Они познакомились на вечеринке у общих друзей.
Юджин сидел тогда у барной стойки, потягивая коктейль, и откровенно скучал. На вечеринку его пригласил его друг Джеффри, который был знаком с одной из подруг хозяев дома, Тиной. Одному идти было как-то не с руки, вот Джеффри и позвал своего лучшего друга, зная, что тот не сможет в силу своей мягкости ему отказать.
И вот теперь он весело болтал со своей подругой и супругами Бартон, а Юджин, который здесь почти никого не знал, и который вообще был человеком довольно замкнутым, коротал время в баре.
Он не услышал звонок в дверь, и не сразу заметил, что в доме появилась ещё одна гостья. Только спустя минут десять его бесцельно блуждающий взгляд неожиданно наткнулся на новое лицо.
Девушка была совсем молоденькой; а может, такое впечатление складывалось из-за её стройности и миниатюрности? На ней было простое тёмно-синее платье на бретельках, и тоненькая серебрянная цепочка на шее. Светлые, с рыжеватым оттенком волосы были убраны в аккуратный пучок, из которого, впрочем, на скулы спадали пара вьющихся локонов. На бледном лице её чёрные глаза казались просто огромными, что придавало ей слегка испуганный вид.
Он перехватил проходящую мимо хозяйку дома, Сару:
- Сара, извини, а кто та девушка у окна?
- Кто? А, это Энни, моя троюродная кузина. Хочешь, я вас познакомлю? А то тебе, как я погляжу, не очень-то весело, - Сара улыбнулась, и прежде чем Юджин успел пожалеть о своём вопросе и попытаться что-то возразить, она буквально потащила его за собой.
- Эни!
Девушка даже вздрогнула, и вопросительно посмотрела на Сару, и несчастного Юджина.
- Эни, дорогая, познакомься! Это Юджин, он друг Джеффри Майера, помнишь Джеффри?
- Юджин Стоукс – Юджин мягко пожал протянутую ему ладошку.
«Какая маленькая кисть! Сколько же ей лет?»
- Энни Дентон, - девушка смущённо улыбнулась.
- Вот и славно, а мне пора, так что я вас оставлю, - и Сара, не дав молодым людям опомнится, тут же куда-то пропала.
Образорвалась пауза.
- Э-ээ.. Хе-хе, она всегда так внезапно исчезает? – Юджин чувствовал себя преглупо. Энни заулыбалась:
- Сколько помню кузину Сару – да.
- Ага.. Ясно.. А ты.. Тоже вот так вот исчезнешь?
- Ну.. Это зависит от обстоятельств..
«Как же мило она смущается»
«А он забавный..»
- Энни, а откуда ты родом?
- Я выросла в Лондоне. А ты?
- Я из Ипсвича...
Разговор внезапно потёк сам собой, Юджин даже не ожидал. В то же время они настолько увлеклись беседой, что совершенно позабыли об остальных.
И когда вечер подошёл к концу, и все стали расходиться по домам, они пообещали друг другу непременно встретиться ещё раз.
***
Они встретились в субботу, в Лидо.
Юджин был в приподнятом настроении.
- Что ты будешь?
Она изучала меню, задумчиво накручивая локон на палец. Наконец, решилась:
- Вот, вот это, и это.
- Салат из омаров? Ты любишь морепродукты?
- Да, очень.
- А я вот вегетерианец. Ты как относишься к вегетерианству?
Она пожала плечиками и улыбнулась.
- Нормально.
- Отлично. Тогда, пожалуй, закажу вот это овощное рагу и томатный сок. У них, я слышал, очень хороший томатный сок.
- А что, он может быть плохим?
Он пару секунд оторопело смотрел на неё. А потом они расхохотались.
...
- А где ты работаешь?
- В «Маркс и Спенсер». Но я ещё учусь в коллежде.
- Оу.. А..
- 19 – она снова заулыбалась.
- О.. – Юджин был смущён, - извини, я не это имел в виду..
- Да ладно тебе. А тебе – сколько лет?
- 27. Я работаю в «Хэмпстеде».
- Серьёзно?? – от удивления её глаза стали ещё больше чем обычно. – А кем?
