Роковая встреча

               
Посвящается Роми Шнайдер и Алену Делону


   Алисия выкурила уже целую пачку сигарет. Близился рассвет, а она так и не ложилась. Сидела на полу в  гостиной и рассматривала старые фотографии. Их было так много, они веером устилали роскошный ковёр ручной работы, и Алисия в который раз пожалела о том, что у неё никогда не хватало времени и терпения, чтобы разложить эти фото по альбомам, подписать их и систематизировать. «Глупо как… - горько усмехнулась она. – Хотя какая теперь разница? И кому это надо?» Она вновь сделала затяжку. Во рту ощущался горьковатый привкус, и голова кружилась. Врачи запретили ей  курить, но к чему думать о здоровье, когда сама жизнь потеряла всякий смысл…

   Рука потянулась к фотографии, где они с Клодом, совсем ещё юные, были запечатлены во время съёмок их первого совместного фильма. Он – высокий, темноволосый красавец с пронзительными голубыми глазами, а она – скромная блондинка, неискушённая в жизненных соблазнах и перипетиях, несмотря на то, что к тому моменту была уже довольно известной, высокооплачиваемой актрисой. В отличие от Клода, который тогда ещё только начинал своё восхождение, яростно цепляясь за любую возможность пробиться на этом тернистом пути.

   Клод… Её сердце начинало учащённо биться, когда она вспоминала о нём. Как же он был не похож на тех слащавых, рафинированных аристократов, которые окружали её с детства! Дерзкий, непокорный, свободолюбивый…
- Крошка, ты совсем не умеешь целоваться! – насмехался он над ней всякий раз, когда им во время съёмок их первого фильма предстояло играть очередную любовную сцену, и Алисия, совсем как примерная школьница, подставляла ему для экранного поцелуя свои плотно сжатые губы.   
Клод смеялся, а её охватывало отчаяние, и от обиды слёзы наворачивались на глаза. Ей хотелось развернуться и влепить ему звонкую пощёчину. Он постоянно на разные лады высмеивал её чистоту и неискушённость, а она втайне мечтала ему понравиться. Он за глаза называл её «надменной гусыней», а она окрестила его не иначе как «деревенским выскочкой». Слишком уж разными были их происхождение, воспитание, круг общения… Но от ненависти до любви, как известно, один шаг. И к окончанию съёмок Алисия первая призналась Клоду в своих чувствах.
- Малышка, как же тебя угораздило? – он, как всегда, иронично изогнул бровь, но  глаза его оставались серьёзными.
 Ох, эти глаза… Вечно она тонула в них, маленькая и беззащитная, и некуда было скрыться от их мучительной синевы. Он смотрел на неё, будто увидел впервые, внимательно, пытливо и с нескрываемым интересом. Затем властным движением привлёк   к себе и поцеловал так, что у неё захватило дух. Что там экранный поцелуй! У Алисии от счастья закружилась голова, но Клод удержал её в своих стальных объятиях.
- Ты поедешь со мной в Париж? – прошептал он ей на ухо.
- Да! – она согласилась не раздумывая, позабыв и о своём аристократическом происхождении, и о пуританском воспитании.
В тот момент она не подумала о двусмысленности будущего положения, ведь Клод не попросил её руки! Ей это просто не пришло в голову. И о любви он ей не сказал ни слова. Но это тоже не имело значения. Всё, чего она хотела – это быть рядом с ним  каждую минуту, остальное было не важно. Так и умчалась она в Париж сразу по окончании съёмок фильма, не известив своих родных и нимало не заботясь о том, что этот её шаг вызвал страшный переполох в средствах массовой информации, не говоря уже о семье и тех кругах, в которых она вращалась…

   Алисия тяжело приподнялась на локте и плеснула себе очередную порцию виски. В последнее время она пристрастилась к спиртному, но, кажется, этого даже не заметила. Ещё она совершенно перестала следить за собой и давно бросила закрашивать раннюю седину, обильно покрывавшую её некогда пышную, блестящую шевелюру, которая теперь изрядно поредела и потускнела. «Какие пустяки…» - думала она всякий раз, видя в зеркале отражение своего стремительного увядания.

