Глава 9. Выход?
Первым «заговорил» Максим, он «шел на поправку», и как только пришел в себя, врачи вызвали следователя, так положено по инструкции в подобных случаях. Он вкратце описал все, что произошло тогда, и про внезапно появившихся пацанов на мопедах, про их перепалку и про последовавшее избиение. Об изнасиловании он узнал только недавно от отца. Когда Кожахметов попросил описать нападавших, Максим смог только описать «крепыша», остальных он не запомнил, тогда то, первые подозрения и закрались в голову следователя. Дело в том, что Максим, давно не живет в АкЖеле, он не знал пацанов по именам, но описание этого их главаря заставило Бапу покрыться холодным потом, уж больно оно напоминало ему сына Саркана.
Следователь спросил:
- Максим, может, ты вспомнишь еще какие-нибудь детали их внешности? Может синяки, царапины, шрамы?
- Да! Точно! Вы правы, я же запустил этому «крепышу» камнем в лицо, и попал прямо над переносицей, кровище хлынуло, наверняка шрам останется. Вот так вы его и найдете!- Обрадовался Лютый.
У следователя Кожахметова закружилась голова. Бапа побледнел, молча, кивнул в знак того, что разговор окончен, встал и вышел из палаты в больничный коридор и сел на один из стульев для посетителей, расположенных вдоль стен.
Все сходится, подумал он, как раз в ту ночь сын «прилетел» на своем мопеде среди ночи, он был пьян, у него было разбито лицо, Максим прав, шрам действительно останется на всю жизнь прямо над переносицей. Саркан сказал, что напился и не справился с управлением мопеда, упал и ударился о камень. Все это время Бапа никак не связывал это с теми событиями в АкЖеле: «Ну, сынок, «молодец», то-то я думаю, что он притих, в аул не ездит, сидит дома. Ну, погоди, ублюдок, я сейчас до тебя доберусь! Какой позор! Я верой и правдой, а мой собственный сын…»
Уже через полчаса Бапа был дома, семья как раз собиралась обедать, жена накрывала на стол, а Саркан с братьями сидел за столом, красный след от рассечения красовался на его лбу над переносицей. Бапа влетел в кухню как разъяренный бык, он рывком выхватил с пояса кожаный ремень с тяжелой пряжкой и набросился на сына:
- Ах, ты гад! Сволочь! Я тебе покажу, как девок насиловать! Я тебе покажу как отца родного позорить! Дармоед! Сукин сын!
Все с криками бросились врассыпную, Саркан успевал лишь закрываться руками от ударов тяжелой и острой пряжкой то по голове то по паху. Жена кричала на Бапу, пыталась его остановить, но он лишь отмахивался от нее как от надоевшей мухи и продолжал бить и материться. Бапа остановился лишь когда устал, руки сына были в синяках и в крови от порезов, он рыдал как грудной ребенок, рыдала и его мать, ничего не понимающая, рыдал и сам Бапа, от позора и обиды.
- Ты что? Бапа! С ума сошел! Ты что делаешь? Ты за что ребенка невинного избил?- Запричитала жена.
- А ты спроси его, за что! Пусть он тебе расскажет, у меня язык не поворачивается! Какой позор! Какой позор… как мне теперь людям в глаза смотреть!
- Да, что случилось то! Бапа! Саркан, что молчишь? О чем отец говорит?
Но Саркан лишь вздрагивал от истерики и боли, стыдливо опустив голову.
- Молчишь, сволочь? Давай, расскажи матери, как ты с дружками изнасиловал одноклассницу, Жанну Богембаеву, ублюдок!- он снова с размаху ударил его ремнем.
Жена Бапы закричала:
- Что?! Ты что такое говоришь, Бапа!? Саркан это что, правда? Ты что молчишь? Эта та девочка, дочь Гульбахор? Ты же всегда за ней бегал, как это могло произойти? Погоди, это она же сейчас в больнице… Бапа? Это то дело что ты ведешь? О чем все говорят? Саркан ты там как оказался то? НУ ЧТО ТЫ МОЛЧИШЬ?! Говори!