- Я осветитель. – он улыбнулся.
- Ух ты, здорово!
- Ну, ничего, нормально.
- А что вы ставите?
- Шекспира, сейчас у нас идёт «Король Лир». А для детей – «Питер Пэн».
- Класс! Сходим как-нибудь, а? Ну пожалуйста.
«Она совсем как ребёнок..»
- О, томатный сок принесли!
И они снова расхохотались.
- Ну дай попробовать, что ли. Я никогда не любила томатный сок, но ты его так расхвалил.. – она буквально покатилась со смеху.
- Так ты хочешь соку попить, или поиздеваться?
Они смеялись, не обращая внимания на укоризненные взгляды.
«Какой же у неё чудесный смех..»
***
- Привет, Эни! Ну что, встретимся сегодня?
- Привет.. Ой, Юджин, извини.. Я себя неважно чувствую.. Заболела, кажется..
- Так я сейчас приеду! Никуда не уходи, я сейчас!
- Нет-нет, Юджин, не надо!
- Почему??
- Ты знаешь, ко мне приехала тётушка, и она очень строгих правил..
- О, не волнуйся на этот счёт! Я специалист по укрощению тётушек. Через десять минут она будет обожать меня, и всячески пытаться выдать тебя за меня замуж!
- Юджин.. Прости меня, я соврала, никакой тётушки нет, просто.. Просто мне нужно побыть одной.. Прошу тебя..
Он растерялся.
- Н-ну ладно, если ты так хочешь.. Когда мы теперь увидимся?
- Я.. Я не знаю.. Потом.. Посмотрим..
И она повесила трубку.
С минуту он просто слушал короткие гудки.
«Что же случилось, Эни..»
...
СМС пришла в без пяти одиннадацать вечера.
Одна короткая строчка, три слова.
«Прости меня, Юджин»
Сердце отчего-то ёкнуло. Он не знал, что случилось, но уже бежал к двери, хватая на ходу куртку с вешалки. Снял замок с велосипеда, одел шлем, и что есть силы рванул на Эллерби-стрит.
Дорогу перегородил мусоровоз, - он едва успел свернуть, и выехал на шоссе.
«Тут недалеко. Только б не опоздать..»
Машин почти не было, тускло светили фонари. Он гнал изо всех сил.
Вот он, поворот.
...
Фургон возник словно из ниоткуда. Юджин почти ослеп в свете его фар, и оглох от рёва клаксона. Из последних сил он рванул руль вправо.
Его обдало жаром, фургон, яростно сигналя, проехал, казалось, в пяти сантиметрах от его велосипеда. И тут же он налетел колесом на что-то твёрдое, видимо, панель, и, перелетев через руль, упал на холодый асфальт.
Шум фургона затихал вдали.
Он мельком глянул на велосипед, и увидел, что переднее колесо изогнулось «восьмёркой». Выругавшись, он поднялся на ноги, и побежал дальше, к её дому, до которого оставалось совсем немного.
...
Дверь в квартиру Эни оказалась заперта, но что-то подсказывало ему, что она там, внутри. Он изо всех сил ударил в дверь плечом, потом ещё раз, и наконец почти ввалился вовнутрь.
В этот момент она шагнула со стула в пустоту, и петля врезалась ей в шею.
Он бросился к ней, и прижав её маленькое тело к себе, свободной рукой что есть силы рванул на себя привязанную к крюку от люстры верёвку, выдернув её вместе с крюком, после чего, не удержав равновесия, рухнул вместе со своей драгоценной ношей на пол.
В наступившей тишине он услышал едва различимое биение её сердца.
***
- Зачем ты это сделала?
Эни молчала, опустив голову.
- Зачем, Эни?!
Она подняла на него свои огромные глаза, полные слёз. Губы её дрожали.
- Эни..
И она разрыдалась.
Он обнимал её, гладил по голове, утешал, бормотал на ушко что-то невнятное, успокаивающее.
«Ну-ну, всё будет хорошо, всё хорошо, Эни..»
А когда она успокоилась, то рассказала ему обо всём.
