Эх, дороги, пыль да туман… - слова из любимой песни отца моего, Василия Никитича. А вместе сними что-то очень дорогое, далёкое, согревающее душу воспоминание. В первую очередь вспоминается дорога, бегущая мимо калитки родного двора, где я сделала первые шаги в своей жизни. Наверно каждый человек на моём месте увидел бы дорогу, по которой мама водила его за руку. Может быть и есть эта дорога главной, но не о ней речь. Просто хочется понять, осознать, прочувствовать значение этого короткого слова «Дорога». Много дорог в жизни человеческой. Утоптанных, уезженных или покрытых маслянистым свеженьким
асфальтом, с теснящимися в ряд кустиками по обочине. Дорога деревенская с зеленым чубчиком между колеями где-то на окраине. Полевая, луговая, тянущаяся вдоль реки или лесная дорога. Загородная автомобильная трасса и узенькая тропинка, что не то чтоб двоим разминуться, самому по ней мудрено пройти да не отступиться. Словно по канату ступаешь, или, как старики говорят «по рушнику Судьбы». (Рушник – вышитое свадебное полотенце).
Тропинка на меже что-то вроде ничейной полоски земли. Петляет она меж огородами, над ярами, а то и нырнёт в овраг к притаившемуся в тени деревьев колодцу или журчащему ручью. Тут уже гляди под ноги, а то, не ровен час, угодишь в рассыпанный козий горошек, а то и в коровий блин. Хлестнёт по лицу не примеченная тобой ветка, запнёшься за выступающий из земли камень. Будто током по нервам ударит вид ускользающей змеи, стрелой промчится ящерица. Чертыхнёшься, вытрешь холодный пот со лба и осторожно ступая пойдёшь дальше.
Что не новый поворот, то своеобразный, неповторимый уголок. Хорошо идти по дороге дважды, - говорится в известной пословице. Глаз улавливает что-то знакомое, а значит, по меньшей мере, не опасное. Но, с каким теплом вспоминаются те тропинки, на которых прошло детство. Три десятка лет умчалось в невозвратность, а в памяти они всё так же свежи и краски не поблекли, будто вчера ещё по ним ходила. Эх, пройтись бы сейчас над Яськиным Яром, по Горбам, через Сопковы непролазные заросли акации. Даже трудно перечесть те тропинки и узенькие дорожки, по которым бегали, не знавшие усталости детские ноженьки. Такие неприметные тогда и дорогие сердцу сейчас, вдали от родных мест. Теперь-то я знаю, что только от тоски по Родине слагались в народе самые задушевные песни.
А дороги, кривые улочки и прямые тропинки, бегущие через поле ржи. Щекочут локти ещё мягкие, зелёные усы колосьев. Утром ступни ног омоешь росой и сна, как не бывало. Дороги сердцу теперь даже малоприметные тропинки в свежей пахоте, скользкие после ночного дождя. Желтоватые, пролегающие по глинистой почве, сероватые, потрескавшиеся от летнего зноя, поблескивающие холодными искорками первого морозца, беловатые, гулкие, бегущие вдоль меловых карьеров. Протоптанные валенками в снегу с собачьими метками на изгибах.
А как поют дорожки под ногами! Дробно постукивают под девичьими каблучками, бухают под усталыми кирзовыми сапогами, шелестят под детскими сандалиями, шаркают под старушечьими валенками с постукиванием осторожного батожка, пощёлкивают под козьими копытцами, цокают конскими подковами, стонут под грузными коровами. Еле слышно с мягким царапаньем ходят куры, нагловато пробегут лапы с твёрдыми когтями и на мягких подушечках осторожно пройдут кошачьи лапки.
Как много видели на своём веку эти неприметные тропинки. Сколько дум передумано, сколько слёз пролито, сколько песен пропето, сколько историй рассказано говорливыми попутчиками. Если б можно было эти милые тропинки смотать на кассеты, как магнитофонные ленты, сколько они смогли бы рассказать людям. Наверно только Ангелы слушают эту волшебную музыку дорог. Тут и рев на подъёме мощных тягачей, и шелест шин мчащихся велосипедов, позвякивание гусеничных тракторов, и поскрипывание колёс расшатанных по ухабистым деревенским дорогам телег. Повизгивание саночек и нагруженных сеном огромных саней, торопливые шажки юных лыжников и мягкие шаги женщины несущей воду на коромысле.