   Как же она была счастлива там, в Париже, несмотря на грозные, граничащие с истерикой письма матери, пересуды за её спиной и скандальные статьи, которыми пестрели все газеты! Но её безмятежное счастье закончилось на удивление быстро. Упали с глаз розовые очки, а её прекрасный принц оказался грубым, заносчивым и банально вероломным малым, с которым жить под одной крышей становилось всё тяжелее.
- Ты такая зануда, Алисия! – говорил ей Клод, когда она робко спрашивала его, где и с кем он провёл прошедшую ночь. – Не забывай, мы - в Париже! Здесь столько всяких возможностей и соблазнов!
- Но мне хорошо лишь с тобой… - в её тихом голосе  звенели слёзы, которые она всеми силами старалась сдержать.
- Глупости! – поморщился он. - Ты становишься похожей на свою напыщенную мамашу с её устаревшими взглядами. Мы – свободные люди! В конце концов, я тебе ничего не обещал!
Он громко хлопал дверью и спешил навстречу ночным развлечениям парижской богемы, а она, заливаясь слезами, всю ночь считала углы в их съёмной квартире и не могла сомкнуть глаз. А на следующий день находила в газетах фотографии своего возлюбленного в обнимку с очередной подружкой,  с которой накануне он  весело проводил время. Но и тогда Алисия не переставала любить Клода и в его охлаждении винила лишь себя одну.
- Во мне что-то не так… - часто говорила она своей единственной подруге Жюли – не слишком успешной актрисе второго плана.
Время от времени они встречались в кафе, и за чашечкой кофе Алисия изливала ей свою душу.
- Ты это брось! – строго говорила ей Жюли. – Такая красотка! Только свистни – и тебя мужики растащат на запчасти!
Алисия грустно улыбалась. Ей совсем не хотелось «свистеть». Ей нужен был лишь  Клод, целиком и без остатка. А к грубоватым шуткам Жюли она давно привыкла. Её подруга, не очень молодая, сомнительной внешности и не слишком востребованная актриса, как это ни странно, была вполне довольна собой и никому не завидовала. Именно эта внутренняя успокоенность и душевная щедрость делали её привлекательной в глазах многих людей. После общения с ней Алисия обретала некоторую уверенность и уже не так мрачно смотрела на жизнь.

   И всё же наступил предел. Однажды ей стало известно, что Клод, который менял подружек, как перчатки, не отказывает себе и в связях с мужчинами. Для Алисии, получившей строгое католическое воспитание, это было уже чересчур. После грандиозного скандала она собрала свои вещи и уехала на съёмки нового фильма, где ей предложили главную роль. Благо, прошло ещё немного времени, и её пока не успели забыть. Скорее, скорее из этого кошмара! Пора, наконец, очнуться и вернуться к нормальной жизни! Но беда была в том, что НОРМАЛЬНОЙ её жизнь могла быть только рядом с Клодом. «Я сумею, я смогу…» - глотая слёзы, повторяла она, как заклинание, а  самолёт уносил её всё дальше от возлюбленного.
 
   Потом были письма,  встречи, бурное примирение, обещания… Алисия, конечно, простила Клода и втайне надеялась когда-нибудь стать его женой.  Под нажимом её родных они с Клодом объявили о помолвке. Им предстояло ненадолго расстаться, так как каждый из них был занят на съёмках. Через несколько месяцев должна была состояться их свадьба. В своём особняке Алисия установила все телефоны на максимальную громкость, чтобы, не дай Бог, не пропустить звонок Клода. А однажды утром, раскрыв очередной номер газеты, она узнала о том, что Клод заключил брак со своей партнёршей по фильму, доселе никому не известной актрисой, которая ждала от него ребёнка. Несколько минут Алисия сидела неподвижно, уставившись в одну точку. А затем…. просто отключилась.
 
   Она долго болела, отказывалась от съёмок, никого не принимала… От Клода пришло запоздалое письмо, в котором он в шутливой форме приносил свои извинения «за это досадное недоразумение» и советовал ей проще смотреть на жизнь. Через некоторое время, опять же их газет, Алисия узнала, что у Клода родился сын…

