйца, значит они сами реагируют на родителей - догадался Окрест.
-Спасибо, - он обернулся к венетийке и понял, что припоздал с благодарностью - девушка уже спала.
-Пойдёмте ко мне, пусть поспит, - распорядилась мать. Женщины забрали у Окреста яйца и они втроём пошли в родительскую часть пещеры.
Мать Окреста привела их в комнату, где хранились записи рода, секреты мастерства, переплетения с другими семьями, торговые записи. Женщины положили свои ноши на стол и все расселись вокруг него. Мать долго молчала, словно не знала с чего начать.
-Отец уже говорил с вами о приёмыше? - наконец спросила она. Оба кивнули.
-Я не хочу его отдавать, яйцо завещано нам, - подал голос Окрест.
-Я не могу о нём заботиться, - тут же откликнулась Налька, - можно его как-то устроить в родинец? Но я могу там дежурить только в свободные дни.
-Об этом мы ещё поговорим, - кивнула мать семейства, - сейчас я хочу поговорить о статусе Перл. Она живёт у нас уже месяц, принесла сегодня в семью яйцо, но до сих пор чужая здесь. До сих пор её зовут венетийкой, а то и ведьмой. Она не имеет права бывать в родинце. Из-за этого с ней сегодня могла случиться беда. Если бы не Нальяна, она бы не смогла разродиться. Кстати, вас этому учили?
-У нас женская эскадрилья, - пожала плечами Наль, - мы должны быть готовы и к таким ситуациям.
-Хорошо, - кивнула мама, - мне кажется, что она достойна войти в семью. У неё душа за стаю болит. Переволновалась на пожаре, вот и вышло яйцо раньше времени.
Жена главы рода замолчала. Окрест был с ней согласен, но Нальяна сообразила быстрее, куда та клонит.
-Отец мог бы и сам на ней жениться, - глаза молодой женщины вспыхнули.
-А я тебе объясню, почему это должен сделать именно Окрест, - ровно произнесла мама, - во-первых, у отца уже была вторая бесправная жена. Во-вторых, венетийка ясно сказала, что хочет замуж именно за твоего мужа. И её можно понять. У них уже есть общее яйцо, как она обещает с сыном. В-третьих, кто будет кормить приёмыша, когда тот вылупится? Вызвать молоко можно только у женщины, отложившей яйцо.
Окрест понимал разумность доводов матери, но тревожился за мрачную Наль. Судя  по её лицу, она собиралась надерзить.
-Есть и четвёртое, она даст тебе возможность не бросать эскадрилью, даже если ты решишь завести детей.
Последнее заставило Нальку крепко задуматься.
-Значит, у меня нет выбора? Он всё равно женится на ведьме? - спросила Наль в упор.
-И у него нет выбора, совет стаи постановил, что будет так, - кивнула жена кузнеца.
-Если только наседкой, - дала своё согласие Наль. Окрест почувствовал, как гадко стало на душе, будто продали.
-Не выйдет, сама знаешь, статус не тот, - возразила мать. Нальяна и сама прекрасно знала, что наседку может брать только глава рода или вожак покрупнее, если решит отделиться от семьи, стать главой своего рода. Но сейчас накануне войны дробить семью им не позволят, слишком многие могут погибнуть, родовые дома опустеют.
-Ну хорошо, второй бесправной, - Налька стиснула руки так, что побелели пальцы.
-Церемония завтра, - сказала мать, - сразу после похорон. Побледнели оба. Они знали, кого будут хоронить. Слишком свежи были воспоминания о заживо горящей большой женщине.
-А она сможет? Всё-таки роды, - хмуро спросила Нальяна.
-Прямое указание вождя стаи. Жрицы прибудут сюда, заодно будет усыновление приёмыша. Поэтому отец и торопил так вас с решением. Боюсь, что яйцо могут отобрать. Видно не простое оно, - мама, похоже, о многом догадывалась, но не знала наверняка.


Волна 8
-Послушай, я устал. Не жена ты мне, а недоразумение одно. Один обряд и был, будто невеста посажёная, замена настоящей, - резко оборвал жену Окрест
-А кто настоящая? - глаза Нальки сузились, - ведьма твоя? Жена бесправная, с ней хочешь постель делить?
-Хочу то с тобой, но до сих пор не знаю, хочешь ли этого ты! - он заложил руки за спину, словно сам себя от чего-то удерживал.

Месяц прошёл после церемонии, на которой Перл стала его второй женой. Церемония была краткой, не в пример свадьбе с Нальяной. Вторая жена - бесправная, не положено ей было то же, что и первой. От Воды был младшенький жрец, а от Неба молоденькая жрица. Он лишь усмехнулся такому пренебрежению к этому домашнему обряду. Да и Окрест тогда только что вернулся с похорон Радеи. Налька, жена его первая, сопровождала его. А потом, дома, поддерживала Перл. Слабенькая та ещё была.
После свадьбы с Перл Окрест окропил своей кровью приёмное яйцо, усыновляя его. Да, усыновляя, Жемчужина сказала, что это тоже будет мальчик, что ещё добавило уважения в семье Окресту.

С того дня венетийка вошла в семью, но её так и не приняли до конца. Слишком спешно всё было, не успели её узнать, как следует. Никто не хотел, чтобы она распоряжалась в родинце. Не препятствовали, но повсюду её сопровождали недоверчивые взгляды. И она отказалась оставлять свои два яйца в родинце. Да, свои, она и приёмное яйцо ощущала своим, заботилась о нём. Фактически стала наседкой двух этих яиц.
В тот же день Окрест заметил, что их кровать покинул тот, третий, кто мешал ему сливаться с женой. Нальяна не взяла с собой меч. Но он сделал вид, что не заметил. В душе был такой мерзкий осадок от последних событий, что он просто отвернулся и заснул.
И вообще, он против Перл ничего не имел. Несчастной девчонке и так в жизни досталось и до сих пор не мёд. Его жена - обжига, готова её жизнь в бездну превратить. Видит же, что девчонка любит его. Любит бескорыстно, ничего не требуя взамен. Правда, поженились, но ведь бесправная. А сейчас вообще наседкой над яйцами хлопочет. И из кожи вон лезет, чтобы отношения наладить. Она уже столько пользы стае принесла, столько нового показала, что за одно это ей в ножки поклониться можно. Отца с матерью смягчила, его смогла переубедить, а Налька не поддаётся. Столько ненависти, а ведь Перл её очень выручает. Да если бы не венетийка, сидела бы она дома с яйцом и пикнуть не смела. Против семьи не попрёшь.

Вот и сейчас он в дозоре, а она с лётной тренировки к нему прилетела. Он вместо того, чтобы поспать пару часов перед облётами, должен отношения с ней выяснять. Да, он был зол. Лучше бы он Перл любил, а не эту язву морскую. Та его любовь оценила бы и ответила на неё, а не занималась бы неизвестно чем столько времени.
-Не вижу я, что со мной постель хочешь делить, - упёрлась его жена, - все преграды убрала, осталось только руку протянуть. Что мешает лицом ко мне повернуться? Или тебе крупными буквами на скале высечь: "слейся со мной!"?
-Зачем на скале? В глазах бы прочитать, - он смотрел на неё в упор, но говорил тихо, - вот сейчас лицо злющее, того и гляди ударишь. Это желание явно читаю, других не вижу.
-Слепец! - она с досадой отвернулась. Ох, как ему хотелось обнять её, развернуть к себе и поцеловать, но он остановил себя. Не сейчас.
-Дома, на наковальне, - вспомнил он старинный обычай. Согласиться ли? Смогут ли они возжечь пламя любви в кузнице?
-Сегодня? - она обернулась стремительно, взметая крыльями песок. Лицо её загорелось румянцем.
-Когда пожелаешь, - откликнулся он, сжимая изо всех сил руки за спиной. Пламя, загоревшееся в её глазах, показало, что она уже желает. Но это таинство на двоих. Он не хотел, чтобы всё произошло впопыхах, на узкой койке в караулке, когда дозорные, слышат каждый звук, доносящийся отсюда или тем более у всех на глазах. Не хотелось разменивать это огромное желание на мелочи.

-Тревога! - вдруг раздался оклик с башни.
-Что там? - он взлетел вверх и отобрал увеличивающее стекло у дозорного. И увидел их. Это были сапфирийцы, железные воины. Огромные мечи, железная броня, мощные взмахи крыльев, поддерживающие тяжеловооружённых воинов. Сталь поблёскивала в лучах солнца, они надвигались стройным рядом, неотвратимые, как сама смерть.
-Тревога, к бою! - крикнул Окрест. Снизу уже принесли факел, и запылал сигнальный костёр с сырыми ветками. Столб дыма устремился ввысь и словно в ответ ещё четыре столба дыма поднялись с башен, видно там тоже заметили врага. С острова донёсся тревожный звон колокола.
Его дозорные уже занимали места у тяжёлых башенных арбалетов. Он снова увидел рядом Нальку.

-Быстро на остров! - он схватил её за руку.
-Я не улечу! - возразила она, хватаясь второй рукой за пояс с мечом.
-Это приказ! Ведущий левого крыла эскадрильи смерти не имеет права бросить своих подчинённых! - голос его был жесток.
Он увидел рядом вестовых с белыми повязками на плече.
-Ты к вожакам эскадрилий. Сапфирян не меньше трёхсот, отборное тяжеловооружённое войско. Пусть закрывают родинцы и готовят воду! - ткнул он в одного, - ты летишь к рыбакам. Пусть выходят в море, собирают железо и спасают наших раненных. - другой щёлкнул набойками на сапогах и убежал выполнять задание. Под руку попался третий, завязывающий не совсем чистый платок на плечо.
-Твоя задача - лекарей всех на берег. Да и ещё... - молоденький воин уже щёлкнул набойками, но задержался. Окрест притянул жену к себе и крепко поцеловал в губы. - Доставить на остров, отвечаешь головой! Она с эскадрильи смерти! - и почти не глядя на неё, толкнул к подчинённому.

-Арбалеты наизготовку! - скомандовал Окрест.
Тяжёлые орудия были заряжены связками стрел. Это было изобретено на Мории, поистине смертоносная машина
-Залп! - Окрест дал отмашку, и сотни стрел полетели навстречу отборному войску Сапфирии. Первые железные воины закувыркались в воздухе.
-Эх, сколько железа потонет! - воскликнул молоденький троюродный брательник из семьи кузнеца.* (это не сленг, привожу справку "братан" - двоюродный брат, а так же сын брата "двухродный братан" - троюродный брат, и т. д. словарь русского языка)

-Отставить разговорчики! - оборвал его Окрест. - Смоляные заряжай, готовься, огонь, залп!!!
Подчинённые подожгли смоляные стрелы, и небо расцвело огнями и дымом. Вожак правого крыла понял, что второй залп был не столь смертелен. Лишь пара десятков белокрылых сбивали с себя липкую горящую смолу, загораясь всё больше. Кто-то уже вопил от боли, не понимая, что делает. Кто-то сразу сообразил спуститься к морю, чтобы погасить пламя. Окрест надеялся, что рыбаки уже успели выйти в район боя и встретят снизившихся. Но на воинскую стаю это почти не подействовало. Она продолжала надвигаться, почти не замечая сопротивление дозорной башни на своём пути. Часть уже повернулась к ним боком, и это было очень удобно.

-По крыльям, горящей картечью!!! - скомандовал Окрест, - залп!
Ещё несколько десятков белокрылых превратились в факелы. Мелкие огненные шарики делали своё дело. Крылья загорались мгновенно, видно были мазаны жиром. На это и рассчитывал Окрест. И тут их не могли обойти вниманием. Небольшой отряд свернул в сторону башни, откуда летела смерть. Они рассредоточились в воздухе, и теперь в них было труднее попасть.

-Прицельный огонь вразнобой! - скомандовал Окрест, понимая, что даже эти сорок... нет уже тридцать два воина задавят сопротивление их башни.
Их оставалось всего пятнадцать человек, и те двадцать семь белокрылых воина с лёгкостью задавят их сопротивление.
Слишком велик был перевес сил, двадцать три на пятнадцать, а если учесть, что сыны Сапфирии были слишком неуязвимы в своих доспехах, то в рукопашной и один из этих двадцати стоил троих морийцев. Зато у  них было преимущество лёгкого вооружения, они с лёгкостью передвигались в воздухе на виражах. Жаль, что в башне это преимущество сводило на нет её тесное пространство.

-Рубить арбалеты, в воздух!!! - решение пришло внезапно. Именно там они будут быстрее. Слишком тяжело вооружены сапфирийцы, слишком неповоротливы в воздухе.
Молоденький кузнец, братан Окреста, слишком замешкался перед арбалетом. Он очень метко стрелял, снял троих, четвёртого застрелил в упор в глаз, когда тот уже вонзал в него меч.
Шестнадцать на четырнадцать. Они поднялись в воздух стайкой вспугнутых воробьев. Ещё двоих достали, может быть только ранили, но они, кувыркаясь, унеслись вниз, не в силах совладать с небом. Внизу их ждали башня и острые скалы. Но и один белокрылый пошёл на снижение, нелепо взмахивая крылом.
А этот сапфириец был воистину неуязвим: кольчуга, наручи, поножи, на голове сиял начищенный шлем с железной маской, закрывающей лицо. Похоже, он был предводителем своего отряда, как Окрест своего. И они сразу поняли, что им предстоит сойтись в битве. Окрест знал, что его главное преимущество в дальнем бое, - главное не подпускать врага близко. А вожак сапфирян уже направлялся к нему, грациозно разворачиваясь в тугих потоках воздуха.
Молодой охотник метнул кинжал в одного из белокрылых. Подрезанное крыло обвисло, и он завертелся в воздухе. Но другой железный воин отсёк охотнику голову.
Хлебопёк потерял свой кинжал бездарно, зато его меч обагрился кровью врага, когда он в перевороте достал его горло. Они уворачивались от сапфирян и жалили их словно стая ос. В воздушном бою белокрылые были похлипче.
Вот уже десять на десять, нет, девять на десять. Это Окрест потратил свой кинжал, выручая рудокопа из семьи жены.
Девять на девять, это вожак сапфирян задел крыло обувщика. Жаль, хороший был парень, добрый.
Восемь на восемь, белые и сизые крылья завертелись в воздухе, унося уже мёртвых воинов вниз.
Семь на восемь, всё, кинжалов больше нет, ни у кого, молодец гончар!


И тут считать стало некогда, меч вожака сапфирийцев скрестился с мечом Окреста. Он нырнул вниз, ощущая холодок в пояснице, но удара не последовало. Он пытался воткнуть меч в ноги железного воина, но тот их согнул и стал похож на бесхвостую птицу. Окрест описал петлю, но зайти со спины не удалось. Взвился свечой. Что же делать с предводителем? Он настолько закован в броню, что его не пробить. Как он вообще летает с такой тяжестью? Могучий воин, невольно проникаешься к такому уважением. Окрест метнул пару дротиков в железное лицо противника, не попал и ушёл на вираж.

Окрест знал, что верхнюю часть спины бить бесполезно. Сама природа позаботилась о её сохранности. Перья от крыльев там настолько плотно прилегали друг к другу, что уже это было неплохой защитой, а под ними кости, связки. Конечно, можно чуть выше перебить хребет, но у противника там спускалось кольчужное кружево. Лёгкий меч юркого морийца уже не раз высекал искры из брони сапфирийца. И только неповоротливость последнего помогала ему избежать смерти. Окрест по сравнению со своим противником был просто гол. Казалось, что сквозь чёрные прорези маски на него смотрит сама смерть, равнодушная, неумолимая. Хорошо, что у этой смерти был плохой угол обзора.

Окрест снова сделал кувырок и оказался на плечах своего противника, он вонзил остриё своего тонкого меча в правое крыло. Чудом избежал взмаха сапфирийской стали, метившей по крылу, но несколько маховых перьев закружилось в воздухе. И тут железюк второй рукой ухватил его за ногу, попытался сдёрнуть с плеч. Мориец с трудом отразил атаку железного жала меча и припал на колено, упираясь им в затылок противника. Они несколько раз причудливо поменяли положение. Вода неслась к ним навстречу с угрожающей скоростью, то снизу, то сверху, то сбоку, ветер перекручивал крылья. Точнее это они падали вниз, кувыркаясь в воздухе.

Окрест отчаянным усилием рванул вверх... или в какую-то сторону. Сапог остался в руках сапфирийца, но ещё раньше его меч достал морийца в бок. Белокрылый противник, кувыркаясь, канул в пучину вод. Окрест прижал руку с мечом к ране. Боль он ощутил не сразу. Решил, что неглубока рана, не опасна. Но в глазах начинало темнеть. Он расправил крылья, сливаясь в воздушным потоком, сил на полёт уже не было. Да и маховые перья на левом крыле напоминали старушечий рот с поредевшими зубами. О Мория, моя зелёная родина, моя любимая земля, - стремился он к показавшемуся берегу. Но изумрудная  вода бросилась ему в лицо, крепко обняла, увлекая за собой, лишая воздуха. И благодатная тьма покрыла его сознание...


Большая волна 9
-О плач, родная Мория, наша зелёная родина меж лазури неба и изумруда волн. Твои сыны и дочери никогда больше не расправят крылья и не вознесутся ввысь. Они щедро полили тебя своей кровью, пожертвовали своей жизнью, дабы не осквернила нога врага твоего святого тела. Дабы не сжёг нечестивый огонь твои плодородные пашни и щедрые леса. Мать наша - Вода, прими их в своё лоно, как уже приняла тех, кто погиб в небе над тобой. И пусть их грехи не утащат своей тяжестью на самое дно к нелюбимому сыну твоему, дабы не пожрал он их души. Пусть душа их воспарит в небо и найдёт своё пристанище на Материке, с надеждой на жизнь. Пусть наши мёртвые вернуться к нам в их детях и внуках, и жизнь их будет счастливее прежней.

Так говорил Окрест, стоя в лодке рыбаков у самого берега. В других лодках лежали продолговатые свёртки, в каждом из них, как младенцы в пелёнках были завёрнуты в саван воины, павшие в этой битве. Ему было горько выполнять этот последний долг перед своими ребятами. Он каждого помнил в лицо и знал по имени. Кузнец-братан, охотник, обувщик, пекарь... и те, кто лежал здесь и те, кто остался лишь в памяти. Много, слишком много. Кое-кто уже не мог вернуться никогда. Слишком молоды, неженаты или жёны пока не зачали. Он мог видеть лица их матерей и отцов. Слёзы, укор, упрёк в глазах, что не уберёг детей их от смерти, что победа досталась такой дорогой ценой.

И понимали отцы, матери и наседки, что на его ребят пришёлся главный удар. Что положили они свои жизни перед врагом замком на дверях, выкосили почти половину их воинства, чтобы жил зелёный остров, чтобы не остались на нём одни трупы и пожарища, как на Серпе. Но душа не хотела смириться с горем. И молчали мужчины и плакали женщины, пока Окрест говорил. Потом рыбаки оттолкнулись от берега и лодки отправились в открытое море. Так далеко, что родная Мория и соседние с ней острова стали похожи на кучку облаков.
Окрест вспоминал всё, что ему рассказали об этом дне - дне этой горькой победы над железными сынами Сапфирии. Когда вражеское воинство закрыло своими белыми крыльями полнеба и сеяло вокруг смерть, все эскадрильи сражались с честью, погибали, но забирали врагов с собой. Так что к острову допустили уже весьма немногочисленное войско. И тут подоспели эскадрильи соседей.

Жаркая была то схватка. Соседи тоже ныне оплакивают своих мёртвых. Но ни один сапфириец не улетел на свой проклятый остров. Враги успели поджечь родинец хлебопёков, но его быстро потушили. Между тем рыбаки подбирали раненых и убитых. Врагов добивали и освобождали от железа, своим же лекари накладывали швы, шины, перевязывали. Кузнецов теперь тоже ждало много работы.

Рыбаки-то и выловили Окреста из моря, когда он почти утонул. Поначалу даже думали, что мёртв. Но тут пришла венетийка и взялась за дело. Когда вожак правого крыла первой эскадрильи открыл глаза, её готовы были посчитать святой. Её он первую и увидел. Простенькое голубое платье, серенькая косынка, скрывающая чёрные волосы, но очень выразительные черты лица, если бы не они да чёрные крылья, она стала бы совсем похожа на мориек. А на груди сумка с самым драгоценным для него. Две округлости, одна чуть меньше, другая больше, его дети, пока не вылупившиеся, но всё равно его. И так тепло на душе. Она примчалась к нему, она помогала другим и ни на секунду не забывала о том, что его дети тоже её забота.

В этот момент ему и сообщили, что вожак его эскадрильи погиб. Теперь ему предстояло возглавить её, он стал вожаком. Но горько было ему это повышение. От его правого крыла осталось шесть человек, ещё трое живы, но бескрылые. В центре тоже осталось мало, около десяти человек. Левое крыло было относительно нетронутым. От эскадрильи осталась всего половина.

Сам он тоже был ранен и летать пока не мог. Да и на ногах то держался с трудом. Но этот последний долг перед ребятами выполнить был обязан. И не беда, что держался только благодаря усилию воли и напитку, что с упрёками ему поднесла Перл. Жемчужинка его дорогая. Он был уверен, что и жив то только благодаря своей второй жене, ведьме и лекарке. Жене без права на любовь.

А первая его жена, его любимая Налька, кажется, примирилась с Перл за то, что та спасла ему жизнь. Его жёны очень много времени проводили вместе. Перл учила Нальку делать перевязку их мужу, рассказывала о свойствах трав.
В эскадрилье смерти потери были не столь велики, девушки прямо с тренировки вмешались уже на острове. Но и они хоронили своих мёртвых. И на губах любимой лежала горькая складка памяти о погибших подругах.

Помнила ли она о древнем обряде? Желала ли до сих пор слияния с ним так же, как в тот злополучный день битвы? Он и смеялся над своими страхами и очень боялся, что Налька передумала или придумала себе ещё какую-нибудь глупость. Но глаза её говорили "да". Только Перл объяснила, что сейчас это опасно для его здоровья.
Он это и сам прекрасно понимал. Но они с Нальяной наплевали на это. Конечно, их первое соитие было не на древней наковальне. Кузница после трудной победы была забита вражеским железом и работала почти круглосуточно. И не парили на крыльях, как когда-то мечтал он. Но, тем не менее, они оба предались любви со всем жаром любящих людей. И он не хотел разрушать эту иллюзию, спрашивая у Нальки, приняла ли она меры против зачатия. Ведь Перл могла просветить её в этих вопросах. Она, отругала их обоих за нетерпение. За то, что не дождались, пока Окрест окрепнет после ранения. Вот и сейчас, отдав последний долг мёртвым, рыбаки приведут лодки обратно и высадят его на опустевший берег. А там его будут ждать обе его жены. Они почти подхватят его на руки и поведут домой, как пьяного. А потом уложат спать.

На следующий день состоялся большой совет стаи. Окрест впервые был приглашён на столь высокое собрание. Здесь собрались только вожаки эскадрилий да главы семейств. Окрест ещё подумал, что в связи с военным положением не мешало бы пригласить и вожаков правого и левого крыла от каждой эскадрильи, но не он здесь распоряжался.

Он видел много знакомых лиц помимо вожаков эскадрилий: отец, главы рода рудокопов, рыбаков, хлебопёков, немного знаком и с главой ткачей, это была женщина. Но было и много не знакомых лиц. Не во всех родах Окрест бывал, не имел возможности узнать глав. Фиариса, кажется, так звали Налькину начальницу, вожачку эскадрона смерти. Она отнеслась к нему благожелательно, и они немного поговорили до начала совета. Она была весьма заинтересована некоторыми его мыслями. Они сели рядом. Он надеялся, что она не даст ему попасть впросак из-за того, что он был не со всеми знаком.

Всем поднесли травяной чай, а на столе возникли небольшие кусочки хлеба, тут же стояло варенье. Можно было заморить первый голод, но не наесться. Не для того они здесь собрались.
-Дорогие состайники - обратился ко всем вождь стаи Мории. И не смотря на его глубокий, звучный голос, Окрест заметил, как сильно он состарился за последние несколько дней, волосы совсем побелели.
-Я скорблю о наших утратах, каждую семью коснулось ныне горе. Но я собрал вас затем, чтобы поговорить о делах стаи, о её жизни. Сначала хочу представить вам нового вожака первой эскадрильи, молодой Окрест рода кузнецов.
Фиариса подтолкнула его, и он поднялся, чувствуя себя нелепо под перекрёстными взглядами присутствующих.

-Думаю, он нас простит, что сегодня будут говорить более опытные люди, - вожак кивнул. Окрест сел, следом поднялся вожак второй эскадрильи.
-Мы победили в этой великой битве, хотя и оплатили эту победу великой ценой. Думаю, что теперь на некоторое время нас оставят в покое. Это была элита Сапфирии, лучшие, отборные войска. Они рассчитывали на внезапность и на победу. Хотели смять нас, уничтожить одним ударом. И они получили бы победу, если бы не чудесные стёкла, что сделал наш кузнец под руководством венетийской ведьмы, - вожак второй эскадрильи кивнул отцу Окреста в знак уважения.

-Благодаря им, они были вовремя замечены и мы получили время на подготовку к битве, пусть и немного. Но хочу вас предупредить, это были не все войска Сапфирии. Мы ещё о них услышим, может быть через год, может через два, а возможно и через пять лет, когда подрастёт новое поколение воинов. Они обязательно вернутся и их будет больше, они будут искуснее прежних. И нам надо готовиться к встрече уже сейчас. Пора объявить добор в сильно поредевшее войско, обучать новобранцев. И набирать всех, способных носить оружие.
Кузнец поднял ладонь с широко растопыренными пальцами, привлекая внимание.

-Предлагаю на время освободить кузнецов от набора. Очень много работы, без оружия вы не навоюетесь, - кратко сказал он, не поднимаясь с места. Поднялся гомон обсуждения.
-А я бы хотела поговорить о другом, - тоже подняла руку вожак эскадрильи смерти. Гомон стих, слова её были весомы в совете.
-Помните, год назад мы решили, что некоторые бесправные жёны и наседки должны оставить потомство? - она обвела взглядом совет, - могу сказать, что у нас есть некоторые успехи. Сейчас я бы хотела пойти дальше и предоставить это право всем способным к этому женщин. Подчёркиваю - всем!
Совет замер в молчании. Окрест вспомнил Радею и усыновлённое яйцо. Ему было нечего возразить, но как-то тоскливо засосало под ложечкой. Как на это отреагирует его Налька? Он ведь Перл брал бесправной женой и даже не предполагал такого поворота.
-Сейчас очень многие молодые, здоровые женщины, жёны героев, остались вдовами. Предлагаю так же разрешить брать вторых жён простым воинам и мастерам, а не только вожакам и старейшинам рода.
-Слишком смелые предложения, - покачал головой вожак стаи.
-Знаю, - спокойно кивнула Фиариса, - потому не тороплю с решением. Но это помогло бы многим женщинам. Да и война это прожорливое чудовище, она может съесть слишком многих наших детей, а стае надо выжить. А кого набирать в эскадрильи надо решать с главами родов. Мы не можем лишать их лучших мастеров, это тоже наша жизнь...
Люди заговорили, заспорили. Отец Окреста кивнул ей с благодарностью.
-Ещё минуту внимания, - женщина снова подняла руку, - я до начала совета поговорила с нашим самым молодым вожаком и поразилась его мыслям. Одни показались мне весьма разумными, другие определённо любопытны. Очень вас прошу выслушать его внимательно, именно его крыло первым приняло на себя удар врага. Окрест, прошу, - женщина кивнула ему и села.
Он встал и опять ощутил на себе множество внимательных взглядов, горло перехватило. Она ободряюще пожала под столом кончики его пальцев, и он вспомнил, что ей рассказывал.
-Во-первых, я бы хотел сказать, что арбалеты, установленные на башнях оправдали себя, когда мы стреляли связками стрел и огненной картечью. Мы сильны, пока сапфирийцы не приблизились к нам. В воздухе они неповоротливы из-за тяжёлой брони, которая на близком расстоянии делает их неуязвимыми. Поэтому я бы хотел привлечь ваше внимание к возможностям арбалетов и луков. Маленьких, ручных. Так же, хочу предложить ввести в вооружение метательные ножи, вместо кинжалов, хотя нам ещё предстоит научиться владеть ими. Ещё я бы хотел поговорить о наших бескрылых воинах. Перья отрастут, - он сглотнул, вспомнив о своих маховых, - раны заживут и даже переломы срастутся, но я знаю тех, кто уже никогда не полетит, потому что крыло отрублено.
Он смотрел на членов совета, а те отводили глаза. Да, они тоже знали о бескрылых. Тех, кто чудом остался жив. У кого осталось полкрыла, перетянутые повязкой. Калеки... жалеющие, что не умерли.
-А ведь почти все они опытные воины, обладающие бесценными для новичков знаниями. И они могут сражаться на земле, например, управлять отрядом арбалетчиков.
-Да где ж мы возьмём отряд арбалетчиков? - спросил насмешливо кто-то.
-Выучим, - спокойно ответил Окрест, - выучим простых людей не воинов и воительниц. Чем прятаться, убегать и умирать поодиночке, лучше встретить врага стрелами. И обучать предлагаю всех желающих, детей начиная с четырнадцати лет и женщин.
Последнее его предложение вызвало гвалт обсуждения. Фиариса снова подняла руку и заговорила:
-Наш молодой вожак забыл упомянуть, что на случай нападения на остров, можно так же установить гнездо с арбалетами на крышу родинцев, чтобы сохранить детей.
-Я могу даже дополнить Окреста, - с места вдруг поднялась жена вожака. До сего момента Драгоцею никто и не замечал. Все удивлённо стихли.
-Не секрет, как тяжело в день битвы пришлось нашим лекарям. Столько раненых и столько смертей, а ведь многих из них можно было избежать, если знать, что делать при ранении. Я общалась с нашей дорогой Перл - женщиной, которая добровольно пришла в нашу стаю с Венетии и стала своей, - женщина кинула вызывающий взгляд на вожака второй эскадрильи, - и она подала мне мысль, что простейшие знания доступны обычным людям. Это может сохранить кому-то жизнь и облегчит работу нашим лекарям.
-Ты хочешь довериться ведьме? - с места поднялся седобородый старик в хламиде. Окрест догадался, что это глава лекарей. Он был явно возмущён вмешательство в дела его рода.
-Нет, тебе - улыбнулась жена вожака, - но сколько воинов не дождалось твоей помощи? Не дожили, истекли кровью...
-Уважаемый, в чём-то моя жена права, - прервал их спор вожак стаи, - предлагаю подумать об этом. Но сейчас я бы хотел привести веский довод в пользу предложенного. Окрест, будь любезен, пригласи стражу.
Как самый молодой он не мог отказать вожаку стаи и открыл дверь. Вождь кивнул им головой и в зал подтолкнули закованного в цепи белокрылого пленника. Видно со стражей была какая-то договорённость заранее. А, судя по оковам, кузнец знал о нём. Сегодня сын сапфирии был без своих железных доспехов и меча. Одно крыло его безжизненно обвисло, второе же было стянуто ремнём, чтобы не трепыхался. Но дерзкая улыбка не покинула его высокомерного лица. Он был крупный и хорош собой, но сейчас впечатление от его золотистых волос и голубых глаз портил только фиолетовый с желтизной синяк под глазом. Он окинул Окреста внимательным взглядом, задержал взгляд на его правом боку и улыбнулся ещё шире. Ага, старый знакомый, - догадался Окрест. Без брони не узнал бы, если бы не эта улыбка. Всё-таки выжил...
-Нам удалось захватить в плен одного из вожаков эскадрилий Сапфирии, - проговорил вождь.
-Ага, как же удалось, - презрительно сплюнул на пол сапфириец, - ведьму свою благодарите, она оживила. Иначе быть мне хладным трупом.
Надо же Перл спасла и его врага, - удивился Окрест.
-Мы пленных не берём, зачем он нам? - за него спросил вожак второй эскадрильи.
-Мне было интересно с ним побеседовать, - откликнулся вожак стаи, - узнал много нового...
-Врёшь, сизарь убогий, - воскликнул пленник, бряцая цепями, - я бы и под пытками ничего не сказал!
Окрест сдержал усмешку. Ай да вожак. Белокрылый и не подозревал, в чём только что признался. В Мории пытки остались в смутных временах, да сказаниях о них. На Сапфирии, похоже, о них не забыли...
-Вам никогда не победить сынов Сапфирии, мы честные воины, а не разбойники в ночи, - презрительно и гневно продолжал пленник. Значит, кто-то рассказал им, кто совершал ночные налёты мести. Кто-то попал в плен живым. Окрест нахмурился, осознав, что кто-то из их раненых, кого они не смогли забрать, перенёс жестокие пытки.
-Кто нам не покорится, будет убит. Ваш жалкий островок превратится в золу и пепел, мы станцуем на скорлупе ваших яиц и будем насиловать ваших женщин прямо в родинцах, а потом коршуны склюют их чрево! - произнёс белокрылый, как проклятье. Его слова вызвали гнев, возмущение, кто-то потребовал его тотчас убить. По тому, как блеснули глаза пленника, Окрест понял, что он этого и ждёт.
-Нет! - голос вождя был непреклонен и перекрыл возмущённый ропот. По его знаку пленника увели.
-Нет, дорогие состайники, мы его не убьем. Более того, мы его отпустим, - вожак обвёл взглядом онемевший совет.
-Но не сейчас, когда мы почти разбиты и слабы. А в тот момент, когда мы восстановим все четыре эскадрильи, наберём отряды лучников. Когда каждый человек мужчина, женщина или  ребёнок смогут выстрелить во врага. Предлагаю претворить в жизнь предложения нашего молодого вожака и моей жены. Обучать всех. И вот тогда мы отпустим нашего пленника. Пусть летит и передаст своим, что нападение на Морию будет им очень дорого стоить.
-Он прав, - подал вдруг голос вожак третьей эскадрильи, молчавший до сих пор. Этот молчаливый, вдумчивый человек говорил редко, но слова его были, как редкие драгоценные камни. Окрест обратил внимание на чёрную повязку на левом крыле и понял, что он бескрылый. Как же он остался вожаком? Он же не может летать вместе с эскадрильей.
-Наш вожак поступил очень дальновидно, оставив пленника. А так же я благодарен Окресту, самому молодому члену этого совета, - он кивнул Окресту, - как видите я бескрылый. Мне больше никогда не подняться в небо. - Он обвёл взглядом людей и те отводили глаза под его тяжёлым взглядом.
-Но я жив и руки мои ещё могут держать оружие. Сейчас я передаю племя вожаку левого крыла и буду свободен. До совета я думал уйти на покой, заняться ремеслом. Но теперь я вижу, что ещё могу послужить родному острову. Могу принять на себя командование арбалетчиками, лучниками, наземными воинскими отрядами. Собрать их. И в первую очередь бескрылых ветеранов. Кто-нибудь уже слышал, что один из них вчера ночью свёл счёты с жизнью?
Слышали. Члены совета снова прятали глаза, не в силах стерпеть взгляд бескрылого.
-Все согласны с предложениями? Кто-то будет возражать? - спросил вожак стаи и никто не возразил. Трения будут. Потом, когда будут мастера уходить в воины, но это будет позже.
-Хорошо, - вожак стаи обратился к вожаку третьей эскадрильи, - передавай главенство и собирай бескрылых.
-Лекари, продумайте простые правила для воинов, которые могут помочь при ранении. Раз в декаду можно провести занятия, - вожак посмотрел на главу рода.
-Нужно изготовить луки и ручные арбалеты. У нас есть хорошие мастера? - спросил он.
-Есть. Сколько надо? - откликнулся глава охотников.
-Много. Будете делать для каждого рода по заказу. И на каждую эскадрилью. И стрелы.
-Не увеличить ли количество арбалетов на башнях? - спросил кузнец и Окрест обрадовался поддержке отца.
-Слетай, посмотри сам, - улыбнулся вожак.
-Готовьте смену, пополняйте ряды. Учите молодых воинов женщин и детей. Охотники должны выделить инструктора по стрельбе. Уделите этому больше времени.

