Сегодня – день Открытого Кошелька. К сожалению – не международный. Нет, я не меценат и не филантроп, просто не повезло. Рулетка, в которой день оказался не моим, принесла первый сюрприз в час дня. Полосатый жезл взлетел отточенным на тренировках в раздевалке движением, машина на автопилоте включила поворот, прижала зеркала, как уши, и незамедлительно припарковалась. Сержант представился правильно, толково рассказал суть нарушения, которое я признал и поймал блеск глаз на среднюю купюру (средняя – это в моём понимании, у каждого она разная), положенную мной на пассажирское сиденье.
Дальше танцы двоих понимающих мужчин, напоминали брачные топтания на воде фламинго. Фламенко сержанта-фламинго проходил под арию бессмертного Паваротти «И подойти нельзя и бросить жалко». Рисунок танца прерывался не единожды, губы изредка шептали немелодичные слова «протокол», «штраф», но глаз косил на такую близкую бумажку, лежащую не только в его пределах досягаемости, но и неизвестной ему камеры наблюдения. Мой утомлённый танец с ритуальным ежеминутным взглядом на часы я исполнял в стиле «Утомлённое солнце», благоразумно пропуская прошептанные припевы сержанта. Мы не совпадали ни ритмом, ни стремлениями и смотрелись со стороны забавно. Страж дорог рухнул на пассажирское сиденье, собрав предварительно гром оваций дежуривших рядом коллег и подмяв среднюю купюру форменным низом торса. Я с облегчением сел на привычное сиденье, хмуря брови «как будто» расписался в пустом протоколе и поднял за сержантом стекло, даже не посмотрев на пассажирское сиденье. Оно в любом случае напоминало озимые подо льдом, которые надо пересевать по весне.
Через час старший сержант (по определению – умнее предыдущего, раз «звезда» упала на погон) немногословно и покровительственно-панибратски называя меня по отчеству, рассказал мне про обгон по правой полосе, на что получил юридически грамотный ответ и на половине рассказа о своих голодающих родителях, которым он один помощник, споро сменил тему и проявил интерес к моим ремням безопасности. Половину средней купюры взял не обинуясь, отработанным жестом вернул книжечку с документами и отвернулся навстречу потоку транспорта, напоследок одарив меня уже орлиным взглядом прибора, меряющего скорость.
Еще двое блюстителей асфальтовых нравов за два часа дороги подпортили мне рабочий график, но в негласном соревновании никто из них четверых верх не взял. В среднем – средняя купюра на два случая – какая мелочь по сравнению с раздутым ЭГО каждого и стоимостью моего рабочего часа.
Стоянка возле Департамента ГАИ позволила мне улыбнуться. На въезде на неё, довольно обширную и пустую, стоял знак «5 км/час». А на дальнем краю стоял с радаром младший сержант и прямо под окнами родного департамента пытался поймать на скорость «30» едущих по ней. На мой звонок вышел из дверей друг Миша, щедро расплёскивая на асфальт важность полковничьих погон. Младший сержант уже не младший. Да и не сержант, конечно. Только в стране после этого ничего не изменилось, разве что я перестал обгонять справа. Ну, иногда.