Знаменитая Оптина пустынь – один из важнейших центров русской духовности второй половины XIX века – возникла, как считают, не позднее XV в. Однако в XVIII в. она пришла в полное расстройство. В 1796 г. на монастырь обратил внимание митрополит Платон, положивший начало его возрождению. По его указанию монастырские здания, много лет стоявшие без крыш, стали перестраивать заново. О том в каком запустении находилась тогда обитель, говорит тот факт, что при восстановлении собора из иконостаса вывезли несколько возов птичьих гнезд и помета. Братии поначалу было всего 3 монаха. Для возвышения уровня иноческой жизни епископ калужский Филарет вызвал в пустынь рославльских старцев, которые поселились в основанном при ней ските. Однако своей славой обитель обязана не им, а ученикам учеников знаменитого Паисия Величковского, их подвигам старчества и нравственного просветительского служения народу. Первым великим старцем Оптиной стал иеросхимонах Лев. Именно он вывел старчество из монастырского укрытия и сделал его благословением для всех людей, ищущих духовной помощи и совета. После его кончины в центре духовной жизни Оптиной встал старец Макарий, а во второй половине XIX в. это трудное дело взял на себя иеросхимонах Амвросий – самый известный из всех Оптинских старцев.
Амвросий, в миру Александр Михайлович Гренков, родился в ноябре 1821 г. в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря. В детстве он отличался живым и веселым нравом. Дома ему не сиделось, и он старался при первой возможности улизнуть на улицу, к сверстникам, с которыми предавался разным играм и шалостям. В 1824 г. его отдали в Тамбовское духовное училище, по окончанию которого он был принят в 1830 г. в Тамбовскую духовную семинарию. Во время учебы Александр опасно заболел. «Надежды на выздоровление было очень мало, - рассказывал он впоследствии. – Почти все отчаялись в моем выздоровлении; мало надеялся на него и сам я. Послали за духовником. Он долго не ехал. Я сказал: «Прощай Божий свет». И тут же дал обещание Господу, что если Он меня воздвигнет здоровым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь». Болезнь вскоре отступила, и Александр выздоровел. Этот случай произвел на него чрезвычайно сильное впечатление, однако прошло четыре года, прежде чем он решился исполнить свой обет.
Природный ум и способности помогли молодому человеку успешно окончить курс и занять в 1838 г. место учителя греческого языка в Липецком духовном училище. Узнав очень быстро, насколько суетна и пуста мирская жизнь, он стал все чаще задумываться о пострижении, но молодость и веселый характер удерживали его и заставляли откладывать свое намерение. Наконец, в 1839 г. Александр отправился к известному в то время затворнику Илариону Троекуровскому и испросил у него духовного совета. «Ты в Оптиной нужен! Иди в Оптину! Можно бы и Саров пойти, но там уже нет теперь таких старцев, как прежде», - пророчески произнес отец Илларион. Его слова решили судьбу Гренкова. В октябре 1839 г. он явился к настоятелю Оптинской обители архимандриту Моисею и объявил о своем желании поступить в монахи. Вскоре его облекли в монашескую одежду и дали послушание на кухне. Живя в монастыре, Александр часто хаживал в скит к старцу Льву. Тот очень полюбил молодого послушника и прозорливо предрек, что он «будет великий человек». В октябре 1841 г. Лев скончался. Незадолго до смерти он попросил своего ближайшего ученика и сподвижника старца Макария взять на себя духовное руководство Александром. «Вот человек больно ютиться к нам, старцам, - сказал он. – Я теперь уж очень слаб. Так вот я и передаю тебе его из полы в полу, владей им как знаешь».
По кончине Льва Макарий принял на себя трудный подвиг старчества и взял Гренкова себе в келейники. Мало-помалу он начал испытывать ученика и, находя в нем достаточно духовной мудрости и смирения, стал поручать ему свои дела. Так со временем сделалось понятно, что его предназначение – быть приемником старца Макария. В ноябре 1842 г. Александра постригли в монашество и нарекли Амвросием. В феврале 1843 г. он был рукоположен в иеродиакона, а в декабре 1845 г. – в иеромонаха. Его рукоположение в священнический сан проходило в Калуге. Во время поездки Амвросий сильно простудился. Болезнь дала осложнение на внутренние органы, и постоянно преследовала его потом до самой смерти. Из-за нее он не смог выполнять священнические обязанности. «Не долго пришлось литургисать отцу Амвросию, - пишет автор его «Жития». – Здоровье его было так слабо, что временами он не мог долго держать потир одной рукой во время причащения народа и вынужден был уходить в алтарь для отдыха». В марте 1846 г. его по болезни вывели за штат монастыря, признав неспособным к послушанию. С тех пор он числился на иждивении обители как инвалид. До конца жизни Амвросий с трудом передвигался, страдал от испарины, не выносил холода и сквозняков, пищу употреблял жидкую и перетирал ее на терке, вкушал очень мало. В церковь Амвросий выходить не мог и каждые две недели принимал св. Тайны у себя в келье. Но при таком слабом здоровье он обладал удивительной силой духа. В следующие годы Амвросий постоянно помогал старцу Макарию в духовничестве: принимал посетителей, вел переписку, занимался книгоиздательством и переводами. Одновременно, по поручению наставника, Амвросий сам в качестве старца руководил некоторыми иноками обители. Постепенно он достиг великого духовного совершенства. Старец Макарий высоко почитал Амвросия и относился к нему как к великому подвижнику.
