На озере Миассово

               

          Был такой период в жизни, когда я накручивал по области километры и километры в поисках то места для будущей базы отдыха,  то земельных угодий выделенных через местком для посадки сотрудниками картофеля,  то места для охотхозяйства , то для садоводческих поползновений и т.д. Если бы ни такие служебные по сути поездки, за свой, правда, счёт и на личном автомобиле, то и не знал бы я о прелестях озера Миассово. Это сегодня практически до места можно проехать по асфальту. Но чуть больше тридцати лет назад к тому же озеру не на каждом тракторе можно было подъехать --- заповедное было место. Да и, прямо сказать, предназначенное для базы отдыха госуниверситета, оно располагалось на границе Ильменского заповедника на  пересечении её с береговой линией Миассово. Мы бывали там неоднократно, пробиваясь всякий раз через распутицу, а лучше сказать, неизменно топкий болотистый участок, который иногда на общем фоне грязевых кошмаров оставался даже незамеченным. Вот когда я получил все основания  со знанием дела утверждать, что «Запорожца» лучше нет. Случилось, например, метров триста ехать по затопленной колее от трактора К-700, когда «Запорожец», колёса которого вода покрывала полностью, сразу развернуло боком и в движении он гнал волну  вдоль этой протоптанной глубокой колеи все триста метров. Я успел испугаться  раньше чем этот участок пути закончился, и испугался выезда: был уверен, что непременно забуксую. Ан нет! Действительно, где автомашине следовало бы уже развернуться нормальным порядком и ехать дальше уже по видимому грунту, она  вдруг «клюнула», выказывая все признаки грядущих неприятностей. Выручила та масса воды, которую «Запорожец» разогнал за собой, и которая понаддала машине только только замедлившей свой бег. Толчок был неожиданно мощным и выбросил машину на дорогу. Обратно, уже ночью и в туман пришлось ехать через лес по полотенцу --- мой попутчик набросил его на плечи и шёл впереди. В свете фар его было неплохо видно, а заросли травы всё ж таки не грязь, проехали вокруг.
          Место отведённое для начала работ представляло из себя поляну окружённую старыми берёзами, которых небыло только со стороны кромки обрыва к воде. Обрыв же тянулся на сотни метров, и, вырастая прямо из воды, по высоте он нигде не превышал где то трёх метров. На всём обрыве в пределах видимости росла единственная старая берёза. За срезом обрыва комеля её небыло видно, но над поляной и в некотором  удалении от неё, на фоне водяного простора вверх тянулся мощный ствол, а крона дарила обширную тень. Это, вероятно, и объясняло традиционное расположение кострища, которое сохранялось благодаря периодическому наезду городских рыбаков.
        В памятный день выезд на озеро состоялся не по служебной надобности. Гости из Беларуси завершили свои дела, и оставшиеся до вылета домой сутки решили  провести на рыбалке. Взнуздав «Запорожец», я прихватил сынишку, заехал за ними, и вскоре мы без проблем добрались до места. Машину я поставил между кострищем и кучей громадных камней, в которую за тысячелетия превратился некогда цельный выход скальных пород. Когда все разбрелись по своим делам, я решил заглянуть в деревеньку, крайние дома которой виднелись за деревьями у дальней границы поляны --- где же ещё можно раздобыть настоящего, цельного парного молока? Уходя, ключ от машины тщательно спрятал, а сыну строго настрого запретил и думать, что бы покататься. На что он демонстративно спрятался в палатке и объявил сон-час.
        День выдался явно не мой. Очень скоро я убедился, что днём искать молоко было делом безнадёжным, а потому, сунув запасённый было баллон под мышку, не спеша направился обратно к бивуаку. Уже первые шаги по поляне насторожили. Откуда то с озера через поляну ветерок доносил запах бензина, из палатки, где остался сынишка, доносились приглушённые, сдавленные рыдания, которые перемежались с булькающим всхлипыванием. Я не мог связать эти обстоятельства между собой даже и когда увидел, что машины то на её прежнем месте нет! Только сделав ещё несколько шагов, удостоверившись, что стенания слышны именно из палатки, а едва виднеющийся из за кромки обрыва капот машины --- сам по себе, я вдруг осознал случившееся. Мало было подбежать к машине, надо было ещё спуститься по обрыву и не сорваться вниз. Когда я поравнялся с открытым в дверцах окном, то с радостью увидел, что торчащий из замка ключ зажигания был повёрнут в положение «выключено». Спустившись ниже, спрятав его по пути в карман, я увидел, что на пути машины встала единственная здесь берёза. Причём удар пришёлся так, с позволения сказать, удачно, что замятая  внутрь моторного отделения задняя панель располагалась выступом между вентилятором и правым задним крылом. Чуть в право или в лево,  и машина,  неминуемо перевернувшись на крышу, рухнула бы в озеро. Тех полутора метров глубины, что здесь были  у берега вполне хватило бы для летального исхода приключения.