- Пусть молчит, завтра я его сам в КПЗ отведу, сядешь у меня, сволочь, лет на семь сядешь! В тюрьме узнаешь, что с насильниками делают! Какой позор! Я следователь прокуратуры! Как я буду в глаза людям смотреть, бедная Гульбахор! А Максим Лютый? Избили его так, что он две недели в реанимации пролежал, он только сегодня в себя пришел, представляешь? Он то мне сегодня все и рассказал, как только про шрам сказал над переносицей, я чуть сам в реанимацию не попал, с сердечным приступом. Помнишь жена, как он тогда ночью пьяный приехал, ты все его ждала, как всегда, приехал с разбитой харей! Вот Лютый ему и разбил, жаль не убил!
Мать Саркана заплакала, и запричитала.
- О! Горе! Горе! За что! Сынок, ну скажи что это не правда! Ты же не мог!? Мы же тебя не так воспитывали! Ну как же так? Ой, за что, за что нам это… Бапа, не надо! Не сдавай его! Я тебя прошу! Раз в жизни прошу! Не сдавай его! Слышишь?! Не надо!
- Как не сдавай? Ты что такое говоришь, женщина? Все равно рано или поздно все выясниться, мало того что сын следователя насильник, так еще и сам Бапа Кожахметов преступником окажется? Позор! Ты что? Завтра же отведу его в КПЗ!
- Нет! Я тебя прошу! Не сдавай! Ну, кто догадается? Мы же в Аягузе живем! А они там в ауле! Спрячем Саркашу! Увезем! Ты же сам говоришь, что Максим его в лицо не знает! Бапа, не губи сына, не сдавай!
- Ты, дура, баба! А Жанна? Она то его хорошо знает!? Как только врачи к ней пустят, она все расскажет, что тогда?
Мать Саркана только еще сильней зарыдала и запричитала:
- Ну, придумай что-нибудь, Бапа! Ты ж столько лет честно служил, а они творили что хотели, неужели, ты не можешь раз в жизни сыну помочь? Для кого тогда ты служишь? Ну, оступился ребенок, с кем не бывает?! Бапа, я тебя прошу! Подумай! Ты что-нибудь придумаешь, не сдавай сына!
Бапа не мог смотреть, как убивается его жена, мысль о несправедливостях творившихся вокруг него на работе, давно не давала ему покоя, он согласился не сдавать сразу сына, только из-за этого, ну и, конечно, чтобы раньше времени не позорить свое имя. Как опытный следователь он прекрасно понимал, что рано или поздно правда всплывет, как «говно в прорубе», и тогда его карьере придет конец.
- Ладно, поговорю сначала с Жанной, там посмотрим, а ты, ублюдок, не надейся даже, что все будет как прежде! Если Жанна тебя опознает, я тебя сразу же сдам! Мне такого позора в семье не надо!
В следующий день, к Жанне в больницу наведалось гораздо больше посетителей, чем обычно. Одним из посетителей была ее сестра Роза. Жанна уже понемногу разговаривала, и была рада увидеть старшую сестру, раз пришла Роза, значит, ее прислала мать, значит, она понемногу оттаивает. Жанна бросилась к Розе на плечи, и начала рыдать у сестры на груди, однако сама посетительница была холодна и равнодушна:
- Успокойся, Жанна. Я не для этого пришла. Мама послала меня узнать подробности, расскажи мне все, нам надо знать как себя вести, как смотреть людям в глаза.- Это было сказано с большим пренебрежением.
Жанну удивленно уставилась на нее, как на любимого щенка, который неожиданно больно укусил ласкавшую его хозяйку. Жанна проглотила слезы и обиду, и спокойно рассказала сестре все что произошло. Роза немного подумала, а затем сказала:
- Значит так, скажешь следователю следующее: Лютый напоил тебя, увел на берег, изнасиловал, потом появились твои одноклассники, увидели, как он тебя насилует, разняли вас, а его избили, защищая тебя, потом появилась полиция, они испугались и убежали, все поняла?
- Нет, Лютый, конечно, виноват во всем, но он меня не насиловал, и почему я должна защищать этого урода, Саркана? Я хочу чтоб они все заплатили за то что сделали со мной! Максим и так сядет, Роза, ведь я не совершеннолетняя еще!