В сентябре 1860 г. отец Макарий умер. Однако дух и благодать, обитавшие на нем, переселились в его приемника. Слава о духовной мудрости Амвросия и святости его жизни быстро распространилась по окрестным губерниям и стала привлекать все более и более посетителей. К его одноэтажному домику, утопавшему в зелени и цветах, стекались тысячи людей со всей России. Пишут, что в наружности преподобного было нечто неизъяснимо притягательное. Его лицо было настоящим лицом великорусского крестьянина, с белой бородкой и умными глазами, взгляд которых проникал глубоко в человеческое сердце. Но более всего подкупала благожелательность святого. «Старца Амвросия, - пишет автор его «Жития», - нельзя себе представить без участливой улыбки, от которой становилось как-то весело, тепло и хорошо, без заботливого взора, который говорит, что вот он сейчас для вас придумывает и скажет что-нибудь очень хорошее; без того оживления во всем – в движениях, в горящих глазах, - с которым он вас выслушивает и по которому вы хорошо понимаете, что в эту минуту он весь вами живет и что вы ему ближе, чем сами себе».
В речах Амвросия посетители обнаруживали изумительно богатый опыт, знание жизни и людей: каждый вопрос и каждую просьбу он рассматривал с одинаковой серьезностью и вниманием. По рассказам современников, больше всего поражало в Амвросии именно это умение быстро ориентироваться в психике пришедших к нему за советом людей. То был какой-то особенный чудный дар – сразу узнавать по одному только выражению лица, чем страдает и болит душа пришедшего, и соответственно этому давать то или иное наставление. С утра до вечера старец принимал посетителей, подавая каждому по потребности; слова его всегда принимались с верой и были законом, благословение его считалось особенным счастьем, и удостоившиеся подобного внимания выходили от преподобного крестясь и благодаря Бога за полученное утешение. Дело это отнимало у Амвросия все его силы. От целодневных докладов келейников, то и дело приводивших к нему и выводивших посетителей, он едва держался на ногах, а временами лежал почти без чувств.
Летом в жаркие дня Амвросий выходил благословлять на воздух, и появление его было истинной радостью для всех, томящихся ожиданием. От самого крыльца устроены были перила, по одну сторону которых стоял народ, а по другую шел согбенный старец, останавливаясь по временам и давая ответы. «Батюшка, - спрашивала одна, - куда мне благословите: замуж или в монастырь?» – «Куда у тебя самой больше перевеса», - отвечал преподобный. Иногда же он решал прямо. Бывали и такие случаи, что приходили две молодые девушки: одна просилась в монастырь, другая желала замуж, но преподобный решал их судьбу наоборот, и обе были потом очень счастливы. Привозили к нему также много больных разного рода, но он по своему смирению никогда не читал над ними особенных молитв, а посылал или к мощам святых угодников, или к чудотворным иконам, или просто назначал принимать какую-нибудь лекарственную траву. Многие после этого получали совершенное исцеление от недуга. Сам Амвросий, впрочем, никогда не считал это чудесами.
Многочисленные посетители преподобного Амвросия состояли не из одного простого люда. К нему стекались разные люди, и богатые, и бедные, и неграмотные, и ученые. Еще старец Макарий привлек к Оптиной внимание русских интеллигентов. Это было очень знаменательное явление, поскольку в середине XIX века большинство образованных людей начало склоняться к материалистическим взглядам. Значение вновь возникшего старчества заключалось в том, что оно стало оплотом против этого движения. Амвросий продолжал начатое наставником дело. В 1878 г. его посетили известные русские писатели и философы Владимир Соловьев и Федор Достоевский. Последний в беседе со старцем нашел разъяснения не только на свои личные вопросы, но и ответ на то, какими должны быть общие задачи христиан в миру. Достоевский вообще с необычайным вниманием наблюдал за возрождением русской духовной жизни в южных пустынях и однажды сказал: "От монахов кротких и жаждущих уединенной молитвы выйдет, может быть, еще раз спасение земли русской". Позже он вывел Амвросия под именем старца Зосимы в своем великом романе «Братья Карамазовы».
Другим знаменитым паломником Оптиной был Лев Толстой, который трижды посещал Амвросия. После первой встречи с великим старцем Толстой, по его собственному признанию, «почувствовал духовную чистоту и мудрость Амвросия, его святость». Позднее он так передавал свои впечатления о нем: «Этот отец Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога». В своем дневнике Толстой записал совет Амвросия: «Ищите совершенства, но не удаляйтесь от Церкви». Спустя несколько лет, в 1890 г., произошла последняя встреча между великим старцем и великим писателем. О чем они говорили неизвестно, но Толстой вышел из кельи в раздражении, старец же Амвросий был настолько взволнован, что слег в постель и долго не мог перевести дыхания. О Толстом он сказал только: «Горд очень», но в его устах эти слова прозвучали как приговор.
Любимым детищем преподобного Амвросия была женская Шамординская обитель, располагавшаяся в 12 верстах от Оптиной пустыни. Он заботился о ней с самого открытия в 1884 г. и вплоть до своей смерти. Строй обители и ее порядки установил сам преподобный Амвросий; все ее постройки производились по его планам; ни одна сестра не отлучалась из обители без его благословения и разрешения. Многих он собственноручно постригал в иночество. Последние месяцы жизни преподобный провел в Шамордино и скончался здесь в октябре 1891 г. Спустя сто лет, в 1988 г., он был причислен к лику святых.
Конспекты по истории культуры http://proza.ru/2011/06/02/190