          Убедившись, что повреждения машины пожаром ей не грозят, поторопившись успокоить своего искателя приключений, я отправился затем обратно в деревню. Дело в том, что первый выход туда свёл меня с ребятами из строительного отряда. Сейчас оказалось самое время просить их о помощи. Собралось человек пятнадцать-двадцать. С помощью двух верёвок машину выволокли на поляну довольно быстро. Когда здесь уже я отбросил  смятую крышку моторного отделения, то увидел его днище, которое как смятый поддон сохраняло в своих складках плещущийся бензин. Он самотёком попал туда из перебитых бензопроводов основного и электрического бензонасосов. Нацедил я его оттуда чуть больше полведра --- это для «Запорожца» почти сотня километров пробега!
Вскоре вернулись и мужики. По их лицам можно было судить только о царившем в душах смятении. Шутка ли сказать --- вылет самолёта намечен был на раннее утро, а при тогдашнем состоянии дороги в этой глуши даже пешим порядком, поторопившись к ближайшему большаку, выбраться к сроку было проблематично.
        Ревизия состояния двигателя показала, что после замены обрубков бензопровода и освобождения  вентиляторного  ремня, крыльчатки от контакта с деформированными фрагментами кузова, есть шанс тронуться с места самостоятельно.
       Электрический бензонасос, который обслуживает печку, я полностью отсоединил и получил, благодаря такому решению, возможность восстановить питание маршевого. Просушив поддон от остатков бензина, я включил зажигание. С грохотом, но двигатель заработал. Дальше было проще: тонкий тросс я  пропустил через щели задней панели, а его свободные концы обвязал вокруг соседней берёзки. Стройотрядовцы к тому времени уже ушли, но и наших совместных усилий оказалось достаточно, что бы «с раскачки» двинуть машину вперёд достаточно резко. Нескольких таких попыток оказалось достаточно, чтобы работающий двигатель уже не гремел о корпус автомобиля. На всякий случай я подёргал машину уже силой двигателя, и в итоге панель кузова отошла так далеко, что и поездка домой не казалась уже фантастической затеей.
        Непредвиденные хлопоты заняли довольно много времени, и выехали мы уже в сгущающихся сумерках. Крышку моторного отделения я, не долго думая, привязал к задней панели верёвочкой. Так и ехали, хроня молчание. Сынишка после пережитого почти сразу заснул. Да и я  несколько раз вынужден был останавливаться и делать гимнастику --- сонливость была неодолимой. Распрощавшись с пассажирами у их подъезда, я с облегчением вздохнул и повёз сынишку домой. С трудом растолкал его и проводил до кровти, а сам погнал машину в гараж. Заминка случилась только у цепи на въезде в ворота кооператива. Наконец дежурный появился и, пропустив меня, долго провожал взглядом.
        Выбраться из гаражей ночью домой дело было почти немыслимым. Выручил дежурный. Когда я пояснил, что беспокоюсь о состоянии сынишки после выпавшего на его долю испытания, а он вспомнил машину, как он сказал: --- «Без ж-пы», вопросы отпали. По дороге, вновь вспоминая и переживая случившееся, я за разговором вдруг понял, что виной всему могла быть совковая лопата, которую я  сунул под заднее колесо для перестраховки. По идее она должна была воспрепятствовать самопроизвольному скатыванию. Но когда сынишка пытался задом выехать на поляну из закутка, куда мы от солнца спрятали машину, лопата препятствовала этому до тех пор, пока черенок мог выстоять. Когда же он внезапно сломался, то машина на «всех парах» резко рванула с места, повергнув ездока в смятение, и с выкрученным рулём съехала с кромки обрыва.
        Интересный парню, этот разговор меня как то успокоил. Когда же я удостоверился, что молодой сон способен всё одолеть, и свет в спальне ему не помеха, то и сам угомонился. Утром нас ждали большие ремонтные дела.