Волна 10

-Я  горжусь тобой, - сказал отец Окресту после совета. Впервые сын ощутил, что отец оценил его.
-Может быть, потому, что ты мой сын такой поперечный с тебя и будет толк, - усмехнулся мужчина.
Окрест улыбнулся. Да, вес в семье увеличился. Две жены, два яйца, он сам - вожак первой эскадрильи. Если бы не война, он мог бы отделить свою собственную семью. Даже старшие братья не достигли его положения в стае.
Вообще, положение в семье определялось детьми и полезностью для семьи и стаи. Хотя порой вычислить его было очень сложно. Отец получил крохотное преимущество перед старшим братом, когда забрал овдовевшую жену друга с двумя взрослыми детьми бесправной женой. Хотя её детей было уже не усыновить, слишком взрослые были, они были приняты в род на неопределённом положении. Но Окрест всё равно не понимал, за что дед назначил именно отца на место главы рода. Впрочем, это не только почёт, это ещё и большая ответственность, так что никто не протестовал.
-А ты ведь сам ковал оковы белокрылого. Не посчитал нужным рассказать о нём сыну? - спросил Окрест.
-Личное указание вожака стаи. Да и тебе не до того было, - улыбнулся кузнец.
-И где его держат? - признал новоявленный вожак эскадрильи резоны отца.
-У нас. А кормит жена твоя.
-Нальяна? - удивился он.
-Жемчужина, - холодно глянул на него отец, - не забывай, у тебя есть вторая жена.
-Как так? - нахмурился Окрест, - она же постоянно ходит с яйцами. Она подвергает опасности моих детей?
-Думаю, она прекрасно справляется со своими обязанностями. Никому другому из семьи я бы не доверил этого. После стольких смертей любой из стаи мечтает его убить. Но Перл выдержит всё. Очень разумная женщина.
-Соплячка! - Окрест выругался и направился к пещерам кузнецов. Он знал, где могут содержать пленника. Не так уж много у них укромных уголков. Если отец думает, что он не изучил родные пещеры, то ошибается.
-Стой! - сестра заслонила ход копьём. А до этого вроде сидела рукодельничала. Он, мягко говоря, сильно удивился.
-Ласта, водорослей обожралась? Своих не узнаёшь?
-Хода дальше нет, - пояснила сестричка, не меняя положения.
-Родинец в другой стороне, - Окрест едва сдержал гнев, - а мне нужно увидеть пленника.
-У тебя нет на это права! - безапелляционно заявила Ласта.
-Я тебе покажу, прав! Сейчас через коленку переброшу и выпорю, - новый вожак эскадрильи отбросил копьё и тут ощутил, что горло уколола тонкая игла рыбъего кинжала. Сестрёнка смотрела на него узкими, злыми глазами.
-Дальше не пройдёшь, - прошипела она.
-Прирежешь брата? - он успокоился. Смотрел в злющие глаза четырнадцатилетней сопливки и понимал, что она к этому готова. За что она его так ненавидит? Кто её заточил против него?
-Туда могут войти только вожак стаи и глава рода, - Ласта не смотря на сверкающую в глазах ненависть не потеряла голову.
-А ещё моя жена - Перл, - напомнил он.
-Венетийка, - она выплюнула это слово, как ругательство, - только кормит его. За ней присматривают.
Ага, - значит, есть ещё один "охранник"
-Кстати, ты и сам бы присмотрел за этой пУтанкой, а то принесёт твоя бесправная тебе белокрылых деток, - ядовито посоветовала девочка. Что ж, в этом возрасте они уже знают о наследовании. Но вот только не хватало, чтобы его учили, как с собственной женой обращаться.
-Чем вызвана столь "нежная" забота о моём потомстве? - осведомился он, отмечая, что подбородок больше не колет. Сестричка ослабила бдительность. Девочка была не готова объяснить причину своей неприязни, она всё-таки смутилась. Хороший момент для того, чтобы выполнить свою угрозу и выпороть нахалку. Но тут сзади раздались шаги.
-Ласта, он в праве, - раздался голос отца.
Ласта вытянулась в струнку. Окрест вдруг осознал, что отец не только поставил в охрану девчонок, но и наделил их оружием. Судя по всему, они умели им пользоваться. Значит, его мысль об обучении женщин и детей военному делу была не такой уж свежей. Он и не предполагал, что отец уже претворил её в жизнь.
-Путь свободен, - кивнул глава рода, - потом жду у себя, - и покинул его и юную охранницу.
-Перл там? - перешёл Окрест в делу.
-Да, его кормит после совета, - буркнула сестра, смерив его мрачным взглядом.
-Сильно бушевал? - усмехнулся Окрест
-Внесли, - исчерпывающе ответила Ласта и вдруг не выдержала: - почему его не убили?
-Он слишком сильно этого хотел, сестрёнка. Никогда не оправдывай ожидания врагов.
Девчонка растерялась.
-Проследите, чтобы ни одной пушинки не выпало с его сраных крыльев, - посоветовал вожак и с многозначительным видом прошёл мимо. Пусть теперь эта соплячка считает, что ей доверили важный секрет.  Он даже посмеивался, гнев на бесправную жену схлынул. Но убедиться, что с его кладкой всё в порядке, он был обязан. Где находятся его дети, пока она кормит пленника?
Рядом с местом заточения прогуливался троюродный брат. Кажется, ему было пятнадцать. Он молча отсалютовал Окресту, видно слышал, что тот допущен. Вожак первой эскадрильи остановился рядом с прутьями решётки. Мирная картина. Казалось, наседка хлопочет над уставшим мужем. Яйца были уложены в эту странную нагрудную сумку, стояли на столе в углу каземата, куда пленник не мог дотянуться из-за цепей. Узник доедал что-то из тарелки, звеня кандалами. А она подметала пол. Если бы не оковы, совсем семейная сцена. Окрест не верил своим глазам. На душе стало как-то гадко. А ведь его бесправная жена, которую здесь ненавидят, может привязаться к пленнику.
-А всё-таки, - белокрылый удовлетворённо рыгнул и отставил тарелку, - что венетийка забыла на Мории?
-Замуж вышла, - Жемчужина не смотрела на мужчину, и ответила не сразу.
-А так бывает? - удивился сапфирянин. И было чему. Окрест тоже не слышал, что ведьмы выходят замуж не за своих.
-Нет, но у меня выбора не было, - она покосилась на него с таким видом, будто у неё разболелся зуб.
-Подзалетела? - поразился узник, бросил взгляд на недосягаемые яйца и внезапно улыбнулся.
-Ага, - Перл хихикнула. Может и нервно, но Окреста, как огнём обожгло. Ему она даже не улыбалась. Вот уж не думал, что будет ревновать.
-Так вам же, вроде, проколы делают. Мне одна штучка из ваших рассказывала, - показал он знание вопроса.
-Не сразу. Мне не успели, - венетийка закончила своё дело.
-Значит зелье просроченное? - пленник искренне веселился. Он не испытывал ненависти к венетийке. Похоже, частенько раньше пользовался услугами её соплеменниц. Да ещё и разговоры сними разговаривал.
-Пролилось, - Перл как-то хищно улыбнулась белокрылому, глядя в упор и тот схватил её за руку.
-Развлечёмся? - игриво предложил он. И не успел захлопнуть рот, как туда ткнулся веник. Второй рукой венетийка врезала ему по носу и отскочила.
-Развлекайся, - ответила она. Отношение к пленнику она обозначила недвусмысленно. Окрест увидел пленника с веником во рту и рассмеялся.
Пленник взревел от боли и ярости. На миг прикрыл лицо скованными руками, отбросил веник и размазал по лицу кровавые сопли. Перл бросила на мужа испуганный взгляд и смех его замер. Неужели она его боится? Это было неприятное открытие. Он ведь на неё ни разу даже голоса не повысил.
Белокрылый, меж тем, цветисто выражал своё мнение о его жене. Окрест шагнул ближе и посоветовал ему заткнуться. Сапфириец смерил его ненавидящим взглядом, но совету последовал.
-Иди домой, - повернулся вожак первой эскадрильи к венетийке. Он переживал не только за своё потомство, но и за жену. Но чужаку незачем было знать об этом. Она отметила его холодный тон, подхватила сумочку с его детьми и выскользнула из помещения.
Пленник пришёл в себя.
-Это тебя женили на шалаве? - он презрительно тягуче сплюнул на пол кровью.
Сам догадался или сказал кто? Окрест не стал отвечать, что это не его акулье дело, не за этим сюда пришёл. А зачем? Жену приструнить? Посмотреть в глаза побеждённому врагу? Позлорадствовать?
Нет, радости не было. Да и ненависти не было. Хотя не так давно они честно пытались убить друг друга. И оба достигли своей цели. Выжили только благодаря Жемчужине. Это такая редкость.
Окрест смотрел на своего врага и видел сильного молодого мужчину на полголовы выше его самого. Шире в плечах. Чтобы нести железный доспех нужно обладать недюжинной силой, и он не был ею обижен. Вообще, в нём было много мужского. Не только сила и дерзость. Вызывало уважение, что он держался достойно в своём положении. А ещё у него росла борода, густая и неаккуратная. Таких в их стае не было почти ни у кого. Просто не вырастали. Среди воинов было принято брить подбородки наголо. Считалось неприличным щеголять козлиной бородкой в военной форме. Ветры, покровители военных бород никогда не носили. Даже изображались всегда безбородыми мальчишками. Среди воинов Сапфирии тоже бытовали эти обычаи, просто пленнику не дали возможности побриться... Да и помыться, судя по запаху.
Культя на месте бывшего крыла была перемотана свежей повязкой. Работа Перл - догадался Окрест. Второе крыло освободили от ремня, но выглядело оно хуже некуда. Уже не белое, с помятыми и выдранными перьями. Видно сегодня он здорово брыкался. На совете он выглядел несколько лучше. Несмотря на жалкий вид, жалости он не вызывал. Окрест понимал, что отбросит это уважение, если они снова окажутся лицом к лицу с оружием в руках. Судя по глазам, белокрылый тоже был готов убивать. Или быть убитым. Но не ответит ни на один вопрос Окреста, не выдаст своих. Что ж, если надо, они применят пытки, но это не ему решать. Новый вожак первой эскадрильи развернулся и вышел, оставляя пленника одного.
Он было забыл о приглашении отца, если бы не увидел Ласту. Девчонка снова вытянулась в струнку, теперь уже перед ним и сделала невозмутимое лицо. Интересно, его теперь всегда будут пропускать или это разовое разрешение? Но спрашивать Окрест не стал.
Отец что-то писал, но тут же отложил лист рыбъей кожи и предложил стул. Он улыбался.
-Как тебе охрана? - спросил он сына, жестом предлагая немного вина. Окрест не отказался. Подождал, пока отец нальёт и отпил глоток.
-Бдительные, - осторожно высказал своё мнение.
-А главное, так прекрасно подошли для этой цели, - радовался чему-то кузнец, - даже в семье ничего не знают о пленнике. Кроме меня, Перл и теперь тебя. Да ещё этих змейчиков.
-Но они же совсем дети! - не выдержал Окрест. Отец стал серьёзным.
-Боюсь, что уже нет. Война сделала их старше.
Окрест вспомнил, что старший брат Ласты погиб на его глазах. Да, война у многих детей отбирает не только родных, но и детство.
-Откровенно говоря, на сегодняшнем совете я думал, что ты знаешь о них. Когда ты предложил обучать стрелять женщин и детей.
Окрест развёл руками.
-Понял, что ошибся, увидев вашу встречу с Ластой, - закончил отец.
-Сколько их? - заинтересовался в нём вожак эскадрильи.
-Охраняет семеро, по двое, хотя их больше. Остальные не посвящены в военную тайну.
Кузнец долил ещё вина. Драгоценный напиток в связи с войной стал недоступен, а он что-то расщедрился. Может, праздник какой?
-Называют себя "оплот", строго засекречены от взрослых. Есть арсенал оружия. Убеждены, что придёт их время защищать Морию, в ожидании чего и тренируются им владеть.
-Любопытно, - признал Окрест.
-Очень. Наши тренируются в заброшенной штольне, - снова улыбнулся кузнец. Что-то его явно радовало.
-Наши? - вскинул брови сын.
-Да, кузнецовы. В каждой семье свои оплотовцы. У них вроде соперничество.
-А что ты делал в заброшенной штольне? - заинтересовался Окрест. А где ещё отец мог их застукать?
-Извини, не подотчётно, - развёл руками кузнец, показывая, что не Окрестово это дело, - но ты прав, я их нашёл именно там. И они великолепно подошли для тайной охраны пленника. Сталет вынужден был согласиться.
Окрест не сразу вспомни, что так зовут вожака стаи Мории и, что они с отцом давно дружат. Имя этого уважаемого человека употребляли так редко, что его, пожалуй, и знали не все. Но самого узнавали в лицо. Не сразу заметил, что отец наполнил стаканы в третий раз. А вот это было уже слишком!
-Отец, что случилось? - Окрест поставил стакан между ними, но пить не стал. Некоторое время отец и сын смотрели друг другу в глаза.
-Сначала выпей, - твёрдо решил старший мужчина.
Окрест опрокинул стакан залпом, почти не ощущая терпкого вкуса вина, и вопросительно взглянул на отца.
-А ты знаешь, что Перл предательница? - в упор спросил кузнец.
Вот этого Окрест никак не ожидал. Он стиснул кулаки так, что побелели пальцы. Если это действительно так, то позор упадёт, как на него лично, так и на весь род кузнецов.
-И как это стало известно? - очень спокойно спросил он. Видит Небо, как это было тяжело.
-Она влюбилась в Сапфирийца и устроит ему побег, - продолжил глава рода. Теперь он не смеялся.
Он почти реально увидел лицо второй жены. Но для таких планов прошло слишком мало времени. Да и не выглядела она влюблённой. К тому же, отец так и не ответил на его вопрос.
-Не верю, - в горле пересохло, но Окрест произнёс это твёрдо.
-И не надо, - вдруг улыбнулся кузнец и откинулся на стуле, - но она должна это сделать. Так решил малый совет. А она просила меня всё тебе рассказать, иначе отказалась выполнить это задание...
-Это... задание... - повторил Окрест, ощущая огромное облегчение, потом радость, а потом... Да-да, раздражение и законное, прошу заметить.
-Ну у тебя и шуточки! А если бы я помчался её убивать на месте?!! - рявкнул он.
-Да какие шуточки?! Заставь её это сделать, - рявкнул в ответ глава рода, - она же в прошлый раз чуть детородный орган ему не отбила!
Окрест не смог сдержать гордость. Молодец девчонка! Это отец ещё не знает, что сегодня она ему в рот веник запихнула и нос расквасила.
-Она портит нам все планы, - уже спокойно заметил отец, - А что не побежишь убивать, был уверен. Ты же мужчина, а не дитя.
Так Окрест у него и не спросил, что за ненависть плещется в глазах сестрёнки...

Волна 11

-Эй, отойди, сейчас стрельну! - девичий голос взвился над гомоном множества голосов звонкой птичьей трелью.
-Пупок не порви, тетиву натягивая, - ответил дерзкий мальчишка девочке и засмеялся вместе с друзьями. Девчушка обиделась. Серые крылья драчливо встопорщились.
-Я сейчас кое-кому уши оборву! - пригрозила она и подняла лук. Почти не целилась, выдохнула, задержала дыхание и отпустила стрелу. Угодила в сороковник. Мальчишки звонко и обидно рассмеялись. Девчонка закусила губу и вытащила следующую стрелу. Молодец, упрямая. Окрест ободряюще опустил руку ей на плечо.
-Поправку на ветер сделай и всё получится.
Она вскинула на него взгляд и улыбнулась.
-Спасибо, я и правда забыла.
Мальчишки перестали смеяться и с уважением проследили за её следующим точным выстрелом.
-Меня сюда не пускали, я первый раз, - снова доверчиво улыбнулась девочка.
-Да она с Серпа, ничего удивительного, - пояснил тот самый мальчишка, что насмехался до этого.
Окрест ощутил неловкость, будто сделал что-то неприличное. Не спасли они Серп, хлебную свою житницу. Сгорела стая, уничтожили её сапфирийцы. Хлебопёки сейчас сидели почти без дела, своих запасов не хватало. Многие ушли в эскадрильи.
-Молодец, серпианка, желаю тебе возвращения родины, - искренне пожелал он. Окрест уже уходил, когда услышал мальчишечий шёпот за спиной.
-Это вожак первой эскадрильи.

Было приятно видеть воплощение своих предложений. Тренировки в стрельбе, оборонительные гнёзда на крыше каждого родового дома, отряды бескрылых пехотинцев. И "Оплот" рассекретились. Теперь юные вояки могли похвастаться друг перед другом в меткости и ловкости.
Времени почти не оставалось. Он так и не разобрался в своих отношениях с жёнами. Налька пропадала в своей эскадрилье смерти. Жемчужина тоже была всё время занята и никаких прав на него, как на мужа не предъявляла. Она постоянно занималась с его детьми, носила мальчишек в переноске на себе. Кормила белокрылого и проводила много времени то в кузнице, то в мастерских других семей, например, улучшала краски. О сколько знаний она принесла в стаю. И сердца морийцев смягчались по отношению к ней. Да и как можно быть твёрдым к этой девочке с двумя малышами. Они, как маленькие ветерки с крылышками.
Правда род лекарей так и не принял венетийскую ведьму.
На площади возле дома вожака племени был установлен единственный не пущенный в перековку доспех сапфирийцев. Тот самый, что сняли с единственного пленника, врага Окреста. Он был наиболее полный изо всех. Кузнецы его даже подлатали.. И висел он там в напоминание о набеге железных воинов. Пленник всё ещё жил под надёжной  охраной. Судя по налаженному обучению, они уже готовы его отпустить. Точнее Перл устроит ему побег. Станет предательницей по договорённости. Ей эта идея не нравилась, но белокрылый уже ел у неё с рук.

-Перл, скажи, тебе не одиноко? - спросила Нальяна.
В неверном свете очага было видно, что на застеленном зелёном ковре из водорослей по полу ползают малыши под присмотром двух женщин. Это были жёны Окреста, вождя первой эскадрильи. Первая жена, Нальяна, ведущий правого крыла женской эскадрильи смерти нашла минутку, чтобы побыть в семье. Ей тоже нравилось заниматься детьми, а ведь своих ещё не было. Один малыш, крепкий бутуз с сизыми крылышками и русыми волосами, стремился к черноволосой венетийке. Хотя Перл, вторая жена вожака не была его мамой. Дома она ходила без платка, и чёрные косы вились по обеим сторонам головы змеями. Видно именно они и привлекали его больше всего. Второй малыш, помладше, тоже обладал сизыми крылышками, но на этом его сходство со стаей Мории заканчивалось. Карие глаза и чёрные волосы со всей прямотой выдавали венетийскую кровь. Рвался он не к маме. Ему нравилась русоволосая, коротко стриженная Нальяна.
-Как мне может быть одиноко? - улыбнулась Перл, хотя здесь её чаще звали Жемчужиной. Она подняла на руки вцепившегося в косичку старшего малыша, словно демонстрируя, кто именно не оставит её одну. Действительно странный вопрос, учитывая, что она целыми днями возилась с мальчишками.
-Да я о другом, - с досадой тряхнула головой Налька, - но неужели тебе не хочется близости?
Первая жена Окреста покраснела, как девчонка. Ну не умела она говорить на такие темы.
-Ты о слиянии тел? - улыбнулась по-взрослому Жемчужина, её такие темы не смущали, несмотря на совсем детское личико, - так мне этого хватило ещё до того, как я вышла замуж.
Нальяна смутилась, вспомнив, кем вторая жена Окреста была до того, как вошла в семью. Вытерла сопли черноволосому малышу, одновременно вскидывая крылья, чтобы тот ненароком не выдрал перья.
-Ну а не хочется простого человеческого тепла, ласки? - уточнила упрямо она.
-Бывает, - неохотно созналась венетийка
-А Окрест так тебя и не тронул? - зачем-то спросила Наль, хотя ответ знала. Секретом для семьи это не было. Правда, никого это не волновало, Перл вообще была бесправной, хотя со временем это становилось спорным вопросом. Слишком многое венетийка открыла кузнецам, слишком много общалась с мастерами. Её и бесправной называть было неудобно, слишком большое место она заняла не только в кузнецовом роду, но и в самой стае.
-Ну ты же можешь сделать так, чтобы вы были вместе, тебя этому учили? - с огромным трудом Нальяна преодолела смущение, но глаз поднять так и не смогла. Так что не видела быстрый, удивлённый, а потом понимающий взгляд Жемчужины. Венетийка не ответила.
-А ведь на последнем совете рожать обязали всех способных к этому, даже бесправных и наседок, - зачем-то сообщила Нальяна явно несвежую новость.
-Наль, - Перл едва сдерживалась, чтобы не засмеяться, - да не беспокойся ты, от воздержания ещё никто не умирал.
-Я о муже переживаю, не хочу, чтобы он потерял вес в семье, ещё скажут, что не мужчина он, раз со второй женой совладать не может..., - мямлила Налька, не поднимая глаз.
Жемчужина расхохоталась.
-А вот врать ты совсем не умеешь. Ты меня пожалела. У тебя приступ безудержного великодушия, как у всякой счастливой женщины.
-Да ну тебя, - смутилась первая жена, не выдержала и сама улыбнулась.
-Что больше ревность не грызёт? - спросила вдруг Перл, обнимая Нальку. Та даже не нашлась что ответить.
Сам Окрест, муж этих двух женщин стоял в это время рядом и подслушивал. Не мог удержаться от соблазна. Дверь была открыта, показывая, что им не требуется уединение, но свет не падал на мужчину, позволяя остаться незамеченным. Он был удивлён, что две его жены подружились. И уж от Нальки он этого точно не ожидал, вспоминая её дикие приступы ревности. Это Перл точно заметила. Но его присутствие всё же обнаружили. Русоволосый, сероглазый малыш подполз к нему, пока обе мамы отвлеклись, вцепился в штанину и настырно заревел, чтобы его взяли на руки. Вышло почти басом, не заметить было сложно.
-Радей! - всплеснула Жемчужина руками, всё ещё смеясь. Окрест подхватил карапуза на руки и шагнул в круг света. Тот сразу успокоился, только смешно подрагивал крылышками, летать ему было пока рано.
-Очень интересный разговор, извините, что прерываю, - не стал он лукавить, показал, что всё слышал. Нальяна покраснела, как маков цвет. Он решил дать ей время прийти в себя и переключился на сына. Это был только его ребёнок. Назвали его в честь матери, легендарной воительницы Радеи, которая погибла на пожаре. Ни одна из его жён так и не усыновила его, хотя пока это не имело никакого значения для самого Радея. Черноволосый малыш посмотрел на отца и в голос тоненько заревел.
-Ревнует, - засмеялась Жемчужина и подхватила родного сына на руки. Но тот начал изворачиваться ужом, не собираясь успокаиваться.
-Давай его сюда, - улыбнулся Окрест, - у меня две руки и любви хватит на обоих.
Венетийка протянула ему второго сына и с удовольствием наблюдала, как Окрест возится сразу с двумя детьми. Нальяна тоже смотрела на мужа, оправляясь от смущения. И ей тоже нравилось это зрелище. Вожак первой эскадрильи детей любил, это было видно сразу. Налька почувствовала себя виноватой. Жемчужина понимающе взглянула ни неё и Налька перехватила её взгляд.
-И на нас обеих тебе любви хватит? - спросила вдруг она.
Он поднял на неё улыбающийся взгляд. Они обе были прекрасны. Статная сероглазая, русоволосая Нальяна. Хорошо развитая фигура в кожаной военной одежде. Короткая стрижка очень ей идёт. И на голову ниже её, худенькая, черноволосая Жемчужина. Тёмные прямые волосы, заплетённые в косички, карие глаза и наивный почти детский взгляд. О, как обманчива её наружность. Она до сих пор кажется ребёнком, несмотря на все испытания, выпавшие на её долю, на роды и кормление. Грудь немного увеличилась, а вот бёдра так и остались узкими. Окрест не понимал, как она могла выносить и родить такого здорового малыша, как Базик, то есть Базальт. Она настояла на этом сильном имени.
Да, он любил обеих своих жён, правда, до сих пор отношения с Жемчужинкой оставались братскими. Да и она не стремилась изменить свой статус. Даже не верилось, кем она была до замужества. Он думал, что ей нужен период восстановления после родов, всё-таки плод немаленький, а сколько это занимает времени, было неудобно спрашивать. Да и забот хватало, чтобы ещё выяснять отношения с ревнивой и любимой Налькой после таких вопросов.
-Хватит, - ответил Окрест.
Налька подошла и обняла Перл за плечи. Собственно, к этому всё и шло. Он догадывался, что она сейчас скажет и замер в ожидании. В животе холодило, как от опасности, а в душе разливалось тепло.
-Я посижу с Базиком и Радиком, идите, - она буквально подтолкнула в его объятия вторую жену, эту женщину-ребёнка.
Окрест осторожно опустил на пушистый ковёр своих сыновей и поднялся на ноги.
-Ты уверена? - спросила венетийка. И он не мог понять значения взглядов, которыми обменялись его женщины.
Вторая жена увела его к себе. Он впервые был в этой комнате, после того, как её сюда поселили. Чисто, уютно. Неподалёку от очага на крюке висела двойная зыбка для детей. Дверь была хлипкая, плетёная из веточек, без запоров. Интересно, что здесь было раньше? Кладовка? Узкая коечка, совсем, как его холостяцкая... Он с удивлением увидел знакомые царапины, - да это же его койка. Она сама захотела её получить или просто ничего другого не подобрали? Неужели эта девочка действительно так его любит? Как и обещала, верно и не требуя ничего взамен. Окрест ощутил. Как в душе потеплело от родной обстановки. Вот, правда, в его комнате никогда не стоял стол с бумагой и чернилами, не было надобности. А так же не было шкафа с пузырьками и ретортами. Прямо, как у лекарей или красильщиков.
Они ещё не успели прикрыть за собой дверь, Окрест как раз возжигал огонь в очаге, как раздался мужской голос. Вожак первой эскадрильи прислушался к неразборчивому бубнению.
-Ну там кривые, ну пошли, ну Перлушка...
-Ты бы меня ещё перловкой назвал, - ответила ехидно Перл. Окрест поднялся с корточек и тоже подошёл к двери. Увидел бородатую с подпалинами физиономию старшего брата. Мастер он был опытный, кузнец первостатейный, но вот чего он хочет от его жены? Окрест по-хозяйски обнял жену и воззрился на брата.
-Чего ты хочешь от Жемчужины? - спросил он. Незваный гость открыл рот, потом закрыл и опять открыл, но высказаться так и не смог.
-Я мастер линз, это по работе, - вместо него ответила Жемчужина. Это была приятная новость. Его вторая жена уже мастер, значит, признана в семье и делает его более значимым. Но это мелькнуло мимо его сознания. Он ощутил её запах, и его это захватило, унесло прочь мысли.
-У нас есть дела поважнее, - сказал Окрест и с наслаждением закрыл дверь перед носом старшего брата. Теперь их не побеспокоят, но слухи об их отношениях разнесутся по семье со скоростью пожара.
Он повернулся к жене. Наконец-то они остались одни. Муж и жена, впервые в этом качестве. Можно сказать, что это их первая брачная ночь, несмотря на общего сына. Её тёмные волосы льнули к его рукам, оплетали, как колдовством. Снова обнимая её, он ощутил её запах. Травы и молоко. Его драгоценная чёрная Жемчужина теперь в его власти...
-Ну вот, теперь все поймут, что ты не оставил вниманием и вторую жену. Репутация спасена, так что можно попить чай и разойтись, - усмехнулась Перл. Он не сразу обратил внимание на её слова, сначала поцеловал, но остановился, не почувствовав отклика.
-Послушай, если ты мой муж, то мы оба должны получить удовольствие от этого процесса? - Жемчужина отступила от мужа.
-Конечно, - он шагнул следом, сбитый с толку её тоном и догадался, - а ты не получаешь?
-Извини, - женщина виновато улыбнулась, - нас учили доставлять его, а не получать. Многие из нас вообще мужчин не любят. Меня, признаться, тоже больше привлекает Нальяна, - улыбка стала ехидной.
Мужчина отпустил её и выругался. Таким дураком он ещё ни разу себя не чувствовал.
-Ещё не хватало, чтобы одна моя жена совратила другую, извращенка!
-Варвар, - тут же откликнулась Перл. Окрест удивлённо воззрился на жену. Она действительно так думает? Венетийка с досадой пожала плечами.
-Я вполне тебя понимаю, у вас всё поставлено на выживание стаи. Поэтому все отношения, не ведущие к зарождению жизни, считаются извращениями. У нас это считается примитивным инстинктом к продолжению рода. Любовь для нас это не только соединение тел, но и дружба, наслаждение умом друг друга и дети не побочный продукт таких отношений, а сознательный выбор.
Вот так вот. Его маленькая Жемчужинка, венетийка, ведьма, пУтанка, считает мужа низшим, примитивным существом и даже не побоялась это высказать. А он, идиот, губы раскатал. Думал и правда что-то для неё значит.
-Только не вздумай никому другому это говорить, - сказал он сквозь зубы, - у нас вообще не принято говорить о любви. Она считается болезнью, неким отклонением психики от нормы. О ней стыдливо молчат. Любовь считается божественной прерогативой и объявить её между людьми святотатственно и аморально.
-Так ты ещё и аморальный тип, - засмеялась Перл, - в ту ночь, когда был зачат Базальт, ты читал стихи о полётах и любви к некоей белокрылой сияющей деве.
Окрест чуть не застонал от досады на собственную глупость. Как же он тогда напился. И ведь ничегошеньки не помнит. Но действительно испытание он проходил после того первого налёта на Сапфирию, когда встретил Анаину. Этого венетийка выдумать не могла. Перл вдруг погладила его по щеке, он дёрнулся, будто его ударили.
-Успокойся и не смотри на меня волком. Я пошутила. Тебя я всё-таки люблю, не зря вышла замуж. Я тут впервые себя ощутила человеком, а не расходным материалом.
Он недоверчиво смотрел на неё и уже не сопротивлялся её прикосновениям.
-Не бойся, не буду я Нальку совращать, - она с улыбкой наблюдала облегчение на его лице и тут же хулигански добавила, - хотя это было бы интересно.
Но он разгадал её замысел. Опять пыталась отпугнуть. Сколько можно попадаться. Попытался повторить жест, коснулся её лица, может это ей понравится. Отпрянула уже она, опустила голову.
- Натерпелась я от мужиков в своё время немало, поэтому удовольствия нет, - глухо сказала она, но взяла себя в руки, подняла взгляд и призналась невыразительным, равнодушным голосом:
-Я могу исполнить твои самые изысканные желания и даже то, о чём ты не мечтал, но тебе понравится. Могу накрепко привязать к телу, Нальку забудешь, будешь только моим... - он смотрел ей в глаза и видел там разгорающийся огонь, странно оттенённый ледяным тоном. Но не понимал, что это за пламя.
-Только не хочу, - тяжело, на выдохе закончила она. - Да и если сейчас затяжелею, то молоко пропадёт, а я хочу кормить детей ещё годик, а то и два. Но если для тебя это так важно, мы можем сегодня соединиться...
О, как она была покорна... Конечно, он хотел, физиология взяла своё. Но лучше бы он к дереву прислонился, отклика было бы больше. Эта ведьма вообще как закаменела. Налька любимая. Его отзывчивая женщина. Льнущая к ладоням, вздыхающая от прикосновений, стонущая от наслаждения. Вот с ней он действительно чувствовал, что она принадлежит ему...

Волна 12

-Через неделю прибудут корабли рыжих торговцев, - сообщил вожак стаи.
-Были вестники? - уточнил кузнец. Глава рода работал наравне со всеми, из кузни почти не выходил, новостей не знал. Окрест же теперь, как вожак первой эскадрильи, обязан был сопровождать вестовых в дом вожака стаи. А сегодня как раз дежурила его эскадрилья. Мальчишки летали в дозоре, воины ещё не прошедшие посвящение. Переживал он за юнцов, на его плечи ложился весь груз ответственности за них. Он только поэтому знал о вестнике. Не понимал почему вдруг Сталет приказал ему следовать за собой.
-Готовь инструмент, они везут хлеб, - вожак уверенно откинулся на спинку стула, увидев радостное изумление на лицах кузнецов.
-Кто-то решил продать излишки? - отец явно не знал, кто же мог оказаться столь щедрым или опрометчивым.
-Флорийцы. Не от щедрот, поверь, - усмехнулся Сталет, грея руки на кружке с чаем, - а на грабительских условиях. Они слышали об урожае железа, собранном нами после налёта Сапфирийцев. Так что помимо инструментов требуют оружие. Мне пришлось согласиться на их условия, иначе весной в стае будет голод.
-Я рад, что мы этого избежим, - откликнулся кузнец, хотя особой радости на его лице не наблюдалось.
-Вот списки того, что им нужно, да ещё то, что нужно самим рыжим за перевозку, - Сталет положил перед отцом Окреста пару листиков рыбьей кожи. На одном всего несколько строчек. Второй же был серым от частого использования, обильно присыпан солью, протёрт на сгибах и исписан мелким почерком. Судя по нескольким зачёркнутым словам, вожак торговался до последнего. Требования были немаленькие. Окрест, после того, как стал вожаком эскадрильи, даже не знал, выполнимые ли. Старик взял его с собой не поэтому, ещё не настолько выжил из ума. А зачем же позвал? И кого он ждёт? На входе отдал распоряжение оплотовцам кого-то пропустить.
Заскучать Окрест не успел. Стук в дверь прервал оживлённый разговор двух старших морийцев. Гость в сером плаще поверх крыльев с капюшоном шагнул в дверь. Его сопровождала Ласта. Оплотовка, не скрываясь, держала руку на поясе с кинжалом, визитёр ей не нравился. На этот раз она не смотрела на брата, и он отдал должное её выдержке. Он так и не разобрался, за что девчонка его ненавидит: за смерть родного брата или за то, что не убил сапфирийца. Он откладывал это дело на потом, а может, надеялся, что всё само рассосётся. Но не рассасывалось. Она тоже не спешила объясниться, ненависть жаркой волной обдавала его при каждой встрече. Сестрёнка бросала на него разящий взгляд и сбегала прочь.
Но тут Окрест взглянул на гостя, снявшего плащ и мысли о сестре выветрились из его головы. Перед ним стоял белокрылый...
-Привет, Альбинос, - поздоровался отец. И только тут Окрест понял, что перед ним стоит не сапфириец. Он не только не походил на их пленника, но даже по типу лица не был похож на врагов. Только полумрак и неожиданность были причинами его ошибки. Лицо тонкое, узкий нос, бровей и ресниц почти не видно, волосы совсем белые, а не желтоватые, как на Сапфирии. Цвет глаз он не разобрал. Хотя, если вспомнить об альбиносах, то отсутствие пигмента могло сделать их красными. В одном, Окрест был уверен твёрдо, более чем за 20 лет своей жизни, он не встречал этого обитателя Мории, такого невозможно забытью. Из чьей же он семьи? И как за эти годы умудрился ни разу не попасть на глаза Окресту?
-Проходи, сын, - Сталет жестом отослал девочку и пригласил гостя. Окрест взял пример с сестры и постарался не выказать удивления граничащего с неприличием. Он думал, что знает всех сыновей вожака.
-Я вас оставляю, - отец поднялся и покинул свою комнату, оставляя сына и гостей вместе. Он держал в руках листики с заказами. Альбинос, не смущаясь, занял его стул и внимательно осмотрел Окреста. Тот почувствовал себя, как на экзаменах, когда не знаешь ответа на вопрос, хотя гость ни о чём не спрашивал, вообще не издал ни звука.
-Окрест, сын Горна. Альбинос, мой сын, - представил вожак стаи.
-Не удивляйся, Окрест, - заговорил гость неожиданно сильным глубоким голосом, - я ночной человек и не сын жены Сталета, мы ещё не сталкивались лицом к лицу, не было необходимости.
У вожака стаи незаконнорожденный сын, - Окрест даже глазом не моргнул, это было уже выше его удивления. Похоже, чем старше становишься, тем больше тайн узнаёшь. Интересно, это возраст, опыт или новое положение в стае так влияет? Окрест прикинул, что они с Альбиносом примерно одного возраста.
-Вам чуть больше недели, чтобы познакомиться. Вы вдвоём плывёте с рыжими бродягами в разведку на Сапфирию, - обрадовал их новостью вожак. Хотя Альбинос знал, значит, только Окреста.
-Пока эти торгуют, Альбинос выберется на берег. Узнает насколько они восстановились, сколько войск могут собрать, не собираются ли опять напасть. Окрест в это время остаётся на корабле, страхует товарища. На глаза никому не показывается, ну и держит глаза и уши открытыми. Как только корабль отходит от берегов Сапфирии и скрывается из вида дозоров, вы летите домой. Только после этого мы отпустим пленника.
Сталет смотрел в упор на сына кузнеца. Отказаться было нельзя, но можно было спросить:
-Почему я?
Окрест не так давно стал вожаком эскадрильи, считал, что хорошо справляется со своими обязанностями. А теперь, по-сути, он поступал в подчинение неизвестно кому. Это было не просто понижение. Обескураживало то, что ему предложили сделать то, чего он раньше никогда не делал. Если это действительно нужно стае, он постарается. Возражать не будет. Вот только будет ли от него толк? Неделя, это слишком малый срок для подготовки операции.
-Ты молод, физически хорошо подготовлен, умён, удачлив... - начал перечислять Сталет, будто через силу.
-Это мой выбор, - перебил отца Альбинос. Его тихий голос без напряжения остановил поток слов. Хотя перебить вожака стаи решился бы не каждый. Окрест вопросительно посмотрел на гостя, пусть объяснит. Но, похоже, беловолосый от природы был немногословен, и пояснять ничего не хотел. Потом всё-таки прервал затянувшееся молчание:
-А ещё ты умеешь плавать, - словно закончил фразу, начатую отцом.
-Я? Плавать? - обалдел Окрест. Оказывается, он ещё мог удивляться.
-Когда рыбаки нашли тебя в море, после боя с сапфирийцами, ты плыл, хотя и был ранен, - пояснил уже Сталет. Его сын исчерпал лимит слов.
-Я этого не помню, - честно признался Окрест.
-Верю. Рыбаки сказали, что ты был словно не в себе. Крылья вымокли, раненная рука неподвижна, но ты держался на воде и пытался грести второй рукой.
Окрест не мог в это поверить. Чтобы кто-то из крылатых добровольно полез в воду, это надо постараться. Такое происходило только на обрядах и в бане. В остальное время никто из них под пыткой не стал бы мочить крылья. Это означало потерять способность летать. По этой причине никто из них плавать не умел и даже не пытался учиться. Окрест подозревал, что рыбаки обладают этим умением, всё-таки в море всякое бывает, но никто из них не афишировал это. И вот ведь, глазастый Альбинос усмотрел в нём это умение.
-Завтра приступите к обучению, - вожак стаи поднялся и вышел. Разговор был окончен.
-Днём не переутомляйся, а лучше поспи. Завтра наступит ночью, - беловолосый смерил Окреста оценивающим взглядом и тоже покинул комнату.
Окрест не знал, досадовать ли ему или радоваться. С одной стороны, он всегда мечтал совершить путешествие на кораблях рыжих торговцев. С другой, он совершенно не представлял, как справится с поставленной задачей. И кто останется вожаком первой эскадрильи вместо него. Сколько дел замрёт на месте без него. Как тут Налька с Жемчужиной будут...