- Ты что, совсем, дура? Мало нам того, что ты как последняя шлюха, «дала» этому русскому, так еще хочешь прибавить этот позор с пьяными пацанами? На нас и так все пальцем тычат! Скажешь, как я велела, ты меня поняла?
Жанна, зарыдала, она ничего не говорила, лишь всхлипывала, потом вдруг ее глаза неожиданно остекленели, и стали выражать холодную злобу, она сказала:
- Хорошо, я сделаю все, как ты говоришь, при одном условии, эту же версию должны знать Азат и Ержан.
- Опомнилась, сестричка, про старших братьев вспомнила, надо было раньше думать, когда ноги раздвигала перед соседом, Максом. Поздно, мать написала им письма, Ерж уже звонил, сказал, что уволился из части, скоро будет дома.
- Роза, я прошу тебя, не говори ему!
- Ержан уволился, мать разболелась, мне пришлось с мужем к ней переехать, Ерлан сам на себя не похож, не шутит больше, все угрюмый ходит постоянно, тебя защищает. Всем жизнь испоганила, развлеклась Жанночка! Ничего не скажешь, умничка-дочка. Скажешь, все как я велела! Тем более отец этого Саркана как раз ведет твое дело, он только рад будет, правда, говорят, он идейный, дурак, может и взбрыкнуть, но против сына надеюсь не пойдет. Все я пошла, ты все поняла?
Жанна лишь кивнула.
Когда Роза ушла, Жанна долго думала над ее словами, ей было наплевать на судьбу Максима, с каждым днем ее ненависть к нему лишь крепла, ее лишь беспокоило то, что сволочь, Саркан, останется безнаказанным.
Следующим визитером в палате Жанны, был сам следователь Кожахметов, когда Жанна рассказала ему «свою» версию, он был шокирован. Он прекрасно понимал, что Жанна врет, но не мог понять причин. Он задал еще несколько вопросов, потом посмотрел Жанне в глаза, но увидел лишь наглый и жесткий взгляд, изнасилованной его сыном, девушки.
Когда Бапа пришел домой, вся семья ждала его, и его решения, как подсудимый ждем вердикт присяжных в суде. Удивленный показаниями Жанны отец семейства, поведал им эту историю, предварительно отправив всех кроме жены и Саркана по комнатам, а затем сказал следующее:
- Значит, так! Завтра, ты с парочкой своих дружков, из тех кто там был, придешь ко мне на работу, и напишете «явку с повинной», о том, что катались в тот день по аулу, когда оказались на берегу, услышали крики Жанны, просящей о помощи, затем отбили ее у Лютого, а когда появился полицейский УАЗик вы испугались и сбежали. За избиение вас вряд ли осудят, все поймут. Предупреди всех своих, чтобы вызубрили все наизусть, чтобы, не дай Аллах, ваши показания не расходились! Но ты, сволочь, будь благодарен Жанне, я не знаю, почему она тебя выгораживает, но если бы не она, быть тебе «петушком» на зоне!
Мать Саркана долго потом благодарила мужа за этот поступок, все приговаривала, что он заслужил простить сына, за столько лет честной, плохо оплачиваемой, службы.
Когда Максим узнал о ситуации разгоравшейся вокруг него, то выбрал единственно правильное решение, он позвонил своему шефу, Арсену Куликбаеву. Арсен был опытным юристом, и успешным адвокатом, в свои неполные тридцать пять лет, он владел уже своей адвокатской конторой. Кроме холодного разума, отличной памяти и сто процентной интуицией в отношении людей, Арсен обладал еще очень важным для адвоката качеством, он был очень честолюбив. И когда он узнал, что Максим Лютый, парень, которого он сам выбрал из сотни выпускников Университета, обвиняется в изнасиловании несовершеннолетней девушки, то не смог позволить себе не разобраться в этом деле, и признать, что впервые ошибся в человеке. Он сразу же отправился в Аягуз, где велось его дело. Благодаря, еще плохому состоянию Максима, его еще не перевели в СИЗО, он находился под наблюдением врачей и полиции в больнице, ведь у него были сломаны несколько ребер, рука и отбиты почки.