А может у каждой дороги есть свой хозяин? А что, может и есть. Ведь есть же домовые, банники, овинники, лешие. Дорожники, или как их там называют, тоже есть. Хозяйство у них беспокойное. Не грех и пожалеть, и похвалить его, иной раз помощи попросить. Чай не откажет. И то сказать, зной и холод их донимает, ветра и дожди хлещут, распутицы да сугробы, а ему и укрыться негде, разве что под мостом. Как тут не пожалеть их, плутоватых шалунов, но всё же попутчиков и помощников наших.
Эх, дороги, дороги! Проклинают разлуку и благословляют в добрый путь детей заплаканные матери, и опять же утирают слёзы при встрече. Но есть одна, о которой и говорить не хочется, да никому от неё и отвертеться. Это «последняя дорога». Но оставим эту грустную тему до положенного срока.
Больше всего запоминаются дороги, пройденные пешком, ещё лучше неторопливым прогулочным шагом, с приятной беседой, а то и просто мурлыкая песенку под нос. Шагаешь себе, рассматриваешь живые картины. Иной раз запнётся взгляд о что-то и потекут воспоминания. И ты уже тут и не тут. Всё в душе перевернут. Шагаешь наугад, то вздыхая, то улыбаясь своим мыслям. И невдомёк тебе поблагодарить матушку-дорогу за подаренную ниточку воспоминаний. Память рисует другие пейзажи, слышатся голоса давно ушедших людей. Но внезапно просигналившая машина, заставит вздрогнуть, и вернёт в реальный мир. Теперь стоишь, растерянно оглядываешься, будто случайно оказался на этом месте, а не сам, по своей воле пришёл сюда. И какое-то странное чувство охватывает тебя, будто на стыке времён стоишь. Мысли из прошлого и настоящего перемешались. Понадобится не мало времени, чтобы всё улеглось и разбрелось по своим местам.
А как сокращает путь хороший попутчик. За разговорами ни времени, ни усталости не замечаешь. Но бывают такие минуты, когда хочется побывать одной. Подумать, помечтать или просто шагать, радуясь лёгкому ветерку, солнышку на небе, чириканью воробья. И всё, к чему не прикоснётся взгляд, кажется весёлым, улыбающимся тебе в ответ. В теле появляется лёгкость. На ум всплывает строчка из стихотворения В. Маяковского: «Жизнь хороша и жить хорошо!»
А бывает, иду усталая, как в полусне. Взгляд скользит и ни на чём не задерживается. Как будто всё происходит в не реальном мире, где-то за стеклянной стеной. И никак не стряхнуть, и не освободиться от состояния реальности.
Хуже, когда сижу в автобусе. Вязким туманом заволакивает сознание, видеть ничего не хочется, раздражают досужие разговоры пассажиров, перегарно-табачные запахи и прочие «прелести» переполненного автобуса. Я закрываю глаза. Пытаюсь расслабиться, замереть, отгородиться, уйти в свой придуманный мир, в мир грёз и надежд. А поскольку в дороге я провожу много времени, то этот, придуманный мною мир постепенно оброс мельчайшими деталями. Уже явственно вижу занавески на моём воображаемом окне, домашнюю утварь, попискивающих цыплят и всё, что окружает сельского жителя. Да-да, это не шумный, пыльный город, а село, в котором я родилась. Не знаю, может, когда-нибудь мои грёзы выльются на бумагу и то, что уже несколько лет рисуется в моих полуснах, станет повестью из зазеркалья. А может и не стоит уж так-таки доверяться бумаге? Пусть моё останется со мною.
Бывает, сяду на переднее сидение в салоне автобуса и смотрю в окно. Мощный пучок света от фар раздвигает темноту, выхватывает возникающие и тут же исчезающие придорожные кусты, узловатые стволы тополей, будто фрагменты из километровой картины. Особенно нравится ехать в дождливую или метельную погоду. Пригреюсь на сидении и смотрю в окно. Уже через пару минут кажется, что это не автобус, а аквариум на колёсах среди бушующей стихии непогоды. Мне тепло и уютно. Моё временное жилище, подобно домику на курьих ножках, упрямо прокладывает путь, раздвигая атакующий рой снежинок.
Автобус останавливается на конечной остановке. Пора. Благодарно окидываю взглядом салон и направляюсь к выходу. Теперь уже самой нужно прокладывать себе дорогу через сугробы. И только согревающая душу мысль верным попутчиком поддерживает и ободряет: «Каждый шаг сокращает дорогу к дому». И я старательно меряю шагами свою Дорогу Жизни и надеюсь, что впереди катится туго смотанный ещё довольно толстый клубок.
Декабрь 1998 г.