Он как раз в задумчивости шёл по проходу, когда заметил две девичьих фигурки. Сначала показалось, что две сестрёнки сцепились из-за куклы. Хотя великоваты они для кукол. И тут он понял, что перед ним Жемчужина и Ласта. Его жена, с пустыми тарелками в руках прижалась к стене. В её горло упирался тонкий кинжал из рыбьей кости, который держала в руках сестрёнка.
-Последний раз спрашиваю, ведьма, ты мне его сделаешь? - шипела Ласта, - и учти, венетийка, мне терять нечего. Если ты мне откажешь, останется только броситься на скалы. И тогда ни Вода, ни Небо не помешают мне тебя убить.
Собственно, Перл не возражала. Она бы сказала "да" или кивнула, если бы точно знала, что это не станет последним действием в её жизни. Ласта не владела собой. От неё исходила такая мощная волна знакомой ненависти, что Окрест замер. Руки Ласты подёргивались, его жене только и оставалось замереть и по возможности даже не дышать, если она собиралась выжить. Окрест тихо подкрался сзади. Сестра его не заметила, продолжала что-то выпрашивать у венетийки. Теперь главное было не ошибиться, не дать погибнуть второй жене, матери и кормилице своих детей.
Дальше всё произошло почти мгновенно. Перл стала очень спокойной, потом вдруг вскинула на мужа обжигающий, умоляющий взгляд прямо через плечо Ласты. Девчонка среагировала на это. Она обернулась, инстинктивно уводя руку с кинжалом в сторону. Окрест сжал эту руку в области запястья и рванул на себя. Ласта вскрикнула от боли и разжала ладонь. Кинжал выпал из её руки. Его на лету подхватила венетийка.
-Осторожно, - попросила она, пока Окрест пытался удержать сестру. Та отчаянно сопротивлялась. Когда он заломил ей руку к крыльям и согнул, Ласта разрыдалась.
-Ненавижу! Ведьма, пУтанка, шалава!!! - закричала девчонка. Запас ругательств она явно пополняла у сапфирийца.
-Да осторожнее ты! - с досадой выкрикнула Перл, шлёпнув мужа по руке. Он оторопел. Только что Ласта чуть её не прирезала, а теперь она заступается за напавшую. Он ничего не понимал.
-Она оплодотворена, - пояснила Жемчужина на его удивлённый взгляд.
-Кем? - не удержал он вопроса, позволяя Ласте разогнуться.
-Заткнись! Она врёт! Кому ты веришь, ведьме или сестре?! - вместо благодарности завопила та.
-Белокрылым, - Перл проигнорировала вопли сестры Окреста. Та снова зарыдала.
-Не говорите никому, - начала она умолять сквозь рыдания, - Жемчужинка, дай мне отвар от яйца, очень тебя прошу, пусть кровью выйдет. Я не переживу этого позора. Правда ведь брошусь на скалы и вы будете виноваты в моей смерти.
-Я его убью! - прорычал Окрест. Потемневшее лицо стало просто страшным. Пленник осмелился изнасиловать его троюродную сестру. Гнев бросился в голову. Он выпустил Ласту и шагнул в сторону темницы.
-Не надо!!! - отчаянно взвизгнула девочка и повисла на нём, - не надо, Окрестик, миленький, - умоляла она столь же неистово, как недавно просила за себя. Ему словно вылили за шиворот холодной воды. Похоже, девчонка влюбилась в пленника, не было там никакого изнасилования.
Они с Перл переглянулись. Вот кто мог бы выпустить пленника. Эта девочка добровольно станет предательницей, даже договариваться не надо. И именно в этом крылась причина ненависти. Она ревновала сапфирийца к венетийке и перенесла эти чувства на её мужа.
-Пошли сразу к Горну, - предложила Перл, за крылья отдирая девчонку от мужа.
-Не надо к главе рода, дай отваааар! - ныла Ласта, потерявшая способность сопротивляться. Окрест и Жемчужина подхватили её под руки.
-Убить своего ребёнка ты всегда успеешь, а так же броситься на скалы, удавиться на берёзе, убиться об стену, - похоже венетийка сознательно насмешничала. Ласта дёрнулась и снова обожгла её ненавидящим взглядом.
-Вот так уже веселее, - одобрила Перл, - а теперь к главному кузнецу. Пойдём в грехах каяться.
Окрест кинул на неё взгляд и подхватил рванувшуюся сестру за крыло. Похоже, его ведьма тоже на чём-то попалась отцу. Кому-то уже сбыла "отвар от яйца" или ещё чем нагрешила? Но провинилась не сильно, раз отец не счёл нужным посвятить в это его, её мужа.
Вдвоём они справились быстро со строптивицей, привели к главе рода.
-Оставить плод, - решил отец, выслушав рассказ Окреста.
Ласта судорожно всхлипнула.
-Откажешься, сам возьму, - он поднял лицо Ласты и поймал её взгляд, - да, тебе придется пройти через позор.
Девочка вскинулась и бросилась прочь. Окрест кинулся следом, предчувствуя недоброе. Он до последнего не верил в её способность исполнить свою угрозу. Но она взмахнула крыльями, взмыла над обрывом и сложила их. Камнем полетела вниз. Окрест не стал терять времени на подъём и сложил крылья сразу. В воду они вошли одновременно. Он открыл глаза и сквозь изумруд воды увидел судорожное дёрганье неузнаваемой тут сестры. Несмотря на отчаянный жест, умирать она не хотела. Он ухватил её сзади за крылья и начал выталкивать на поверхность. Рывок, ещё рывок, воздух на исходе. Закатное солнце резануло по глазам. Окрест жадно задышал и вытолкнул Ласту на поверхность. Идиотка уже наглоталась воды и потеряла сознание. Он толкал её к берегу и плыл, толкал и плыл. Казалось это длиться бесконечно долго.
-Я же говорил, что плавать ты умеешь, - услышал он голос человека, помогающего ему выбраться. Знакомый плащ с капюшоном. Из-под него сверкнули кроваво-красные глаза. Это было не очень приятно, хотя объяснимо - альбинос.
-Я рад, что ты не ошибся, - усмехнулся Окрест, просто падая на камушек, - но сейчас я не летун.
Он раскрыл мокрые крылья со слипшимися перьями и они расхохотались. Рядом блевала водой Ласта, вокруг неё уже хлопотали родные. Кажется, они с Альбиносом сработаются.


Волна 13

-Эй, красавчик, сияющие бляшки, не проходи мимо! - гаркнула у него над ухом огромная рыжекрылая тётка и Окрест едва не шарахнулся. Для неё он бы предпочёл не быть красавчиком. Она не привлекала его совершенно, как женщина. Хотя, как воин, несомненно могла вызвать восхищение. Как наземный пехотинец, он как-то сомневался в её способностях на крыле.
Фигура колоритная. Толстой её назвать было нельзя, но и худенькой она не выглядела. Скорее гора мяса. Мускулы перекатывались под ореховой кожей, блестевшей от жира. Объёмная шея была обозначена плетёным шнуром с набором оберегов. Если бы не шнурок, то понять, где именно  заканчивается голова и начинаются плечи, было бы сложно. В обхвате грандиозная шея не уступала мускулистым рукам и ногам. Тётка больше походила на мужика. Видно всё было великолепно, потому что вместо платья, как на женщинах Мории, на ней была невообразимая одежда из шкуры леопарда. Рыжая в чёрное пятнышко шкура прикрывала её снизу от бедра и до груди. Одна грудь была хорошо скрыта, вторая же едва заметно. Она словно рвалась на свободу. Казалось, малейшее колыхание большого тела и выскочит наружу. Надо признать, что мужские взгляды невольно останавливались на этой части тела с затаённой надеждой.
Сапожки до колена были витиевато изукрашены мехом. Интересно, где делали такую необычную обувь? Окрест впервые столкнулся с такой работой. Он бы Нальке купил такие. На кожаном поясе висели богатые ножны с тяжёлым одноручным мечом. Он узнал работу деда. Дорогое оружие. И, наконец, венчала эту фигуру сногсшибательная причёска из жёстких рыжих, вьющихся волос. Невероятным образом волосы устремлялись вверх, образовывая форму пламени свечи. Казалось, они даже колышутся на ветру. Роскошные рыжие крылья были сложены за спиной. Судя по высоте, в размахе они могли поспорить с крыльями сапфирийца.
Не заметить эту особу было сложно, обойти тоже. Она стояла не за лотком, как все остальные, а перед ним. Окрест остановился напротив. Судя по лицу торговка была раза в два старше его, но сохранилась хорошо. Подтянута, пахнет корицей. Золотисто-карие глаза подведены углём.
-Ну что встал, алмаз тебе в уключину. Будешь брать или дальше ушами хлопать? - насмешливо поинтересовалась лоточница. Судя по командному голосу, она была капитаном корабля. Окрест, наконец, смог перевести взгляд на разложенные товары. Жемчуг, самоцветы, шкурки животных, диковинные приправы, ткани. Тут было собрано всего понемногу.
-Пожалуй, ещё ушами похлопаю, - отозвался Окрест подходя к россыпи жемчуга. Он постарался игнорировать рыжую торговку, не постеснялся отвернуться от неё. Он ведь ещё не сделал подарки своим жёнам, а тут было из чего выбрать.
Он предлагал им пойти сюда вместе. Но Налька предпочла посидеть с детьми, А вторая жена ускользнула из вида, едва они оказались на площади.
Рыжая за его спиной громогласно расхохоталась и хлопнула его по плечу. Он едва не скривился от боли. Никогда не считал свои плечи хрупкими, но перед этой богатыршей начал чувствовать себя сопляком.
-Молодец, наш человек! – чему-то обрадовалась рыжая, улыбаясь во всю ширь. Зубы у неё тоже сохранились почти все, правда, были какого-то зеленоватого оттенка. Окрест даже предположить не мог, что на них так подействовало.
-Лайна! - раздался мужской голос, и они оба повернулись в ту сторону. Окрест только голову, а рыжая всем телом. И тут же стремительно кинулась на окликнувшего её мужчину, начала его тискать, мять и целовать в щёки, в лоб, в макушку, в общем, куда придётся. Тот вяло отворачивался.
-Горник, дружище, сто лет тебя не видела. Как живёшь? Как супруга? Как дети? Ты ещё не передумал? Может, бросишь махать молотком и рванёшь со мной на просторы океана?
Окрест с ужасом узнал в мужчине собственного отца. Рыжее чудовище затискало его до непотребного вида. Волосы встали дыбом, глаза выпучились, рот перекосило, крылья телепались вверх и вниз сообразно движениям душевной тётки. Он силился что-то сказать, но Лайна не давала ему и слова вставить.
-Моё предложение взять тебя третьим любимым мужем до сих пор в силе. И обещаю первые полгода тебя не пороть за провинности.
Окресту стало дурно. Отец, уважаемый человек, глава рода, позволял так с собой обращаться какой-то рыжей бродяге. Он ни на секунду не усомнился в способности рыжей капитанши пороть своих мужей. Такой позор. А самое главное, Окрест, как его сын, не имел права видеть отца в столь деликатном положении.
-Да не молчи ты, скажи что-нибудь, - между тем безудержная, как водопад женщина продолжала тормошить Горна, - ты хоть рад видеть свою Лайночку? Да, рад. Вижу по глазам. Ты всегда был такой неразговорчивый, прямо ужас. Или я ошибаюсь? Может, ты меня совсем забыл? Признавайся, забыл?
Лайна схватила отца за грудки и затрясла. Вот где-то на этом месте Окрест сделал ноги. То ли боялся сам попасть под раздачу, то ли не хотел потом отцу объяснять, что видел его в таком неприятном положении. Жемчуг на подарки он и в другом месте может купить.

На площади перед домом совета как раз и расположились торговцы со своими товарами. Бойко шёл обмен, так же, как и продажа за радужные ракушки. Кто-то азартно торговался, кто-то платил, не скупясь. Рыжих торговцев было много. В бухте, напротив рыбацкого конца, стояла целая эскадра кораблей. Окрест вспомнил, как сладко замирает сердце, когда флотилия входит в их бухту. Казалось, они взмахивают парусами, как крыльями, хотя всего лишь меняют галсы. И зовут в странствия, манят неизведанными далями. В детстве этот волшебный зов особенно слышен. Окрест повзрослел и научился сдерживать себя. Но он понимал каждого мальчишку, из высыпавших на берег. Каждую девчонку, смотрящую на корабли восхищённым взглядом. Ветер странствий бередил и их юные сердца.
Да и с самим базаром могли сравниться самые волшебные сказки. За  несколько часов на полупустой площади вдруг раскидывался целый город из палаток, шатров, ширмочек, навесов. И чудесные товары радовали глаз, незнакомые ароматы будили воображение.
Окрест забрёл в какой-то шатёр. Ошибся, не с той стороны, где товары. Тут за ширмами хозяин шатра держал воду, хлеб для подкрепления сил. На столе лежала книга записей и принадлежности для письма. Так же стояла кушетка для краткого отдыха. Окрест уже хотел выйти, но тут его взгляд упал на одну из ширм. Рисунок напомнил ему карту Ожерелья островов. Он подошёл ближе. Точно, вот Мория, Серп, Талсы, Флория, Венетия, Тригубъя, Сапфирия и множество других. Больших и малых, даже крошечных. Каждый островок был подписан и изображён с небывалым тщанием. Рядом с каждым располагались значки. Окрест сразу понял, что это товары производимые островом на продажу. Что приятно, рядом с Морией таких значков было много. Между островами были начертаны линии путей с цифрами. Похоже, обозначались дни плавания, потому что лететь было гораздо быстрее. Особенно его заинтересовал длинный путь на север, который вёл никуда. На нём была написана совершенно невероятное трёхзначное число.
Очень хорошая карта. Он и сам бы не отказался от такой красоты. Он никогда не видел такой подробной, с обозначением высот, ландшафта, растительности, рек, дорог, построек. Вот только его насторожило, что у бродяг столько сведений о Мории. Уж не шпионят ли эти рыжие? Кто дал им эти сведения? Чужакам запрещалось летать над островом. Делегациям предписано летать на малой высоте и дальше площади их не пускали. Кто владелец этого шатра? Знает ли об этой карте Альбинос? За несколько дней Окрест понял, что его новый знакомый, сын вожака стаи как раз и занимается такими вопросами.
Окрест рассмотрел ширму, в которую была вставлена ткань с картой. К сожалению, унести её можно было только с ширмой. Или с шумом ломать деревянные рамы. А за ширмой кто-то был. Только тут Окрест вслушался в странную возню на той стороне.
-Отпусти меня, козлина... - послышался сдавленный женский голос. Окрест замер. А что тут делает его жена?
-Ты думаешь, что сбежала с Венетии и теперь свободна? - вкрадчивый мужской голос цедил слова сквозь зубы, - собеседника Жемчужины Окрест не узнал.
-Я с детьми занимаюсь, откуда у меня секретные сведения? - ядовито спросила Перл.
-Врёшь, потаскушка. Ты уже давно должна была рассказать об арбалетах, всеобщем вооружении и арбалетных гнёздах на каждом родовом доме.
-Эти очевидные вещи вы узнали и без меня, - парировала женщина.
-Но не от тебя! Что ты ещё забыла сообщить на родину? Или ты совсем забыла свою стаю? Забыла, где родилась и кем была до замужества? Так я тебе напомню, стервь!
Раздался хлёсткий звук удара. Окрест замер. За тоненькой перегородкой из ткани били его жену. Надо было вступиться, но что-то его удержало.
-У них в плену белокрылый, - всхлипнула Перл.
Сердце Окреста сжалось. Ему было жалко эту... он не подобрал слов. Но она предательница. Настоящая, а не по-договорённости.
-Вот, так-то лучше, - мужской голос стал мягче, - ты же умница. Я давно тебя знаю. Именно я помог тебе сюда выбраться и спас от бесплодия. Не забывай об этом. Ты должна быть мне благодарна.
-Ты просто удалил опасный источник информации, - отозвалась Перл, - если бы ты оставил меня на Венетии, все бы узнали, что ты убил Саяну.
-Заткнись, а то укатаю, как Сайку, - собеседник отвесил ей ещё одну оплеуху.
-Попробуй и нестись от тебя больше никто не будет, - голос венетийки стал холодным, как сталь ножа.
Окрест не удержался и мельком выглянул из-за ширмы. Стальной кинжал упирался в живот незнакомца. Окрест так и не узнал, кто это. Но это был рыжий, а говорил, как Венетиец. Неужели работает на этот остров ведьм? Это было странно. Впрочем, что взять с безродных бродяг? Удивительно, что они до сих пор сохранили чистоту крыльев, не смешались с остальными племенами.
Окреста придавило осознание предательства жены. Не зря ей не доверяли в начале. Можно было догадаться, что просто так её бы не отпустили. Предателей не любят нигде, но о венетийских ходили легенды одна ужаснее другой. И ведь были слухи об их широких знаниях о других островах. Похоже, что у них была целая сеть осведомителей на каждом острове. Окрест допускал, что часть сведений пУтанки получали в постели, но не всё. Он заподозрил, что его жена не зря появилась у них накануне нападения сапфирийцев. Но как же они связаны с рыжими торговцами?
Размышляя, Окрест не забывал следить за ходом разговора. Обменявшись ещё парой угроз, собеседники расстались. Пора было и ему покидать шатёр, пока его не обнаружили.

Жену он догнал по дороге к кузнецовым пещерам и крепко взял её под руку. Она безмятежно улыбнулась мужу. Как будто не виновата ни в чём. Будто не предала приютившую её стаю, не опозорила его род. Окрест так и не решил, что делать с предательницей. Эта тварь с невинным детским личиком всем запудрила мозги своим рассказом о несчастном житье-бытье на своём острове. Надавила на жалость. Убедила всю стаю в своей полезности. Стала почти своей... Окрест не мог себе простить, что тоже попался на эту удочку. Но как он мог подозревать в чём-то, свою жену, мать своих детей, первоклассного мастера по стеклу?
Со стороны могло показаться, что муж, охваченный нежностью и страстью, влечёт жену в уединение. По крайней мере, улыбка на лице Окреста должна была убедить в этом стороннего наблюдателя. На самом же деле руку жены он сжал с такой силой, что она начала белеть. Венетийка кинула на мужа внимательный взгляд, задумалась и продолжила улыбаться. Она не сопротивлялась, не пыталась вырваться. Это её покорность немного умерила его гнев. Уняла желание придушить её на месте собственными руками. Он имел право это сделать. Всё равно за предательство её или убьют, или изгонят. А сейчас это равносильно смерти. Война обрекла бродяг и скитальцев на недоверие и смерть.
Перл не заметила и не оценила несколько зверских взглядов, что кинул на встречных людей её муж. Она так старательно улыбалась, чтобы их ни в чём не заподозрили. Но ведь поняла, что произошло, готовилась к разговору.
Он притащил жену в её же комнату. Не отпуская, закрыл дверь на засов. Тоненькая плетёночка сменилась добротной дощатой дверью, что безусловно показывало повышение её статуса в семье. Теперь их не побеспокоят, будут думать, что меж ними близость Окрест бросил в очаг факел, прихваченный со стены и только тогда выпустил руку Перл.
Венетийка спокойно растёрла руку и ждала слов мужа. Такая же холодная и отстранённая, как и тогда, в день их последнего соития. Холодная и расчётливая. Он заподозрил, что она вообще не способна чувствовать. Всё, что она делала и говорила было ложью.
-Ты понимаешь, что я должен тебя убить? - спросил он, глядя ей в глаза. Осталось ли там что-нибудь человеческое?
-Нет, - не дрогнула она. Он удивился её однозначному ответу. Она не понимает или не считает его способным на это?
-Ты предательница, - выдвинул он веский довод.
-И да и нет, - не стала она отпираться. Сделала несколько шагов и опустилась на свою узкую коечку. Горько скривила губы и сразу стала выглядеть старше.
-Объясни, - потребовал он, холодно усмехаясь. Он подозревал, что её объяснения не убедят его ни в чём. Он только хотел решить, убить её самому или отдать на суд отца, а то и совета племени. Он не даст больше дурить себе голову.
-Лучше бы это сделал Альбинос, ему ты поверишь, - заметила венетийка, - но я постараюсь объяснить, как смогу.
Его вторая жена поправила огонь в очаге, вытащила обгорелый факел и поставила греться чайник. Он следил за каждым её движением и ждал. Она обхватила руками плечи, словно замёрзла.
-Если честно, Альбиносу вместо того, чтобы учить тебя плавать, пользоваться удавкой и вскрывать замки, нужно было сначала чуть-чуть рассказать тебе о другой стороне этого мира, - заметила она на первый взгляд равнодушно. Чувствовалось, что к этому разговору она готовилась. Окрест заподозрил, что она пытается уйти от темы и усмехнулся. Теперь обмануть его будет не так просто. Но спросить он ничего не успел. Перл насыпала в заварник душистых трав и повернувшись к нему, продолжила:
-Между Венетией и рыжими торговцами уже давно существуют тесные в том числе и родственные связи. Кровь у рыжих очень сильная, перебивает почти любой генотип. И рыжие частенько берут венетиек для продолжения рода, чтобы не допускать близкородственных скрещиваний, - её хорошо поставленный голос ответил на один из незаданных вопросов. Он как раз недавно думал об этом. А вот весть о том, что у рыжекрылых рождаются только рыжекрылые, была для него неожиданностью.
-Это одна из причин по которой даже продажных жриц наслаждения делают бесплодными не сразу. Хотя чаще говорят о замене своих же погибших от несчастного случая или болезней. Такова официальная версия. Но это бывает так редко, что не стоит даже упоминания. Венетия и торговцы нужны друг другу. Они хорошо платят за наши карты. У нас лучшие картографы на всём Ожерелье.
-А кто доставляет сведения картографам? - уточнил Окрест, вспоминая карту на ширме. Про себя же он отметил, что Перл до сих пор говорит "у нас", "наши" о Венетии. Не забыла родину, верна "своим"? При первой же возможности заложит подружкам с потрохами. Ох и змею они пригрели.
-Продажные жрицы и сопровождающий их мужчина.
Окрест начал догадываться почему, а Перл озвучивала его мысли.
-Их презирают. Женщин, как потаскух, а мужчину, как человека ни на что неспособного, кроме как жить за счёт продажных женщин. И здорово недооценивают. Высотный ценз они не соблюдают. И пока девочки заняты, сопровождающий успевает очень многое...
Она смотрела ему в глаза, а Окрест до боли сжал пальцы в кулак. Не один он идиот. Они все дураки, не догадаться о таких простых вещах. Надо будет пускать сюда венетиек исключительно в мешках и без сопровождения или не пускать вовсе.
-И что, все ваши такие? - Окрест ответил жене столь же пристальным взглядом. Она открывалась ему с очередной, незнакомой стороны. Не пыталась его разжалобить, а делилась информацией.
-Не все, есть мастерицы разговорить, а есть настоящие искусницы только для наслаждения. Я относилась к тем, кто разговаривает, - ответила она на ещё один назревший вопрос. Окрест вскинулся. Кто бы сомневался. Вот и сейчас ему зубы заговаривает. Ни за что не поверит этой лживой потаскухе!
-Кстати, вожаки знают о составителях карт, - заметила венетийка, - просто разрешают снимать карты со своих островов. Взамен получают полную карту остальных. И поверь, у Сталета есть свой экземпляр.
Окрест поверил. Они летали  на Сапфирию  не вслепую. У них была карта. Умом он понимал, что это разумный обмен, но в душе всё восставало против этого. Это же оружие в руках врага. Они как на ладони перед любым напавшим... Но карты были действительно высококлассными. Нельзя было винить Сталета в том, что он взял их у венетиек.
-Я тоже когда-то была наивной. Но мне пришлось очень быстро повзрослеть. Всё, что я тебе рассказала о себе чистая правда. Просто не вся, - заметила венетийка и он обнаружил признаки волнения. У неё дрожали руки. Она не могла никак заварить чай. В противоположность спокойному тону это смотрелось странно. Он некоторое время наблюдал за её действиями. Струя кипятка кружила вокруг заварника и плескалась по столу. Но всё же что-то попадало внутрь и, наконец, она его прикрыла крышкой. Вода, потекла на пол, а Перл застыла, равнодушная к этому факту. Это было не свойственно ей. Окрест никак не мог решить, притворяется ли она.
- Я считала, что составила идеальный план, как вырваться с Венетии. Путь к торговцам для меня был закрыт. Узкий таз, детская внешность, трудные роды. Для рыжих торговцев я не годилась. Мой план был действительно дерзкий. Зачать дитя от иностайца. Я подкупала подруг, копила знания и искала поддержки у сильных нашего острова. У тех, кто имеет вес.
Лицо Перл замерло, она словно не решалась продолжить и он невольно взял её за руку. Сам не понимал зачем. То ли помочь, то ли заставить говорить. Она явно с трудом заговорила тихим, безжизненным голосом:
-У меня была младшая сестра, Саяна. Ей исполнилось 15 лет. Конечно, она тоже должна была стать жрицей, но её выбрал рыжий торговец. Она была несовершеннолетней, поэтому сделку не оформляли. По документам этого словно и не было. Но всё равно жрицы знали. Все девочки ей завидовали. У неё будет семья, дети, муж. Он заплатил очень дорого именно за то, что она невинна. И сразу увёл на свой корабль. Это и был Кормис, разговор с которым ты сегодня подслушал, - пояснила она, поднимая на мужа застывший взгляд. И Окрест отпустил её руку, вспомнив о предательстве.
-Скажу честно, это было полным безумием с моей стороны. Я страшно ей завидовала. Ведь к тому времени, я уже несколько лет была жрицей наслаждения. Я пробралась на корабль и подсматривала за ними, стоя за ширмой. Сайка знала о том, что я рядом. Ей даже показалось это забавным. Я подсматривала за тем, как любит сестру её муж и мне хотелось плакать. А потом... - Перл побелела до синевы. Окресту показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
-А потом мне хотелось кричать. Кормис убил в конце соития мою сестру...
Окрест плюнул на всё и обнял жену. Несмотря на спокойный голос, её ощутимо трясло. Так притворяться не мог никто. Если она действительно это всё видела, её можно только пожалеть.
-О как она кричала... она кричала, умирая, моё имя. А я даже шевельнуться не могла, - Перл почти шептала, лихорадочно, взахлёб, глотая окончания слов. - Только когда он обнаружил меня и чуть не прирезал, я  убежала. Простить этого себе не могу. Я ведь могла бы его убить тогда же.
И Окрест понимал жену. Иногда действительно бывает горько от того, что что-то мог сделать и не сделал. Перл молчала, справляясь с собой, у неё не получалось.
-Он выдернул мне из крыла клок перьев. Лететь я не смогла, упала в воду и волей-неволей, поплыла. Когда я появилась дома и рассказала обо всём родителям, они посадили меня под замок. И вот тогда я особенно остро поняла, что мы все лишние на острове. Те, кто не имеют права рожать, не нужны даже своим родителям. - Горечь в её словах была полынная. Окрест обнимал жену и понимал, что сейчас он может простить ей всё, даже предательство. Сейчас она не лжёт. Никто не сможет изобразить такое, дрожь усиливалась. Побелевшие губы запрыгали, и она прикусила их. Из глаз, наконец, потекли слёзы. И это помогло ей снова взять себя в руки.
-Меня заставили молчать, обещали, что если я заговорю, меня объявят сумасшедшей.
Перл сама освободилась от объятий мужа и продолжила рассказ.
-И я замолчала. Ради своих старших братьев и сестры... Нет, не так, замолчала я ради себя. Это меня заставили ради них. Они приближены к Дражине, вожачке нашей стаи, только у нас она называется королевой. А Кормис её двоюродный брат. Если на Венетии узнают о Саяне, его не спасёт даже родство с Дражиной. Если сама королева простит его, её авторитет упадёт. А у нас очень любят менять правящие династии. Скорее всего, её убьют. Она не такая дура, чтобы это допустить, поэтому не простит его. Устроит показательную казнь братца. Но это не спасёт от смерти всю мою семью. Королева не прощает тех, кто подорвал её авторитет, - тон венетийки стал будничным. Теперь она просто рассказывала, оставила волнение в стороне. Да и с чего бы ей волноваться за королеву и её брата?
-Меня ещё долго держали взаперти. А когда выпустили, я боялась Кормиса. А потом я поняла, что больше так не могу. Набралась наглости, просила его взамен на молчание поддержать меня, когда я попрошусь замуж за иностайца. Сначала он хотел меня убить. Но я сказала, что после моей смерти обязательно всплывёт мой личный дневник, где подробно описано его преступление. И тогда кто-нибудь да найдётся, кто потребует показать Саяну. Не из праведного чувства мести, а хотя бы для подрыва авторитета Дражины. И королева не простит милого двоюродного братца, своя жизнь дороже. И он согласился просить обо мне. Я наивно полагала, что этого будет достаточно. Выбрала тебя и забеременела. Но, несмотря на слёзные просьбы Кормиса, который готов был то придушить, то отлюбить королеву, меня не отпускали.
Перл отхлебнула глоток чая и протянула мужу кружку. Он уже не боялся быть отравленным и тоже отхлебнул. Они сидели вдвоём на кровати и уже не были врагами. Рассказ его захватил. Теперь ему непременно нужно дослушать жену. Может быть, Перл не так уж и виновата перед ним и его стаей.
-Но тут на Венетии решили повлиять на судьбу этого мира. По крайней мере, нашего Ожерелья островов точно. Они решили поддержать Морию против Сапфирии, но так, чтобы сапфирийцы этого не поняли. Тут и подвернулась я с большим животом и претензией выйти замуж за человека из рода кузнецов. Вот так и осуществился мой первоначальный план. Меня доставили к вам, я убедила стаю в своей необходимости и передала вам секрет изготовления линз. По сути, это было заданием Венетии.
Она проговорила это таким усталым, невыразительным голосом, будто потратила все эмоции. Он стёр с её лица остатки слёз, уже понимая, что прощает её. Придётся её запереть, чтобы не дать ей возможность предать. Она словно угадала его мысли, начала оправдываться:
-Но не могла же я появиться в семье и с ходу сказать, что я предательница. И о нападении Сапфирийцев я знала приблизительно, но сказать не могла. Уже после нападения меня вычислил Альбинос и вынудил всё рассказать. Мало того, он мне тоже рассказал много интересного. Того, чего я и сама не знала. И он предупредил, что меня в покое не оставят. Будут требовать секретные сведения постоянно. Если честно, то о пленном наши прознают на первом же посвящении ваших в воины, так что я просто их немного опередила. Он мне сам посоветовал если что использовать это, чтобы отвязаться от назойливого внимания.
Окрест целовал её заплаканное лицо, холодные руки и наконец-то чувствовал, что она откликается на его ласки. Словно лёд внутри растаял. В каком же аду она жила всё это время... И она не предательница...
Они переплелись в объятиях, и он понял, что желанен, любим. Ещё немного и соединение наградило их ослепительными красками бытия.
Но тут дверь в комнату распахнулась от мощного удара, жалко звякнули винты защёлки об стену. На пороге стоял Альбинос.
Минуту они ошеломлённо смотрели друг на друга, а потом он улыбнулся.
-Я рад, что ты её не убил, - и удалился, прикрыв за собой несчастную дверь.
Жемчужина засмеялась и крепче прижалась к мужу.
-Кто-то доложил, что ты идёшь меня убивать. Ты ведь и правда собирался?
Окрест посмотрел на разбросанную вокруг одежду, отметил тот самый кинжал, которым она угрожала рыжему Кормису. Понял, что она могла в любой момент воспользоваться им, и поцеловал жену.
-Наверное, я очень хотел, чтобы ты оправдалась.