Жизнь Энни Дентон в последнее время совсем не клеилась. С матерью она разругалась, и уже полтора года не общалась. Родители её были в разводе, после которого её отец, ирландец по происхождению, вернулся обратно в Дублин. А сегодня вечером ей сообщили, что он умер – прирезали в баре во время пьяной драки. А ещё два дня назад её уволили с работы, и теперь ей не на что было жить, нечем платить за учёбу.
- Мне так больно и стыдно, Юджин, и больше всего перед тобой.. Прости меня..
- Ничего, Эни, ничего, всё хорошо, я с тобой..
И они ещё долго сидели на полу в тёмной квартире, и молчали.
...
И с той ночи они стали жить вместе.
Эни занялась хозяйством, а Юджин – работой. Свою старую квартиру он решил сдать, чтобы денег было больше, и она смогла бы продолжить учиться.
А в субботу он провёл её в театр, на «Питера Пэна». И из осветительской посматривал туда, где она сидела, пытаясь угадать её эмоции, чувства. После спектакля он встретил её, такую счастливую, как ребёнок, улыбающуюся во весь рот, с сияющими глазами.
А потом они гуляли по Гайд-парку, взявшись за руки. Он бережно сжимал её маленькую ладошку, совсем как тогда, в первую встречу, и понимал, что у него в руках нечто очень ценное и хрупкое, словно птица, тёплое и мягкое. Жизнь, доверенная только ему.
И, наверное впервые за свою жизнь, Юджин понимал, что любит и любим.
...
В понедельник у него был выходной, а она сбежала с уроков, и хотя Юджин этого не одобрял, и ворчал себе под нос о том, что надо учиться, она целовала его в этот самый нос, и в лоб, и в губы, и они шли гулять. Не куда-нибудь, а просто – слонялись по Лондону, без всякой цели и намерений, как два незадачливых туриста, открывающие для себя свой родной город заново. Мимо бесконечным потоком куда-то шли люди, серьёзные и не очень, и совсем не замечали Юджина и Энни; мимо сновали туда-сюда машины, как деловитые муравьи, по своим делам; пару раз начинал накрапывать лёгкий весенний дождь, а у них не было даже зонта, и они его просто не замечали.
Проходя мимо какого-то кафе, Юджин спросил:
- Ты не голодна?
Эни подумала, и отрицательно помотала головой.
- Ты знаешь, нет. А ты?
- И я нет.. Странно. – он улыбнулся, - Ну, по-крайней мере, мы можем выпить кофе, правда?
- Я не люблю кофе, - она смеялась.
- Я тоже. Но вдруг нам понравится? Или – он сделал безумный взгляд, - мы можем выпить чаю, как Алиса и Безумный Шляпник.
- А мне больше нравится Мартовский Заяц.
- Ну, Заяц так Заяц. А может ты будешь Соней?
- Нееет!
И, смеясь, они зашли в кафе, и заказав чай, сидели за столиком, и смотрели друг на друга.
- Юджин, а ты знаешь, что я люблю тебя?
- Конечно, малышка. А ты знаешь, что я тебя люблю?
- Ага!
И так, практически не чувствуя вкуса чая, и не замечая ничего вокруг, они всё говорили и говорили о самом разном, и Энни со смехом рассказывала о том, как тётушка Лидия потеряла свою вставную челюсть, и как её, - челюсть, а не тётушку, - чуть не превратил в свою игрушку Саймон, их скотч-терьер. А Юджин рассказывал о том, как у актёра, игравшего роль Пиноккио, прямо на сцене в самый неподходящий момент отвалился нос из папье-маше, и обрадованные дети хлопали в ладоши. И как Капитан Крюк простудил связки, и совершенно неожиданно для всех на сцене заговорил тоненьким голосом, словно надышался гелия. И как малютка Алекс, сын кузины Сары, посадил их толстого, флегматичного кота Бернарда в стиральную машину, и Сара едва не запустила стирку вместе с котом. И как полоумный юджинов дядя Альфред уехал в Америку, в Неваду, на поиски золота – это в ХХI-то веке! И как его жена, тётя Молли, умудрилась потерять своё обручальное кольцо прямо во время венчания, и его искали всей церковью, и даже священник искал, и как оно нашлось в кармане старой миссис Флемминг, которая в свои восемдесят лет страдала клептоманией...