   Давно это было! Казалось, прошла целая вечность… Алисии попались на глаза фотографии, где она запечатлена в подвенечном платье под руку со своим мужем, известным продюсером Бертраном Бюсси. Он, словно добрый ангел, появился в трудные для Алисии времена и буквально вдохнул в неё жизнь. Бертран был много старше, мудрее, опытнее. Он умел терпеть, и он умел ждать.
- Лис, ты самая красивая и обаятельная женщина, из всех, кого я встречал, - часто говорил он Алисии во время их тихих, почти семейных вечеров, которые они проводили за неспешными беседами и чаепитием. – Всегда помни, что я – твой друг и при любых обстоятельствах поддержу тебя.
- Я знаю, - ровным, бесстрастным голосом отвечала она.
Так продолжалось довольно долго, но Бертран не делал ни малейших поползновений к более близким отношениям, понимая, что Алисия ещё попросту к ним не готова. Он был рад уже тому, что она не плачет целыми днями напролёт, и обрела хотя бы подобие душевного равновесия. Но однажды она посмотрела на него вполне осмысленным, заинтересованным  взглядом, и он понял, что лёд тронулся. Бертран окружил её теплом, заботой, вниманием, он делал ей милые, ни к чему не обязывающие подарки, часто увозил её на природу, заставлял её ходить по магазинам и покупать себе одежду, обувь, драгоценности, чтобы хоть как-то расшевелить её и пробудить в ней интерес к жизни. Однажды он осторожно предложил ей небольшую роль в новом фильме.
- Прочти сценарий. Думаю, тебе понравится. – Он коснулся её подбородка и заглянул ей в глаза. – Пора возвращаться, дорогая…
С некоторым трепетом он ожидал её ответа, но, Алисия, прочитав предлагаемый сценарий, вдруг ощутила такое острое желание вернуться на съёмочную площадку, что согласилась не раздумывая. Как человек, которому долгое время не давали пищи и воды, она набросилась на работу и не могла ей насытиться. Приходила первая, уходила последняя, неутомимо снималась в дублях и, как дитя, радовалась, когда эпизод удавался. С этой ролью она справилась блестяще, затем последовали и другие…  Наконец, настал счастливый день и для Бертрана, когда Алисия согласилась стать его женой. А через некоторое время она сообщила ему, что ждёт ребёнка. Впервые, и уже на склоне лет, Бертран узнал, что такое счастье. Алисия родила сына Гийома и всецело погрузилась в домашние хлопоты. Целых четыре года они были счастливы! Но вот однажды…

   Это случилось в день рождения малыша. Ему исполнилось четыре года, и семья ожидала прихода гостей. Алисия, которая очень любила готовить, с удовольствием хлопотала на кухне, когда горничная позвала её к телефону. Она с неохотой взяла трубку.
- Лис, дорогая…
При этих словах у неё внутри всё оборвалось.
- Привет, Клод… - с усилием проговорила она внезапно охрипшим голосом. – Какими судьбами?
- Да вот, дай, думаю, позвоню малышке Алисии… Говорят, ты стала мамой? Поздравляю…
- Спасибо… - она замолчала, не зная, о чём говорить дальше.
- Ещё у меня к тебе деловое предложение, - усмехнулся Клод на том конце провода.
- Деловое? – глупо переспросила она.
- Собираюсь снимать новый фильм… и вот хотел позвать тебя на главную роль…
«Нет!» - чуть было ни крикнула она, запаниковав всем своим существом, а вслух пролепетала:
- Не знаю… надо подумать…
- Подумай! Я пришлю тебе сценарий по почте, - Клод был краток и деловит.
 Они попрощались. Алисия в изнеможении прислонилась к стене, и ещё долго не могла пошевелиться, продолжая держать в руках телефонную трубку. Её сознание протестовало против их сближения, но в глубине души она уже знала, что согласится на все условия, лишь бы быть рядом с Клодом. Она краем уха слышала, что тот недавно ушёл из семьи, и у неё, помимо её воли, затеплилась надежда… Один звонок – и закончилась  спокойная жизнь. Она уже была не властна в своих поступках.
Алисия согласилась на участие в новом фильме Клода. Это была страстная любовная история двух молодых людей, главные роли в которой сыграли они сами. Алисия справилась блестяще. Даже чересчур, как в один голос утверждали многие критики, не позабывшие их прошлого романа. Слишком уж натуральной была её страсть в многочисленных любовных сценах фильма. Бедняга Бертран объяснял журналистам этот факт тем, что за последнее время Алисия очень выросла как актриса, «а Клод  - это уже давний, пройденный этап в жизни его жены». Но жёлтая пресса запестрела статьями сомнительного характера. И не без оснований.