Волна 14
-Красота, - сказал Альбинос и сдвинул свой дурацкий капюшон на затылок. Морской ветер тут же подхватил и заиграл его белыми волосами. Суровые черты лица разгладились. На Окресте был точно такой же плащ с капюшоном, который прикрывал крылья и волосы.
Он не ответил. Был согласен с сыном вожака стаи, но не хотелось тревожить тишину этого рассветного утра. Безоблачное небо, восстающее светило и пение волн за бортом. А ещё раскинувшийся над головой большой белый парус. Всё это казалось сказочно хрупким. Окрест боялся голосом разрушить это очарование.
-Доброе утро, красавчики! - гаркнула за спиной Лайна, разбивая настроение вдребезги, - как спалось?
-Хорошо, но мало, - бодро ответил Альбинос, оборачиваясь. Окресту даже показалось, что он был рад появлению рыжей.
Сам то он уже научился не подпрыгивать при звуке её голоса, но привыкнуть ещё не успел. Рыжая богатырша оказалась не таким уж чудовищем, просто обладала специфическим чувством юмора, громким голосом и неутомимой энергией. В ней было слишком много жизни и сил, которые она не знала куда приложить. Сегодня она выглядела иначе. Тёплые штаны, обычные сапоги, простая без украшений куртка и красный платок, прикрывающий уши от ветра. Из-под него всё равно во все стороны торчала её буйная шевелюра. Но её повседневный костюм был практичен и не столь вызывающим по сравнению с выходным.
Окрест никак не мог забыть свою первую встречу с этой женщиной. Одежды на выход был необходимый минимум. Лайна не упускала случая щегольнуть в шкуре леопарда, которая прикрывала её, мягко говоря, не полностью. Она ведь потом в таком полуголом виде и по Мории шлялась. Вызывала косые взгляды и шёпот за спиной. В глаза то никто не решался ничего ей ляпнуть. Маму чуть удар не хватил, когда Лайна в гости заявилась. Оплотовцы, небось, до сих пор в трансе от её посещения. Они пытались её задержать. Если бы не подоспел отец, быть бы им поротыми.
Именно она оказалась тем капитаном, что взялся доставить их на Сапфирию. Почему-то Окрест поверил в неё сразу. Лайна не даст их в обиду. Укатает на колобки любого, кто осмелится косо на них взглянуть.
Что не помешало ей беззастенчиво стребовать у Сталета и Горна новые паруса и оснастку судна к следующему заходу.
-Так чего вам, пожрать или поспать? - уточнила капитан.
-Одно другому не мешает, - засмеялся Альбинос и, подхватив даму под руку, повёл в кают-компанию.
Они действительно поздно легли и рано встали, так что есть и спать хотелось одновременно и со страшной силой. В этом Окрест был солидарен со своим спутником.
За завтраком они познакомились с половиной этой многочисленной семьи, являвшейся одновременно командой корабля. Здоровые парни и девушки, мужчины и женщины, все рыжеволосые, кареглазые, весёлые. У некоторых в глазах пробивалась зеленца, а волосы и крылья были самых разных оттенков, от каштановых с рыжим отливом, до светлого почти золотого. С изысканными переходами в оттенки красного дерева или вишнёвые. Степень их родства друг другу он даже не пытался запомнить. Понимал, что бесполезно. Постепенно привыкнет, узнает, запомнит. Сейчас же он обратил внимание на трёх здоровенных сыновей Лайны и двух дочерей. Кажется, это были не все её дети. Был ещё сын и дочери на других кораблях, они ведь тоже выходили замуж и женились. Окрест подивился плодовитости этой женщины. Как она умудрялась в промежутках между родами ещё и капитанствовать?
Впрочем, вон тот, самый старший детина, который то и дело басил: "Ма, подай соль" или "Ма, так паруса меняем?", выглядел ровесником "мамочке". Возможно, сынок её первого мужа от предыдущего брака.
Окрест слышал, что у Лайны два мужа, так что предложение отцу стать третьим, было почти серьёзным. Кстати, второй муж как раз был поваром, худым типом с щегольскими усиками и ухоженными руками. Первый был намного старше и на завтрак не вышел.
Но увидев младшую дочку капитана, Окрест понял, что её мужья его не волнуют никоим образом. Молоденькая девушка,  лет семнадцати. Нежная кожа, светлые, золотые крылья и волосы, длинные, вьющиеся. Они были собраны на затылке в пучок, а отдельные короткие пряди вились вокруг миловидного лица. Он бы поклялся, что её глаза зелёные, как море и столь же изменчивые. Она посмотрела на гостей, которых представила Лайна и улыбнулась ему. Окрест был уверен, что именно ему, а не Альбиносу или им вместе. Глаза её посветлели и зазолотились, как освещённые солнечными лучами волны.
Ещё он заметил, что несмотря на округлое лицо, фигурка её легка и изящна. Стройные ножки в штанах и мягких длинных сапогах будили воображение. Они все тут ходили в штанах. Оно и понятно, по мачтам в платьице не полазишь. Но даже в этой почти мужской одежде она была необычайно женственна. Была ли тому причиной приталенная курточка или просто хорошая фигурка девушки, Окрест не понимал. Да его это и не волновало. Он просто радовался ей. Звали её Чайка. Незамысловато, но имя необычайно ей подходило. Столь же стремительна и грациозна в движениях. Хорошо, что звонкий чистый голосок никоим образом не напоминал резкие крики этих птиц.
После завтрака Окрест вышел на палубу и невольно залюбовался Чайкой, включившейся в работу. Девушка ловко цеплялась за ванты, взмахивая для равновесия крыльями, и замечательно справлялась с распоряжениями капитана. Кажется, они меняли направление движения или наоборот сменился ветер. Окрест не очень в этом разбирался. Лайна отдавала распоряжение команде, ругая их в хвост и в гриву. Видимо, иначе она не умела.
Вдруг Окрест увидел, что капитан, удовлетворённо кивнула и непринуждённо обняла стоящего рядом Альбиноса. Ему хватило благоразумия промолчать, особенно когда Альбинос не дрогнувшей рукой обнял в ответ эту грандиозную женщину. Окрест заставил себя отвести взгляд от этой сцены. Он ещё не знал, какие обычаи бытуют в стае рыжекрылых, но ему, почему-то, казалось, что оба мужа Лайны не одобрят эти отношения. Оставалось надеяться, что Альбинос знает, что делает.
-Ну что, красавчик, теперь вздремнуть или тебя убаюкать? - мурлыкнула капитан.
Окрест понимал, что вряд ли это ещё кто слышит, но видели их хорошо. Тем не менее, все делали вид, что ничего не происходит. Он невольно снова глянул на образовавшуюся парочку.
Альбинос смотрел на Лайну. Они были примерно одного роста, только худощавый, жилистый мориец по сравнению с рыжекрылой казался тоненьким и хрупким. Но он никогда этого не признает.
-Не уверен, что с тобой засну, - пригрозил он с улыбкой и рыжая купилась.
-Напугал, - заржала богатырша и увлекла его вниз.
Окрест, понял, что досыпать ему не придётся. Им с Альбиносом была выделена одна каюта на двоих, как гостям. Другого места, где он мог бы прикорнуть, он не знал. Ну не мешать же им с Лайной. И тут он ощутил нежное прикосновение перьев к руке. Рядом стояла Чайка.
-Расскажи мне о Мории, - попросила она, и гость мгновенно забыл о сне.
На время отсутствия капитана, её заменил старший сын, тот самый, чуть ли не ровесник. Он зорко наблюдал за разговором Чайки и Окреста. Но ему это не мешало. Они разговорились неожиданно легко, как будто сто лет друг друга знали. Он много рассказывал о своём острове, а она в свою очередь поделилась с ним тем, что знала сама. Многое он слышал впервые. Например, его давно интересовало, как же они ориентируются в океане?
Он знал, что у каждого члена стаи есть внутреннее чутьё на свой остров. Где бы он не находился, он всегда мог сказать в каком направлении и как далеко его родной остров. С другими островами дело обстояло хуже, хотя ближайшую землю они чувствовали даже тогда, когда не могли её видеть. Возможно, это было связано с различными магнитными полями каждого острова и с настройкой на них людей. У рыжих же торговцев не было родного острова. На что же настраивались они?
Чайка ответила на его вопрос со смехом. Для неё это было нечто само собой разумеющееся. Оказывается у рыжих была настройка на каждый остров. Не у всех и не в равной степени, но капитаном без этого стать было нельзя. Именно поэтому капитанов было не так много, как могло бы быть. Правда и у капитанов это появлялось с опытом, не сразу. А ещё у них были отдельные настройки на каждый корабль рыжекрылого флота. Это давало им возможность взаимодействовать и согласовывать передвижения судов.
Окрест заметил, что после последнего манёвра их флотилия разделилась на три части. Теперь это было заметно. Часть двигалась на север, на Сапфирию, вместе с Лайной. Несмотря на войну рыжекрылые сохраняли нейтралитет и торговали с обеими противоборствующими сторонами. Часть плыли на восток, возвращались на Флорию, везли оружие, как и договорились.
-А куда идут вот те корабли? - Окрест указал группу парусов, отдалявшихся по направлению северо-запада.
-У них нет определённой цели, - пожала плечами Чайка, - Они в поиске. Кое-кто ищет новые товары, кто-то выполняет другие обязательства. Некоторые встанут на починку. Отдельные капитаны едут к береговым жёнам.
-Каким? - удивился Окрест.
Чайка улыбнулась.
-Вы на Мории живёте очень обособленно, бережёте чистоту крыльев, почти не заключаете браки с другими островами. Вас устраивает только серый оттенок. Но не все так пекутся об этом. Корабельная семья для нас святое, но некоторые заводят себе ещё одну семью на берегу. Обеспечивают жён, детей, а порой поддерживают целые стаи. Не такие большие, как ваша, но они тоже имеют право жить. И не беда, если у некоторых детишек проглянет в крыльях рыжина.
Окрест молча признал их право. На Мории ведь тоже, когда припекло, обязали рожать всех, даже наседок. И разрешили многожёнство. Он провожал взглядом корабли. Вопрос выскочил сам собой:
-А Кормис куда идёт?
-Капитан Кормис? - удивилась Чайка его вопросу. Нахмурилась, будто прислушиваясь к чему-то и ответила, - на северо-запад. А почему это тебя заинтересовало?
-Так, встречались, - пожал плечами Окрест и постарался увести разговор, - а что ты сейчас делала? Ты и правда чувствуешь корабли?
-Не все, - смутилась Чайка, - только некоторые. Хотя мама говорит, что у меня есть способности. Но учиться долго, не меньше десяти лет. Да и тогда я вряд ли стану капитаном.
-Почему?
-Строить свой корабль дорого и долго. Такое бывает крайне редко. Иногда судно разбивается о рифы, а команда спасается. И если у них есть лес и инструменты, они могут построить себе новый корабль. Бывает, что семья разрастается до неприличия и команда делится на две. В этом случае обе команды строят второй корабль. Только обязательно должно быть два капитана. А капитаном быть нелегко. Во-первых, нужно развить чувство каждого острова и корабля. Во-вторых, уметь ориентироваться по карте и звёздам. Потому что бывают дни, когда мы слепнем в этом смысле. Венетийцы говорят о магнитных бурях, и я им верю. А в-третьих, нужно уметь повелевать, так, чтобы за капитаном шли люди. Только сочетание дара, знания и умения даёт настоящего капитана.
Окрест выслушал маленькую и интересную лекцию. И в этот миг, когда он уже думал, что она благополучно забыла о его вопросе, девушка предупредила:
-А с капитаном Кормисом не связывайся, такая задница!
Он был шокирован словечком из лексикона её матери. Этой нежной девушке оно не подходило. Но она не дала ему возможности высказаться на эту тему, вновь упорхнула на ванты. Кажется, получила распоряжение от помощника капитана. Окрест задумчиво смотрел ей вслед.
-Иди досыпай, красавчик, мы уже закончили, - услышал он насмешливый голос Лайны и обернулся. Что за дурацкая у неё привычка, оказываться у него за спиной? Но увидев её счастливое лицо, он удержался от резкости.
Послушно спустился вниз. Спать хотелось до какого-то бредового состояния. Каюта была маленькая, как раз для двоих, но уютная. Свет он зажигать не стал. Слишком маленький иллюминатор лишь немного разгонял тьму. Он запомнил, где его место. С непривычки в подвесной койке было неудобно. Крылья мялись, и ему никак не удавалось устроиться так, чтобы не повредить их.
-Да, это непросто, - подал голос Альбинос. Было слышно, что он улыбается.
Окрест промолчал. Что-то его товарищ стал болтлив. На корабле его будто подменили. А сейчас он вообще должен спать без задних ног, если Окрест правильно понял, чем они тут с капитаншей занимались. Правда, вот как они исхитрились устроиться на этих качающихся ковриках? Но спросил Окрест не об этом.
-А нас не выкинут за борт за твои игры с Лайной?
-Нет, - хмыкнул беловолосый, - скорее выкинут, если мы обойдём вниманием такую знойную женщину.
-А её мужья тебя не волнуют?
-Хорошие мужики, повар такие вкусные пироги печёт, - он явно смеялся.
-Он угощал тебя пирогами? - удивился Окрест.
-Да, принёс сразу, как его жена отсюда вышла. Вон на столе твоя часть. Похоже, мужик мне благодарен...
Расхохотались они вместе.
-А я уж и правда думал, что она тебе нравится, - признался Окрест.
-Нравится, но не настолько, чтобы я первый начал, - подтвердил Альбинос, - и, кстати, я тебя избавил от её назойливого внимания. Мне-то некому хранить верность, а у тебя целых две жены.
-Они будут тебе признательны, - откликнулся Окрест, почувствовав в голосе соседа по каюте сарказм. Он уже хотел добавить благодарность за неоценимые героические усилия по своему спасению, но тут Альбинос стал серьёзен.
-Будь осторожен. Видел я какими глазами ты смотришь на её младшенькую. Тут к женатым и замужним очень снисходительное отношение, а вот за совращение детей по голове не погладят. Подвесят к рее сам знаешь за какую часть тела.
Судя по всему, Альбинос знал, о чём говорит. Окрест не стал возражать, что, мол, у него на её счёт даже планов никаких не возникло. Просто очень интересная собеседница. Он понял, что всякое может случиться.
-Я бы не назвал её ребёнком, - отозвался Окрест.
-Тут другие понятия. А у тебя своя голова на плечах. Потом не говори, что я тебя не предупреждал.
Окрест думал о том, что рыжие торговцы оказались не безродными бродягами, не варварами, как они на Мории думали. Просто другие, отличные от них люди. С другими обычаями, иным мировоззрением. В некоторых вещах более сведущи, более чувствительны, чем морийцы.

-Эй, красавчики, хвост вам в глотку, просыпайтесь! - вопль над ухом разбудил Окреста. Он хотел вскочить, но земля под ним кувыркнулась, и он едва не упал. Его буквально подхватили на руки.
-Обед проспите, - почти нежно добавил женский голос, и он всё-таки проснулся.
На него в упор смотрела рыжая капитанша. Ну конечно, кто же ещё мог тут так орать? Лампа стояла на столе и освещала скудную обстановку каюты. Койки, шкаф и стол, привинченный к полу. Чайник с водой качался почти под потолком. Пирога, кстати, уже не было, но Окрест не успел задуматься над этим. Он уже собирался ей сказать, что вполне утвердился на собственных ногах, но тут подал голос Альбинос.
-Эй, не домогайся его, я ещё тут, - засмеялся он.
Большая женщина отпустила Окреста и негодующе фыркнула:
-Я ещё и не домогалась. И ты в этом убедишься после обеда.
Лайна резко развернулась, обдав Окреста воздухом от взметнувшихся крыльев, и покинула мужскую каюту.
Окрест даже не знал, благодарить своего спутника, или посочувствовать. Угроза то была реальной. После обеда его будут домогаться по-настоящему. Альбинос ловко покинул качающуюся кровать, вызывая чувство здоровой зависти.
-Будь она моложе лет на десять... - пробормотал он, сладко потягиваясь.
Окрест промолчал. А вдруг она была ещё более любвеобильной.

За столом он имел возможность убедиться в расположении повара к своему спутнику. Второй муж Лайны улыбнулся им обоим и положил Альбиносу чуть ли не двойную порцию.
Обед было не принято начинать без капитана, а она задерживалась. Аппетитные горки каши с рыбой и овощами стыли на столе. Наконец послышался какой-то шум. Незнакомая девушка распахнула дверь кают-компании и в неё ввалилась Лайна с кем-то на руках.
-Тысячу лещей вам в брюхо, пошевеливайтесь! - сердито заорала она и усадила на стул свою ношу.
Это оказался седой как лунь и морщинистый старичок. Даже крылья его сохранили слабое воспоминание о своём рыжем цвете. Окресту было страшно представить, сколько же ему лет. Он никогда не видел столь глубоких стариков. Дедушку уже не держали не только крылья, но и ноги.
Чайка наклонилась к Окресту с видом заговорщицы и поведала ему, что это и есть первый муж матери.
Так что зря Лайна пугала отца поркой. Она была готова буквально носить своих мужей на руках. Старшего уже носила.
У капитана действительно было два мужа. Не развелась она с первым, когда нашла второго, хотя по законам могла это сделать. А она по-прежнему каждый день самолично выносила его подышать свежим воздухом, а раз в неделю купала. А ведь когда-то он ради неё бросил жену. И никак не предполагал удачливый капитан корабля, что вскоре девочка закрутит вокруг хорошенького пальчика не только его самого, но и команду. А потом и сама станет капитаном. Поговаривают, что он потерял чутьё в результате несчастного случая и сам передал ей корабль. Другие версии этих событий могут привести к непредвиденным последствиям для того, кто их высказывает.

Волна 15

-А ну-ка, красавчики, быстро мыться! – воскликнула Лайна, появляясь с утра в каюте гостей. Даже Окрест уже привык к такого рода побудкам. У рыжих, оказывается, капитан имела право заходить всюду. Её не смущало, что каюта мужская, что гости могут быть не одеты. У самих торговцев вообще бессемейные родственники спали в одной каюте со множеством кроватей, ничуть не стесняясь друг друга.
-Встаём, кэп, - бодро откликнулся Альбинос, пока Окрест откровенно зевал.
-Можете сильно не одеваться, вода вскипела, берёте чистую одежду и за мной.
Лайна встала, выжидающе глядя на гостей. Окрест понял, что уходить она не собирается и обречённо соскочил с кровати. За последние дни он научился делать это сносно. Больше не вываливался на пол.
-Ну, чего копаетесь?! – капитан долго ждать не собиралась, - одежду в зубы, накидываете плащи, прикрываете свою немочь бледную и в темпе шевелите ластами.
Пришлось подчиниться. Спорить с этой женщиной было невозможно. Спросонья он даже не сразу понял, что она считает их немочью бледной. Кажется, рыжекрылые тоже относятся к Морийцам без восторга. Они с Альбиносом прихватили бельишко, накинули плащи и двинулись следом за ней. Молчать дорогой было выше её сил.
-Носы не расквасьте, спящие красавчики. Хотя, вашу красоту ничем не испортишь, но папочки ваши потом ещё скажут, что вас здесь били. Осторожно, не запутайтесь в швартовочном тросе. Под ноги смотрите, пучеглазики, - она явно издевалась над ними.
Они успели выйти на палубу, где творилось нечто невообразимое. Голые рыжие мылись, стараясь не замочить крыльев. Весело перекидывались мыльными мочалками, шутили, смеялись. Окрест с ужасом понял, что вместе моются мужчины и женщины. А ведь ещё недавно он думал о том, что они не варвары, а вполне цивилизованные люди. Но только невинность дикарей могла оправдать это вопиющее бесстыдство.
Он вдруг с горечью осознал, что среди этих голых мокрых, мыльных тел была и Чайка. Эта нежная, невинная девушка попирала законы целомудрия так же, как и все. Но вторая мысль была ещё ужаснее. Сейчас ведь и их запихнут к этим телам. И заставят мыться со всеми. На пронизывающем морском ветру, под множеством отнюдь не смущённых взглядов. А если он столкнётся с младшей дочерью капитана?
-Что встали, якорь вам во все места?! – прикрикнула на них капитан, потому что Альбинос тоже застыл рядом с товарищем, - шевелитесь, сизарики.
Они снова спустились под палубу. Здесь Окрест ещё ни разу не был. Он знал, что в чреве корабля располагается трюм с товарами, отдельные каюты семейных, общая каюта. Кают-компания рядом с капитанской. По идее, где-то у них должен быть и родинец с яйцами и детьми. Совсем маленьких детей он здесь не видел. Но в родинец их не пустят, это самое закрытое место в любой семье.
-У нас сегодня банный день. Семейные моются наверху, холостые после них по очереди, а вы в моей личной мыльне, - успокоила их капитан. Только тут Окрест понял, что им создадут подобие уединения и тот кошмар наверху не для них. Они ещё  раз спустились по трапу и несколько раз свернули. С непривычки тут можно было заблудиться.
-А теперь быстро заходите и раздевайтесь! – скомандовала Лайна, остановившись перед очередной дверью. Открыла её, затолкала обоих мужчин внутрь, зашла и закрыла её.
-Я успела, мам, - раздался звонкий голос Чайки и Окрест замер. Девушка предстала перед ними полуодетая в длинную белую рубашку до середины бедра, с мокрыми, потемневшими волосами, румяная от горячей воды. Она как раз вытирала голову полотенцем. Всё-таки дочь капитана имела кое-какие привилегии. Окрест даже улыбнулся от этой мысли. Девушка была ограждена от нескромных взглядов.
-С лёгким паром, дочка, - Лайна с удовольствием посмотрела на неё и развернулась к гостям. – Повторяю, быстро раздевайтесь!
Окрест успел заметить смущение девушки, она явно заторопилась покинуть их. Но это было лишь слабым отголоском того смятения, что охватило его. Он должен перед ней раздеваться. А ведь именно после разговора с Альбиносом, он понял, что она нравится ему больше, чем просто собеседница и он ничего не мог с этим сделать. Он допускал, что так сказывается отсутствие жены… то есть обеих жён. Или вынужденное безделье на корабле. Они ведь ничем не могли помочь мореходам, не умели. Но он точно знал, что сейчас все его мысли о ней выдаст та часть тела, которая живёт порой независимо от головы. И которой он настолько дорожил, что не желал быть за неё подвешенным на рее.
-Мам, я там всё подготовила, - отвлекла её Чайка, сгребая одежду в охапку, и направилась к выходу. Окрест был ей благодарен и не обратил внимания на странную фразу.
Как только дверь за ней закрылась, Окрест скинул плащ, остался только в белье и рубахе, в которой спал. Он ожидал, что капитан тоже уйдёт, оставив их вдвоём с Альбиносом. Они уже вышли из того возраста, когда их нужно было мыть чуть ли не силком. Но Лайне было глубоко всё равно, что он там себе думает.
-А дальше? – спросила рыжая гигантша, смерив его насмешливым взглядом. Кажется, она собиралась мыться с ними, тоже освобождалась от одежды.
Альбинос, в отличие от него, уже полностью разоблачился. Белые крылья. Бледная кожа, худощавая фигура. Может, она только его считала немочью бледной? Альбинос шагнул за вторую дверь, выпуская облачко пара.
-Давай, давай, скидывай манатки и за другом! – Лайна кивнула на дверь. – А то смущаешься, как девица.
Окрест постарался побыстрее избавиться от одежды и насмешливого взгляда рыжекрылой. Он и не думал, что его смущение так заметно. Значит, им придётся мыться вместе. Он постарался принять это как данность. К тому же, своевольная часть тела уже успокоилась.
Он вошёл в жаркое, влажное помещение. Жар шёл от каменной печи напротив двери. Несколько деревянных лавок, стопка дубовых шаек, холодная вода в бочке, горячая в котле рядом с печкой. Он сразу вспомнил посещение рыбачьего родинца. Возможно, эта печка в сердце корабля другой стороной обогревает родинец рыжих.
Лайна скользнула следом. Он постарался не смотреть на её впечатляющие формы. Альбинос уже набрал воды и намылился. Окрест тоже приступил к привычным процедурам. Банька не особо отличалась от морийской. Рыжая же вытащила на середину большую лохань и начала заполнять её водой.
-Помылся? – капитан обернулась к Окресту, который только что смыл пену и собирался мыть голову.
-Давай забирайся! – приказала рыжая, указывая на лохань. – Это для тебя, - усмехнулась она, увидев его глаза. – Мы тебя сейчас красить будем.
-Давай – давай, - неожиданно поддержал её Альбинос.
-Ты что, не сказал ему? Это же твоя идея, - рыжая обернулась к любовнику. Он усмехнулся.
-Мы решили, что тебе полезнее стать рыжим, что бы не вызывать подозрений, - объяснил он другу.
-А ты почему не покрасишься? – недовольно спросил Окрест, очень ему не нравилась эта мысль.
-Мне будут полезнее белые крылья.
-Дурья башка, - встряла Лайна. – Тебе не придётся больше носить этот плащ. Перестанешь прятаться. Чужие будут принимать тебя за одного из нас. С других кораблей тоже перестанут обращать внимание на ваши идиотские фигуры. И ты не будешь отсиживаться в каюте, когда мы подойдём к Сапфирии.
Умная тётка, выложила всю фразу, почти убедила…
-Это приказ, - тихо добавил Альбинос, впервые напоминая о том, кто из них главный. И Окрест подчинился. Выбора у него не было.
Сидя в лохани, он увидел, как эти двое открыли одну из шаек, где парилась какая-то бурая масса. Пахло травой. Видимо, это и готовила Чайка. Она тоже была в курсе. В четыре руки они ловко обложили ему этой гадостью голову и крылья. По виску противно потекло тёплое. Вот дерьмо! Окрест надеялся, что не облезет от этой процедуры. Вот и соглашайся быть разведчиком.
Окрест закрыл глаза. Лайна поправляла нашлёпку на его волосах, и ему волей-неволей открывалось умопомрачительное зрелище большой груди и обострившихся сосков. Он очень надеялся, что её взволновала близость к Альбиносу. Осталось только убедить в этом ту штуку, что воздымалась вверх, вопреки доводам разума. Окрест подозревал, что сил этой грандиозной женщине хватит и на Альбиноса и на него самого. И как он после этого будет смотреть в глаза Чайке? Ни о любимой Нальяне, ни о несчастной Перл он не задумывался.
-Слюни то подбери. – засмеялась Лайна.
Окрест открыл глаза и понял, что она смотрит вниз. Мигом лицо будто ошпарило кипятком, он прикрылся руками.
-Персик, - нежно позвал Альбинос, отвлекая смеющуюся рыжую. Кажется, он специально назвал её нежным постельным именем. И уже не в первый раз выручает его из неловкого положения. Окрест решил не смотреть, зачем его друг зовёт любовницу, мало ли. Но тут его накрыли куском парусины вместе с крыльями, а сверху навалили тяжёлое одеяло.
-Иди, одевайся, - распорядилась Лайна, глядя на Альбиноса, - нам потолковать надо.
Тот послушно удалился, оставляя их наедине. Интересно, а ему не обидно, что она обращается с ним так небрежно? Окрест не успел додумать эту мысль. Лайна села перед ним на корточки и поправила парусину так, что бы она не закрывала его лицо, но не открывало всего остального. Он честно постарался отвести взгляд от медных завитков внизу живота, притягивающих взгляд.
-Послушай, - она смотрела ему в глаза и впервые говорила вполголоса, - ты сейчас посидишь полчасика и подумаешь. Я хочу, что бы ты отвалил от моей дочери или я сама тебя отвалю. Я не допущу кровосмешения. Она твоя сестра. Горн ваш общий отец. Но если ты посмеешь ей хоть пикнуть об этом, я тебе откручу голову
Тихим, будничным голосом она опустила его на землю. Поднялась, почти дошла до двери и усмехнулась:
-А если тебе так сильно нужна баба, я тебя сама отымею.
Она так и оставила его сидеть в полном ошеломлении. Окрест думал о том, что неисповедимы течения судьбы. Вот у него нашлась сестрёнка, в которую он почти влюбился. И которую никогда не назовёт сестрой. Лайне он верил на слово. И голову открутит и отлюбит, не поморщится. То, что у Сталета оказался внебрачный сын, его не ошеломило. На то он и вожак, ему многое разрешено. Но вот от отца он этого не ожидал. Точнее, даже не задумывался об этом. Впрочем, зная бесцеремонность Лайны, можно подозревать, что согласия отца она не спрашивала. Да и знает ли Горн о дочери? Капитан могла и не сказать своему случайному любовнику об общем ребёнке. А вот в том, что сама Чайка не знает, кто её отец, Окрест не усомнился. Не зря Лайна предупредила его, что бы держал язык за зубами.
Дверь в баню открылась и на пороге возникла та, о ком он думал. Окрест плотнее завернулся в одеяло.
-А я решила попить с тобой чаю, - сказала девушка с улыбкой
Она действительно несла в руках две чашки ароматного напитка. А ещё, она не переоделась в штаны, просто накинула поверх рубахи кусок ткани, как юбку. На стройных ножках были носочки, а не сапоги. Он напомнил себе, что она его сестра, но это не помешало буйному воображению.
-Знаешь, Окрест, - она протянула ему чашку, и он осторожно освободил руку, что бы принять её. – За те несколько месяцев, что мы знаем друг друга, мне кажется, что мы знакомы вечность.
Она подтащила маленькую скамеечку для ног и села рядом. Он промолчал, глотая слова. Он мог бы сказать то же самое о себе. Так легко ему никогда не было. Даже с Налькой. Или было… до того, как он понял, что она влюблена в него. Только там всё так быстро закрутилось. Свадьба дурацкая, Налька обижена. Может, уже и не любит она его. Ребёнка так и не решила родить. Перл подсунула перед отъездом…
-У меня так ни с одним братом или сестрой так не было, веришь? – Чайка открыто смотрела ему в глаза.
-Верю, - отозвался Окрест, понимая, что надо остановить этот поток откровений. Слишком близко они подошли к тонкой грани, за которой может последовать объяснение в любви. Но не знал, как это сделать. Альбиноса бы сюда. Он бы быстро сообразил, как прервать это почти интимное свидание.
-У меня никогда не было такого друга, как ты, - продолжила девушка, касаясь его щёки, и отхлебнула глоток. Он тоже отхлебнул. А что оставалось делать? Выгнать её? Прервать разговор? Но обижать её он тоже не хотел. У него никогда, до сего дня, не было столь прекрасной рыжеволосой сестры.
-И только с тобой я могу поделиться своей тайной. – Чайка продолжала смотреть ему в глаза, чуть приоткрыв рот. Казалось ещё миг, и она поцелует его.
-Это что такое?! – На пороге появилась Лайна. Она была в рубахе на голое тело и, подбоченясь, смотрела на дочь. На лице Чайки промелькнула досада, но она быстро с ней справилась.
-Мы чай пьём, мам, - улыбнулась она вполне невинно.
-Знаю я ваши чаи. Ну-ка, марш отсюда. – На капитана было страшно смотреть. – Ты же соплячка ещё, что бы шашни разводить. На всё Ожерелье ославят, если узнают, что вы наедине были. И не забывай, что мориец не мореход, дважды женат и на тебе никогда не женится. К нам в команду не придёт, и к себе не возьмёт. Нас на Мории считают хуже грязи, варварами и бродягами.
Девушка виновато глянула на Окреста, забрала чашки и выскочила за дверь. Лайна бросилась следом, видно не закончила разговор.
Окрест сидел, как оплёванный. Самое обидное, что во многом она права. Их действительно считали на Мории безродными бродягами. И препятствия между Окрестом и Чайкой были непреодолимыми. Даже если забыть, что она его сестра, если бы он не был дважды женат, если бы она не была рыжей… Слишком много «если». Он уже не был тем наивным юношей, который грезил о любви с сапфирийкой на необитаемом острове. Теперь он понимал, насколько это нереально.
Обратно Лайна вернулась голой. За мрачным взглядом, которым она смерила мужчину, прятался виноватый вид.
-Сейчас будем смывать краску, - она сняла с него парусину с одеялом.
-Как она? – спросил Окрест.
-Плачет, - вздохнула женщина.
-Ты не сказала о родстве? – уточнил он.
-Я ей много чего не сказала, - отозвалась она горько, - но пусть лучше считает отцом моего мужа, а не чужого дядьку на далёком острове.
Окрест принял её резоны. Возможно, так действительно будет лучше.

-Рыжий, рыжий… - Альбинос покатился со смеху, увидев товарища.
Окрест стоял на палубе и сох. Насколько он мог видеть, его крылья действительно приобрели ржаво-рыжий цвет. Наверное, и волосы такие же, но без зеркала этого было не видно.
-Заканчивай ржать, - раздражённо откликнулся Окрест, пытаясь опять заглянуть за спину. Похож он на мореходов?
Вообще, «мореходами» сами себя называли рыжие торговцы. По сути верно, но так их больше никто не звал. Окресту нравилось это самоназвание больше принятого на Мори. Вот теперь ему предстояло перехватить эти особенности чужой речи. Говорили они на одном языке, но отдельные словечки выдавали, что они из разных стай. Вдруг попадётся кто-нибудь внимательный.
Выглянула Чайка, подошла к гостям и тоже широко заулыбалась.
-Ой, какой хорошенький из тебя рыжик получился, всплеснула она руками и расхохоталась.
-Я действительно тебе нравлюсь? – уныло спросил Окрест. Ему казалось, что все его крылья теперь словно заляпаны ржавчиной. Хотелось свой родной благородный сизый цвет обратно.
-Я тебя просто обожаю, - воскликнула она и вдруг спряталась за мачту.
На палубе появилась Лайна.
-Нашего полку прибыло, - заулыбалась и она, так что можешь сойти на берег. Мы к вечеру прибудем на Маргаритас, остров ловцов жемчуга.
-Райский островок, - заметил Альбинос и жестом предложил им пройти на полубак. Окрест кинул на него уважительный взгляд, неужели бывал? Вот только… ему показалось, или на сей раз он выручает Чайку? И что бы это значило?
-Да, - согласилась Лайна, - там можно очень выгодно сторговать жемчуг.

Маргаритас оказался небольшим островком с маленькой, по понятиям Окреста, стаей. Он был беден ресурсами, зато на нём добывали много жемчуга. Им и торговали с соседними островами. Железо и многие минералы были привозными. Жизнь была простая, даже примитивная.
Предложение капитана, самому сойти на берег и прикупить жемчуга, было крайне соблазнительным. Окрест решил им воспользоваться, пока она не передумала. На всякий случай он решил открывать рот только в крайнем случае. Но самым сложным оказалось скрыть своё удивление Мореходы бывали здесь часто и для них это было привычно. Окрест же впервые  выдел бескрылую стаю. Когда-то он думал, что лишившись крыльев, лучше принять смерть в бою, чем жить калекой. И после памятного боя с сапфирийцами он начал осознавать, что и без крыльев можно жить, любить, быть полезным своей стае. А тут ему пришлось увидеть, что люди не летают с самого начала и не переживают.