Куликбаев первым делом после разговора с Максимом, пошел к следователю Кожахметову, Бапа сильно удивился, увидев столичного адвоката в виде защитника Максима Лютого, позже он навел о нем справки, и не на шутку встревожился.
Арсен потребовал копию дела с результатами экспертизы и показаниями свидетелей. Он сразу все понял, когда узнал, что настоящий насильник сын следователя. Он быстро нашел способ это доказать, во-первых, экспертиза спермы явно указывала на то, что у Жанны было два половых контакта в ту ночь, группа крови одного была первая, что соответствовало группе крови Максима, а второй образец был третьей группы, что соответствовало группе крови Саркана Кожахметова, и подтверждало историю Лютого. Во-вторых, шрам на лице Саркана. В-третьих, показания продавщицы магазина, которая подтвердила, что Максим с Жанной с компанией друзей, купили выпивку и в прекрасном расположении духа пошли на пляж, а после злой и и уже изрядно пьяный Саркан с дружками набрал водки, и когда узнал от нее направление движения потерпевших, с угрозами в адрес их обоих отправился вместе со своей «бандой» на их поиски. Арсен был уверен, что для усиления доказательной базы, ему достаточно прижать парочку друзей Саркана, помогавших избивать тогда Лютого, и они расскажут, как все было на самом деле. Оставалась лишь одна проблема, показания Жанны, то, что Саркан насиловал ее уже факт, но пока не факт, что этого не делал Максим, учитывая ее негативный настрой не в пользу Лютого, она может заявить и то, что первым начал Макс, а потом уже пацаны избили его и Кожахметов занял его место. Значит надо найти свидетелей имеющих возможность подтвердить согласие Жанны на секс с Максимом, это могли сделать только его друзья Сергеевы. После беседы с братьями, Арсен довольный вернулся в гостиницу. Все складывалось удачно. Он был уверен, что сможет оправдать Максима в суде почти по всем обвинениям, кроме одного, совращение малолетней девушки. Над этим предстояло еще поработать.
Арсен «проломал голову» над эти вопросом всю следующую ночь, но так ничего не придумав решил пойти и, наконец, поговорить с Жанной. Она одна могла спасти Лютого от тюрьмы, изменив свои показания.
Жанна была вполне здорова, но оставалась еще в больнице, как выяснил адвокат, она сама попросила врачей пока не выписывать ее, она просто не хотела возвращаться домой, где ее ненавидела родная мать, старшая сестра, и на днях уволившийся из-за нее брат Ержан.
- Здравствуйте, Жанна. Меня зовут Арсен Куликбаев, я адвокат Максима Лютого, мне нужно с Вами поговорить. Вы в состоянии ответить на пару моих вопросов?
- Нет, я не хочу ни с кем разговаривать, у Вас что, совсем нет совести, вы же видите, я в больнице лежу, в психиатрическом отделении?! Кто Вас вообще пустил ко мне?
- Жанна, не надо истерику закатывать, я поговорил с врачами, прежде чем идти к Вам в палату. Они сказали мне, что вы вполне здоровы, и держат Вас тут из жалости. У меня всего пара вопросов, присядьте, это не на долго.
Спокойный и уверенный тон адвоката не давал возможности к сопротивлению, и Жанна молча села, но с выражением лица разъярённой львицы уставилась на Арсена:
- Давайте быстро, что Вас надо?
- У меня всего несколько вопросов, как я уже сказал. Во-первых, почему Вы не хотите вернуться домой? Семья оказывает на Вас давление? Это они настояли на Ваших ложных показаниях? Да?
Взгляд Жанны изменился с озлобленного на удивленный, но она ничего не сказала, лишь отвела глаза.
- Ага! Значит я прав.- Утвердительно заявил адвокат.- Они решили, что изнасилование Максимом, лучше чем добровольный секс с ним, а после изнасилование Кожахмтовым, понятно, хотят обелить себя в глазах односельчан. Ох уж эти старомодные взгляды. В наше время девушки давно сами решают, когда и с кем им спать. Так, во-вторых, следователь Кожахметов, отец этого насильника Саркана, угрожал Вам, чтобы Вы не изменили своих показаний, и придерживались истории придуманной Ваше семьей? Может он предлагал деньги, чтобы Вы очернили Максима?