   С этого момента Алисия перестала себе принадлежать. Она бежала к Клоду по первому звонку, часто не ночевала дома, отказывалась от прекрасных ролей у знаменитых режиссёров в фильмах, которые потом становились культовыми, лишь ради того, чтобы поучаствовать в незначительном эпизоде в очередном фильме Клода. Её карьера и семейная жизнь стремительно летели под откос… Всё закончилось разводом с мужем, который страдал так, что даже его друзья не решались говорить ему слова утешения.  А некоторое время  спустя Алисию официально уведомили о том, что её бывший муж Бертран Бюсси повесился у себя на вилле. Как потом выяснилось, на любимом шёлковом шарфе жены, с которым он не расставался после их развода.
Алисия была потрясена. Бертран всегда был её стеной, опорой, спасательным кругом. А теперь вот его не стало... Она не могла в это поверить. Как не могла думать о том, что по сути стала причиной его смерти. В эти дни Клод был тактичен, предупредителен, заботлив. Само обаяние и понимание! Почему, ну, почему всё сложилось так  нелепо, ужасно, безысходно?

   Но настоящее испытание было впереди… Даже теперь, по прошествии многих лет,  она с ужасом вспоминала тот день, когда узнала, что такое настоящее горе, и когда жизнь утратила всякий смысл. Ибо нет ничего страшнее для матери, чем потерять своего  ребёнка.
Дрожащей рукой Алисия поднесла к глазам одну из последних фотографий сына, на которой он навсегда остался четырнадцатилетним подростком. Её стали душить спазмы, фотография выскользнула и небрежно приземлилась рядом.    
Вновь нахлынули воспоминания, охватившие душу Алисии безжалостным кольцом. Её сын Гийом, милый подросток-непоседа, однажды вернувшись домой, никого не застал и, подёргав для порядка запертые ворота, решил, недолго думая, перелезть через ограду, которая представляла собой частокол из заострённых прутьев. По нелепой случайности он сорвался и напоролся на них.
Вот когда всё вокруг стало черным-черно… Вот когда ей показались нелепыми   прошлые страдания, да и сама любовь к Клоду теперь представлялась чем-то враждебным и разрушительным… Ведь в тот горький час она была у своего возлюбленного. И, ОКАЖИСЬ ОНА ДОМА, несчастье можно было бы предотвратить… После похорон Алисия часами бродила по комнатам и прокручивала в голове одну и ту же мысль. Она на ней зациклилась, и не хотела слушать никаких доводов о том, что это было просто трагическим стечением  обстоятельств. «Всему виной моя роковая любовь к Клоду, - думала она. – Это Господь карает меня за мои грехи…» Не будь их первой встречи много лет назад, всё могло бы сложиться совсем иначе. А ведь она не хотела сниматься в той сентиментальной  любовной истории, которая впервые свела их на съёмочной площадке. Но ничего уже не вернёшь, и ничего не исправишь. Жизнь невозможно прожить с чистого листа…
Клод теперь всегда был рядом. Он старался проводить с ней каждую свободную минуту, но ей уже было не нужно его внимание. Она, целиком погружённая в своё горе,  взирала на него равнодушно, как будто и вовсе не видела. И чем больше она замыкалась в себе, тем настойчивее он опекал её…

   Алисия осушила уже почти целую бутылку виски… Пошатываясь, она тяжело поднялась и вышла на балкон. Он был огромным и тянулся вдоль всего этажа. Из многих  комнат её роскошного, просторного жилища был выход на этот балкон. Когда-то, в лучшие времена, она устраивала здесь потрясающие вечеринки, о которых потом восторженно трубили все разделы светской хроники… Ветер принялся безжалостно трепать её спутанные волосы. На последнем этаже небоскрёба всегда было ветрено, но Алисии это нравилось, и она ничуть не боялась высоты.
Близился рассвет, и она вдруг совершенно отчётливо увидела своего сына. Он, её мальчик, приветливо улыбался и манил её рукой. «Мама, иди ко мне, здесь хорошо…» Нет, она не могла ослышаться, это был его голос!
- Иду, сынок, я сейчас… - прошептала Алисия, забравшись на балконную ограду.
Наконец-то, наконец, она почувствует облегчение! Надо всего лишь сделать маленький шаг. Алисия глубоко вздохнула, и в следующую секунду предрассветная мгла поглотила её…