Он видел удивительных людей. На каждом были бусы или часть одежды расшитая жемчугом. И почти все они были бескрылыми. Жалкие отростки на спине, лишённые перьев у некоторых были одеты в специальные чехольчики, смахивающие на рожки на спине. Другие носили их голыми. Третьи стыдливо прятали под обычную одежду. Чайка, увязавшаяся с ним, подсказала, что лучшие ныряльщики за жемчугом бреют перья, чтобы они не мешали им нырять. Но бритвы стоят очень дорого, их покупают на целый род и пользуются годами до полного истоньчения от заточек. И только ныряльщики имеют право носить остатки крыльев обнажёнными, это признак статуса.
Окрест как раз выбирал себе жемчуг. Прекрасные крупные жемчужины стоили до смешного мало.  На одну медную бляшку  он приобрёл столько, что уже предвкушал, какие славные подарки из этого получится. Хватит и маме, и жёнам, и сёстрам, и даже жёнам братьев. Он бы и Чайке что-нибудь подарил, если бы мог внятно объяснить  свой подарок. А ведь он её может этим обнадёжить.
Чайка была необычайно грустна.  Видимо, догадывалась, что он думает о своих жёнах. Хотя сам он прекрасно понимал, что в последнее время вспоминает о них крайне редко. Вдруг колокольчик жемчужной лавки звякнул. И тут же старик-лавочник склонился в почтительном поклоне.
-Чего желает госпожа?
Окрест обернулся, не сдержав любопытство. Перед ним стояла седовласая худенькая старушка в белой одежде. Высокие крылья с серо-голубого цвета с безупречным оперением поразили Окреста. Он поручился бы, что старушка умеет летать, а не просто носит крылья, как украшение. В этом бескрылом племени она была уникальна.
-Хочу заказать восемь дюжин мелкого розового жемчуга с отверстиями, голос новой посетительницы был глубок и благозвучен. Правда, весьма низок. Видимо, в организме уже давно произошли изменения, отдаляющие её от понятия пола.
-Ваш заказ звенит медью в моём сердце, стальная госпожа, - откликнулся лавочник. Несмотря на почтенный возраст, рядом с ней он выглядел мальчишкой.
Окрест догадался, что металлы здесь ценны и лавочник отвесил ей комплимент. Он дождался, пока посетительница покинет помещение.
-Кто это?
-Это Булата, - не отказал лавочник в ответе, продолжая с благоговением смотреть вслед госпоже с голубыми крыльями, - она наша святая.
-Чем она святая? – любопытная Чайка тоже впервые её видела.
-Она умеет летать и учит этому наших детей.
Окрест не сдержал улыбки.  Старик укоризненно глянул в его сторону.
-У нас тоже рождаются крылатые младенцы. Просто перья частенько выдирают, чтобы они могли нырять. После нападения сапфирийцев, она убедила вожака, оставлять всех младенцев крылатыми. Нам нужны летающие воины. Она забирает лучших из семьи и растит сама. Прошло всего пять лет и пройдёт не меньше десяти, прежде чем она выпустит своих птенцов.
-Она тоже родилась у вас? – Окресту стало любопытно. Необычный окрас крыльев, неужели эти бескрылые могли быть столь небесными созданиями, если бы не извратили свою природу?
-Я не знаю, откуда она пришла, но многие считают её сестрой ветров. Некоторые говорят, что она прилетела с Материка, как благая весть о спасении. Правду знает только вожак…

Окрест и Перл вышли из глинобитной пятистенки с соломенной крышей, где располагалась лавка. Окреста заинтересовала необычная женщина, хотя он подозревал, что у него не хватит времени, чтобы узнать её тайну. Тайну голубых крыльев… Изрядно позабавило его то, что он мог бы тут тоже прослыть святым. При высадке на берег, он чуть привычно не взмахнул крыльями, чтобы перелететь небольшое расстояние между берегом и кораблём. Остановила его Лайна, указала на лодку.  Он решил не высовываться и воспользовался её предложением. Во-первых, чтобы не отличаться от рыжих. Во-вторых,  это была дань вежливости, ведь их встречали на местных лодках. А в-третьих, тут мог быть жёсткий высотный ценз, за нарушение которого могли запросто убить.
-А я не умею летать, - вдруг призналась Чайка.
-Правда? – удивился Окрест. Он этого совсем не ожидал. Девушка имела для полётов все данные: достаточный размах крыльев, небольшой вес и хорошо развитую мускулатуру. Он не понимал, что могло ей в этом мешать.
-В море летать опасно, особенно в привязке к кораблю. Можно удариться о мачту или рею, может снести ветром. Поэтому мы предпочитаем держаться за что-то твёрдое. Для того, чтобы управлять снастью, нам хватает небольшого баланса крыльями. Летать нас не учат.
Она искоса взглянула на идущего рядом мужчину. Просьба была естественна.
-Научи меня летать.
Мог ли он отказать ей?

Волна 16
-Не спишь? – в каюту заглянула Чайка. Он не ожидал этого визита. Мягко говоря, был неподобающе одет.
Вынужденное безделье на корабле действовало расслабляющее. Вот и ранние побудки были давно не в ходу. Они попали в полосу штиля, путешествие изрядно замедлилось. Корабль распустил все паруса. В надежде уловить хоть малейшее дуновение ветерка. Но паруса повисли, как достоинство, превратившееся в недостаток. Мореходы развлекались, как могли: устраивали танцы, пели, состязались. Эти люди нравились ему всё больше. Жаль, что его так  и не допустили помогать им. Хотя он уже присмотрелся и начал кое-что понимать. Альбинос по нескольку раз на дню уединялся с капитаном. «Отрабатывал» проезд по полной. Временами Окресту становилось его жаль. Похоже, Лайна была ненасытна. Интересно, она уже вышла из детородного возраста? Теперь частенько приглашала его в свою капитанскую каюту. Видно, между ней и её мужем пробежала кошка. А вот вчера он впервые остался у неё на ночь.
И нынче утром Окрест был в каюте один. Этим и воспользовалась Чайка. Она успешно пряталась от матери и общалась с морийцем, несмотря на запрет. Но впервые они остались наедине в каюте.
-Уже встаю, - пробормотал мужчина и сел на качающейся  кровати. Воображение уже снимало с неё эту алую рубаху и чёрные штаны. Эх, сестрёнка, зачем ты пришла сюда этим утром?
Словно в ответ  на его мысли она кошачьим движением скользнула к нему и поцеловала прямо в губы. В глазах всё вспыхнуло. Сознание раскололось на две части. Одна немедленно требовала обнять красивую девушку и продолжить это сладостное занятие. Вторая тяжёлым камнем долбила в темечко: «ЭТО СЕСТРА» Ему стоило неимоверных усилий простое движение, которым он отодвинул её и изобразил удивление.
-Знаю, всё знаю, - заговорила она, торопясь, словно боялась, что её прогонят, - знаю, что ты на мне никогда не женишься, что любить не имеешь права, что у тебя две жены. Мне мама всё объяснила. Я всё понимаю и ничего от тебя не потребую. Но я люблю тебя больше жизни и хочу от тебя ребёнка.
-Ты понимаешь чем это грозит? – спросил Окрест, отчаянно пытаясь удержать в узде желание смять её  в объятиях и целовать до потери дыхания.
-Всё понимаю, милый. Я готова к презрению и одиночеству. Но я всё равно ни за кого не выйду замуж. А когда ещё мы сможем быть вместе, знает только Небо. У нас впереди ещё пара месяцев плавания, я очень надеюсь, что  за это время во мне успеет зародиться жизнь. Ведь не всегда всё получается с первого раза.
Её глаза светились неизмеримой нежностью, но и гранитной решимостью получить своё. Окрест удерживал её руки, не давая приблизиться к себе, иначе он не сможет за себя отвечать. А вот сейчас он собирался стать последней сволочью.
-Милая, нежная, родная пойми… - Её лицо осветилось такой сияющей улыбкой, что он сам себе был готов дать по морде, - но я действительно не могу…
Она отпрянула, словно её ударили. Счастье на лице сменилось изумлением, потом смятением, а потом  почти ужасом. Он всё ещё удерживал её руки в своих, необходимо было объясниться. Слов найти он не успел. Почему же он не сможет? И тут девушку посетила мысль, от которой щёки её вспыхнули, она опустила взгляд.
-Врёшь, тут же припечатала она. Он узнал некоторые нотки Лайны в её голосе. Та же напористость в достижении цели, та же прямолинейность. Вот и сейчас она узрела, что по физиологическим показаниям он очень даже может. Он проклял эту неуместную физиологию. Оставалось срочно придумать, что же стоит между ними(тфу, мешает)
-Помимо того, что я не хочу ломать тебе жизнь, есть другие причины, - «какие же, змей побери?» - Я люблю свою жену. И если мы займёмся сотворением жизни, я не смогу смотреть ей в глаза.
Оставалось надеяться, что это её тронет. Он говорил с убеждённостью, которой на самом деле не чувствовал.
Она не понимала, была оскорблена, прикрыла боль насмешкой. Он всё больше узнавал в ней мать.
-И какой же из двух? – явно издевалась она. Проклятье, она была слишком осведомлена о его семейной жизни.
-Первой, - Окрест понимал, что ложь ненадолго успокоит девушку, - ты пойми, что на Мории нет многожёнства. Если бы не война, не множество осиротевших жён и детей, у мужчины была бы одна жена, так же как и у жены один муж. Вторые жёны бесправные.
-Это как? – он смог пробудить в ней любопытство.
-Родные дети только от первых жён. Вторые берутся в семью. Чтобы не оставить их без заботы. Они имеют право голоса в семье, но с ними не творят жизнь.
-Но ведь в твоём случае это не так, - Чайка вырвала руки из его захвата и скрестила их на груди, - вторая жена принесла яйцо первой.
Уходить девушка и не собиралась. Он проклял связь между Венетией и рыжими торговцами. Девица была слишком хорошо осведомлена об этой дурацкой истории, когда его женили на Венетийке.
-Не так, - согласился он, - но люблю я Нальку. Она для меня единственная.
Он надеялся, что слова его не звучат фальшиво. Они входили в диссонанс с его чувствами. Насколько было бы проще сказать ей правду. У рыжих тоже был строжайший запрет на кровосмешение. Они тоже хорошо знали, что это ведёт к оскудению крови и болезням. Этот запрет впитался в людей с молоком матери. Она бы поняла и, возможно, со временем, они научились бы друг друга любить, как брат и сестра.
Чайка смерила его огненным взглядом и покинула каюту. Он опустился на кровать. Наедине с собой он мог быть честен. Какая бы не была его любовь к Нальке, он бы не устоял перед этой рыжей, своенравной девушкой. Если бы она не была его сестрой. И дело не в угрозе капитана. Он гордился своей цивилизованностью, культурой, а сам просто не смог бы сдержать животных инстинктов. В чём-то Перл, - его вторая жена права. Они действительно варвары под тонким, маскирующим налётом.
Можно было считать совпадением то, что Окрест столкнулся с единокровной сестрой в этой разведывательной миссии. Хотя никаких случайностей тут не было. Просто у Лайны когда-то были отношения с отцом. И возникло доверие. Ей и доверились в этом деликатном деле при первом удобном случае. Кстати, Чайка ведь младше Окреста, значит, отец изменил маме. Но осудить его не получалось. Лайна ведь не была его сестрой, так с какой стати он должен был проявлять чудеса непоколебимости?

Мне надо с тобой поговорить, сказал он капитану за завтраком.
-О твоей дочери, - добавил он, чтобы она не вздумала сказаться слишком занятой. И весь завтрак он чувствовал себя, как под прицелом арбалета. Альбинос пытался пошутить на эту тему, но быстро замолчал. Чайки за завтраком не было.
Лайна церемониться не стала, сразу после завтрака, чуть не за шиворот затащила его в капитанскую каюту. Он быстро огляделся. Большая, роскошная, с золотой отделкой и мягкими диванами. Под балдахином пряталась огромная кровать. Идеальный порядок, на столе карта и какие-то приборы. Но долго капитан любоваться обстановкой ему не дала.
-Что ты хотел сказать о Чайке? – спросила она в лоб. Даже не стала гадать о какой из дочерей пойдёт речь.
-Она меня любит, - не стал он лукавить.
-Это пройдет, - ледяной взгляд капитана обжигал, - твоя задача не допустить развития отношений.
-Если я её оттолкну. Ей будет больно, Чтобы возражать ей, нужна была определённая смелость.
-Это не смертельно, - жёстко ответила Лайна.
-Было бы проще объяснить ей, что мы не можем быть вместе, а не превращать любовь в ненависть, - ему это казалось очевидным
-Ни за что, - категорично высказалась она, - откроешь рот, откручу голову, как курёнку. Пару месяцев и ненависть потерпишь. Ты-то уйдёшь, а ей здесь жить.

Окрест бродил по палубе. Вечер был прохладным, ветреным. Рождающийся месяц то и дело скрывали тёмные облака. Кажется, они поменяли курс, на более длинный, но теперь хотя бы плыли. Впереди в нескольких часах лёта ощущался остров. Но сколько туда плыть, он не мог сказать. Да и предположить, что за остров затруднялся. Он не лежал на обычном лётном маршруте следования с Мории на Сапфирию. Он бы с удовольствием посмотрел карту в каюте капитана, но они сейчас были заняты. У неё был Альбинос.
Обычно это время Окрест и Чайка выбирали для обучения искусству летать. Скучающие рулевой и вперёдсмотрящий не имели ничего против. И ни один даже не заикнулся об этих уроках капитану. Возможно, не посчитали это важным, а может быть, Чайка попросила их об этом особо.
Сегодня она не пришла. Окрест надеялся, что это не из-за того, что он её отверг. Вообще-то он и сам собирался сегодня предостеречь её от полётов. Ветер мог оказаться для новичка весьма неприятным. Но душа до сих пор была не на месте. Оскорблённая девушка может стать очень опасной. Он даже боялся предположить, во что может вылиться её ненависть. Если бы можно было всё исправить. Сделать так, будто она ему ни в чём не признавалась. Он продолжал её любить и мог теперь признаться себе в этом. Он не хотел доставлять ей боли, хотел окружить заботой. И сам не понимал, насколько его любовь была основана на влечении, а насколько вступала в силу новая, братская любовь.
Он устал, замёрз, несмотря на то, что одел тот плащ, что дали им в начале. Укрытый им вместе с крыльями, он кутался в него в поисках тепла. И страшно завидовал Альбиносу. Он сейчас был под боком у большой и тёплой Лайны. Он сам себе улыбнулся, кажется, сегодня он находит капитана привлекательной.
И всё-таки зря она отказывается сообщить о том, что они брат с сестрой своей дочери. Окрест и сам бы мог ей рассказать. И она ему не поверит. Спросит у матери. А Лайна перед тем как открутить голову, объявит его лжецом. Железная женщина. Интересно, она действительно влюбилась в Альбиноса или он просто развлечение, утоление инстинктов? Имеет ли он на неё какое-нибудь влияние? Можно ли его попросить уговорить её?
Окрест догадывался, что Альбинос давно знает эту тайну. Конечно, никто ему ничего не говорил, но он мог подслушать ещё там, в бане, способности к этому у него были. А уж чутьё на такие вещи он имеет непревзойдённое. Не зря он столько времени занимался разведкой и контрразведкой. Альбинос ни словом не выдал своей осведомлённости, но Окрест припомнил пару многозначных фраз. Как бы его разговорить на эту тему? Окрест не хотел спрашивать его напрямую, вдруг тот всё-таки не знает. С другой стороны от него можно получить дельный совет и действенную помощь.
Вдруг Окрест увидел, как меж палубных надстроек мелькнуло белое крыло. Неужели освободился? Решил подышать свежим воздухом? Окрест рванулся следом. Надеялся начать разговор, а там и слова подберутся.
-Альбинос! – окликнул он друга. Тот не спе5шил оборачиваться. Видно, сильно задумался. Окрест подбежал к нему и схватил за плечо. И только в этот момент возникло ощущение неправильности происходящего. Ведь у него было одно крыло…
На миг перед глазами полыхнули мириады звёзд и только потом он понял, что удар в челюсть это ещё и больно. Окрест нелепо взмахнул крыльями под плащом, пытаясь удержаться на ногах и у него получилось. К нему лицом повернулся белокрылый калека с густой русой бородой. Это был сапфириец, бывший пленником на Мории.  Кто его выпустил? Кто предал родную стаю? Но времени на размышления не осталось. В изменчивом свете палубного фонаря в его руках сверкнул нож. Окрест едва успел вытащить из голенища сапога свой, и встал в защитную позицию. Голова ещё гудела от удара в челюсть. Оба понимали, что один из них сейчас умрёт. Так уже было. Лицом к лицу, с оружием в руках. Бывший пленник должен был заставить Окреста молчать. Окрест защищался и не имел права его отпустить. Их миссия в этом случае обречена на провал.
Белокрылый не дал времени на подготовку, бросился сразу. Окрест ощутил, как его руку с ножом перехватили в тот момент, когда он сам сжал ладонь на запястье противника. Они словно отражали друг друга.
-Рыжий цвет тебе идёт, сизарик. Жаль я тебя не убил ещё тогда, - прошипел сапфириец. Он тоже узнал своего врага. Или был в курсе, что Окрест сменил цвет.
Сам мориец промолчал. Ещё не хватало тратить драгоценную силу на болтовню. Он понял почему противник сразу пошёл на сближение. Силы были неравны. За время плена мощный белокрылый ничуть её не растерял и выдавливал из его руки нож. Та потихоньку начала неметь. А ещё враг теснил назад всей массой, приобретённой на Морийских харчах. Голодом его явно не морили. Более лёгкой Окрест не мог ему противостоять. Сообразил, что его пытаются прижать к стене. Чтобы лишить единственного преимущества – крыльев.
Окрест резко крутанулся, меняя положение, но одновременно потерял нож. Тот зазвенел по палубе, укатившись в темноту. Он был легче, но проворнее, это следовало использовать. Минус сапфирийца был в том, что у него долго не было боевой практики. А мориец имел возможность поддерживать себя в боевой форме. Но сила тоже имела огромное значение. Нож белокрылого неуклонно приближался к горлу. Силы, чтобы его обезоружить не было.
Удивительная штука - время. Оно словно замерло, наслаждаясь моментом, в котором один человек чудовищным усилием приближал к горлу другого нож, а второй пытался его отодвинуть. Эти усилия, слившись вместе, породили ощущение родства с вечностью. Окресту казалось, что закончится всё могло ещё пару веков назад, просто время остановилось. А может быть он сам стал настолько быстрым, что успевал в эти мгновения подумать о многом.
Окрест пытался ударить ногой, но без особого успеха.
Интересно, кто же раздобыл врагу оружие и прятал на корабле? Лайна? Только она была вхожа в родовой дом кузнецов. Только она имела возможность вступить в сговор. Вот тебе и добрая знакомая отца. И нашим и вашим спляшем. А он так в неё верил… Окрест подозревал, что с их стороны предала Ласта. Эта дурочка влюбилась в пленника и зачала яйцо с ним. И выпустила его раньше времени. Позже они и сами собирались её об этом попросить. Она должна была помочь ему бежать. Но после возвращения Альбиноса из разведки. А она предала по-настоящему. Наверное, и нож от неё. Какая ирония, он мог погибнуть от семейного оружия.
У него остался один шанс, чтобы обезоружить сапфирийца и запустить время. Несмотря на ветер и полы плаща, мещающие взлёту, он взмахнул крыльями и поднялся. Ветер подхватил их обоих, подбросил ещё выше. Плащ, словно парус, тащил их вперёд. Окрест не заметил, когда именно его враг выпустил нож и тот канул в мятую волнами воду. А так же вцепился в его одежду.
Вообще, Окрест рисковал. Белокрылый мог в момент подъёма вонзить сталь, и они разбились бы оба. Но этого не произошло. Окрест пытался стряхнуть его. Сапфириец не выпускал его. Единственное крыло его судорожно дёргалось, внося суматоху в их странный полёт.
Белокрылый был тяжёл, Окрес нёс двойной груз и терял силы. Опять попытался стряхнуть ношу. И вдруг сапфириец резко дёрнулся и наградил врага вторым ударом в челюсть. Их чуть не растащило в разные стороны. Перед глазами всё затанцевало. Безумное вращение небес снова напомнило первый бой с белокрылым. Месяц, любопытно выглянувший, словно посмотреть на этот бой, оказывался то сверху. То снизу. На сей раз удар был не настолько силён, просто бил белокрылый в то же место.
Окрест с трудом остановил вращение небес и воды. В этот миг он понял, что ненависть его врага настолько сильна, что он готов погибнуть вместе с ним. Окрест понимал, что должен его убить. Конечно, Альбинос справится с задачей и без него, но вот жертвовать собой не хотел.
Из последних сил он изловчился и пнул противника в солнечное сплетение. Учитывая разницу в высоте, это было возможно. Тот задохнулся, всё ещё цепляясь за его плащ. Окрест рванул окоченевшими руками завязки под горлом и в кувырке через голову, сбросил его. Белокрылый бесполезно взмахивая одним крылом пытался задержать падение. Неожиданно ему помог в этом тот же плащ. Его раздуло, унося сапфирийца всё дальше. Но он всё равно сорвался в воду.

Окреста тоже бросало из стороны в сторону. Ветер не собирался считаться с его желанием лететь. С большим трудом он снизился, чтобы посмотреть, не всплыл ли сапфириец. Но ничего не увидел в тёмных волнах. Месяц снова спрятался в рваные облака. Ему ещё предстояло найти дорогу обратно на корабль Лайны. Поневоле позавидуешь врагу. Бой для него уже кончился. Скорее всего, он уже шёл на дно. Впрочем, даже если он умеет плавать, несколько часов в ледяной воде только продлят его мучения. Он был слишком далеко от острова, чтобы доплыть.
Несколько огоньков в море манили к себе. Далеко же разбросало торговый флот. Предстояло угадать, какой же корабль ему нужен. Драка отняла у него много сил. Он понял, что ему нужно угадать с первого раза. Потому что до второго корабля он просто не доберётся. Рухнет на палубу ничком, даже если будет грозить смерть.
Ветер играл с ним, как с листом дерева, кувыркал и сбивал с направления. Последние силы и упрямство заставляли стремиться к огонькам. Окрест задумался, узнает ли свой корабль сверху. Получалось, что может и не узнать. Не присматривался он к остальным кораблям флота, не подмечал особенности и различия. Сейчас впору получить нагоняй от Альбиноса за невнимательность, не подобающую разведчику. Добраться бы до него. Окрест был согласен на взбучку.
Он было свернул к одному из кораблей, но его потянуло в другую сторону. Он не стал противиться этой тяге. Возможно, его вело наитие, а возможно, за время пути он успел немного настроиться на «свой» корабль. Чайка рассказывала, что у них все капитаны настроены на корабли. Может быть, каждый корабль имеет кусочек магнита, на них и настраиваются чувствительные мореходы.
Окрест не задумывался, подлетая к кораблю, как будет спускаться. А ведь Чайка предупреждала его об опасности. Ветер злобно швырнул его в сторону мачт. Он едва удержался от удара об дерево и чудом не запутался в оснастке. На палубу он почти скатился, использовав хитроумное винтовое движение крыльев. Поднялся, огляделся. Предстояло решить, туда ли он попал.
-Ты его убил? – из-за надстройки вышла Чайка, разом указывая, что он не промахнулся, доверившись своему чутью.
-Думаю да, - Он не задумался о подоплёке вопроса.
-Чувствуешь себя героем? – голос был презрителен, - убил калеку и рад!
Мужчину словно ударили. Он мог бы сказать, что этот калека чуть не убил его самого. Что он враг и беглый пленник. Но его пронзило подозрение, что Лайна тут не причём. Что это её сумасбродная дочка прятала белокрылого на корабле. Он вспомнил о пропаже пирога в первые дни и нескольких исчезнувших мелочах. Она тайком кормила пленника.
-Он и был твоей тайной, которую ты мне так и не доверила? – спросил он.
-Ты не достоин доверия, убийца! Я тебя ненавижу!
Девушка резко развернулась и ушла. Окрест опустился на доски. Рук он почти не чувствовал и очень болела спина от кувырканий в ночном ветреном небе. Плащ стало жалко. Он хоть чуть-чуть удерживал тепло. А ещё грызла едкая обида. Она сочувствовала его врагу. Ей было наплевать, что его могли убить, жалела «несчастного калеку». Вместо любви, ненависть. Сестрёнка, за что?
-Вставай, - он почти засыпал, когда ощутил, что Альбинос трясёт его и пытается поднять. Не добившись успеха, тот подхватил друга на руки и поволок. Окрест вяло уворачивался от препятствий на пути. У него даже не возникло протеста на такое обращение. Ему уже было всё равно, что его таскают, как обморочную девицу. Закоченевшие руки и омертвевшая спина почти не гнулись.
Его даже не удивило, что Альбинос вместо их гостевой каюты принёс его в капитанскую. Рявкнув на Лайну, он согнал её с кровати и бережно уложил туда друга. Женщина с готовностью подчинилась ему. Она принесла какую-то жидкость с резким запахом и пыталась напоить гостя. Окрест закашлялся от обжигающей всё нутро, как раскалённый металл жидкости. Продукт перегонки. Они на Мории такого не пили.
-Ничего, сейчас согреешься, - заметила капитан. Заботливо, как мать, раздела его и принялась растирать. Альбинос в это время занимался самобичеванием.
-Это моя вина. Оказывается, твоя дочь сговорилась с Ластой и прятала белокрылого на корабле. Собиралась доставить на родину. Сегодня они столкнулись с Окрестом. Был бой в ночном небе. Часть его Чайка видела. Беглый пленник погиб. Твоя дочь заявила моему другу, что он убийца, и она его ненавидит. Пришлось её немного прижать, чтобы созналась. Если бы я вовремя заметил, он не пережил бы такую опасность для жизни. Так что я его приволок сюда и он спит на кровати, а не на качающейся зыбке.
Окрест согрелся и уже засыпал. Слышал приглушённые голоса любовников. Лайна собиралась вздуть дочку, Альбинос отговаривал. До сознания почти ничего не доходило, только обрывки. Например, Альбинос сказал:
-Она не морийка.
Окрест молча согласился с ним. Чайка не обязана хранить верность стае Мории. И в праве сочувствовать пленнику, которого любит её подружка.
И последняя фраза, которой для него закончился разговор:
-Давно пора сказать, что она его сестра.
Он всё-таки не ошибся в своём всеведающем друге. Окреста даже не разочаровало то, что Альбинос пропустил такое событие, как побег пленника и пребывание его с ними на корабле.

Волна17

-Что случилось? – настойчиво спросил Окрест Альбиноса. Спросил не впервые, но с твёрдым намерением на сей раз узнать, в чём дело. Вчера его друг вернулся в каюту потерянным, даже не вышел на ужин. Сегодня пропустил завтрак, да и обед, судя по всему, тоже его не вдохновлял. Альбинос лежал молча, по большей части отвернувшись к стене, это было неестественно для него. Вот и сейчас он попытался отвернуться. Но Окрест подошёл вплотную.
-Будешь молчать, переверну ложе. Рассказывай, что с тобой происходит?
Он слегка качнул подвесную койку и Альбинос поверил. Повернулся к товарищу и уставился на него яростными глазами. Впечатление усиливал природный красный цвет глаз альбиноса.
-Не лезь не в своё дело, - ледяной тон должен был отпугнуть Окреста, но тот обрадовался.
-Слава Небу, разговаривать ты не разучился. Так что давай, рассказывай, что у вас произошло с капитаном? Поссорились? Кто кого обидел?
Альбинос упрямо сжал губы и кулаки. Окрест понял, что ещё немного и за неуместное любопытство словит плюху с правой. Его друг сегодня особенно не был предрасположен к разговорам.
-А теперь послушай меня, - Окрест решился прочистить мозги товарищу. – Если ты размокнешь, как тряпка, это делу может только помешать. Так что давай делись бедами. Если можно что-то сделать, сделаем, если нельзя, вместе напьёмся. Но подумать над проблемой лучше двумя головами. – Окрест сознательно допустил вульгаризм, но друг не среагировал на шутку. Видно, всё было очень кисло.
Альбинос привык сам разбираться со всеми проблемами, но ныне был в таком раздрае чувств, что поддержка ему была нужна. Он некоторое время боролся сам с собой.
-Она мне нужна, - наконец разродился он и замолчал.
-И? – Окрест понял, что если будет ждать, то рискует узнать суть только к прибытию на Сапфирию.
-Я сам не знаю, что произошло, - сознался Альбинос. – Просто капитан отвергла меня. Без ссор, обид, но однозначно. Объясняться она не хочет.
-Она действительно тебе… нравится? – осторожно уточнил Окрест. По его мнению, друг мог вздохнуть спокойно, любвеобильная гигантша сама прервала изматывающие отношения. И его, лично, не волновало бы почему.
-Не уверен, что люблю её, - угрюмо сознался мужчина. – Но сам не ожидал, что так привяжусь к ней. У меня никогда не было столь нежной и страстной любовницы. – Альбинос горько усмехнулся. Окрест не стал уточнять, а много ли их было?
-Ну да, - Альбинос тем не менее угадал его мысль. – Но случались и у меня приключения такого рода. Я генетический брак, из-за своего уродства обречён на безбрачие. Ни один род не хочет альбиносов среди своих детей. Да и девушки пугаются моего странного вида. Но некоторые женщины весьма любопытны и настойчивы в удовлетворении интереса. Они думают, что я не только внешне отличаюсь от их мужчин.
Альбинос искоса взглянул на изумлённого Окреста и впервые засмеялся.
-Мой наивный друг, похоже, для тебя откровение, что женщины порой изменяют своим мужьям. Само собой, уста мои уста удержат их имена, как воду во рту и лучше я сглотну, чем выплюну. Я слишком благодарен за то, что они отважились одарить вниманием урода.
-Никогда не считал тебя уродом, - перебил его Окрест.
-Это естественно, ты же не мужелюб, - пожал Альбинос плечами, - а мой лекарский род давно махнул на меня рукой, отчаявшись оженить. И мать осталась одна, хотя у неё пигментация в норме.
Окрест и не подозревал об этой пропасти в душе друга. До этого  они с Альбиносом не были настолько близки.
-А впрочем, - Альбинос с небрежением пожал плечами, возможно, всё дело в задетом мужском самолюбии. До этого ни одна женщина меня не бросала. Отказывался от встреч я, ссылаясь на занятость. Да и не запала мне в душу ни одна. А теперь от безделья расслабился, привязался, стал зависим. Даже не замечал очевидных вещей под носом. – Он снова вспомнил своё упущение, вина всё ещё грызла его.
-Да и плавания ещё остался месяц, расставание стало полной неожиданностью.
Альбинос усмехнулся и снова стал похож на самого себя.
-Всё, пошли обедать! – он хлопнул Окреста по плечу и они отправились в кают-компанию.

Атмосфера на корабле становилась невыносимой. Капитан будто и не замечала их вовсе. Её же младшая дочь с трудом сдерживала ненависть к Окресту. Остальным же до гостей не было дела. Казалось, их окружало молчание, словом было перекинуться не с кем.
Места рядом с Лайной были заняты, и друзьям пришлось сесть на другом конце стола. Тут Окрест тоже кое-кого узнал. Уже несколько раз принимал участие в рыбной ловле, нашёл дело, в котором был полезен приютившей их стае. Альбинос же ни с кем особо не общался. При капитанском любимчике все разговоры смолкли. Напряжение почувствовали оба. Складывалось ощущение, что команда отторгала чужаков. Стоило им впасть в немилость всего к двум женщинам. Правда, одна из них была капитаном корабля.

Но уже на следующий день это было забыто. Долгожданный ветер не принёс облегчения. Болтать их начало ещё к полудню, да так крепко, что обед они получили сухим пайком.
-Эй, красавчики, поднимаетесь на палубу и поступаете в полное распоряжение капитана, презрительно приказала… Чайка. Окрест был ошеломлён не тем, что она прервала молчание, а словечком, перехваченным у матушки. Та сама так и не снизошла до общения с гостями.
Они подчинились приказу. Поднялись на палубу, встали на капитанский мостик, показывая, что готовы выполнить любое распоряжение. Сильный ветер уносил слова, да и самих людей с палубы, приходилось держаться. Окрест усмехнулся, вспомнив, что мореходы не летают. Откровенно говоря, от его собственного умения сейчас было мало проку. Это было смертельно опасно.
-Второй раз бури мы не избежим, - крикнула Лайна. Она впервые за несколько дней обратилась к ним. Рыжеволосая гигантша почти играючись управляла кораблём, отстранив от штурвала рулевого.
-Будьте готовы ко всему, надеюсь Морской Змей нами подавиться!
Она расхохоталась. Окрест задумался о её душевном здоровье. Похоже, она наслаждалась предстоящей опасностью.
Большая часть парусов были убраны, несмотря на это корабль летел, как на крыльях. Они всё-таки пытались убежать от бури, поэтому до сих пор не легли в дрейф.
Небо потемнело, словно наступили сумерки. Поднялись гигантские волны, играющие судёнышком, как дети игрушкой. Оставалось только молиться, чтобы эта ссора Воды с Небом не обернулась для людей смертью.
Капитан орала распоряжения, свистела. Но гостей пока не трогала. Было неясно, вызвала она их в качестве резерва, который бросит в бой со стихией в решающий момент. Или  спасала от смерти в брюхе корабля, если они пойдут ко дну.
-Рубить паруса! – воскликнула капитан, взглянув на горизонт. Огромная морская волна вздыбилась и понеслась к ним. Полусотня человек бросилась исполнять приказание. Команда прекрасно понимала, что от этого зависит их жизнь. Вдруг, один из множества натянутых тросов лопнул и словно хлыст захлестнул шею бородача. Кажется, это был помощник капитана, её старший сын.
Окрест не поверил своим глазам, когда его голова отделилась от тела и канула в набежавшую волну. Он никогда не предполагал, что удар верёвкой может разить столь же смертельно, как удар стали. Крылатое тело вдруг стремительно взмыло вверх, словно освободилось от пут. Как будто, в эти последние мгновения, когда оно наконец-то освободилось от головы, оно вспомнило своё предназначение – летать. Вот только через ярёмную вену жизнь толчками выливалась на палубу, почти чёрная в неверном свете ночи. Этот полёт длился несколько мгновений, мёртвое тело рухнуло вниз. И тут до них наконец-то дошла та самая волна. Она прокатилась через весь корабль. Закрутила волчком, снесла несколько построек, смыла все следы разыгравшейся трагедии.
-И да будешь ты, сын мой, посланником к матери нашей Воде. Проси её о милости, - произнесла Лайна, и на корабле её услышал каждый. Ни печали, ни грусти, ни слёз. Всё это будет позже – понял Окрест.
А между тем, сорванный парус хлопал на ветру, рвался с корабля, грозил в своём хаотичном движении убить или покалечить других мореходов. Капитан сделала жест и трое других смельчаков кинулись выполнять распоряжение. Лучше было потерять парус, чем весь корабль. В руках у всех троих поблёскивали топорики. Времени на распутывание узлов не было. Одна из них была Чайка. Сердце Окреста сжалось от тревоги. Отважная девушка, которая ненавидела его с такой неистовой силой, всё ещё была близка ему.
И он первый почувствовал, что происходит. Девушку оторвало от реи и подбросило вверх. Он видел отчаянные глаза и побелевшее лицо рыжей. Девчонка умела летать. Это и позволило ей взмахнуть крыльями наперекор ветру, удержаться на месте. Но она никогда не летала в ветер. Окрест и сам не помнил, в какой именно момент взмахнул крыльями и помчался ей на помощь. Порыв ветра отбросил её на мачту. Казалось ещё мгновение, и она разобьется. Но Окрест врезался в неё всем телом, изменил траекторию полёта, сам едва избежал этого столкновения. Но сумел сделать так, что их вынесло на свободное пространство вне корабля. И вернуться обратно он не рискнул. Второй раз такой фокус мог и не пройти.
-Не сопротивляйся ветру, слейся с ним, - проорал он суматошно молотящей крыльями Чайке, - успокой дыхание, подчинись ему.
Окрест знал, как нужно летать в ветер. Их этому учили. Никто не говорил, что будет легко, но выжить можно было, несмотря на сумасшедшее кувыркание в воздухе. Он помнил свои два длинных путешествия на Сапфирию. У них не было кораблей, были только крылья. А штормам это было безразлично. Они с одинаковым удовольствием играли и деревянным кораблём на поверхности воды и летящим человеком в небе.
Он перехватил сестру за руку. Та последовала советам и теперь летела наравне с ним. Он может её нести некоторое время, если она выбьется из сил, но он предпочёл бы этого избежать, слишком недолго это будет. Старался экономить силы. Они были в воздухе, уже хорошо, осталось выбрать направление. Им приходилось следовать по ветру, изменить его направление они были не в силах, но вдруг совсем рядом будет земля. И им будет нужен незначительный рывок, чтобы её достигнуть.
Он вслушался в свои ощущения. Действительно, впереди был остров… большой… в трёх днях лёту… У него чуть не опустились крылья. Несмотря на то, что их несло именно в том направлении с чудовищной скоростью, долго они в небе не удержатся. Он бы и один столько не выдержал, а уж с неопытной девушкой…
Но она умела чувствовать лучше него. И мысли их сошлись.
-Справа! – крикнула она, и он повернул голову.
Действительно справа и впереди что-то было, на самой грани восприятия. Он напряг зрение, но это было бесполезно. Он вспомнил о составе, что расширял зрачки. Но времени жалеть о том, что могло бы быть, не было. Им надо успеть, иначе ветер пронесёт их мимо.
-Туда, - решил он и продемонстрировал ей, что нужно делать, чтобы изменить направление полёта, и не потратить последние силы на борьбу с ветром. Она быстро ухватила суть. Он порадовался, что природа наградила её подходящими пропорциями и талантом к полёту. Несмотря на то, что она забросила тренировки месяц назад, всё ещё оставалась в отличной форме.
Радоваться долго не пришлось. Увидев остров, к которому стремились, оба испытали разочарование. Это была одинокая скала посреди бурного моря. Пресной воды там не было, да и растительности тоже.
-Больше ничего нет! - крикнула Чайка, прежде, чем он сам успел это почувствовать. Может, это и к лучшему. Голая скала на вражеской территории, по крайней мере, была необитаема. Им не придётся вступать в бой.
-Садимся, - решение ему не нравилось, но ничего другого не оставалось. И сделать это им надо было с первого раза. Второго захода не будет. Если их пронесёт мимо острова, можно спокойно складывать крылышки и идти на дно.
Сесть на скалу в такой ветер было очень сложно. К тому же не было видно ни зги. Оставалось только надеяться на своё чутьё. И тут уже Чайке пришлось ему довериться. Она выслушала все его указания. Он почуял ровную площадку и снизился. Через несколько ударов сердца, над самой землёй они расцепили руки и кубарем покатились по камням. Он надеялся, что она очень плотно прижала к себе крылья и не повредит их.
Острые камушки оставили несколько синяков на теле, крылья испачкались, но они оба неуверенно поднялись на ноги. То ли ему казалось, то ли он действительно видел, как она вытягивает крылья, отряхивает их от пыли, проверяет. И тут его затопило сознание, что под ними твёрдая и надёжная Земля и они живы. Душу охватила ослепительная радость, несмотря на помятые перья. Он не сдержался и обнял рыжую змеюку.
К счастью никаких последствий это не возымело. Видно рыжекрылая сильно устала, чтобы тратить силы на скандал. Над головой сверкнуло, и до них донёсся раскат грома. Похоже, скоро будет дождь. На мгновение вспышка молнии выхватила из тьмы всю округу. Она одновременно дала возможность увидеть и ослепила их. Окрест заметил щель между камнями. Кажется, там у них была возможность быть немного защищёнными от стихий. Туда они и забились, сохраняя остатки тепла помятыми крыльями. Он объял её, а она его. Доверчиво уткнулась ему в грудь и через мгновение уже спала.