Тут уже Жанна не выдержала, весь Аул хорошо знал и уважал честного агашку Бапу, она сама видела, как заливается его лицо краской от стыда перед ней, за своего сына, и ей было жалко этого человека, не заслужившего такого позора:
- Конечно, нет! Что Вы несете? Да он сам был в шоке, когда я ему рассказала все как велела Роза, он чуть сквозь землю не провалился от стыда, когда разговаривал со мной тогда, не смейте его обвинять!
Арсен улыбался, когда Жанна заметила это, она поняла, что проговорилась, но было уже поздно.
- Значит, это все придумала Ваша старшая сестра Роза. Понятно. А Вы Жанна, понимаете, что собираетесь оклеветать невинного человека? Он ведь в Вас влюбился, защищал Вас тогда, пострадал, лежит с переломами, и не только костей, но и души. Он не понимает, как вы на такое пошли?
- Ой, говорите, что хотите. В суде я повторю свою версию, попробуйте потом доказать обратное. Лютый сам виноват, напоил меня, совратил, пусть отвечает. С этим козлом, Сарканом я потом сама разберусь, братья помогут. Азат скоро тоже приедет, он всех на место поставит.
- Азат вы сказали? Это Ваш самый старший брат? Азат Богембаев? Вынужден Вас разочаровать, он не приедет. Да, он получил письмо от Вашей матери, но не приедет, дело в том, что он погиб два дня назад. Азат взорвал себя в очереди у окошка регистратуры в местном военном госпитале. Еще десять человек погибло, и пятнадцать ранено в результате этого теракта. Я сожалею, об этом говорили вчера в новостях. Я еще решил, какое странное совпадение, Богембаев на Кавказе редкая фамилия. Значит это Ваш брат. Видимо не выдержал такого позора, когда прочитал письмо.
Жанна не выдержала и разрыдалась. Теперь ей нет пути домой, смерть брата ей точно не простят родные.
- Жанна, Вы меня простите, я не хотел такого разговора. У меня есть выход из сложившейся ситуации. Зачем Вам это все надо? Давайте избежим суда вообще? Если вы будете «ЗА» я договорюсь со следователем, мы просто «замнем» дело, никакого суда, никакой дополнительной огласки? А? Как вам мое предложение?
Жанна согласилась, и тогда Арсен поехал к ее семье, после тяжелого и долгого разговора с Гульбахор, они пришли к соглашению.
Дело действительно «замяли», Бапа Кожахметов решил, что лучше так, чем предоставлять заведомо подстроенное дело в суд, где факты могут вскрыться, учитывая доказательства Куликбаева, в итоге сядет не только Макс, но и Саркан, а его самого, скорее всего, уволят с позором из органов.
Арсен пришел в больницу к Максиму, попрощаться, Максим ждал его с нетерпением, он еще ничего не знал:
- Привет Максим, как себя чувствуешь?
- Вашими молитвами, шеф. Что нового? Вы говорили с Жанной? Что с ней? Как ее здоровье? Она что-нибудь объяснила?
- Да, говорил, и не только с ней. Все Макс, дело на тебя закрыто, сняты все обвинения, теперь будут «искать» и не найдут, некоего мужчину сорока лет со шрамом над переносицей. Я все уладил, видишь ли, тот «крепыш» как ты его называешь, оказался сыном следователя Кожахметова, Сарканом Кожахметовым, так что все в порядке. Не буду утомлять деталями.
- Вот оно как, понятно. Спасибо большое, шеф. Я Вам так благодарен, что Вы сам приехали, всю жизнь буду помнить. Но Вы не сказали, как там Жанна? С ней все в порядке?
- Ну, физически, да. Раны зажили. А вот душевные раны наверно заживут не скоро, если вообще заживут когда-нибудь. Ты не спеши, поправляйся, мы будем ждать тебя в Алматы на работе. А мне пора, и так задержался, уже три дня тут.
- Да, еще раз спасибо, шеф! Вы за три дня спасли мне жизнь! Я скоро буду, ребра заживают, почки тоже, а рука – левая, писать не помешает, гипс снимут только через пару месяцев.
- Ну, все, мне пора. Пока.- С этими словами старший адвокат пожал молодому юристу здоровую руку и ушел.