А потом стемнело, и они побрели домой, счастливые, влюблённые.
- Ты устала, Эни?
- Ты знаешь, ни капельки.
- Я тоже. Странно, правда?
- Ну.. Наверное. Не знаю. – она улыбалась. – Зато как чудесно мы погуляли, правда, Юджин?
- Правда, малышка...
***
- Знаешь, Юджин, - однажды сказала Энни, - иногда у меня вдруг возникает такое странное чувство, будто мы о чём-то забыли.. Будто наша жизнь мне снится.. И когда я проснусь, ничего не будет, и я опять буду одна, и.. У тебя такого не бывает?
- Нет, Энни. Я знаю – мы вместе. И всё.
Юджин улыбался и гладил её по голове, но он лукавил: иногда и у него бывало такое странное чувство, которое невозможно объяснить. Но он предпочитал не думать об этом.
И Энни, казалось, скоро забыла обо всём, и жизнь продолжалась...
А потом..
...
Однажды Энни затеяла в квартире уборку, и под кроватью нашла велошлем. Она очень удивилась, потому что ни у неё, ни у Юджина велосипеда не было.. То есть, у Юджина был когда-то, но он давно не ездил на нём.
«Странно. Откуда он взялся?»
И она положила шлем на подоконник, чтобы не забыть.
А потом она обнаружила, что у одного из стульев сломана ножка.
«Ничего не помнимаю. Не помню, как это случилось.»
Когда Юджин вернулся с работы, она показала ему стул.
- А, нестрашно, - беспечно отозвался Юджин, - я в один миг починю.
Он достал из кладовки свои инструменты, и стал чинить стул. Вытащил подломившуюся ножку, осмотрел её. И словно что-то вспомнилось..
...В комнате темно...
В задумчивости он повертел ножку в руках, и тут его взгляд неожиданно остановился на окне. А там, на подоконнике, возле горшка с геранью, лежал красный велошлем.
...
Энни услышала какой-то шум, донесшийся из комнаты. Будто что-то упало.
- Юджин, ты в порядке? – крикнула она. Он не ответил. Она сняла кастюлю с супом с плиты, вытерла руки, и направилась в комнату.
- Юджин?
Он сидел у окна, неподвижно, глядя в одну точку.
Она опустилась на колени рядом с ним.
- Юджин, что с тобой?
Он повернул голову и внимательно посмотрел на Энни.
- Юджин, мне страшно.. – прошептала она. – Скажи что-нибудь.. Пожалуйста..
- Эни.. Ты помнишь, ты говорила о том ощущении, странном.. Как будто ты что-то забыла.. Я тогда сказал, что ничего такого не чувствовал, но я сказал неправду.. Я хотел, чтобы ты не волновалась.. Но.. Эни, этот шлем.. И стул...
Она посмотрела на него, и вдруг глаза её расширились от ужаса. Она смотрела на него, и видела его грудь, смятую словно листок бумаги; кое-где из окровавленного джемпера торчали рёбра, левая рука висела на ниточке, во лбу была вмятина, один глаз заплыл..
Он смотрел на неё, и видел тёмно-синюшную полосу на её бледной шее – от петли, которую она использовала, как орудие самоубийства. В вырезе её блузки виднелись кое-где пятна такого же синюшного цвета, губы были синими, в глазах – полопавшиеся сосудики..
И он вспоминал фургон, от которого он не смог увернуться, и из-за которого он не смог вовремя добраться до её квартиры, чтобы предотвратить её смерть... И она вспоминала свою горькую решимость, и последнюю СМС, что она отправила ему...
- Прости меня...
***
«Юджин Филлип Стоукс, 1982-2009»
«Анна Фелиция Дентон, 1990-2009»
Сара Стайн положила цветы – сначала на могилу своей кузины Энни, потом на могилу их друга – Юджина.
Потом постояла, молча. Их похоронили рядом – она настояла на этом.
«Боже. Какой чудесной парой они могли бы стать.»
Затем она быстро перекрестилась, и пошла прочь.