Проснулся он от холода. Желанное тепло покинуло его. Он тянулся и искал, но руки натыкались на пустоту и камень. Смутное воспоминание мелькнуло на краю сознания: «я всё равно тебя люблю, камень бесчувственный» и ощущение капель на лице. Видимо их убежище протекало…
Он резко открыл глаза. Чайки не было. Ему снился сон? И куда эта вострушка поскакала? Стали невыносимы его объятия? Окрест смутился. Оставалось надеяться, что в полусне он не позволил себе ничего лишнего по отношению к сестре.
Окрест вылез из щели и потянулся. Затёкшие крылья расправлялись чуть ли не со скрипом. Приютившая их скала оказалась не настолько безжизненной, как им казалось вчера. Несколько чахлых деревьев и клочки зелёной травы весьма оживляли её. Вчерашний дождь принёс им желанную влагу. Возможно, и животные тут есть. Голодное урчание в животе напомнило о потраченных вчера силах. Жаль, что и сегодня их как будто не прибавилось. Короткий отдых в неудобной позе нисколько не освежил.
Он услышал шуршание и оглянулся на Чайку. Девушка резво перескакивала с камушка на камушек, поднимаясь к нему. Он поразился её жизнестойкости, казалось, что и сил у неё было полно. Но, похоже, девушку совсем не радовало их спасение. Она поравнялась с ним и смерила презрительным взглядом.
-Я пожрать принесла. Гадость, но съедобно, - она с треском высыпала на подходящий плоский камушек свою добычу. Это оказались моллюски. Окрест один раз их ел, с лимоном, но с мнением сестрёнки молча, согласился.
-Спасибо, - тем не менее, пробормотал он.
Оба уселись рядом, скрестив ноги, и принялись насыщаться. Чайка вытащила из-за ремня и отложила в сторону топор. Как она умудрилась не потерять его во время вчерашнего, он даже не предполагал. Створки раковин было удобнее вскрывать ножом. Чем они и воспользовались, у обоих сохранились засапожные ножи. Когда раковины кончились, Окрест не был уверен, что утолил голод.
-В общем, так, - Чайка вытерла мокрые пальцы об штаны и решилась на разговор, - спасать меня я не просила, но спасибо. Для морийского хлюпика ты поступил безусловно смело и безрассудно. Благодаря тебе корабль потерял не одного матроса, а двух
Мужчина был ошеломлён. Морийским хлюпиком его ещё никто не называл. И так странно за спасение не благодарили, она его будто в убийстве обвиняла.
-Хотя матрос из тебя чешуёвый, так что всё не так страшно. Считай, что я тебя сейчас спасла от голодной смерти и мы квиты.
-И всё? – криво усмехнулся мужчина. Ему страшно хотелось придушить эту змею подколодную. Он уже жалел, что спас её.
Вся сцена снова предстала перед ним, как живая. С момента, когда Чайка сорвалась, до удара её об мачту, должно было пройти несколько секунд. Он физически не мог успеть столкнуть её с этой траектории. Либо он совершил невозможное, либо стартовал раньше… идиот!
-Не всё, - Чайка сверлила его глазами, - если ты считаешь, что спас мне жизнь и имеешь на меня какие-то права, то глубоко ошибаешься. Я тебя всё равно ненавижу!
Окрест почти поверил. Но в памяти всплыло иное. То, как она вчера выполняла его указания, полностью доверившись ему. И то, как она не сопротивлялась его объятиям при спасении. Об этом он ей и напомнил.
-Ты у нас эксперт по полётам, так что довериться тебе было разумно, чтобы выжить. А уж за это я могла тебе позволить немного меня потискать, с меня не убыло, - усмехнулась Чайка. Окрест почувствовал себя оплёванным. Рыжая стерва! Так и он её скоро возненавидит. Уж очень она старается, окуная его в грязь. О словах, что чудились ему с утра, он не стал говорить. Вдруг ему приснилось, и она в очередной раз высмеет его.
-И напоследок хреновая новость. Наш корабль изрядно потрепало, он малым ходом тащится к Сапфирии. За нами заезжать не будут. Так что нам предстоит самим туда лететь. И если ты, кретин крылатый, думаешь, что я смогу, то можешь засунуть свою тупую башку акуле в пасть!
Только тут Окрест понял, что девчонка на грани истерики. Возможно, весь яд, что она сейчас вылила на него, появился в следствии испуга.
-Как ты это узнала? – спокойно спросил Окрест. Теперь он будет держать себя в руках. Гнев, это слишком большая роскошь в их ситуации.
-Капитанский секрет, - вскинулась Чайка.
-Вы обладаете телепатией? – не отступил он.
-Нет, - нехотя призналась она, - может немного. Мы можем внушить желание… - девушка осеклась и обожгла его взглядом.
Значит, она испытывала на нём свои капитанские секреты, - усмехнулся он.
-Желание плыть туда, куда нужно, - стиснув зубы, закончила девушка, - а не то, что ты подумал, идиот. Я вот с утра повнушала мамочке, что ей сюда плыть нужно. Думала, догадается откликнуться на просьбу родной дочери. Но не снизошла. Её теперь фиг переупрямишь в её положении… - девушка вдруг осеклась, сообразив, что сболтнула лишнее.
-Каком положении? – не сразу понял Окрест. Чайка отвела глаза, придумывая ложь.
-Положении капитана без помощника, ты же видел, он погиб, - девушка нашлась быстро, но он ей не поверил.
Может быть, это и есть причина расставания Лайны с Альбиносом? Не вышла она из детородного возраста. И что это значит? Капитан – взрослая женщина, должна понимать, чем могут закончиться такого рода отношения. Она сердится на его друга? Собирается ли сказать ему, что он станет отцом? И станет ли? Учитывая связи рыжекрылых и Венетии, она может избавиться от плода.
Впрочем, его друг не так-то прост. Рано или поздно узнает правду. Если бы не отлёживался сутки, может, уже бы знал. И он имеет право на это знание. А уж, что он с этим будет делать – ему решать.
-Значит, у нас полно времени, - Окрест прилёг, устраиваясь на уже просохших камнях с максимальным удобством. Чайка буквально вонзилась в него гневным взглядом.
-Нас унесло вперёд, хотя и немного в сторону от курса корабля, - пояснил он свою мысль, так что они будут проплывать тут неподалёку. Каждый час нас сближает. Не стоит торопиться и тратить напрасно силы.
Он прикрыл ресницы, наблюдая за девушкой. Она подошла к нему вплотную. Лицо побелело от гнева. Она не могла спокойно вынести его расслабленную позу.
-Я хочу обратно, - потребовала она и чувствительно пнула его сапожком по ноге. Хорошо не по печени. Второй удар Окрест не пропустил, схватив девицу за ногу дёрнул на себя. Едва успел перехватить в падении и уложил на спину, придавив крылья к камням.
-И за что же ты меня так ненавидишь? – очень мягко спросил он ошалевшую от неожиданности девушку. Очень надеялся, что не причинил боли.
-За то, что ты слабак! Испугался моей мамочки, - резанула ехидным взглядом, - она пообещала… оторвать, ты и наложил полные штаны.
-Ты имеешь право так думать, - усмехнулся он, оглядывая вблизи красивое лицо, странный блеск в глазах, приоткрытые, словно для поцелуя губы. И вдруг осознал, что Чайка уже не вызывает у него такого желания. Кажется, мозги встали на место. Он смирился с тем, что она его сестра.
-Пусть я буду для тебя презренным трусом, но я не притронусь к тебе. Моей любви к тебе хватило, чтобы рискнуть ради тебя жизнью, хватит и на то, чтобы удержать от глупостей
В первое мгновение Чайка ошалела от этого оригинального признания в любви. Потом лицо покраснело от гнева, и она заорала:
-Это моя жизнь! Мои глупости! Дайте мне самой решить, какие из них совершать!!!
Окрест скатился с неё, не выдержав силы звука. Затыкать ей рот поцелуем не стал. Ещё неизвестно чем это кончится в столь взбудораженном её состоянии.
Но Небо видит, какое сумасшедшее чувство его охватило. Окрест тихонько засмеялся. Он узнавал себя в этой маленькой бунтарке. Он тоже когда-то не желал жить ради стаи, хотел своего пути и своих ошибок. Мечтал найти Материк, поймать Морского Змея, улететь на необитаемый остров с сапфирийкой…
Когда Чайка наоралась, они немного полежали в тишине. У него возникло огромное искушение рассказать, что они так похожи, что они брат и сестра… но ведь не поверит, - понял он.
-Ненавижу, - угрюмо откликнулась она на его оценивающий взгляд.

Встречали их всем кораблём. Окрест даже не ожидал такой бурной радости. Неужели ещё недавно им казалось, что команда отторгает их, как чужаков. Чуть не каждый норовил похлопать по плечу, стиснуть руку. Чайка обняла мать и Окрест впервые увидел на глазах этой суровой женщины слёзы. Альбинос стоял неподалёку.
В честь их возвращения устроили пир. Жареная рыба, запеченная в кляре, пирожки и слабенькое пиво. После моллюсков это казалось пищей Богов. Они с Чайкой наворачивали еду и не отказывали себе в пиве.
-Вы вместе? – спросил он друга, указав глазами на капитана.
-Да. Меня смыло волной, и она спасла меня. Теперь мы вместе до Сапфирии, - Альбинос был счастлив.
-Она тебе ничего не сказала? – закинул удочку Окрест.
-Сказала, что вы живы, - откликнулся друг.
Окрест понял, что он в неведении, но посвящать его в тайны было не время и не место. Слишком много людей, много шума. К тому же, к ним направлялся второй муж капитана. С решительным видом он вёл за руку Чайку.
Нехорошо стало обоим. Альбинос подумал, что законный муж его возлюбленной может устроить скандал именно сегодня. Окрест же вспомнил, что больше суток был наедине с незамужней девушкой, дочерью капитана. Этот мужчина мог и не знать, что они брат с сестрой. А по законам рыжекрылых, он должен был после этого жениться на девушке. И что ему предложат в этом случае делать с двумя нынешними жёнами?
-Пойдём в каюту, - надо поговорить, - обратился мужчина к Окресту. Тот взглянул на Чайку. О чём? Та пожала плечами, тоже не знала.
Мориец не выдержал и забрал с собой целое блюдо с пирожками. Он никак не мог оторваться от еды. Чайка по дороге тоже стянула пару пирожков.
-Мне надоело глупое упрямство моей жены. И совсем не нравится, что ты с такой ненавистью взираешь на своего спасителя, - как ни странно, обратился мужчина к дочери. Окрест не удосужился узнать его имя, а теперь было неудобно спрашивать.
Что-то в речи второго мужа капитана было неправильно. Так не говорили ни на Мории ни на Сапфирии, ни мореходы. Похоже, он был полукровкой и вырос не на корабле.
-Но и любовь меж вами преступна. Та, о которой думаешь ты, птенец, - кок смотрел на дочь с улыбкой. – Потому что он твой брат.
Чайка непонимающе смотрела на мужчину.
-Я не хотел об этом говорить, но всё зашло слишком далеко. Как мне ни больно, я вынужден признаться. У меня никогда не могло быть детей…
-Папа? – Чайка недоверчиво смотрела на него.
-Я люблю тебя, как дочь, но грехи молодости отняли у меня эту способность. В своё время в кабацкой драке на Сапфирии меня сильно покалечили.  Физически твоим отцом является Горн, - его отец, - муж капитана указал на Окреста.
-Не верю! – крикнула Чайка и отбросив недоеденный пирожок попыталась убежать. Кок поймал её в объятия.
-Придётся, дочка.
Окрест наблюдал, как лицо её загорается краской стыда. Видно вспомнила все свои мысли. А потом вспыхнул гнев.
-Ты знал? – подняла она взгляд на Окреста.
-С некоторых пор, - не стал он скрывать.
-Трус, предатель!!! – она попыталась вырваться из объятий того, кого считала отцом и врезать брату.
-Он спас тебе жизнь, - напомнил кок.
-Не мог сказать сразу! – возмущалась девушка.
-Не мог, это не моя тайна, - возразил он в ответ.
-Это моя тайна! А я узнаю её последней! – Чайка попыталась повернуться к мужу капитана, она обвиняла и его.
-Мы с мамой не хотели делать тебе больно, - мужчина отпустил её.
-Эх вы! – горько выкрикнула она и выбежала прочь.
Кок остался с Окрестом. Всё было сказано, на душе было тягостно. Даже пирожков больше не хотелось.
-Выпить налить? – спросил Окрест на правах хозяина каюты. Кок кивнул. Видимо, общение с девушкой его тоже выбило из колеи. Окрест достал рюмки и наливку из собственных запасов.
-А не обидно жену отдавать? – спросил он. У него до сих пор это в голове не укладывалось.
-Обидно, когда детей нет, - грустно усмехнулся мужчина и залпом выпил. – А Лайна не вещь, чтобы её отдавать. Она сама решает, когда и от кого будет ребёнок, а любит меня.
Мужчины помолчали. Окрест ощущал, как еда и выпитое пиво заставляют тяжелеть его мысли. Сам к настойке и не притронулся. Не хотелось заснуть посреди разговора.
-А другу вы о ребёнке не говорите, он молодой. Ещё жена и дети будут. Наше дитя мы ему всё равно не отдадим, только кручиниться зря будет.
Окрест соображал, что при всём желании выполнить эту просьбу не сможет. Не тот Альбинос человек, чтобы долго в неведении быть.
-И что, просто так, для зачатия и с Альбиносом и с моим отцом? – горько спросил Окрест, чувствуя, как в голове всё плывёт. Кажется, он готов удариться в пьяную обиду.
-С Горном не знаю, а вот с другом твоим сложнее. Не зря она позволила ему остаться рядом до конца плавания, хотя яйцо в ней уже зреет и незачем им вместе быть. Видно прикипела душой к этому мальчику…

Вскоре кок ушёл. Когда в каюту вошёл Альбинос, он понял, что рассказывать ничего и не придётся. Друг брезгливо отодвинул рюмку гостя и залпом выпил нетронутую.
-Ты всё слышал? – уточнил Окрест, наполняя её ещё раз.
-Да, но я решил, что раз уж все так хотят сохранить эту тайну, пусть так и будет. Мы прибудем на Сапфирию, там меня ждёт настоящая работа и будет не до соплей.
Кажется где-то на этой фразе Окрест и вырубился прямо за столом. Даже не чувствовал, как друг перенёс его на кровать.

Волна 18
-Эй ты, вошь красная, подь сюды, - услышал Окрест грубый окрик и медленно обернулся. Тут не было ни одного рыжекрылого кроме него. Перед высадкой на Сапфирию его ещё подкрасили, теперь было почти не отличить от торговцев. Выдавали только серые глаза. Именно поэтому мориец выходил в город вечером.
У сапфирийцев оказался мощный рыболовецкий флот, в отличии от жалких лодочек Мории и большой укреплённый порт. А ещё очень милые портовые кабаки. Вообще, Сапфирия очень сильно отличалась от его представлений о ней. Два ночных налёта не давали ощущения жизни в этой стране. При дневном свете конца-края не было видно этому острову, будто попал на материк. Маленькая Мория не могла с ним сравниться.
Вот сейчас он как раз устроился попить пивка в одном из кабачков, послушать о чём говорят, пополнить впечатления. Соседями его оказались два товарища. У одного из них были белые крылья, но отдельные перья чёрные, так же, как и волосы. У второго тоже белые, но Окресту чудился на них стальной отблеск, а светлые волосы с тёмными корнями выдавали то, что он проводит много времени на солнце. Судя по тому, что он уже знал об этой стране, они были потомками пленных рабынь. И они не возражали против соседства рыжекрылого.
А вот те, кто подошёл со спины, имели какие-то претензии. Трое, цвет крыльев было вообще трудно передать, трёхцветные, неровные, помятые. На них словно была написана вся позорная история их рождения. Да и одежда показывала, что это отребье достигло самого дна этого общества. Ещё не нищие, просящие подаяние, уже не прилично одетое ворьё. Кулаки чесались. Независимо от его слов, будут бить. Так что, он ничего не потерял, ответив:
-С педикулёзом в баню.

Тот из троих, что был пониже ростом, но стоял впереди, насупился. Видно, не понял словечка.
-Ты  кого послал?! – угрожающе прорычал другой.
Шаг вперёд и кулак уже летел в ухо Окреста. Тот отклонился, толкнув стол. Двое его соседей по столу вскочили с проклятиями, облитые собственным пивом. Интересно, кого они посчитают виновным? И так трое на одного, а может стать пятеро на одного. Расклад совсем не в его пользу.
Белый в крапинку явно адресовал свои проклятия Окресту, второй же, недолго думая, схватил кружку и заехал по голове одному из нападавших. Те не ожидали угрозы с этой стороны, да и мориец был приятно удивлён поддержкой. Один из нападавших рухнул без сознания. Двое других тут же повернулись к союзнику намеченной жертвы. Пёстрокрылый сосед по столу тут же повернулся к ним. Он передумал бить Окреста и присоединился к товарищу. Морийца это более чем устраивало. Теперь расклад был в его пользу. Один из задир набросился на человека с кружкой, в руках у него оказался нож. Коротышку атаковал товарищ с крыльями в крапинку. Окрест тоже достал засапожный нож. Первый удар сосед принял на кружку, второй остановил уже Окрест и поставил подножку. Он не собирался стоять в стороне.
-Отлично, морячок, - благодарно кивнул серокрылый. Но тут Окрест всё-таки словил в ухо. Оказалось, что в драку мгновенно включились все развесёлые посетители этого заведения. И понять, кто кого бьет, кто за них, кто против, стало невозможно. Оставалось только отмахиваться от ножей, стульев и кулаков. В ход пошли все подручные предметы. Окрест не собирался никого зарезать, так что уворачивался и кое-кому врезал по зубам. Зато серокрылый сосед размахивал пивной кружкой, как боевым оружием, пока она не встретилась с чьей-то очень крепкой головой и не разлетелась на черепки.
Тут послышался резкий свист, и в кабак ввалились с десяток белокрылых в одинаковой форме.
-Стража! – испуганно завопил кто-то.
Новый знакомый Окреста схватил его за руку и потащил в сторону кухни. Мориец и не думал сопротивляться. Догадывался, что его тащат к выходу через кухню. Ему тоже не нужна была встреча с властями. У них на пути появилась рыжекрылая девушка. Неужели из мореходов? Нет, она в юбке, а ни одна из истинных рыжекрылых не поменяет свои штаны на юбку. Да и волосы, выглядывающие из-под косынки, были светлые.
-Туда нельзя, сюда! – махнула она рукой. Неожиданный союзник свернул к неприметной двери в стене. Быстро открыл её, втащил туда Окреста и закрыл.

Они очутились в полной темноте. Окрест прислушался. На мгновение ему показалось, что он остался один, попал в ловушку. За дверью послышался топот и крики. Видно не одни они догадались бежать через кухню. Потом грохот и ругань. Этих торопыг схватили.
-Вовремя, - прошептал совсем рядом неожиданный товарищ Окреста и снова взял его за руку, - Держись рядом, а то нашумишь.
Глаза понемногу привыкали к темноте. Окрест почти видел, но больше угадывал полки и стеллажи рядами. Кладовая, - понял он. Но времени на раздумья не было, приятель уже тащил его вглубь. Узкая щель под дверью давала слишком мало света, чтобы рассмотреть, что же находится у противоположной стены. Окресту показалось, что его спутник открыл дверь во мраке в ещё более непроглядный мрак.
-Осторожнее, там ступеньки, - предупредил он, пропуская Окреста. Ступени вниз плавно уводили влево.  Его спутник, закрыв дверь, засветил факел. Пламя болью ударило по глазам.
-Теперь нас вряд ли найдут, - улыбнулся приятель. Сейчас его крылья казались совсем белыми. Уж не почудился ли Окресту стальной отсвет на них?
-Почему ты меня вытащил? – спросил мориец.
-Не знаю, - удивлённо ответил тот, похоже впервые задумываясь об этом, - дерёшься хорошо, - добавил он первое, что пришло в голову.
-В любом случае спасибо, - отозвался Окрест и представился, подавая руку.
-Трас, - откликнулся новый знакомый, крепко пожимая её. Он жестом пригласил Окреста вперёд. Мимо огромных бочек и стеллажей с бутылками. Хороший у этого кабака винный погребок.
-Я тебя давно приметил, - признался он, - ещё тогда, когда ты жемчуг продавал. Эти трое на тебя тогда глаз и положили.
Окрест припомнил. Действительно, накануне он сбыл немного жемчуга по хорошей цене. Никакой слежки за собой не заметил. Опыта в этом не было, не то что у Альбиноса. Он бы обратил внимание. Умел и сам следить и слежку заметить. Исчез с корабля незаметно, сказал ждать неделю. Неделя была на исходе, весточек о себе он не подавал. Окрест стал чаще бывать в городе, иногда даже выходил днём, собирал слухи и следил за новостями. Но поприятельствовать пока особо ни с кем не пришлось.
-Правда, Спиря не хотел тебе помогать, а мне ты понравился. Да и не люблю я этих троих…
-Спиря? – вскинул брови Окрест.
-Братец мой в чёрную крапинку, Спириталий, - пояснил Трас, - ещё та рыбья кость в горле, смылся раньше нас.
-А вы совсем не похожи, - заметил Окрест.
К тому моменту они уже миновали большую часть подвала, и подошли к узкой лестнице наверх.
-Эх, а выпить так и не удалось, - Трас сокрушённо оглянулся на ряды соблазнительных бутылок, - айда в другое заведение. Поставишь мне пивка, тогда и расскажу тебе свою душещипательную историю, - насмешливый взгляд поддразнивал.
-Айда, - Окрест улыбнулся простецкому словечку, - сегодня могу купить тебе пива взамен разлитого.
Они вышли на улицу, точнее в какой-то заваленный мусором и воняющий мочой проулок и Трас тщательно закрыл за собой дверь, прислушиваясь к упавшему за ними засову.
-Куда бы нам пойти? – между тем озадачился Трас, - о, пойдём в гости к сестрёнкам, они будут рады.

Окресту было очень любопытно побывать в семье на Сапфирии. Они жили иначе. Здесь не селились каждый своим родом, и занятие родителей не передавалось их детям. Кроме белокрылых. Только они имели право быть военными и правителями в этой стране. Остальные были низшей кастой. Разноцветные крылья выдавали в них потомков рабынь, тех красивых девушек, которых брали в плен на потеху железных воинов. Многие из них оставались рабами и принадлежали белокрылым. Их использовали для тяжёлой, грязной работы. Без разрешения хозяина они не могли переехать, жениться, завести детей. Да и всё, что они зарабатывали, принадлежало хозяину. Правда, хозяин должен был заботиться, чтобы раб был здоров и сыт, и на первый взгляд всё было не так страшно. Существовали рабы, которые хозяев в глаза не видели, жили почти как свободные. Трудились, голодали, болели, умирали, любили, рожали. Но их детей всегда могли продать или убить по велению хозяина. Ах да, были ещё вольноотпущенные. Они в основном и стекались в большие города, искали работу. А этот портовый город был по представлениям Окреста просто огромным.
Кое-что из этого Окрест узнал ещё от мореходов, когда общение с сестрой сошло на нет. Что-то понял уже здесь.
Теперь же он жаждал увидеть всё изнутри. Так что рад был приглашению приятеля.
Трас привёл его к большому дому похожему на очень роскошный кабак. Три этажа, розовая краска на гладких стенах, массивная, но открытая дверь. Громкая музыка внутри, продавали крепкие напитки, стояли столики и мягкие диванчики. Занавески с кистями и шитьём. Народу было довольно много. Окрест даже прищурился, шагнув внутрь.
-Траска!!! – взвизгнула девушка и бросилась на шею его приятелю, - я соскучилась!
У неё были серые крылышки, почти, как натуральный цвет Окреста и рыжие колечки волос. Но не это поразило морийца. Её одежду трудно было счесть покровом. Два алых лоскутка едва прикрывали грудь и полоску чуть ниже пупка до середины бедра. А он-то до этого верхом неприличия считал парадно-выходную одежду Лайны.
Вторая девушка обняла его приятеля молча. Это была высокая, стройная белокрылая девушка с чёрными волосами. Она была облачена в некое подобие лапши из ткани. Система верёвочек выглядела несколько приличнее, но при малейшем движении показывала всё, что должно быть скрыто.
-Братишка, рада тебя видеть, - произнесла черноволосая.
-Как поживаете? Никто не обижал? – парень обнял обеих.
Окрест же никак не мог прийти в себя. Он и не предполагал, что его занесёт в публичный дом. Они в эскадрилье рассказывали об этом легенды накануне посвящения, но не думали когда-либо попасть в сие заведение.
-Я потом тебе кое-что расскажу, - откликнулась высокая, оглядываясь на остолбеневшего Окреста. Слишком пристально он на них смотрел.
-Ах да, мой друг, Окрест, знакомьтесь – спохватился Трас, - дрались плечом к плечу, прошу любить неустанно.
Девушки оценивающе взглянули на отрекомендованного, будто собирались прямо сейчас приступить к этому. Окресту стало не по себе. Трас специально кидается такими многозначными фразами? Оставалось надеяться, что хотя бы крылья не выдают его жарких мыслей.
-А это мои сёстры, Селька и Мирка, - улыбнулся приятель, подталкивая девиц.
-По-моему, вам надо выпить, - спокойно изрекла та, что повыше, - зови меня Селентией.
Он поразился её чувству собственного достоинства. Она почти королевским движением указала им на свободный столик.
-А я не Мирка, а Мирра, - надула губки вторая. Она была не только ниже сестры, но и гораздо младше.
-Пошли, - кивнул Трас Окресту. - А вы пока погуляйте, - он шлёпнул обеих по тому месту, докуда не достанешь кончиком крыла. Обе ретировались без возражений.
-Они точно твои сёстры? – переспросил он, провожая полуодетых девушек взглядом. Селентия напоминала ему Нальку. То ли ростом и фигурой, то ли причёской и манерами. А вот Мирка совсем не походила на худенькую Перл. В последнее время он очень сильно скучал по ним.
-Точно, - усмехнулся Трас и жестами заказал два раза по два пива. – Полное моё имя Трассий, Трас это для друзей, а ты мне считай спас жизнь. Кстати, постарайся больше не доставать свою игрушку, - мужчина взглянул на сапог Окреста, куда тот убрал нож.
-У нас за поножовщину можно пойти на каторгу. И разбираться, кто первый начал, стража не будет. Так же запрещено ношение холодного оружия.
-Учту, - кивнул Окрест.
-Так что я тебя тоже спас. Мы квиты или должны друг другу в зависимости от точки зрения, -  Трассий расхохотался, как над удачной шуткой.
Пиво принесла девушка на которой, казалось, ничего не было кроме крыльев. Лишь присмотревшись, Окрест сообразил, что на ней вязаная одежда телесного цвета, имитирующая всё, что должно находиться под ней. Возможно, Трас ржал над выражением лица своего гостя.
Между тем, на возвышение вышла ещё одна девица с трёхцветными крыльями и такими же волосами. Окрест не понимал, как на одной голове могут расти клочки рыжих, белых и чёрных волос одновременно. Она привлекала внимание уже тем, что была полностью одета в отличии от остальных. Но она начала, извиваясь под музыку, снимать одежду, жеманно прикрываясь крыльями. Будто ненароком демонстрировала то одну часть тела, то другую. Мориец, ни разу не видевший такого зрелища, понял, что ему бросилась в голову кровь. И если он продолжит на неё пялиться, разговора с новым приятелем не выйдет. Он решительно переставил стул и сел спиной к этому неприличному зрелищу.
-Я слушаю тебя.
-Эх, не вышло, - хихикнул Трассий, - хотел выбить тебя из колеи. Вы, приезжие, так забавно на это реагируете. Мне-то это с детства привычно.
Окрест смотрел на него с недоумением. Не видел в этом ничего смешного, да и как к этому можно привыкнуть. Ему казалось, что у него шевелятся перья на крыльях от зрелища у него за спиной.
-Мать наша, пусть вода ей будет небом, была вольноотпущенной и работала в этом самом борделе, - Трас отхлебнул пива и приступил к рассказу. – Небо наградило её большой душой и добрым сердцем, а вот ума пожалело. Никто не знает почему, толи зелье не пила, то ли с аптекарем поссорилась, но беременела она регулярно. Порой не начинала кормить первого вылупившегося, как внутри опять зарождалась жизнь. Самое удивительное, что это не мешало ей в работе. Многие мужчины желали именно её. Она обладала не только завидным здоровьем, но и необыкновенной красотой. К ней приезжали даже из других городов, наградили своеобразным титулом - сапфирийская блудница. Она умела пробуждать любовь. Даже девочки отсюда любили её и содержали её детей все вместе. Так что у всех моих братьев и сестёр разный цвет крыльев и волос, и никто не знает своего отца.
Окрест даже не знал, что сказать в ответ на эту ошеломляющую историю. В сочувствии Трас не нуждался, рассказал всё лёгким, ироничным тоном. Но история потрясла Окреста. У них на Мории такого просто не могло быть. Мать, сестра, жена, вдова, женщина всегда была священна, как Вода. Окрест никогда не позволил бы своей сестре работать в борделе. Глубокое уважение к матери было привито наседкой ещё в раннем детстве и осталось на всю жизнь. Женщина, оставшаяся без мужа, никогда не оставалась без поддержки. Она могла остаться в семье мужа, вернуться в родную или снова выйти замуж. Чаще всего действовали в интересах стаи. Она должна была быть полезна роду, который будет о ней заботиться, и крайне редко возникали разногласия с желаниями самой женщины. Но кто он такой, чтобы осуждать своего нового знакомого? У него нет рода, который мог бы поддержать, нет семьи, маленькой веточки того же рода, даже отца нет, олицетворения мудрого Неба.
-И сколько вас всего? – Окрест понимал, что ошеломление не даёт ему спросить то, что его действительно интересует.
-Шестнадцать.
Окрест с трудом усидел на стуле. Мать Траса была действительно очень выносливой женщиной, если смогла осилить рождение стольких детей.
-Подозреваю, что родила она не всех нас, кое-кого могли принести её товарки, - Трас ответил на незаданный вопрос приятеля, - но она окропила нас своей кровью, приняла в сердце и мы чтим её.
Вот это мориец мог понять.
-И вы все свободные? – спросил Окрест. Он так и не понял, к чему сапфириец это ему рассказал.
-Вольнорождённые, - уточнил собеседник, - как видишь двое сестёр пошли по стопам матери, - он кивнул куда-то в сторону.
-Четверо пошли в рыболовы, двое слуги, Спирю ты видел, вот он из «подай, принеси, не мешайся, иди в баню». Один сидит за воровство. Две сестрички благополучно замужем. Троим из нас повезло родиться белокрылыми. После разгрома на Мории нашей знати понадобились люди на убой. Они снизили требования и теперь белых крыльев достаточно, чтобы стать рядовым в армии, - Трас горько усмехнулся.
Окрест запомнил это. Значит, Сапфирия скоро восстановит свои силы за счёт белокрылых рабов и их потомков. Гораздо быстрее Мории, к его досаде.
-Они имеют право на оружие,  смогут иметь законных жён и детей, для детей рабов это сладкая приманка, - договорил приятель.
-А ты? – Окрест глянул на почти белые крылья Траса. Чудится ли ему этот серый оттенок?
Трассий оглянулся на собственные крылья, как на чужие, даже с какой-то враждебностью.
-Да, теперь бы меня приняли, хотя репутация моя не белоснежна, так же как и крылья. Но я считаю глупым умирать за этот остров. Белокрылые будут калечить судьбы красивых пленниц, порождать новых рабов, набивать мошну… Пусть же сами умирают за это! – Трас залпом допил пиво, словно произнёс тост. Проходящая официантка кинула на него укоризненный взгляд. Не выдадут, он свой, но за эти речи можно было тоже поплатиться.
-Я работаю везде. Как говорится, на все руки от скуки и совсем не испытываю желания ни умереть, ни покрыть себя славой.
Окрест быстро подсчитал на пальцах.
-А шестнадцатый чем занимается?
-Шестнадцатая, - уточнил Трас, собираясь. Они подошли к сути вопроса. – Самая младшая сестрёнка, моя головная боль. Упряма, как осёл, умна, как Змей, прекрасна, как Вода и невинна, как дитя.
Они встретились глазами.
-Сапфирия не для неё. Здесь могут снасильничать, убить, изувечить. На свою беду она родилась красивой и вне закона. Как ты понимаешь, блудница, хоть и вольноотпущенная не была замужем и не записала своих детей в летописях белокрылых. Для них моя сестра не существует. Любой из них может похитить её и сделать всё, что угодно. Он не будет осуждён по закону, потому что её по закону нет. Я прошу тебя, увези её.
-Я? – удивился Окрест.
-Ты. Женись на ней и забери на свой корабль. Я вижу, что ты её не обидишь.
-Я женат, - мориец удержал нервную улыбку.
-Возьми второй женой, я знаю, у вас это бывает, - настаивал Трас.
-Я дважды женат, - Окрест понимал, насколько нелепо звучит эта правда.
-А можешь с одной из жён развестись?
Вот тут мориец рассердился. Чего это его новый приятель спихивает сестру, как гнилой товар? Да и так настойчиво его собственный отец женить не пытался.
-Не могу! – отрезал он, - Не торопишь ли ты события? Хочет ли этого сама девушка?
-Хочет, - заявил Трас. Очень упёртый тип.
-Давай у неё самой спросим. Вдруг у неё уже есть кто на примете? Да и я не последний торговец здесь, - Окрест сам начал давить на собеседника.
-Хорошо, спросим, вечерком она подойдёт сюда, - вдруг покладисто согласился Трас. – Да ты не бойся, она тебе понравится. Видел ты её в кабаке. Это она подсказала уйти нам через подвал. И она честная девушка, работает служанкой.
-Рыжекрылая? – припомнил Окрест.
-Ага, правда, красивая? – тут же заулыбался Трассий.
-Рассмотреть не успел. – признал Окрест с досадой на самого себя.
-Скучаете, мальчики? – рыжеволосая Мирка в один прыжок оказалась на коленях у брата, взмахнув серыми крыльями. Она отвлекла мужчин от разговора. Плеча Окреста коснулась прохладная рука Селентии.
-Давно собираюсь тебя отшлёпать, хулиганка, - засмеялся Трас, пытаясь спихнуть бесцеремонную сестричку. Та завертелась юлой. Было заметно, что братец ничуть не сердится, грозит напрасно.
-Осторожно, помнёшь всё наследство, - не смущаясь, одёрнул её он и встал, стряхивая её на другой стул. Она надулась и замолчала.
-Трассий, есть дело, - в отличии от сестры Селентия придвинула стул и села рядом с Окрестом. Этим она ещё больше напомнила ему Нальку, он был благодарен ей за деликатность.
-Говори, – кивнул Трас, показывая, что доверяет гостю.
-Гаинат вернулся. – Всего два слова согнали улыбку с лица Трассия, насторожили Мирру и ничего не сказали Окресту
-Когда? – излишне спокойно спросил новый знакомый.
-Точно не знаю, но меня вызывали сегодня днём, - Сель отодвинула эмоции, слова звучали чётко, как военный доклад: - Он был в плену на Мории, потерял крыло, бежал из плена и с трудом добрался обратно. Теперь в страшной ярости. Говорят, что он узнал морийского шпиона. Его арестовали. Теперь ищут второго. Перетряхивают всех с рыжими крыльями, нескольких торговцев арестовали.
Эта часть очень живо заинтересовала Окреста. Гаинат. Так вот как звали его врага и пленника, он ведь так и не сказал им своего имени. Почему он выжил? Как умудрился не утонуть, да ещё и добраться до сапфирии? Это его вина, что Альбинос попал в плен.
-Ой, а я бы тоже хотела видеть морийского шпиона, - подала голос Мирка. Судя по всему, Небо дало ей ума не больше, чем матери. – А ты его видела? А какой он? – девушка разве что не подпрыгивала на стуле от любопытства.
Брат с сестрой с укоризной взглянули на дурочку. Окрест же мигом простил её. Его тоже интересовал этот вопрос. Точно ли Альбинос попал в лапы белокрылых? Селентия решила ответить сестре. Либо девушка была слишком настойчива, либо родные слишком снисходительны к ней.
-Мельком видела, белые крылья, белые волосы, красные глаза.
Мирра крепко задумалась. Точно Альбинос влип, Окрест молчал.
-Надо срочно прятать Тальку, понимаешь, что теперь будет? – Сель уставилась на брата.
-Надо её увозить! – воскликнул Трас и перевёл взгляд на Окреста, - дело жизни и смерти!
-Обратимся к капитану, - решился мориец. В конце концов, за эти сведения он может обнадёжить своих новых знакомых. И надеяться, что обнадёжил не напрасно. Лайна не камень, должна понять.
-А почему глаза красные? – снова подала голос Мирка. Все трое озадаченно уставились на неё, мысли давно ускакали дальше.
-Альбинос, наверное, - пожала плечами Сель, первой вспомнив о чьих глазах речь. Окрест начал досадовать на дурочку.
И он не знал, что теперь делать. С одной стороны, Сталет и отец приказали в случае пленения Альбиноса, Окресту срочно возвращаться обратно. Принести необходимые сведения. Никто за него это не сделает. С другой, он чувствовал свою вину. Если бы Окрест убил белокрылого, Альбиноса ни за что не раскрыли. Ещё и арестованы несколько мореходов по его вине. А вдруг среди них есть те, с кем он ловил рыбу или вытягивал тросы? Те, с кем он подружился. Надо их выручать. Но как?
Попросить помочь новых друзей? А можно ли им доверять? Вдруг они первым делом сдадут этому Гаинату второго шпиона, чтобы спасти сестру?
С улицы раздался крик. Полуодетые девушки вскочили с мест и бросились к окнам. Окрест с друзьями не отстал от них. На улице белокрылые в знакомой форме схватили девушку с рыжими крыльями и светлыми волосами. Они тащили её, а она визжала и сопротивлялась, пока ей не заткнули рот.
-Не успели, - потерянно  прошептал Трас. Девицы подняли вой, похоже, все отлично знали сестричку Траса, Сель и Мирки.
-Заткнитесь, - крикнула Селентия. Но её никто не слушал. Даже младшая сестра старательно подвывала на одной ноте.
-Пошли ко мне, - распорядилась черноволосая Селентия. Друзья кинулись почти бегом следом за ней на второй этаж в спальни. Мирка, захлопнула рот и тоже не осталась внизу.

-Это животное уже давно её преследует, - рассказывала Сель Окресту, который единственный был не в курсе, - девочка посмела воткнуть ему пару колючек из-под языка, отказала в любви.
Девушка накинула платок поверх своей странной одежды, чтобы не отвлекать гостя соблазнительным видом. И теперь в волнении расхаживала по комнате.
-А у мальчика чрезвычайно болезненное самолюбие. Он пообещал ей устроить нечто, что она будет ползать на коленях и умолять взять её.
Окрест недоверчиво хмыкнул. Это чем он собирался довести её до такой степени вожделения?
-Он любит доставлять боль, - Селька мельком взглянула на гостя и угадала его мысли, - немой Ани он  вырезал язык и … пока она кричала от боли. Говорят, своей рабыне он отрезал грудь и она умерла прямо под ним. Моей сестре он пообещал такое, что не могу сказать. – Селька с сожалением кинула взгляд на дрожащую и плачущую сестру. Окрест не наставил на продолжении, ему хватило и этого.
-Это могут быть только слухи, которые он сам же и распускает, чтобы его боялись, - Трас успокаивал плачущую Мирку. Он обернул её в покрывало с кровати и укачивал на коленях.
-Ани до того, как ей отрезали язык, много болтала. Подозреваю, что девица просто оказалась не в то время не в том месте, и кто-то таким образом заручился её молчанием.
Рыжие кучеряшки дрожали, Мирка и не думала успокаиваться.
-Узнавать говорил он правду или нет я не хочу! – холодно отозвалась черноволосая Сель, - надо срочно её оттуда вытаскивать.
-Откуда? – уточнил Окрест.
-Из башни Гаината. Пленников держат в подвале, её могут держать где угодно, - пояснила Селентия.
-Ты поможешь? – уточнил Трассий. Окрест кивнул. Оставалось составить план.

Волна19

-Говорят, у него крышу сорвало, когда жена погибла. Её морийцы убили. Первый раз она чудом выжила, сизокрылый пожалел её, не убил и велел спрятаться под кровать. Правда, мало кто ей поверил тогда. Гаинат в отъезде был, не мог сам её защитить. Они уже первенца ждали, отправил её к родным в небольшой городок, тут же на побережье. А там опять нападение морийцев и её зарезали, Белокрылый тогда чуть на скалы не бросился. Рассказывают, что жену он любил больше жизни. Даже крыльев не подрезал, что бы она могла летать - рассказывал торопливым шёпотом Трас. Похоже, его на нервах пробило на красноречие.
Окрест с неприятным чувством узнавания выслушивал эту историю. Тем морийцем был он. Он пожалел Анаину, а второй раз коварная сапфирийка чуть не убила его. Спасибо Нальке, спасла. А ведь он так её любил. Действительно готов был её спасти и улететь с ней на необитаемый остров. И она могла бы, вот и крылья ей не подрезали, но не захотела…
Оказывается, они стали врагами с сапфирийцем раньше, чем столкнулись лицом к лицу. Даже не врагами, соперниками, хотя и не знали об этом. Сама судьба связала их в узел, не развязать, не распутать, только разрубить. Лишь со смертью одного из них закончится эта удивительная история. Ясное дело, сам Окрест помирать не собирался.
Он снова прислушался к болтовне приятеля. Трас ещё не закончил.
-И вот после её смерти его бросило во все тяжкие. Запил, стал постоянным клиентом борделей. Потом заказывал ведьм. Венетийки его тоже не устроили, а после того, как одну из них он прирезал, его заказы перестали выполнять. И тут уж он зверел. Приятельницы сестрёнок жаловались, что он их бил и всячески измывался. Слухи о нём ходят самые жуткие. Девочки его боятся. Так что, когда он предложил Талилее любовь, она была в ужасе. И ведь знал, что она не из борделя. Она тогда работала у него при кухне. Пришлось забрать оттуда и устроить в кабак. Он всю округу обыскал и нашёл её. Ей повезло, что Сапфирия как раз решила напасть на Морию. Обещал забрать её, как только вернётся из похода. Как же мы были рады, когда он не вернулся. Его посчитали погибшим. Родной братец даже вступил в права наследования его землями. Думаю, он тоже не обрадовался возвращению Гаината. Но мы не думали, что это чудовище выполнит своё обещание так быстро и похитит сестру. Бедная Талька… - вздохнул Трассий и замолчал.
Окрест тоже молчал. Ему было жалко девчонку, но не настолько, что бы жениться на ней. И шёл вместе с Трасом и его братьями он не ради смазливой мордашки их сестры. Он и не помнил, как она выглядит. А вот Альбинос его волновал. Да и рыжекрылых можно освободить.
План был прост, но без помощи детей сапфирийской блудницы был бы невыполним. Первыми в башню вошли Селька с Миркой. Белокрылые снова заказали девочек для развлечения. Отказать им не могли. Но в борделе были сильно поражены, когда Селентия и Мирра вызвались идти туда без очереди.
Сегодня в башне Гаината ожидался пир. Возможно, праздновалось возвращение самого Гаината. Были приглашены все значительные лица в городе. Двое братьев Траса были в услужении у таких лиц. Один из них как раз был знакомый Окресту Спиря. Тот белокрылый в чёрную крапинку. В гарнизоне башни состояли трое братьев, которым посчастливилось с цветом крыльев и со службой. Окрест не запомнил их имён. Да ему и не было это нужно. Благодаря связям Трассия, они должны были усыпить большую часть тех, кто был внутри и впустить внутрь Траса с Окрестом.
Между тем, пирушка набирала обороты. Сигнала всё ещё не было. Сидели они в кустах возле калитки со стороны хозпостроек. Высокий забор с длинными шипами наверху обрамлял и эту территорию. Взлетев выше забора, любой пробирающийся внутрь или наружу, выдаст себя с головой. Окрест мрачно рассматривал вытянувшуюся вверх громадину башни. Старая знакомая, теперь и гадать не надо было, именно здесь он впервые встретил Анаину. Конечно, тут многое достроили после пожара, устроенного Морийцами и сам по себе он бы не узнал это место. Несмотря на внушительные размеры, башня вмещала в себя только казармы гарнизона, общую трапезную, кухню, пару комнат командующего и небольшое помещение для челяди. Основные земельные владения, в том числе и замок, находились дальше вглубь острова.
Было непонятно, усыпили ли уже стражу, так что никто не рисковал. Вот только Окресту совершенно не нравилось, что луну скрыли облака, а в воздухе запахло сыростью. Похоже, собирался дождь. Ещё не хватало промокнуть и потерять способность летать. Трас нервничал по другому поводу. Он опасался за сестру. Не дай Небо, этому чудовищу придёт в голову сотворить что-то с Талькой во время пира. Окресту на ухо шепнули, что Гаинат собирается с ней сделать. До сих пор мороз по коже. Ему бы это не пришло в голову ни по-трезвости, ни по-пьяни.
Наконец калитка отворилась, на пороге замерла незнакомая женщина со свечою в руках.
-Привет, братик, - крикнула она в темноту.
-И ты здесь? – засмеялся Трассий, распрямляя затёкшие ноги, и подошёл к ней. Окрест последовал за ним. Приятель обнял женщину. Похоже, это действительно была одна из сестёр. Та остро глянула на морийца, но не задала ни одного вопроса. Видимо, уже знала об Окресте.
-А вы хотели обойтись без меня? – усмехнулась она, втаскивая обоих мужчин за калитку. Потом повела их между каких-то построек довольно извилистым путём. Им не попалось ни одного человека, пока они не вошли в большое каменное строение, как видно, в саму башню. Вот тут им то и дело стали попадаться спящие люди. Белокрылый стражник в броне привалился к стене и могуче храпел, обнимая пику. Служанка валялась рядом с грудой разбитых черепков. Вот попадёт ей, когда все проснутся. Ещё несколько человек спали, как придётся. Некоторые посапывали, свернувшись в клубок и подложив ладошку под щёку. Другие падали на месте, словно оглушённые. Справа донёсся шум.
-Это что? – спросил Трас.
-Сонного зелья едва хватило, кое-кому пришлось не мудрствуя дать по голове, – не смущаясь пояснила женщина. – Там заканчивают.
-Нашумели, - неодобрительно заметил Трас.
-Тут иначе не получалось, слуги оказалось не все пьют, - пожала она плечами, - а завтра аптекарь всё равно вспомнит, кому он продал большую партию сонного зелья.
-И кому? – полюбопытствовал Трас.
-Моему мужу, - усмехнулась женщина.
-На его имя? – хмыкнул Трассий. – Но ведь заложит.
-Уже нет. Считай, что я с ним развелась, - отразила она его улыбку.
-Как? Я что. Зря тебе мужа подыскивал? – Брат даже замер от возмущения.
-На него зелья как раз не хватило, - почти извиняющимся тоном пояснила сестра. – Но он был такой скотиной. Надеюсь, я теперь вдова.
-Талька где? – прервал её Трассий. Она же подпихнула его к следующей двери.
-Ищем. В подвале нет, там одни мужики, - она указала на коридор, уводящий вправо.
Они втроём шагнули в трапезную, и Окреста охватило странное чувство. Кто за столом, кто под столом, кто друг на друге спали люди. Не у всех были белые крылья, но на всех была богатая одежда, казалось, они были мертвецки пьяны. Во главе стола место пустовало. Гаината тут не было. Окрест развернулся обратно.
-Подожди, ты своих освобождать? – спросил Трас, схватив его за плечо.
-Конечно, - твёрдо ответил мориец.
-Я с тобой.
Спустившись по лестнице, они столкнулись с первым не спящим стражником. Тот взял пику наизготовку, Окрест вытащил нож, понимая, что с таким же успехом он может сразу сдаться. Но тут Трас за спиной засмеялся.
-Эх, ну только устроился, - упрекнул стражник их, опуская пику.
-Ничего, ещё устроишься. – Трас шагнул вперёд. Только тут Окрест заметил чёрные пятнышки на крыльях лжестражника. Из-под шлема, скрывающего тёмные волосы, весело поблёскивали глаза Спири.
-Траска, иди лучше впереди, а то пришьют прыткого морячка, - посоветовал он брату.
-Интересно, тут почти все собрались? – вслух подумал Трассий. Дальше он действительно шёл впереди. Окресту не хотелось затеять драку с союзниками.
-Жалко. Что Зельяне тоже придётся бежать с нами, а мне казалось, что я так удачно её пристроил, - посетовал приятель дорогой.
В темницах они встретили ещё одного брата и серьёзную Селентию. Братец, брякая связкой ключей, подбирал их и открывал камеры. Девица выглядела сногсшибательно. Высокая подтянутая фигура, белые крылья, тёмные волосы и двуручный меч. Она выставила его, едва услышала посторонние звуки. Но больше всего Окреста поразила её одежда. Он во все глаза уставился на систему ремешков, оплетающих всё её тело. Тонкие, чёрные, казалось, они расчертили её голое тело на ромбы и нисколько не скрывали гармонично развитую мускулатуру. Вот те мышцы ясно показывали, что летать она умеет. Да и меч держала грамотно. Где пУтанка научилась воинскому искусству? Вот ей бы он с удовольствием помог вырваться из борделя. С её гордой посадкой головы там не место. Правда, генофонд всё равно испорчен. На ней ни за что бы не женился и детей от неё не хотел.
-Эй, рыжекрылый, глаза подбери, - сверкнула на него глазами Селентия, опустила меч и прикрылась крыльями.
Он отвёл глаза. Должно быть, этот наряд унижал её. А переодеться возможности не было. А вот оружие раздобыла.
За её спиной он увидел освобождённых пленников. Трое рыжекрылых держались вместе и уже смотрели на него. Похоже, они ничего не понимали. Сначала арест, потом освобождение, а кто и зачем освободил неизвестно. Хорошего не ждали. Один из них был знаком Окресту, он точно с корабля Лайны.
-Капитан ещё тут? – спросил Окреста знакомец. Мориец кивнул. – Ребята люди Кормиса и тоже ни в чём не виноваты. – Мореход пристально взглянул в глаза. Похоже, он пытался сказать больше, но не мог. Человек из команды Лайны благоразумно промолчал о том, что Окрест крашеный мориец. Возможно, не слишком им доверяет. Окрест вспомнил о характеристике капитана Кормиса, что дала ему Чайка. А ведь команда это и семья. Он тоже им не доверится. Видно этот капитан подобрал белокрылого Гаината и привёз его сюда. Действительно, задница!
-Эй, братишка, раз уж разбудили, давайте и меня освобождайте, - послышался голос из очередной запертой камеры. Трас приблизился к ней.
-Йонк! – воскликнул он, подзывая другого брата
-Братишка, - обрадовалась Селентия.
«Это тот братец, что сидел за воровство», - догадался Окрест. Горе-вора извлекли и по-родственному обняли.
-Ну вы и скоты, могли бы и пораньше освободить, неделю уже сижу, - упрекнул освобождённый, сделал вид, что собирается ударить Траса, вместо этого поцеловал сестру и отобрал связку ключей у второго брата. – Копаетесь тут, дайте поработать умельцу.
Он действительно очень быстро открыл последние камеры, к разочарованию Окреста Альбиноса там не было. Неужели убили?
-А кого ищем? – спросил он.
-Талилею, - ответил Трас.
-Всё-таки попалась? – сразу стал серьёзным человек с ключами. – Ищите в его спальне.
-Смотрели, - отозвалась Селентия, - там только красноглазый.
-Плохо смотрели, - побелел вор и бросился вверх по лестнице. В едином порыве все бросились за ним следом. Топоту от них было, как от роты солдат. Его тревогой заразились не только Окрест, Трас, Селентия и ещё один брат, но и мореходы и другие пленники. Они неслись следом, вместо того, что бы разойтись по домам или вернуться на корабль. Окресту даже показался знакомым один из освобождённых. Уж не с ним ли они дрались вчера? Тот коротышка задиристый. Но это было неважно.
Окрест вбежал в спальню Гаината одним из первых. Дорогу указывала Селентия.
-Ну, наконец-то! – Встретила их возгласом Мирра. Девушка была одета в точно такой же костюм, как у сестры. Вот только на ней был ещё и ошейник с поводком, который держал в руках спящий Гаинат. Но ей помогут. Окрест перевёл взгляд на  массивный деревянный стол с распятой на нём фигурой, и словно реальность изменилась, время замедлило бег, всё, кроме друга, стало неважно.
Альбиноса били, резали и прижигали. Он был ремнями растянут на столе, руки и ноги вывернуты под неестественным углом, как у разделанного животного. На нём была уже знакомая форма сапфирийского воина. Так вот, куда его занесло? До этого Окрест размышлял, что в этом портовом городке не обязательно было иметь белые крылья, чтобы сойти за сапфирийца. Такое разнообразие расцветок давало возможность затеряться даже им, сизокрылым. Но попасть в армию действительно проще именно с белыми крыльями и узнать больше. Вот только тут он в первую очередь и попал на глаза вернувшемуся Гаинату…
Только бы он был жив, иначе Окрест никогда этого себе не простит. Он подошёл и всмотрелся в лицо друга. Кажется, дышит. Просто без сознания, за что Окрест поблагодарил Небо и Воду.
Этот сапфириец точно сумасшедший. Устраивать пыточную в собственной спальне и засыпать под вопли жертвы нормальный человек не мог.
Окрест не замечал, что вокруг поднялась суета. Взламывали шкафы, рылись в очаге. Кто-то просто обрезал поводок Мирки, освобождая её, и она рыдала на груди Селентии.
-Помоги ему, - прозвучал голос Траса рядом и человек с ключами помог освободить бесчувственное тело от оков. Стон резанул Окреста по самому сердцу. Сель подошла к Альбиносу и безжалостно вылила ему в лицо вино из кувшина, а потом попыталась влить несколько капель в рот. Альбинос открыл глаза. Он смотрел вокруг и никого не узнавал.
-Тут была девушка, она моя сестра, что с ней сделали? – чётко спросила Селентия, глядя на изувеченного пленника безжалостными глазами. Он шевельнул разбитыми губами. Это было больно. Окрест почти сам ощутил эту боль.
-За окном, - произнёс Альбинос беззвучно, но мориец угадал.
-Посмотрите за окном! – вернулся Окрест к реальности и отодвинул жестокую девицу. – А ещё мне нужен костоправ. Среди вас есть? – Часть народа бросилась к окну. Радостный возглас перебил последние слова морийца.
-Тут клеть на верёвке! Она без сознания!
Он понял, что перекричать их ему не удастся.
И тут в дверях с шумом оказались три белокрылых воина с оружием в руках.
-Пропустите! – грозно вскричал один и безоружные пленники невольно расступились перед ними. Окрест схватился за нож. Он собирался подороже продать свою жизнь.
-Всех уложили? – вдруг строго спросила Сель.
-Всех, - заулыбались здоровяки. – Спят.
-Ну, что встали, идите сюда! – довольно нетерпеливо оглянулся на них Трассий от окна. Похоже, что вытянуть клетушку с Талилеей оказалось непросто.
-Вояки хреновы, - вполголоса обругала их Селентия. Окрест догадался, что это тоже братья Траса, Сель и Мирки. Те самые, что пошли в воины.
-А кости могу выправить я, - обратилась она к морийцам. – Только будет очень больно.
-Я готов, - ответил Альбинос.
-Лучше бы тебе оставаться без сознания, - покачала головой девушка.
Меч она доверила Окресту с надеждой, что он не зарубит лекаря его друга. После того, как она ощупала кости, она порадовала их тем, что переломов нет.
-А теперь держись, - предупредила она и резко дёрнула правую руку. Альбинос издал вопль и потерял сознание. Окрест стиснул пальцы на рукояти меча. Он прекрасно понимал, что иначе нельзя, но порыв снести ей голову был инстинктивным.
-Есть!
Он невольно оглянулся в сторону окна, откуда послышался этот вопль. Клеть с пленницей едва проходила в проём, её затащили внутрь с большим трудом. Талилея была обнажённой и без сознания. Белокрылые мигом разметали прутья клетки, что бы обнять любимую сестричку. Мирра отпихивала их с намерением напоить её и привести в чувство. Кувшин с вином здорово ей мешал.
-Да отпустите же её, а то разобью его об ваши пустые головы! – заорала маленькая рыжеволосая девушка и это подействовало. Её допустили к сестре.
Окрест обвёл взглядом комнату и шагнул к кровати. Оставалось оплатить ещё один долг, разрубить узел судьбы. И ему не было стыдно перед спящим врагом. Слишком много зла принёс он в этот мир.
Белокрылый, точнее однокрылый спал, как младенец, даже чему-то улыбался. Окрест без эмоций, одним движением отсёк ему голову и вернулся к Альбиносу.
-Вот и всё, можешь вернуть мне меч, - послышался голос Селентии и Окрест посмотрел на неё. Он поразился переменам произошедшим с её лицом. Она будто постарела лет на десять. Обозначились вертикальные морщины на лбу и горькие складки возле губ.  Ему впервые пришло в голову, что она гораздо старше, чем кажется. И старше его.
-Ты молодец, - она приняла меч с усилием, - я уж думала не сдержишься, меня рубанёшь.
Окрест перевёл взгляд на Альбиноса. Теперь он не производил впечатления раздавленного насекомого. Руки и ноги лежали правильно. Казалось даже, словно он спит. Лететь на корабль он не сможет. Окрест понимал, что его придётся нести, так же, как и обессиленную, потерявшую голос Талилею. Вместо благодарности он протянул Сель свой плащ. Пора было прикрыть этот неприличный наряд. Почему то никто об этом даже не подумал.
-Спасибо, - она с достоинством приняла его дар и повязала таким образом, чтобы не мешал крыльям и скрывал наготу.
На полуголую Мирку кто-то из братьев одел серую форменную куртку сапфирийских воинов. Она была ей чуть не до колена. Ещё одна такая куртка досталась Талилее. Рыжекрылая сестра пришла в себя, жадно напилась воды и съела кусочек хлеба. Разговаривать она могла только шёпотом, наоралась там за окном, сорвала голос.
Все вместе они вышли за ворота башни, оставляя за собой спящих и убитых. Окрест нёс на руках друга, один из белокрылых сестру. Часть пленников покинула их, но часть всё ещё жалась поближе к этому дружному семейству. 11 братьев и сестёр, друг за друга горой. Дети сапфирийской блудницы, выводок.
От пленников отделился тот самый малорослый задира, что вчера подрался с Окрестом, Трассием и Спирей. Обратился он, почему-то именно к Окресту. Ему было здорово не по себе. Он прочистил горло и сказал:
-Если мы вам ни зачем не нужны, то полетим потихоньку.
Окрест как раз ломал голову, как же ему избавиться от этих лишних людей. Не потащит же всех к Лайне на корабль.
-Вы свободны, - ответил он, отпуская их. Но коротышка не спешил уходить. Он помялся.
-Ну, ты это… извини, что напали тогда в кабаке, ты стоящий парень и спасибо. – Он развернулся и быстро пошл прочь.
-Так вот кто тебе фингал поставил, - усмехнулась рядом Сель.
Он покосился на эту язву. Удивительно, на что только женщины обращают внимание! Он же смолчал, в каком она была виде сегодня. И ни слова поперёк не сказал, когда она выговаривала ему за то, что всю простынь искровянил. Как будто он мог отрубить Гаинату голову без крови. Но её придумка спеленать Альбиноса была удачной. Меньше риска, что он себе опять что-нибудь вывихнет. А в кровавой простыне он выглядел так, будто уже помер от потери крови. Остаётся только надеется, что у Лайны крепкая психика…

-Тысячу лещей вам в глотку, да акулу в дно, какой чешуи вам дома не сиделось?! Куда вас понесло, плавники облезшие?! Да что б попасть вам киту в чрево, змеева отрыжка!
Окрест с удовольствием слушал ругательства капитана. По этой тираде он понимал, насколько она беспокоилась за своих гостей. Правда, непривычным к этому детям сапфирийской блудницы слегка взбледнулось. Они не ожидали, что на корабле их встретят с оружием, а когда узнают Окреста, обложат со всех сторон.
Мориец уже с трудом держал в руках друга. Всё-таки лететь с весом равным собственному очень тяжело.
-Капитан, посмотри, что у него в руках, - один из рыжекрылых шагнул к Окресту и вынудил положить Альбиноса на палубу. Мориец с удивлением увидел, что оба бывших пленных морехода последовали с ними, хотя судно капитана Кормиса тоже стояло на рейде.
Лайна долго и неотрывно смотрела на любовника. Казалось, она сдержала желание броситься к нему.
-Он умер? – тихо спросила она.
-Нет, жив, но у него большие проблемы с властями. Желательно нам отправиться в путь прямо сейчас, - сказал Окрест.
-А кто эти люди? – она указала на детей сапфирийской блудницы.
Вперёд выступил Трассий.
-Мы всё расскажем в пути. Если вы нас подвезёте, то покинем вас возле наклонного мыса. У нас тоже обессиленная девушка, - Трас указал на сестру на руках у белокрылого брата.
-Со мной двое с корабля Кормиса. Они были со мной вместе арестованы и не хотят возвращаться, - снова заговорил рыжекрылый. Лайна поморщилась. Это ей явно не нравилось.
-Ладно, отправляемся, - она отдала несколько распоряжений.
Окрест вдруг увидел Чайку. Она стояла рядом с тем, кого считала отцом, стиснув руки. Кажется, она изо всех сил старалась сдержаться. Вот только, что именно она пыталась не сделать?
-Раненых в гостевую каюту, - между тем распорядилась капитан, - остальных в общую. Окрест, ты и ты, - она ткнула в рыжекрылого и Траса. – Прошу остаться.
Когда на палубе не осталось никого лишнего, Лайна посмотрела на Окреста.
-Рассказывай, - потребовала она.
Окрест постарался быть кратким. Начал с драки, в которой познакомился с Трассием. Он умолчал кем были его сёстры, но сказал, что именно от них узнал о пленении Альбиноса.
Слово взял Трас. Он в свою очередь рассказал, что все они дети одной матери и что младшая сестра попала в беду. Так уж получилось, что Талилею и Альбиноса они освобождали вместе, заодно и трёх рыжекрылых. И попросил капитана устроить судьбу их младшей сестры. Она молода и невинна и может составить счастье любому человеку.
Мореход из команды Лайны подтвердил часть того, что рассказывали до него, добавил только, что остальные двое полетели с ним добровольно. Покинули корабль Кормиса по причине того, что не хотят быть на стороне, сотрудничающей с сапфирийцами.
Лайна обещала к утру высказать своё решение по отношению к кормисовым членам семьи, рыжей Талилеи и самих детей блудницы.
-Тревога! – крикнул человек из корзины наверху. Вперёдсмотрящий успевал оглянуться и назад. Капитан тоже всмотрелась во тьму. Их преследовала лодка, не корабль.
-Это не Кормис, - заметила Лайна с очень задумчивым видом. Окрест догадался, что она включила свой капитанский дар.
-Лучники, на борт! – скомандовала она, словно очнувшись. Через несколько минут уже отряд был на ногах. Вдруг с лодки поднялись пять фигур и полетели в сторону их корабля. Окрест заметил среди высыпавших на палубу людей и братьев с сёстрами Трассия.
На палубу опустились четверо бородатых мужчин и дамочка в возрасте. В руках все держали белые полотнища – знак мира.
-Не стреляйте, - первой попросила Селентия. И тут Мирка с визгом бросилась к ним.
-Это наши братья и сестра, - пояснил Трас
-Куда это вы без нас собрались? – хмуро спросил один из бородатых. Это и были те четверо, что стали рыбаками и вторая замужняя дама.
-Придётся взять, - неожиданно рассмеялась Лайна. Лучники расслабились.
-А ты куда собралась? – довольно сварливо спросил Трассий у дамы.
-Муж у меня хороший, но семья важнее! – изрекла она.
И кто сказал, что это сборище с разноцветными крыльями не семья? Окрест опустил голову. «Налька, как ты там без меня?…»

Волна 20
-Я рад, что познакомился с тобой. Заподозрил, что ты не торговец ещё в драке, дюже хорошо дерёшься, - засмеялся Трассий.
-Это точно, дерётся очень хорошо, - поддакнул Спиря, отпивая глоток пива.
Корабль лежал в дрейфе, пока капитан решала судьбу людей, которых притащил с собой Окрест. Заодно занялись ловом рыбы и другими хозяйственными делами. Сапфирия была не видна, лишь угадывалась на горизонте.
Дети сапфирийской блудницы оказались весьма компанейскими типами и не белоручками, за что заслужили уважение команды. Сегодня Окрест, Трассий, Спириталий, Йонк и Селька с Миркой после тяжёлого дня решили расслабиться с пивом и разговорами. Все вместе они завалились в каюту к Альбиносу.
Талилея была весела, как птичка, она уже не жила в одной каюте с морийцем, а ослабевший от пыток беловолосый очень скучал. Он всё ещё много времени проводил в кровати и обрадовался гостям. Хотя участия в беседе до сих пор почти не принимал.
-Я вообще восхищён сопротивлением вашего маленького островка Сапфирии, - продолжал распинаться Трас, - и хотел бы, чтобы оно длилось, как можно дольше.
-То есть, в нашу победу ты не веришь? – нахмурился Окрест.
-А ты сам-то в неё веришь? – вместо брата спросил Спиря.
Окрест был вынужден отчасти признать их правоту. Маленькой Мории действительно не победить эту огромную страну. Пока он не увидел масштабов их территории, пока сам не побывал на вражеском острове, мог питать себя иллюзиями. Пока что сизокрылых хранит от истребления только расстояние. И это было осознавать, так горько, что он промолчал. Не для того они здесь собрались.
В тесной комнатушке они сидели прямо на полу и на не занятой койке. Пиво принесли с собой прямо в керамических бутылях, честно компенсировав их стоимость капитану.
-У Ожерелья Островов есть несколько путей развития на мой взгляд. Некоторые из них тупиковые, - между тем продолжал разглагольствовать Трассий, - например, когда стаи замыкаются сами на себе, берегут чистоту крыльев, чистоту крови. И через определённое количество поколений все друг другу родственники, а это ведёт к вырождению.
Окрест узнавал свою стаю. Оставалось надеяться, что у них до этого ещё далеко. Кто же учил этого сапфирийского сына рабыни? Откуда у него такие знания? В стае Окреста эти знания хранили в основном женщины, так же, как и летописи, где были прописаны все родственные связи. Мальчикам эти знания давались поверхностно, для общего развития.
-Ну и скучно тут у вас, - зевнула Мирра, - пойду спать. Йонк, проводишь?
Вор пожал плечами и подал руку сестре.
-Обратно не ждите, - попрощался он с остающимися, - я, пожалуй, тоже на боковую.
Они остались впятером. Альбинос с Окрестом, Спиря, Трас и Селентия. По мнению Окреста, девушка тоже могла уйти, разговор они завели не для женских ушей, но не выставлять же её.
-Война между Сапфирией и Морией с союзниками, ведёт к истреблению всех народов. Боюсь, что в ней не будет победителей. Если состоится решающее сражение, куда будут брошены все силы людей, то они просто перебьют друг друга. Самое лучшее, что может в этом случае произойти, это большое количество дезертиров, трусов, предателей. Они не будут воевать за родину и именно они восстановят потом количество людей, возродят острова.
Тяжёлое молчание повисло после этого заявления Траса. Окрест почувствовал, как брат и сёстра отводят глаза, а сам был готов прибить этого сапфирийского ублюдка.
-И ты считаешь это хорошо? – спокойный голос Альбиноса нарушил молчание. Окрест поразился другу. Как он может оставаться таким спокойным?
-Этого я не сказал, - Трас смотрел прямо в глаза Окреста, прекрасно понимая чувства, которые вызвал у приятеля. Окрест расслабился.
-Я восхищаюсь сопротивлением Мории, вы ведь просто хотите выжить, как и многие другие стаи. Но ваши нападения на Сапфирию считаю глупостью. Эти ночные налёты, хотя и ослабляют на время отдельные города острова, в целом на Сапфирию влияют мало. Гораздо больший урон белокрылые несут в случае вылетов к вам.
Окрест понимал, что он прав, но это была правда, которую он воспринял, как пощёчину.
-И что же? Сесть на острове ровно и сложить крылышки? – насмешливо спросил он.
-Если это нужно для выживания стаи, да! – твёрдо произнёс Трас.
-Всей стаей быть трусами и дезертирами, - Окрест не смог сдержать горечь.
-Это называется дальновидность, - к удивлению Окреста снова подал голос Альбинос в защиту этого неприятного типа. - Я тоже пришёл к такому выводу. Создаётся впечатление, что кто-то воспользовался Морией.
-Талсийцы отказались платить дань. А несколько лет исправно платили. А ещё ходят слухи, что это всё с подачи белокрылых. Что им таким образом заплатили за провокацию, чтобы ослабить всех, кто сопротивляется империи белокрылых. И нападение на Морию было организовано, чтобы добить вас, - Трас теперь смотрел в глаза Альбиноса. Они понимали друг друга.
Окрест снова ощутил возмущение честного воина и ярость на то, что их обманули. Но тут в голову заползла гадкая мысль.
-А зачем ты нам это рассказываешь? В чём твой интерес?
Трас посмотрел на приятеля и улыбнулся.
-Есть интерес, - признал он, - возможно, мы даже будем друг другу полезны.
Селентия, молча, разлила по кружкам ещё бутылку пива. Разговор выходил на следующий виток. Морийцы были явно заинтригованы, но братец посчитал нужным предварить главное пространным вступлением.
-Итак, мы говорили о путях развития Ожерелья и жизни крылатых людей в целом, - Трас будто издевался над молчащими собеседниками, - так вот я убеждён, что будущее за нами, людьми с разноцветными крыльями и волосами. Именно смешение не даст человеческой крови оскудеть. Даст такое разнообразие генов, которое не даст нам угаснуть. И в будущем будет сложно предсказать, какой именно масти родиться ребёнок у тех или иных родителей.
Окрест испытывал жгучее желание треснуть этого самодовольного типа пивной кружкой по башке. Правда, от этого он не перейдёт быстрее к делу, оставалось терпеть.
-Подозреваю, что в том далёком будущем каждый четвёртый человек будет обладать рыжими крыльями или волосами или тем и другим вместе. У морячков очень сильная кровь. Каждый, примерно, пятый будет белокрылым или беловолосым. Просто потому, что их очень много. Вы вот не побывали внутри острова. Там одни белокрылые, ни единого пятнышка на репутации… - Трас криво усмехнулся, и стало заметно, что он пьян. Похоже, его несло. - Остальным будет сложно классифицировать свою масть…
-Ты что-то хотел предложить, - напомнил Альбинос.
-Завтра, - Трас опомнился, - на трезвую голову.
-А я не согласна с братом, - подала вдруг голос Селентия, - я очень надеюсь, что сохранится всё многообразие обитателей Ожерелья островов. То есть будут и разнокрылые и те, кто сохранит в неприкосновенности цвет крыльев, а так же свои обычаи и жизненный уклад.
Окрест посмотрел на неё с благодарностью.
-Возможно, когда-нибудь люди найдут Материк. И не тот мифический с которого нас изгнал Небо, а вполне реальный. И нам не придётся больше воевать за места обитания.
-Да, я когда-то мечтал его найти, - согласился с ней Окрест, - кстати, у кого-то из торговцев видел карту со странным путём на север. Там стояло совершенно фантастическое число. Кажется, оно обозначает дни плавания.
-Верно, - отозвался Альбинос. Похоже, он что-то знал об этом.
-Редкая карта, Венетийская, - Трас снова проявил осведомлённость, - слышал я, что именно эта стая хранит знания о многих вещах, в том числе и о Материке.
-Сказки, - хмыкнул Спиря, - меня больше волнует не древность, а то, что происходит здесь и сейчас. Вот что там капитанша наша решила? Она тебе ничего не сказала?
-Она оставляет Талилею у себя и обещает о ней позаботиться. Два рыжекрылых с корабля Кормиса пока под присмотром. И завтра мы отплываем до Наклонного мыса, пора бы уж, загостились, - ответил Трас и зевнул. С тем и разошлись по местам.

На следующий день Окрест заметил шмыгнувшую в каюту Альбиноса Талилею. Он так и не познакомился с этой девушкой поближе. Она была пуглива, глаза опускала и избегала общества. Но, похоже, что Альбинос был единственный, кого она не стеснялась. Видимо, их сблизили перенесённые страдания в плену у Гаината. Сам Окрест тоже собирался зайти к другу и не стал менять планов. Он приблизился к каюте и невольно замер у двери. Подслушивать было неловко, хотя самому Альбиносу это никогда не мешало. Окрест усмехнулся. Что-то эта цыпочка зачастила к морийцу. Он немного послушал тишину за дверью, размышляя о том, чем они там могут молча заниматься, потом постучался и вошёл.
Ни малейшего смущения, даже реакции никакой на его появление. Да они ничего такого и не делали. Просто сидели и смотрели друг на друга, даже не касались. Но делали это так углублённо, что прошло несколько секунд, прежде чем Альбинос перевёл глаза на друга.
-А, Окрест, заходи, - было непонятно, рад друг его визиту или нет. Рыжекрылая девушка снова опустила глаза, не давая возможности рассмотреть их цвет. Светлые волосы, совсем, как у Сапфирийцев, золотым потоком растекались по макушке и были заплетены в одну косу.
-Таль, оставь нас, - попросил Альбинос и уже от звука голоса, Окрест догадался, что дело нечисто.
Девушка выскользнула за дверь. Окрест заметил, что друг не смотрит ему в глаза.
-Я женюсь на ней, - тихо сказал Альбинос.
-Что?! – вот уж этого он никак предположить не мог.
-Передай отцу, чтобы готовил свадьбу. Как окрепну, мы прилетим вместе.
-Слушай, тебе Гаинат мозги ампутировал? – Окрест злился. Это неслыханно. Девица дочь блудницы, с кучей непонятных родственничков, к тому же с рыжими крыльями. Он вообще этого себе не представлял. Видимо, эти мысли были весьма живописно изображены на его лице
-Гаинат, сам того не ведая, подарил мне потрясающую женщину, - Альбинос засмеялся, - мы пока там в башне были, открыли, что можем читать мысли друг друга. Она за окном, я распятый на столе. Если бы не это, я сошёл с ума. И дело не в том, что за меня, с моим отклонением, из нашей стаи ни одна не пойдёт, а в том, что она не находит меня ненормальным.
-И будут у вас дети с рыжими крылышками, - не удержал сарказма Окрест.
-С какими будут, с такими будут, - пожал плечами Альбинос, - не тебе говорить о мастях, у самого черноволосый сын от венетийки.
-Это тебе случайно не Трассий её втюхал? – подозрительно сощурился Окрест, кажется тот с утра тут ошивался.
-Да он сам был ошарашен, - хохотнул друг от воспоминаний и вдруг стал серьёзным, - он мне другое предложил.
Окрест воззрился на него со здоровой долей раздражения. Чего это он тему перевёл?
-Ты знаешь, что Трассий возглавляет некую организацию цветных? Они ещё не вошли в силу, но собираются постепенно завоевать права и волю для рабов. И он предложил мне союз. Мы ослабляем влияние Сапфирии снаружи, они изнутри и движемся к своим целям вместе.
Окрест понимал, что это действительно очень хорошее предложение, союзники им нужны. Но его невольно посетила другая мысль.
-Небо упаси нас от лжи людей, родившихся на этом острове, и предающих его. Неужели нас ждёт та же участь? У нас уже есть дети с другой мастью. Неужели они тоже когда-нибудь предадут Морию?
-Нет, - очень мягко прервал его Альбинос, - не стоит плохо думать о собственном сыне. Если он будет любим, чувствовать себя морийцем, то не предаст. Да у него другой цвет волос и его будут дразнить. Дети бывают очень злыми, я это испытал на себе. Предательство растёт внутри, взять хотя бы Ласту. Я ведь хотел по возвращении жениться на ней, усыновить приплод белокрылого. Присмотреть за ней, чтобы больше глупостей не натворила. И рад, что не сказал об этом заранее. А сапфирийские цветнокрылые были и есть рабы, вот они и не воспринимают Сапфирию родиной.

Окрест вышел от друга весь кипя гневом. Не убедил его Альбинос. Эта рыжая курва все мозги ему запудрила.
-Не надо так обо мне думать.
Он не сразу сообразил, откуда этот тихий голос. Девушка стояла рядом, он даже не заметил, как она подошла. Тоже умеет оставаться незамеченной, под стать самому Альбиносу. Вот уж действительно два сапога…
-У меня не так много было в этой жизни, но невинность осталась. И я действительно люблю Альба. Жизнь за него готова отдать.
Он впервые видел её глаза. Странные, почти фиолетовые. Ему стало стыдно за свои мысли. Интересно, девица их прочла или просто подслушала под дверью? Его не устраивало ни то, ни другое. Стыд был сметён волной раздражения.
-У тебя лицо «говорящее», - девушка снова опустила глаза и скользнула в сторону.
-Не обижай её, всё правильно.
Услышав ещё один тихий голос, Окрест чуть не подпрыгнул. Лайна так и не избавилась от привычки подходить со спины, но вот изменила своей манере разговаривать громко. Он успел увидеть её грустное лицо, прежде чем и она покинула его. Видно пришло время расставаний. Завтра и разноцветные крылья детей сапфирийской блудницы прощально помашут в небе. Они подойдут достаточно близко к Наклонному мысу.

-Я тебе ничем не обязана, скорее наоборот.
Селентия стояла напротив Окреста и смотрела ему прямо в глаза. Они прощались. Правда, было рановато, никого особо ещё не было. Они остались наедине между палубных надстроек, где их никто не мог потревожить. А может она специально улучила момент. Странные слова она выбрала для прощания.
-Ты мне ничем не обязана, - повторил Окрест, не понимая, чего она от него ждёт. Одета она была вполне прилично. Кожаные штаны, как у мореходов, сапожки и широкая рубаха. Он только сейчас заметил, что она сшита из плаща, что он отдал ей в день побега Альбиноса. Белые крылья и чёрные волосы. Она напоминала ему любимую жену. Обе гордые, обеих он не понимал.
-Но, если ты захочешь, я останусь с тобой, - произнесла она, каменея на глазах. Будто пожалела о своих словах.
-В качестве кого? – уточнил он. Селентия дёрнулась, как от удара.
-Нет, погоди, - он удержал её руку, - ты знаешь, что я дважды женат?
Она вскинула на него холодные зелёные глаза. Казалось ещё миг, и она вонзит в него нож.
-Я тебе нравлюсь, - слова прозвенели льдинками.
-Между нами ничего не было, я не давал никакой надежды, - он пытался быть честным.
Вместо ножа она впилась губами в губы, это было почти больно. Дыхание перехватило. Он забыл, о чём хотел сказать.
-Так-так, вы займётесь этим прямо здесь? – дерзкий голосок Чайки вернул всё на место. Окрест вдохнул. Селентия нисколько не смутилась. Отступила на шаг нарочито медленно. Странно улыбнулась, поворачиваясь к девушке.
-Смотря что «это» ты имеешь в виду, - женщина снисходительно смотрела на Чайку, - понимаешь ли, при наличии определённого опыта место не имеет значения.
Девушка покраснела до корней волос и, развернувшись, бросилась бежать. Только тут Окрест понял, что теперь женщина сама держит его за руку.
-У меня большой опыт прощаний, - сказала она, как про себя, всё ещё глядя вслед рыжей девушке. Похоже, она взяла себя в руки.
-Просто страшно начинать всё сначала, - усмехнулась она, взъерошив его волосы. Ушла всё такая же далёкая и гордая.
И только поэтому Окрест не стал ломать голову, что она в нём нашла. Это, безусловно, было самое запоминающееся прощание изо всех. Мирра бросилась его целовать, ничуть не стесняясь ни братьев, ни команды Лайны и вовсю заливалась слезами. Вот уж кто не мог скрыть своих чувств. С остальными они просто пожали друг другу руки.
В воздух поднялись пятнадцать людей. Они махали крыльями слаженно, как по команде. Кое-кто из рыжекрылых смотрел с завистью, ведь они летать не умели.

Волна 21
-Тебе надо лететь одному, - Альбинос стоял рядом на палубе и с удовольствием дышал воздухом. Силы уже позволяли ему ненадолго выходить наверх. Розовые шрамы на месте ожогов чесались.
-Я тоже думал об этом, - усмехнулся Окрест и не удержался от подколки, - но ты главный, тебе виднее.
Альбинос засмеялся.
-Как главный я должен был бы тебя вздуть за невыполнение долга. Тебе приказывали вернуться домой с теми сведениями, что собрал сам, в случае моего исчезновения.
-Ну да и оставить тебя у этого Гаината недорезанного, - Окрест перестал улыбаться.
-А как спасённый тобой, я награждаю тебя званием героя, - Альбинос не перестал смеяться.
-Лично напишешь? – уточнил Окрест и засмеялся, - и на каком месте?
Альбинос озадаченно смолк, оглядывая друга, с ног до головы, остервенело почесал живот и расхохотался.
-Места надо знать, - едва выдавил он. Окрест присоединился.

Альбинос честно написал о «подвиге» в письме к Сталету. Окресту даже было неудобно. Героем он себя не чувствовал, если бы не приятель с выводком братьев и сестёр, ничего бы у него не вышло. Но письмо всё равно надо было доставить. Альбинос заставил его прочесть и заучить наизусть текст письма. Мало ли что могло произойти с кусочком солёной рыбьей кожи. Там очень подробно излагались сведения о военных силах Сапфирии и о слухах, что ходили о связи Сапфирии и союзников Мории острове Талсы. Остров с неудобоваримым названием располагался посерёдке между противоборствующими сторонами и, похоже, стремился играть на две стороны. Альбинос эти слухи слышал ещё до Трассия в кабаках Сапфирии и хотел найти подтверждение.

Вылет был назначен на следующее утро. Перед дальней дорогой ему нужно было выспаться и подготовить не тяжёлую и калорийную еду. А ещё он подошёл к капитану.
-Лайна, завтра лечу на Морию. Я бы хотел взглянуть на карту, освежить память.
-Пошли, - капитан передала управление старшей дочери, и они спустились в её каюту.
Окрест заметил, там что-то неуловимо изменилось. На диване лежало вязание, а на вешалке висела мужская одежда. Только к концу плавания он подметил, что женщины мореходов носили не мужскую одежду, а женские брюки и рубахи. Были у мужской одежды свои особенности. Капитан снова жила с мужем.
-Смотри, - Лайна развернула перед ним карту. Окрест склонился над ней, изучая маршрут полёта.
-Мы вот тут, - она ткнула в точку на карте, - как видишь не так далеко отошли от Сапфирии. Мог бы ещё побыть здесь.
-Я справлюсь, спасибо, - мужчина внимательно смотрел на острова, запоминал безлюдные места, где мог бы остановиться на ночь и расстояния меж этими точками. Вдруг он обратил внимание, что тут не обозначен тот таинственный путь на север, который он видел на карте Кормиса.
-Скажи, а ты знаешь путь на Материк? – спросил он, почти не раздумывая.
-Да, - ответила женщина, и он вскинул на неё удивлённый взгляд.
-Ну что ты на меня так смотришь? – усмехнулась она, - бывали мы там. Нет, это не небесный Материк, сплошное разочарование. И живут там бескрылые и довольно вздорные люди.
-Бескрылые? Как ловцы жемчуга? – уточнил Окрест.
-Нет, совсем без крыльев, никаких отростков на их месте, даже намёка на то, что они там были.
-А разве так бывает? – Окрест был в полном недоумении.
-Я видела, а верить или нет, дело твоё, - пожала плечами Лайна.

-Послушай…
Окрест повернулся не торопясь. С того дня, как Чайка отцепила от него Селентию он ожидал этого разговора. Понимал, насколько ей сложно и не торопил события. Вот только сегодня сам собирался к ней подойти, завтра улетает, а не выяснить отношения было нечестно.
Девушка топталась и не знала с чего начать.
-Сестрёнка, - он протянул к ней руки, и она оказалась в его объятиях быстрее, чем сообразила, как же ей неудобно. Это были настоящие братские чувства, не те, что обуяли их вначале. Она хлюпнула носом и зарылась лицом ему в рубашку. Что-то промычала оттуда.
-Что? – удивился он.
-Прости меня, глупую, братик, - пробормотала она, на мгновение оторвавшись от него. Он улыбнулся и погладил её по волосам. А куда денешься, простить придётся.
-Я же тебя там на Сапфирии чуть не выдала, такая злая была.
-Но ведь не выдала, - он успокаивающе гладил её по спине. В памяти всплыло вдруг их пребывание на острове. Наверное, именно там он понял, что она ничего страшного не сделает.
-А когда они пришли на наш корабль тебя арестовывать, я чуть за тобой не бросилась, чтобы предупредить об опасности. Как раз в ту ночь, когда ты Альбиноса выручал. Мама тогда сапфирийскую стражу приказала перерезать. Нам теперь больше нет хода на этот остров.
Окрест замер. И эта женщина молчала? Сколько же они неприятностей доставили Лайне. И ни слова упрёка. Её можно было любить, какая бы она железная ни была.

Кроваво-красный закат раскинулся над морем. День был солнечным, но эти облака ничего хорошего не предвещали. Дозорные в башне заметили одинокую точку на горизонте. Через час в увеличивающее стекло уже можно было рассмотреть, что это человек. Он явно очень устал. Летел низко, натужно поднимая себя лишь тогда, когда планировать было уже невозможно. К нему вылетели навстречу.
Вскоре, к башне уже подлетали трое. Двое дозорных и уставший летун. Один из дозорных помогал ему. Летун держался за его ноги, и у него словно прибавилось сил. Опустились они довольно мягко.
-Окрест! – звонкий девичий голосок приветствовал знакомого.
-Отцепись уже от моих ног! – раздражённо заметила дозорная.
Окрест только после этого заметил, что продолжает цепляться одной рукой за штаны незнакомой девицы. Молоденькой, надо сказать, и хорошенькой.
-Извини, - он блаженно улыбнулся, ошеломляя её. Но это счастье не зависело от её смазливой мордашки. Он долетел! Он почти дома.
Поначалу пожалел, что в дозоре не его ребята из первой эскадрильи, а потом подумал, что может повидать жену до доклада Сталету. И плевать, если вожак ещё немного подождёт, он соскучился.
-Да это же муж Нальки, - услышал он девичий голос. Навстречу ему шагнула Фиариса. Широким жестом обняла уставшего человека.
-С возвращением, - суровый вожак эскадрильи смерти серьёзно смотрела на мужчину, подмечая худобу и круги под глазами. Она знала о миссии Альбиноса и Окреста, но при всех расспрашивать ни о чём не стала.
-А моя жена далеко? – он с надеждой воззрился на женщину. Она всегда относилась к нему хорошо, и сейчас он надеялся на её содействие, всё-таки год дома не был.
-Она больше не с нами, - спокойно ответила женщина.
Дурное предчувствие кольнуло острее кинжала. Неужели она погибла, пока он был вдали?
-Что с ней?
-Ищи её дома, она покинула наш отряд, - Фиариса смотрела на него даже с каким-то осуждением.
Сразу стало легче дышать. Жива. Но что заставило его целеустремлённую жену покинуть эскадрилью? Он снова забеспокоился. Уж не заболела ли она? Но гадать не стал. Скоро будет дома и обо всём спросит.
Вдруг среди девичьих лиц заметил знакомое.
-Ласта?! – он не сдержался. Слишком велико было удивление. Почему эта соплячка в отряде? Когда он уходил в плаванье, ей было 14, сейчас 15. Не рановато ли? И что с плодом её греха? Он вспомнил о приплоде Гаината. А ещё… она выпустила пленника, она предала стаю. Кто принял в отряд предательницу?
-Кстати, можешь поздравить сестру, она замуж вышла, - заметила Фиариса.
-За кого? – машинально спросил он. А сам смотрел на двухродную сестру с осуждением. С желанием то ли убить её собственными руками, то ли высечь до полусмерти.
-За твоего сводного брата, сына бесправной жены Горна, - она ответила сама, - он ведь нам не брат по крови. Тётя по летописи высчитала, что мы можем создать семью.
Девочка была спокойна, не дрогнула под его взглядом, не пыталась спрятаться. Здорово повзрослела за этот год. Она прекрасно поняла, что ничего он ей не сделает. И была готова ответить на его вопросы. Фиариса поняла их без слов.
-Даю 15 минут, пообщайтесь. Потом Окрест летит к Сталету. И не рекомендую тебе ни есть ни пить, а то разморит.
Они, не торопясь, вышли на небольшое пространство возле башни. Окрест шёл и молчал, не зная с чего начать.
-Гаината приказал выпустить Сталет, - тихо сказала она.
Он оглянулся, не веря своим ушам. Как она может говорить столь чудовищную ложь? Мало того, что она знала его имя и никому об этом не сказала, так ещё и нагло врёт.
-Решил в последний момент. Сказал, что белокрылый больше не может здесь оставаться. Следующий раз корабли торговцев прибудут нескоро.
Окрест сплюнул с досады. А ведь, похоже. А предупредить своих разведчиков не мог? Но не потребуешь же у него отчёта за это. И возможно, именно из-за Ласты не оставили. С отцом помудрили и решили, что он разлагающе на неё действует.
-Я знаю, что вы плыли на одном корабле. Что с ним?
-Беспокоишься об отце своего ребёнка? – он криво усмехнулся.
-Ребёнка нет, - она отразила его усмешку.
Он замер, вглядываясь в это знакомое и незнакомое лицо одновременно.
-Тебе Перл помогла избавиться от плода? – высказал он предположение.
-Нет, - она покачала головой и отвернулась, прошла несколько шагов, гордо посмотрела брату в глаза, - я надорвалась.
Похоже, девочка твёрдо решила избавиться от позора и сделала всё сама. Она молчала, ожидая ответа на свой вопрос, раз уж ответила на его.
-Я ему отсёк голову, - он пытался уловить её чувства, но так и не понял, что она ощутила. Ни сожаления, ни радости.
-А тебе надо домой скорее, тебя ждут, - она улыбнулась, словно они говорили не о смерти.

Сталет принимал его доклад в доме совета. Сидел за столом рядом с женой. Первым делом Окрест отдал ему письмо Альбиноса, но вожак распорядился рассказать обо всём, что произошло с ними с момента, как они покинули Морию.
Окресту даже не предложили присесть, не напоили чаем. Впрочем, кто он теперь? Это раньше гордый вожак первой эскадрильи, а теперь так, младший помощник человека из тени. Но сам вожак тоже не притронулся ни к пище ни к питью, пока слушал его. Оставалось надеяться, что у него хватит сил не упасть прямо посреди избы и не уснуть.
Сталет сидел с каменным лицом, выслушивая столь неприятные новости. Сапфирия снова сильна, Талсыйцы предатели. Его жена рядом тоже сдерживала эмоции. Впрочем, она умела владеть собой. Главная жрица храма Воды обязана знать такие вещи.Окрест вспомнил её имя - Драгоцея. Вот при ней он о многом умолчал. Потом расскажет Сталету, что Альбинос женится. Его жене совершенно необязательно известно о внебрачном сыне вожака стаи. Мало ли что между ними было когда-то. А сейчас узнавать об измене мужа особенно несвоевременно. Раскол между храмом Воды и вожаком стаи может повлечь за собой непредсказуемые последствия.
-Присядь, - он уже закончил и собирался уходить, но Драгоцея остановила его, отослала жестом сопровождающих его девушек, указала на скамью и собственноручно налила чаю.
Сталет смотрел на него в раздумье. Похоже, дальше будет говорить его жена. Он давал ей на это право. Окрест подчинился, тяжело опускаясь на скамью. Драгоцея придвинула ему варенье. Он из вежливости не отказался. Есть он хотел, но от мёда его уже тошнило. В полёте он питался только мёдом.
-Расскажи об этой девушке, что была с Альбиносом в плену, - попросила женщина.
Окрест молчал. Лучше так, чем мычать что-то маловразумительное. Он не знал, о чём может ей говорить, а о чём лучше молчать.
-Они вернутся вместе? – жрица оказалась весьма проницательной. Окрест опустил глаза, то ли признавая этот факт, то ли пытаясь скрыть свои чувства по этому поводу. В конце концов, это было не его дело. Женится не он, и жить с дочерью блудницы не ему. У самого вторая жена не образец благонравия.
-Она так плоха? – Драгоцея нахмурилась. Всё-таки прочитала недовольство на его лице.
Плоха? Окрест не думал о ней в этом ракурсе. Просто чужачка, неизвестно от кого родилась. Дурная в ней кровь или хорошая? Может быть, он даже сочувствовал другу. Самому Перл навязали в своё время. К тому же, девица читает мысли. Он бы такого и врагу не пожелал. Но ничего из этого он не сказал. Изобразил интерес к чаю с мёдом. Очень хотелось пить, но пришлось и есть.
-Хорошо, если ты не хочешь говорить, я поворожу, - Драгоцея поджала губы, - должна же я знать, что за невесту нам везёт сын моего мужа.
Окрест вскинул на неё удивлённые глаза. Значит, она знает? И до сих пор не прибила мужа?
-Что, думал не знаю? – засмеялась Драгоцея и перестала сердиться, - он обрядовый, не изменный. В стае об этом мало знают, но, женившись на мне, Сталет ослабил храм Неба. Вот и пришлось ему через некоторое время отдать семя жрице этого храма. Но, по сути, Альбинос и мне как сын. Раз уж вы дружите, ты должен об этом знать. Просто держи рот на замке.
-Поворожи, - прервал её болтовню  Сталет, показывая, что её время прошло. Обратился к Окресту: - А я хотел с тобой поговорить о твоей дальнейшей судьбе.
Окрест помрачнел. Вроде и недолго он был вожаком первой эскадрильи, а уже привык считать её своей. Но за год его отсутствия там был новый вожак. Примут ли его друзья? Кем он будет теперь?
-Месяцок отдохни, присмотрись к делам в стае. За год многое изменилось, тебе надо привыкнуть. А потом приходи ко мне, поговорим. Захочешь вернуться вожаком в первую, признаю твоё право. Но хочу, чтобы ты обдумал моё предложение создать новую эскадрилью из оплотовцев и других юнцов. Стать вожаком молодых да ранних. Очень у нас их в последнее время много…
Вот где-то на этом месте, Окресту стало всё равно. Усталость, словно только и ждала этого момента, навалилась вдесятеро сильнее прежнего. Чай с мёдом налил свинцовой тяжестью ноги, руки и крылья. Веки закрылись сами  собой, он уронил голову на стол и заснул, не ответив ни слова

Проснулся он в супружеской кровати. Слабый огонёк теплился на лучине, освещая комнату. Он с удивлением понял, что оказался в своей родной спальне, от которой успел отвыкнуть. После многочисленных ночёвок на малознакомых островах под открытым небом она казалась ложем Богов. И не была сравнима даже с качающейся навесной койкой на корабле Лайны.
Некоторое время он наслаждался ощущением покоя. Не надо было никуда бежать и ничего делать. Он выполнил свой долг, доставил сведения. Теперь его ждёт отдых. А потом ему вернут его первую эскадрилью или дадут новую. Видно набирают совсем детей. Впрочем, Ласте вон всего 15, а она во взрослой эскадрилье.
Как же неудобно перед вожаком, заснул прямо за столом. Или Драгоцея его чаем усыпила? Окрест не мог вспомнить, чем пах чай. Вроде с травами был, да он внимания не обратил. А зачем ей это? Окрест решил, что слишком много чести для него, незачем жрице Воды его усыплять. Значит, сам заснул с устатку. Но героя, пролетевшего полмира, могут простить.
Он бы продолжал лежать, но о себе напомнил голод. Хотелось мяса, жаренного, с чесноком. От одних мыслей рот наполнился слюной. Он ведь так и не увиделся ни с одной из своих жён. Притащили сюда спящего и оставили одного. Хоть бы одна навестила и поесть принесла. Лучше Нальяна. Он так по ней скучал. Заодно бы и рассказала ему о своих бедах. Почему ушла из отряда? Подсидели или заболела? Но о плохом уже не думалось. Не знаю как там снаружи, а у Окреста было утро.
Дверь скрипнула и в комнату шагнула его жена. Не повезло, вторая. Перл принесла с собой масляный светильник и поставила его на стол. За год она здорово изменилась. Из простоватой, несчастной девчонки превратилась в молодую, уверенную в себе женщину. Чёрные, длинные волосы были не заплетены в косички, а уложены в высокую причёску, открывающую лоб. Кажется, там поблёскивали драгоценности. Она отказалась от косынки, скрывающей волосы. Синее платье неузнаваемо изменило фигуру. Или она действительно перестала походить на тощую девчонку. Чёрные крылья за спиной лежали свободно, даже небрежно. Она больше не пыталась сделать их незаметными, не прятала за спиной. Изменилась сама манера держаться. Глаза были спокойны, на губах улыбка.
-Здравствуй, Окрест. - Присела на кровать, всматриваясь в мужа, пожала руку.
-Здравствуй Перл, - ему тоже не хотелось обниматься и целовать эту почти незнакомую женщину. Отвык что ли? Она засмеялась.
-Не зови меня больше так. Меня все зовут Жемчужиной. Иногда Чёрной жемчужиной. Все привыкли, тебя просто не поймут.
Окрест вскинул брови. Вторая жена обзавелась странным именем. Не по мужу, не по роду, а своим собственным. Это за какие же заслуги?
-Стая меня приняла, - пояснила она, - ты сначала поешь или мы поговорим?
При её вопросе в животе протяжно заурчало. Жемчужина хихикнула почти как прежняя девчонка.
-Сейчас принесу, одевайся, - она поднялась, мимолётно задев его кончиком крыла, и удалилась.
Он не понял ещё, нравится ли ему новая Перл. Для него она пока не стала Жемчужиной, и он всё ещё считал её венетийкой. Не знал, как реагировать на эти изменения. Одевался и досадовал, что его первая жена так и не пришла. А вдруг и она за это время сильно изменилась? И эти изменения ему могут не понравится. От этой мысли он даже замер.

Разговор всё-таки состоялся. Жемчужина с удовольствием и нежностью наблюдала за насыщением мужчины. На еду он набросился с жадностью. За время перелёта он здорово похудел. Но остановиться вовремя смог. Не хватало обожраться после такого воздержания. Она заговорила только тогда, когда он отодвинул от себя тарелку.
-Видит Небо и чувствует Вода, как я рада твоему возвращению.
Он с любопытством взглянул на жену. Хорошее вступление.
-Я рада, что именно ты мой муж. И благодарна, что ты помог мне, когда было очень трудно и плохо.
Что именно она хочет подсластить?
-Прежде, чем ты увидишься с отцом, матерью или Налькой, я хочу рассказать обо всё сама, дабы избежать кривых толкований. Я ухожу от тебя, мы разводимся.
Окрест был шокирован. Разводы в стае были такой редкостью, что он даже вспомнить не мог, происходило ли такое на его памяти. Хотя по закону она действительно имела право на развод.
-Но почему? – внутри, как плевок на лице растекалась едкая обида. Он был плохим мужем? Она голодала? Он бил её?
-Дело не тебе, - покачала он головой и коснулась руки. Сосредоточилась, подбирая слова.
-Стаей не было принято решение большого совета об обязательстве рожать всем, даже бесправным жёнам и наседкам.
Он удивился. Кем именно не было принято?
-Люди прощали вожакам и главе рода вторых жён. Но за этот год никто больше не взял второй жены. Даже очень уважаемые мастера своего дела. Семьи не отпускают вдов, а уж тем более девушек вторыми жёнами. Храмы Воды и Неба посещают очень многие с молитвой, чтобы Сталет образумился. У Неба только одна Вода, а у Воды только один Небо. Не бывает их больше. И многожёнство против веры.
Окрест нахмурился. Это проблема. Как стая восстановит свою численность? Что обеспечит их выживание?
-Зато возросло число ранних браков, - успокоила она его, - семьи создают, едва вступив в детородную пору. Особенно после того, как воинов перестали посвящать с помощью венетиек…
Жемчужина осеклась. Окрест слишком пристально на неё смотрел.
-Ну да, идея моя. Мория оборвала связи с Венетией, - объяснила она.
У Окреста глаза с медную бляшку стали. С каких это пор его вторая жена решает такие вопросы. Перл немного смутилась.
-Мы здорово подружились с Драгоцеей, женой Сталета и жрицей храма Воды. Поэтому я и знаю, о чём молятся на Мории, - неохотно объяснила она.
-Так это ты о моей репутации решила позаботиться? – сообразил Окрест, - дабы меня не осудили за двоежёнство, ведь я не вожак стаи и даже не глава рода.
-Ты думаешь о себе, - улыбнулась она, - я думаю о себе. Пока мы муж и жена, репутация у нас общая.
-И куда ты уходишь? – Окрест наконец, осознал, что расчётливая венетийка вполне серьёзно.
-Никуда. Я остаюсь в роду кузнецов, просто перестаю быть твоей женой. Не бойся, сына я у тебя не заберу.
-Уже легче, - сказал Окрест, понимая, что легче почему-то не становится.
-Я знала, что тебе это не понравится, - пожала женщина плечами, - но так будет лучше, поверь. А теперь, когда неприятные новости позади, пойдём получать приятные.
Чернокрылая женщина взяла его за руку и повела за собой. Он привыкал к мысли, что теперь это не его женщина. Чужая.
Дорогой многие уважительно здоровались с его… пока ещё женой, а потом узнавали его самого и искренне радовались возвращению. Спрашивали о здоровье и о том, где он был. Но Перл решительно пресекала попытки долгих разговоров. Он не заметил ни малейшего осуждения их парочки. А ведь все знали, что это его вторая жена. Или Жемчужина уже успела всех оповестить о разводе?
Они спугнули стайку малолетних сорванцов, азартно резавшихся в ножички. Пока он не уехал, такие игры были не популярны среди детворы.
Жена довела его до песчаного пляжа. И вдруг он замер… На берегу стояла ОНА. Жаркие лучи солнца обливали светом распущенные длинные волосы. Его сыновья, Радей и Базальт, носились над её головой, словно ветерки, маленькие и шустрые.
Но обнажённые руки почти ослепляли. Крылья были слегка приоткрыты. А ещё грудь. Налитая соками, соблазнительная, одна обнажена. Она кормила ребёнка. Его ребёнка? Налька всё-таки родила ему! Она его любит. И судя по возрасту дитя, она уже была тяжела до его отъезда. Поэтому она свела их с Перл? Он остановил вторую жену. Ему нужно было опомниться хоть немного. И тут Нальяна обернулась и увидела его. Лицо осветилось неземной улыбкой. Она взмахнула крыльями и устремилась навстречу. Он протянул к ней руки. Она опустилась рядом, и более сияющих глаз он не видел ни у одной женщины Ожерелья.
-Налька, - он потянулся обнять, поцеловать лучшую женщину в мире.
-Дочка, - она протянула ему дитя. А он не мог поверить своим глазам. Его дочку отняли от груди, а она смотрела на него круглыми серыми глазами и улыбалась.
-Как её зовут? – Он почувствовал, что голос охрип, а глаза защипало.
-Для меня она сладкая, но имя дашь ей ты.
-Сладкая, - повторил он. – Сладость, Сладея…
Он всё не решался взять это хрупкое маленькое существо на руки, боялся причинить ей боль своими большими руками, огрубевшими от оружия и корабельных тросов. Тогда её взяла на руки Жемчужина. Они о ней и забыли.
-Давайте, подержу, а вы хоть обнимитесь.
Окресту показалось, или на глазах этой расчётливой венетийки действительно были слёзы? Но это уже было неважно. Он обнял жену, ощущая каждой стрункой души, что именно к ней он стремился всё это время. Что Перл, Чайка, Селентия и даже Анаина, его первая любовь, все вместе не могли сравниться с этой женщиной. Его воробушек превратился в прекрасного лебедя. И он никогда не расскажет ей, сколько раз остался верен, несмотря ни на что.
Его волновало в ней всё, длинная одежда, распущенные волосы, обнажённые руки и одна грудь, которую она так и не успела спрятать после кормления дочери. И ему было вдвойне приятно, что она готовилась к встрече с ним. Не могла же она в самом деле одеть белую длинную одежду на прогулку с сыновьями.
И ни он, ни она не замечали, что, несмотря на тесные объятия, их крылья взмахивают в унисон, поднимая их над землёй. Они летели в небо, упоённые любовью и радостью встречи, погружённые в глаза друг друга, а потом и губы их слились, вызывая ликование матери Воды и отца Неба…
Конец
21.03.10